Новенький

Возбуждение плескалось в крови, как несколько хороших порций рисовой водки, и Сяо Чживэй бесконтрольно щупал своего парня до того мгновения, пока не нащупал член. Джун замер, как и он, ожидая реакции, но возбуждение растекалось по крови неконтролируемой лавой, и рука будто сама залезла под резинку боксеров и приласкала чужой член как родной. Джун громко застонал как от ласки, так и от понимания, что Чживэй делает это по собственной инициативе. Он едва не спустил прямо в руку, настолько круто ему было в нежном захвате. Но разум требовал большего. Он потащил Чживэя к постели, пытаясь на ходу раздеть, но теперь рука в боксерах больше мешала. Пришлось вынуть её, а затем поцеловать ладонь, ловя собственный запах и тепло. Сяо Чживэй плыл от такого количества разврата. Но ещё сильнее он ощутил возбуждение, когда Джун спустил с него штаны и поставил раком, чтобы начать подготовку. Это смущающее безобразие почему-то сводило с ума, и он ощущал дикое желание опустить все эти заморочки и попросить трахнуть себя. Кусая губы, он позволил смазать себя и почувствовал, как едва согретая в кулаке пробка начинает распирать его изнутри. Резкий спад возбуждения принёс ему облегчение, вопреки логике. Он даже сильнее расставил ноги и расслабился, чтобы почувствовать всё острее. — Вот так, правильно. Ты охуительный, А-Вэй, — словно в бреду Джун восторгался таким податливым другом, сжимая его ягодицы и проталкивая пробку до конца. — Блядь! — Что? Голос не слушался, но хотелось понять эмоции Джуна и причину его ругани. — Ты бы себя видел. Я даже мечтать о таком боялся, как она смотрится, я сейчас рехнусь. Как представлю, что войду в тебя, сразу накатывает. Джун покрывал поцелуями спину и шею Чживэя и, когда тот немного расслабился после первого дискомфорта, слегка приласкал член, чтобы он снова поднялся. Взявшись за основание пробки, Джун немного потянул её на себя и снова загнал до конца, добиваясь протяжного стона Чживэя. Того будто электрическим разрядом прошило от новых и слишком интенсивных ощущений. Хотелось получить ещё, больше и сильнее, чего он и потребовал. От этой требовательности Джун только распалился сильнее и одной рукой обхватил член друга, а второй принялся с силой загонять пробку в задницу Чживэя, вынимая почти до конца и вставляя после до упора. Это вызывало внутри такие всполохи удовольствия, что Чживэй едва не орал дурным голосом. Но, сдерживаясь, он всё-таки позволял себе громко стонать и шипеть сквозь зубы ругательства. Член был уже весь мокрый от обильного выделения смазки, и рука Джуна скользила по нему, добавляя остроты ощущений. Чувствуя, что уже на грани, и понимая, что хочет большего, Чживэй упёрся лбом в скрещенные руки и процедил на одном дыхании: — Трахнименяуже! Джуна не нужно было просить дважды, он зубами вскрыл фольгированный пакетик с презервативом и быстро раскатал его по члену. Пробкой же он ещё немного поиграл, оставляя её на самом широком месте и любуясь растянутыми краями дырки. — Быстрее, — подогнал его Чживэй и едва не пнул ногой за медлительность. Рассмеявшись как совершенно счастливый болван, Джун медленно вытащил пробку, наблюдая, как постепенно сжимается ещё недавно растянутое колечко мышц, а после, не медля больше ни секунды, плавно вставил в задницу Чживэя головку, надавливая, но пока не проникая глубже в ожидании реакции. — Тебя ещё пнуть? — Чживэй пыхтел как паровоз и ругался то ли от избытка, то ли от недостатка ощущений. — Сам напросился, А-Вэй… Навалившись на друга, Джун вставил до конца, и замер, погладив вздымающийся в частом дыхании бок парня. — Блядь, как в тебе охуенно, хочу всю ночь не вынимать. — Пиздобол! — Чживэй всё-таки хотел пнуть друга, но двинулся так, что член сильно надавил на простату, и из горла вырвался совершенно непотребный стон. — Напишу песню об этой охуенной музыке от тебя. — Джун начал двигаться одновременно со словами, поэтому протеста не получил, лишь новую порцию задушенных подушкой стонов. Если бы только Чживэй знал, что внутри него находится какая-то неведомая ранее херня, от которой по всему телу словно прошибает током, и это заставляет сходить с ума и буквально кончать без рук, он бы давно заставил Джуна трахнуть его. Но он не знал и, переживая сейчас свой первый опыт, готов был заплакать от удовольствия, но отчаянно кусал губы, чтобы сдержаться. Однако член в его заднице продолжал разжигать пламя в каждой клеточке тела, отчего желание спустить становилось неотвратимым. Он даже не сразу понял, что кончает, настолько это было ново и непривычно без дрочки. Джун, чувствуя малейшие в нём изменения, понял, что происходит, и вошёл так глубоко, кончая сам, что шум в ушах едва не оглушил Сяо Чживэя. Он кричал, а затем всё-таки не смог сдержаться и слёзы брызнули из глаз, довершая их с Джуном кульминацию. — Ты как? — склонившаяся над ним голова Джуна говорила о том, что он всё-таки отключился. — Блядь, ты так охуенно кончил! Подо мной никто так не кончал. — Заткнись, — прохрипел Чживэй, понимая, что сорвал голос. — Вот, — Джун подал ему стакан воды и помог сделать несколько глотков. — Ты сознание потерял, это пиздец. — Ещё одно слово… — Молчу, но меня просто кроет. — Джун отставил стакан на тумбочку, где уже догорали свечи, и встал коленями на пол. — Как ты? — Нормально. Долго я был в отключке? — Полминуты, может меньше. Тебе же понравилось, да? — Да, до того момента, пока ты не начал вспоминать всех, с кем ебался. — Ай, ну вырвалось, прости. У меня просто первый раз такое, ещё и с любимым человеком. Чживэй смотрел совершенно дикими глазами, а потом из последних сил дёрнул Джуна на себя и поцеловал, сильно укусив за губу в отместку за болтовню. Долго поцелуй не продлился, слишком оба были вымотаны и дезориентированы произошедшим. Джун прилег рядом с Чживэем и подтянул его к себе, укладывая на плечо. — Согласен быть моим парнем? — А ты думал, выебешь меня разок и никакой ответственности? Джун рассмеялся: — Даже твоё ворчание люблю. Это пиздец, так влипнуть в лучшего друга. — Ты давно?.. — Если честно — да. Как понял, что мне парни нравятся, тут же осознал, что тянет именно к тебе. Но вида не подавал, ты слишком резко отзывался о геях, а как Чжаня с парнем застал, так вообще с цепи сорвался. — Мне стыдно перед ним, но я не знал об их с мамой уговоре. — В любом случае меня это задевало, поэтому я помалкивал. Маху дал, когда ты попросил то самое показать. — Пить нужно меньше, — припечатал Чживэй и заржал, получив тычок в бок. — Ладно, ладно, не дерись. Оба тогда перепили. Но теперь я думаю, что оно и к лучшему. Я бы по-трезвому никогда о таком не спросил, а ты бы не согласился. — А теперь вся дурь из твоей головы ушла? — Иногда ещё лезет, но вот прямо сейчас… Не хочу про это думать. Мне слишком хорошо. — Ты обкончал постель и лежишь на этом, — доверительно прошептал Джун, за что был нещадно избит вялыми руками и ногами. — Дебил, — резюмировал Чживэй, но в поцелуе не отказал. — Нужно помыться перед сном. Если я прилипну, то утром тебе не поздоровится. — Я тут при чём? — искренне удивился Джун. — А вот не хер было меня так трахать. У меня до сих пор в мозгах какое-то желе. — Я рад, что тебе понравилось, — полез ластиться словно кошак Се Джун. — Только не надейся, что я всегда буду только так трахаться. Я тебя тоже хочу. — Без проблем, но я в этой позиции не так хорош, как ты. — Посмотрим, — пообещал Чживэй и зевнул. — Тащи меня в душ, рубит дико. — Чтобы потом ни слова о том, что носить тебя на руках нельзя! Заставив себя подняться с кровати, Джун закинул Чживэя на плечо, как следует припечатав ладонью по заднице, и понёс в ванную. — Бля, ты псих? Это не на руках, я сейчас головой все косяки соберу! — Не ссы, я слежу. Мстительно укусив оборзевшего друга за лопатку, Чживэй получил ещё пару шлепков, зато, когда его сгрузили в ванной, был нежно прижат к Джуну, тщательно вымыт и снова зацелован. — В следующий раз я сверху, ты запомнил? — Чживэй широко зевнул и ткнулся носом в плечо другу, наваливаясь на него всем весом. — Запомнил, запомнил. Я не вижу в этом ничего плохого, просто ещё не пробовал. — Так и я раньше не пробовал, вот и посмотрим, кто в чём хорош. Хотя бы в этом буду у тебя первым, раз ты там с не пойми кем мутил. Джун хихикнул. — Ты, пиздец, какой ревнивый. Я тусил так же, как ты с девчонками, ничего серьезного. — Это другое, — возразил Чживэй, но толком пояснить мысль уже был не в состоянии — спал на ходу. Он и не запомнил, как в конце концов оказался в постели, но засыпал самым счастливым на свете человеком.

***

— Это ожидание добьёт меня, — трагично шептал Цзаньцзинь, пока тренер Ван зачитывал список правил для участия в Олимпиаде, куда он каким-то чудом попал с Ибо на пару. До дня икс оставалось всего ничего, а точнее, это была последняя тренировка и им предстояло отстоять честь школы, а ему ещё и не умереть от нехватки поцелуев. Из-за дикой нагрузки у всех перед Новым годом они так мало виделись вне школы, что он реально завидовал Ван Ибо и Чживэю, которые в наказание помогали Лю лаоши с подготовкой к празднику. Однако на друга было жалко смотреть, потому что он спал на ходу, вымотанный всем чем только можно. Тренер Ван в итоге вздохнул, покачал головой и посмотрел в их сторону с какой-то особой жалостью. — Ван Ибо, Чжу Цзаньцзинь, Чжао Лиин и Сун Цянь прямо сейчас переодеваются и едут по домам. — В чём мы провинились? — нервно отреагировал Чжу при упоминании своего имени в таком контексте. — На вас смотреть страшно. Домой и спать. Завтра я сам заеду за вами. Девочки, вас родители привезут? Обе одноклассницы утвердительно кивнули в ответ. — Отлично. Значит, отдыхайте и набирайтесь сил. — Но Лю лаоши… — заикнулся было Чжу, потому что следующий после физкультуры урок был именно у него. — Я предупрежу его, что отпустил вас. Никаких возражений, ученик Чжу. Мне ещё не хватало откачивать вас завтра. Цзаньцзинь хотел сказать что-то ещё, но Ван Ибо взял его за локоть и силой потащил из зала, не заметив убийственного взгляда тренера в спину. — Эй, ты чего?! Я бы высидел ещё один урок, мы и так с Лю лаоши почти не видимся, а если и видимся, то только в классе. — Он точно приедет завтра тебя поддержать, а чтобы показать хороший результат, нужно отдохнуть. Я тоже к Чжань-гэ не поеду, а лягу спать пораньше. — Точно? — Чжу подозрительно прищурился. — Обещаю. Завтра все, кто нам дорог, будут на соревнованиях. Цзаньцзинь горестно вздохнул: — Я очень боюсь опозорить тренера Вана. Чживэй, мне кажется, справился бы лучше меня. — Но его отстранили и мы этого никогда не узнаем, а из всех остальных ты лучший. — Возможно, — вздохнул Цзаньцзинь и поплёлся за другом на выход из школы. Ему отчаянно не хватало ещё нескольких часов в сутках, чтобы успевать отдыхать. Мама уже начала просить отказаться хоть от одной нагрузки, но он не мог подвести школу и лично Ван Ичжоу. Поэтому, как бы ему ни хотелось повидать Лю Хайкуаня, он решил, что завтрашний день действительно лучше встретить полным сил. Они расстались с Ибо на одной из остановок, и Цзаньцзинь поехал к себе, отчаянно борясь с желанием написать в общий чат что-то слезливое, но вместо этого отправил фото из автобуса. В отличие от него, Хайкуань написал жизнеутверждающее: «А-Цзинь, обязательно выпей настойку шиповника с утра, а пока просто помедитируй перед сном и хорошо поужинай». «Да, лаоши. Я просто очень скучаю». «Я знаю, но Ичжоу прав. Ты больше похож на голодного духа, чем на живого юношу. Поэтому настоятельно требую, чтобы тебя до конца года освободили от физических нагрузок в школе». «Это бунт?» «Это инстинкт». «Больше похоже на бунт, но если они с Ибо победят, то я подумаю». «Я справлюсь! Когда олимпиада закончится, обычные уроки физкультуры не будут так выматывать». «Зато будут выматывать тренировки в танцевальной школе, у тебя же и там соревнования, насколько я помню». «Да, сперва что-то вроде большого концерта/показа, а потом сами соревнования. Но я не уверен, что буду в них участвовать. Вот Ибо точно будет». «Поступай так, как тебе комфортно, А-Цзинь, главное, береги себя и не перенапрягайся». «❤❤❤» «И я тебя, малыш». «Ну вы и развели! У меня задница от сладости слипнется!» «Ичжоу!» «😎😎😎» В итоге домой Цзаньцзинь приехал довольным и гораздо более спокойным, чем раньше. Простой разговор с Хайкуанем действовал на него магически, и теперь, воодушевленный и взбодрённый, он с чистой совестью поел и завалился в кровать, чувствуя, что уснёт очень рано. На улице ещё даже не стемнело, но это его не остановило.