Окольные пути

***

      Первую зиму своих странствий начинающий медиум провёл на Кюсю, в Кумамото. Он давно хотел побывать там, и вот теперь бродил по маленьким городкам и посёлкам префектуры в поисках подработок. За прошедшие после побега из дома три месяца он заметно похудел, но при этом окреп, путешествуя пешком и зарабатывая физическим трудом. И даже повреждённая в сентябре рука уже не беспокоила, восстановилась нормально.       Тебе нужен свой инструмент. И мы знаем, какая тропинка приведёт тебя туда, куда нужно. Пока светло, перевалим через эту горушку и зайдём в Таноуру. На ночь глядя, конечно, никто нас не пустит ночевать, так что поищем какой-нибудь сарайчик, но уже завтра есть шанс попасть в правильное место. Шевелись, маленький лентяй. Нет, ты ещё маленький, семнадцать лет не возраст для шамана. Тебе ещё учиться и учиться. Так что топай, не бухти.       На самом деле, Коджи шагал молча, но мысленный советчик частенько обращался с ним, как с несмышлёнышем. Давно прошли те времена, когда маленький мальчик пытался заткнуть этот голос в своей голове пальцами, подушкой, ватными затычками и наушниками с громкой музыкой. В средней школе остались последние попытки спорить с этим навязчивым собеседником – он всегда оказывался прав. И только попробовав медитировать на природе, Ино заметил, что в это время внутренний комментатор молчит, словно бы тоже любуется закатами, рассветами и бегущей водой.       Новой маленькой победой для него стала тишина в голове во время еды. Бубнёж прекращался, чтобы юный медиум мог спокойно поесть, ведь ему теперь нечасто удавалось раздобыть нормальной горячей еды.       Переночевав на охапке сена под самой крышей старого дровяного сарая, парень позавтракал остатками жареного риса и дошёл до безымянного ручейка, чтобы попить и умыться перед поиском работы. Две белые повязки, которыми он разжился во время путешествия, он пока убрал в рюкзак, чтобы не привлекать лишнего внимания. Шёл, выбирая узкие тропки вдали от жилья – сегодня ему были не нужны случайные встречи и лишние задержки.       Этот дедок – очень опытный мастер, умеет делать из дерева и бамбука всё... или почти всё на свете. Зонты и веера, мебель и посуду, игрушки и сувенирные головоломки... и, конечно, всякие народные музыкальные инструменты. Поработаешь у него хотя бы неделю... а если повезёт, то и на месяцок задержимся тут. Здесь направо. Традиционный инструмент шамана – тайко или бубен, это все знают. Но, возможно, у этого мастера ты найдёшь что-то такое, что подойдёт тебе лучше.       Миновав многочисленные теплицы и открытые поля, Ино по просёлочной дороге шёл на юг, постепенно сворачивая в сторону бухты Таноура, пока не нашёл дощатую дорожку, ведущую на лесистый холм. Резная табличка из потемневшего от времени дерева гласила, что в той стороне, на отшибе, находится мастерская Моримото Кейташи. Кроме имени на ней ничего больше не было – в знак того, что и так все знают, кто это и чем он занимается.       Первое, что бросилось в глаза путнику – мусор, ветки и листья, усыпавшие прочные деревянные доски тропы. Недавно, перед самым Рождеством, здесь прошёл небольшой тайфун, который бывший школьник пережидал в другом городке префектуры, удачно заработав денег на ночлежку. Поэтому он сперва не придал особого значения этому беспорядку – мастер-то пожилой, наверное, ещё не успел подмести дорожку. Но уже на середине подъёма на холм интуиция забила тревогу.       Стой! Подожди. Что-то тут не ладно... нужно сперва разведать. Сядь прямо тут, всё равно никого поблизости нету... мы быстро.       Парень машинально отпихнул в сторону одну из крупных веток и сел на корточки, чтобы немного помедитировать в лесной тишине. Но через пять минут незримый "разведчик" вернулся с донесением.       Что ж, этого следовало ожидать. Мастер Кейташи покинул этот бренный мир... где-то месяц назад. А его единственный наследник не слишком-то спешит распространять эту новость среди соседей. Потому и мы не сразу уловили изменения. Но... дело есть дело – нам нужен свой инструмент, а в этой мастерской есть всё для его изготовления. Да и наследнику помочь не помешало бы. Он парень-то хороший, рукастый, со временем может стать вполне достойным мастером. Идём, наймёмся к нему сперва в помощники.       – Доброе утро, уважаемый мастер, – подойдя к воротам дома Моримото, поздоровался Коджи. Дом был обширный, добротной старой постройки, окружённый едва ли не десятком пристроек и сарайчиков, в которых сушились и хранились материалы и заготовки для будущих изделий. – Хорошая погода для декабря, не правда ли?       Молодой человек лет тридцати, шедший из одного сарайчика в дом, удивлённо остановился, разглядывая невесть откуда взявшегося парнишку – на вид старшеклассника. Пожевав губу, он немного неуверенно кивнул и отозвался:       – Доброе... ано... да, вроде бы ничего так... погодка-то... Заходите во двор-то... Вы хотели что-то купить? – с ещё большим сомнением предположил он.       – Я слыхал, что к вам можно наняться в подмастерья, Моримото-сан, – канагавец подошёл ближе и вежливо поклонился. – Позвольте представиться – Иноуэ Коджи, я из Канагавы. Можно просто Ино. Я ищу разную работу – за еду и ночлег. Многое умею, легко учусь новому. Вы позволите мне поработать у вас?       – Э... я... ну... даже не знаю... – наследник мастера растерялся сперва, но потом пожал плечами. – Впрочем, дедушка наверняка взял бы вас в помощники... он часто так делал, когда было много заказов. Вот только... у меня-то заказов нет совсем. Всем нужны только изделия моего деда. А я рядом с ним – криворукий неумёха... увы. Я прожил с дедом почти двадцать лет... но так и не постиг даже десятой доли его умений...       Разговорившись, двое присели на солнечной энгаве, и Кентаро, внук мастера Кейташи, как-то на удивление легко рассказал незнакомцу из далёкой Канагавы почти всю свою жизнь. Юный шаман очень хорошо умел слушать, поэтому вскоре знал самое важное: в этой мастерской он точно сможет сделать себе необходимый инструмент для своей работы.       – Отец-то мой не захотел с деревяшками возиться, уехал в большой город работать... Хоть и не рыбачил, но тоже пострадал от той истории с заводом "Тиссо", у него была болезнь Минамата. Он умер, когда мне было двенадцать лет, и с тех пор меня воспитывал дед. И вот... его нет... скупщики забрали почти всё, что было сделано им перед смертью... а на мои-то изделия и смотреть не захотели. Нет, Ино-кун, мне совсем не обидно. Я и сам понимаю, что мне до деда – как до луны. Вот, думаю, продать этот дом и землю... да и уехать куда-нибудь... работать на завод.       – Твой дед расстроился бы, – покачал головой гость.       – Эх... это да... я тоже так думаю... Но что мне делать-то? Никаких сбережений он не оставил, кроме готовых изделий. Я получил за них деньги, да, но почти всё ушло на поминки и оформление бумаг с наследством...       – Он оставил тебе своё ремесло, которое всё ещё способно тебя прокормить, – уверенно сказал парень. – Сувениры, веера и зонты всегда найдут своего покупателя – уж для гайдзинов точно сойдёт. Это ты умеешь, нэ?       – Это-то умею. Не так, как дедушка, но всё же...       – Вот и хорошо. Начни с того, что сбавь цену... мм... на треть. Не больше, но и не меньше. Сработай партию разных товаров... штук по пять – и позвони тому из скупщиков, кто не успел взять дедушкиных изделий. Мне почему-то кажется, что он у тебя их с руками оторвёт.       – Знаешь, Ино-кун... а в твоих словах есть зерно истины-то, – впервые улыбнулся Кентаро и расправил широкие плечи, закалённые привычкой к физическому труду. – Пожалуй, я так и сделаю.       – А я буду тебе помогать. Для начала – давай-ка я подмету дорожку к дому. Её всю завалило мусором и ветками. Куда это годится, а?       – Давай. Метёлка и грабли есть в дровяном сарае. Они у нас, кстати, все именные, – хмыкнул наследник, поднимаясь и потирая руки, готовые к работе. – Первый – дровяной, там дрова, мусор и ненужные обрезки в печь, второй – ивовый, там ивняк для корзин сохнет. Третий – бамбуковый. Четвёртый – столярный... ну да это-то потом, ты, наверное, сразу не запомнишь всё. Тебе в первый, в общем. Ганбаттэ!       – Ганбаттэ!       Конечно, ему тут и поговорить-то не с кем, вот он и вывалил всю подноготную первому встречному. Жену бы ему работящую – и сразу бы стало полегче ему. Но нынче девчонки все вертихвостки, им подавай наряды да танцы... а чтоб в поле поработать – это ни-ни, маникюр же испортится. Пф. Впрочем, маменька у него ещё молодая вполне, хотя её здоровье тоже испорчено ртутью... но гораздо меньше, она вполне может ему помогать по хозяйству... если переедет сюда жить из Таноуры. Сейчас она здесь бывает по выходным, а так подрабатывает нянькой в разных семьях. Поговори с Кентаро на этот счёт как-нибудь вечерком... ведь ты-то не сможешь здесь остаться надолго...       День прошёл плодотворно, вдвоём с помощником дела у наследника мастерской сдвинулись с мёртвой точки. До этого он просто не видел смысла продолжать начатое дедом и бессистемно возился то с одной заготовкой, то с другой... Гость из Канагавы помог ему выбрать направление, подсказав, что выход из этого тупика есть. Увидев чёткую цель, Кентаро с энтузиазмом взялся за её реализацию, тем более, что руки его сами знали это дело.       – Ты напрасно сомневаешься в себе и своих умениях, – говорил ему за ужином Ино. – Твой дед вложил в тебя достаточно знаний и навыков, чтобы ты мог продолжить его дело. Мастерство придёт с годами, и имя ты сумеешь заработать себе не хуже, чем у деда... если будешь трудиться столько, сколько трудился он.       – Ох, Ино-кун... ты так мудро говоришь... Тебе точно семнадцать, а не сто семнадцать лет? – смущаясь, усмехался старший, глядя в свою тарелку.       – Могу паспорт показать. Я совсем недавно ушёл из дому, ещё мало что видел в дороге... но у меня есть интуиция, которая часто подсказывает мне нужные слова. Спасибо за ужин, ты хорошо готовишь, Кен-сан. Я тоже немного умею, так что завтра еду готовлю я, а ты делай, что у тебя по плану намечено. Хорошо?       – Ано... ладно. Да только у меня нету особого плана-то. Как-то так выходит... без деда я и не знаю, за что хвататься-то. Обычно он всегда говорил, что делаем сегодня, а что завтра.       – У него был ежедневник или тетрадь с записями? – канагавец уже убрал со стола посуду и сложил её в тазик, чтобы помыть, экономя воду.       – А ведь было что-то... ты прав. Сейчас поищу! – мужчина подхватился из-за стола и скрылся в одной из комнат дома.       Некоторое время Коджи слышал глухие постукивания сквозь звяканье посуды, потом почему-то надолго стало тихо. Подмастерье успел убрать вытертую насухо посуду в ящички, чтоб не разбилась, если вдруг тряхнёт, а из комнаты дедушки Кейташи не доносилось ни звука.       Ага... Это он нашёл дневник деда. Там для него длинное послание с инструкциями оставлено. Мудрый был старикан. Жаль, что мы не успели с ним познакомиться вживую. Но мы с тобой ведь медиумы, мы с этим дедом ещё пообщаемся. Его дух живёт в этих стенах и мебели, сработанной его руками, в инструментах и заготовках... это будет легко. Не трогай Кен-куна сейчас... пусть поплачет, пока никто не видит.       Подбросив ещё дров в печь под офуро, юный шаман сходил в просторный столярно-токарный сарай, где было спальное место для приходящих помощников. В одном из углов мастерской, отгороженном от рабочего пространства небольшой ширмой, лежал старый соломенный татами, покрытый более новой циновкой. На циновке уже лежал свёрнутый футон с некрашеным постельным бельём. В сарае вкусно пахло смолой и стружками, и гость несколько минут просто с удовольствием вдыхал эти ароматы... прежде чем взять пакет с чистым сменным бельём и вернуться на кухню.       Оттуда было слышно, как шумит вода в ванной, утекая сквозь щель в полу в сток. Хозяин дома мылся, поливая себя из ковшика горячей водой, и часто вздыхал, бормоча что-то себе под нос. Потом забрался в офуро и затих на несколько минут, согреваясь. После захода солнца воздух резко посвежел, с севера налетали порывы ветра, который вполне мог принести с собой дождь или даже снег.       – Может, ляжешь в доме, Ино-кун? – выйдя из ванной, предложил Кентаро. Сейчас по его лицу нельзя было сказать, что он недавно поливал слезами страницы дедушкиного дневника. – Ночь будет холодной... чай, не май месяц-то.       – В столярке хорошо, не холодно. Да и после офуро мне будет нормально, – улыбнулся кохай.       – Ну-ну.       Всё же, когда Коджи вышел из ванной, кутаясь в свой свитер, Моримото перехватил его по пути. Покачал головой и накинул ему на плечи большое шерстяное покрывало, которое нашёл во время поисков ежедневников деда.       – Только чихни мне завтра, – якобы строго пригрозил он помощнику и сам же улыбнулся тепло. – Хорошей ночи, Ино-кун.       – Спасибо, и тебе, Кен-сан.       Ишь, какой заботливый. Из него выйдет хороший отец, нэ. Мы уже сейчас видим двоих сыновей и одну дочку... а значит, наша помощь ему в самом деле пойдёт на пользу. И девчонка работящая найдётся, и ремесло его прокормит. Вон, как он сразу впрягся в работу, едва только перед ним встала конкретная цель. Ничего... понемногу он втянется и начнёт сам ставить себе цели, чтобы достигать их. А нам пора спать... точнее, пора бы уже напрямую пообщаться с дедом Кейташи. Очень интересно, что он тебе посоветует...       Рано утром хаданец уже был на кухне, кашеварил на двоих, стараясь не пересолить и чтобы не подгорело. Он был задумчив, потому что узнал во сне много нового о необычных музыкальных инструментах, которые умел делать мастер Кейташи. И даже внутренний голос молчал... словно бы соприкоснулся с мудростью большей, чем собственная. Такое уже было однажды, когда Иноуэ только исполнилось двенадцать... и та встреча произвела на него очень глубокое впечатление.       Заспанный хозяин дома заглянул на кухню, молча махнул рукой помощнику и свернул в ванную, чтобы умыться. Оттуда он вернулся уже чуть более бодрым.       – Охайо, Ино-кун. Как спалось? Не замёрз?       – Охайо, Кен-сан. Я хорошо спал, спасибо за ночлег. А ты как?       – Эх... Давно со мной такого не бывало... Всё тело ломит, будто бы я всю ночь работал, а не отдыхал. Впрочем... я и правда работал во сне-то... с дедом... в четыре руки... будто в детстве, когда он меня учил ещё. – Кентаро сел за стол, ещё раз потёр помятое лицо широкими мозолистыми ладонями. – Мне раньше никогда такие яркие сны не снились... чтоб, прям, как наяву всё. Поем – и попробую сделать, как он показывал во сне. Спасибо за еду, – он придвинул к себе пиалу поближе, попробовал омурайсу. – М, а неплохо у тебя получается. Вкусно.       – На здоровье. Я рад, – рассеяно улыбнулся канагавец, тоже приступая к завтраку.       Ещё бы ему такое не приснилось! Он же так и уснул с дедовым дневником в руках. Не забудь сказать ему, чтоб не делал так больше. А если захочет получить совет от мира духов, пусть лучше возьмёт не дневник, а какой-нибудь инструмент деда... не острый... И не держит его в руках, а просто возле подушки положит. Ну что, будешь пробовать бамбук, нэ? Мы тебе тут не можем советовать наперёд. Сперва сделай на пробу... и проверь в деле. Сам поймёшь, твоё это или не твоё. Ганбаттэ.       День прошёл в хлопотах по хозяйству, но юный медиум успел поговорить с наследником мастера о важных вещах. Он не торопился сообщать о своих способностях в сфере контактов с духами, но сумел вывести разговор на нужную тему и дать пару советов – от лица своей интуиции. Кентаро в ответ задумчиво покивал, но не попытался расспросить неожиданного добровольца.       Пока ещё было светло, они вдвоём разбирали пристройку, где хранился бамбук разного сорта и качества и заготовки из него. Сухие бамбучины раскладывали по диаметру, а ещё зелёные переносили под стреху.       – Эту отнеси в дровяной сарай, – сказал будущий мастер, заметив, что Коджи вертит в руках слегка изогнутый обрезок бамбуковой трубки. – Экая кривулина. И зачем только дед её взял-то.       – Возможно, он хотел сделать из неё музыкальный инструмент, – негромко пробормотал шаман, поворачивая палку так и эдак. По высоте она едва доставала ему до плеча, а диаметр менялся к низу, примерно, от четырёх до семи сантиметров. – Не выбрасывай её, пожалуйста, Кен-сан. Если можно, я бы хотел попробовать... сделать кое-что.       – Бери, конечно, на что мне-то такая, – пожал плечами сэмпай. И снова пристально посмотрел на паренька.       Он весьма не глуп, как выяснилось. Уже начал догадываться. Но вроде бы настроен позитивно. Попробуй сперва на каких-нибудь обрезках, нэ. Вдруг что-то не получится с первого раза – испортишь такую необычную палку. Отложи пока в сторонку... перкуссионист. Забавное слово какое, нэ.       Следующие два дня подмастерье делал только сопутствующие работы, помогая новому мастеру упорядочить материалы и заготовки. Кентаро составил примерный план работ на неделю и записал его в пустой ежедневник, найденный в столе деда. Сверяясь с его старыми записями, он раскидал по месяцам те дела, что были связаны с сезонными заготовками материалов – и сам же почувствовал возросшую уверенность в своих силах.       – Закончу клеить бумагу на зонты – и возьмусь за веера. А после и до корзинок руки дойдут, – рассуждал Моримото за ужином. – Зря я сетовал-то, будто бы дедушка мне ничего не оставил, нэ. Вон, сколько материалов хороших запасено – только работай, не ленись. Так, ещё газ надо докупить, вот что, – он взял с полки свой ежедневник и вписал ещё один пункт. – Генератор, зараза, много жрёт, придётся поэкономить электричество-то. Завтра керосинки найду... и свечи где-то ещё лежат. Дотянем до получки-то, как отец говаривал. Хорошо, что ты пришёл, Ино-кун. С тобой-то мне сподручнее стало, – Кен тепло улыбнулся кохаю. – А завтра маменька придёт, еды вкусной принесёт, так что ты не готовь ничего.       – Покажи мне, пожалуйста, инструменты для работы с бамбуком, – попросил юный медиум. – Я хочу потренироваться на старых обрезках сперва, ничего не испорчу из заготовок.       – Что задумал-то? Скажешь, нэ? Я хоть помогу чем-нибудь, – молодой мастер смотрел очень серьёзно... так что отмалчиваться дальше Коджи не стал.       – Хочу сделать из той бамбучины "музыку дождя", рейнстик.       – Вон что. Дед такие штуки тоже делал... и вроде бы, на чердаке я видел недавно одну такую. Хочешь – возьми её себе.       – Я бы хотел на неё посмотреть сначала. Можно?       – Можно. Сейчас поищу.       Пока помощник мыл посуду, Кентаро слазал на чердак и нашёл короткую бамбуковую трубку, внутри которой с тихим шелестом перекатывались какие-то сухие горошины. Мастер пару раз попереворачивал инструмент, послушал звук, хмыкнул себе под нос и спустился вниз, на кухню. Немного подождал, покуда канагавец уберёт посуду, и положил рейнстик перед ним на стол.       – Вот.       Ино тщательно вытер руки насухо и осторожно взял в руки "музыку дождя". Взвесил в руке, провёл пальцами по гладкой поверхности, явно покрытой каким-то защитным составом, осмотрел картонные заглушки на концах. Только потом медленно наклонил инструмент, чтобы семена посыпались вниз. Звук был тихий, но вполне узнаваемый, словно бы летний тёплый ливень зашелестел в листьях деревьев.       – Мм... хорошая штука, – покивал он сам себе... и слегка вздрогнул от голоса Кентаро.       – Нравится? Бери себе. Дарю.       – Спасибо, Кен-сан... но мне нужно самому сделать себе инструмент. Это очень важно.       – Ну, ясно с тобой всё. Значит, ты и правда шаман, – мужчина был очень доволен своей проницательностью.       – Я ещё многого не умею, но со временем стану настоящим шаманом, – не стал отпираться парень, продолжая пересыпать горошины внутри бамбука. – А ты теперь меня выгонишь?       – Нет, конечно, о чём ты! – удивился Моримото. – Как я могу выгнать человека, который так мне помог! Ино-кун... я не боюсь суеверий насчёт медиумов и прочих гадателей и я верю, что ты не причинишь мне зла своим присутствием. Мне дедушка-то во сне сказал, что ты настоящий шаман... хотя и мало ещё умеешь... Прям, как я, ага, – Кентаро подошёл ближе и дружески похлопал кохая по плечу. – Живи у меня, сколько захочешь, Ино-кун. Я буду рад помочь тебе, как ты помог мне. Разве ж я не понимаю, что именно ты вывел меня из тупика-то, в который я едва не упёрся. И уберёг от ошибки с продажей дома... и вообще. Может всё же ляжешь спать в комнате, а? Наутро-то снег обещали... заболеешь ещё, не дай ками.       – Не заболею, не переживай. Я крепкий, не смотри, что худой. Мне нельзя ночевать в нормальном жилом доме – к сожалению, кое-что из суеверий про медиумов правда. Но и твой дедушка прав – я пока ещё совсем слабый шаман и не наврежу тебе и твоему жилью. Обещаю.       Отложив "музыку дождя", Коджи поднёс ко лбу сложенные ладони. Мастер покивал и предложил закругляться.       – Давай тогда спать. Мы сегодня с тобой большую гору дел сделали, так что завтра-то немного отдохнём. Я покажу тебе приёмы работы со свежим и с сухим бамбуком, и ты потом сам пробуй. Доброй ночи.       – Доброй ночи, Кен-сан.       Ночью и правда было очень холодно, но гость из Канагавы не замёрз, благодаря двум одеялам и душевному теплу хозяина дома. Ино ощущал его хорошее отношение к себе как дополнительный источник тепла – ничуть не хуже жаровни с углями. Перед рассветом выпало немного снега, который сразу же начал таять под лучами солнца. Парень вышел на свежий воздух и замер, греясь.       Хорошее место для зимовки, нэ... Наверное, через год вернёмся сюда опять, не будем искать другие варианты. И навыки работы с разными материалами тебе тоже могут пригодиться потом, так что учись, пока есть у кого. Кстати, Кентаро уже проснулся, поторопись с завтраком, не стой тут столбом. После этого займитесь практикой, а то к полудню явится его мамаша, не даст спокойно поработать. Та ещё балаболка. Постарайся не трепаться с ней особо, да и Кен-куну скажи, чтоб не выдавал тебя. А то мигом очередь из любопытных выстроится, знаем мы этих деревенских зевак.       Как ни странно, Моримото сам предложил подмастерью переждать визит своей матушки в бамбуковой пристройке. Он уже показал ему основы работы с бамбуком, а ближе к полудню заметно занервничал.       – Понимаешь, какое дело-то, Ино-кун, – немного смущаясь, начал объяснять старший. – Она у меня... как бы сказать... немного подозрительная... и вечно придумывает то, чего нет. Боюсь, что она может подумать... что-то неправильное... про нас с тобой-то. Одно дело, когда мы тут с дедом были, и он нанимал школьников на сезон заготовок... а тут... Хотя я никогда такого не думал даже! Честное слово! У меня и девушка есть... мм... была... Ну, не важно. Ты посиди тихонько, ладно? Она через пару-то часов перескажет мне все деревенские сплетни – и уйдёт.       – Хорошо. Только можно я термос с чаем возьму? – хмыкнул Коджи. Кентаро со смешком почесал в затылке и кивнул.       – А и возьми. И оставшиеся онигири тоже возьми. Интуиция твоя, скорее всего, права – не хватит маменьке двух часов-то.       В результате, юный шаман успел сделать целых три варианта пробников для рейнстика, прежде чем мастер позвал его в дом.       – Уф, ушла, наконец-то, – нарочито устало выдохнул он, вытирая лоб ладонью. – Я весь язык отболтал, объясняя, почему вдруг передумал продавать дедушкин дом и землю. Идём, поешь, пока не остыло. С новым годом, кстати. Я и забыл про него, представляешь? Как-то... не праздничное настроение-то было, сам понимаешь... Хорошо, маменька напомнила, да ещё вагаси принесла.       – И тебя с новым годом. Что же ты ей сказал? – улыбнулся канагавец, примерно уже зная суть.       – Да почти правду и сказал. Что, мол, дед мне приснился и велел продолжать его дело. Против такого-то аргумента даже у моей мамули не нашлось возражений. Суеверная она у меня... и хорошо, что я ей про тебя не сказал... ну, то есть, про твоё участие во всей этой мистике – она ж могла и в колдовстве тебя обвинить. Хотя никакого колдовства-то не было, ты просто дал мне дельный совет в нужный момент – вот и всё. Ешь, ешь, Ино-кун, а то у меня слёзы наворачиваются каждый раз при виде твоей худобы, – пошутил Моримото. – И вообще, что это за найм получается, когда ты работаешь гораздо больше, чем ешь. Или не вкусно?       – Вкусно, Кен-сан. Твоя матушка хорошо готовит, с душой. Да только мне не стоит привыкать к обильной пище, – спокойно пояснил бродяга. Кентаро покачал головой, но настаивать больше не стал.       – Ладно. Тогда показывай, что ты там намастерил.       Вернувшись в бамбуковый сарай, двое обсудили пробные заготовки, которые различались количеством и расположением внутренних перегородок-резонаторов. Старший принёс из дедовых запасов мешочек мелких сухих горошин, и все три конструкции были проверены в деле.       – Эти-то трубки короткие, их легко сделать ровными внутри, убрать природные перемычки в коленных узлах. А вот с длинной палкой своей ты намучаешься, нэ. Но у деда где-то были для таких целей сверло с коронкой и круглый надфиль, которые он приматывал к длинной ручке. Ща поищу.       К вечеру Коджи перетёр последнюю перемычку в своём будущем посохе, оставив лишь одну, самую нижнюю, чтобы не ставить потом искусственную заглушку. Это дело оказалось весьма утомительным, но юный шаман не жалел усилий, пойдя по более сложному пути – ведь гораздо легче было бы пробивать естественные перемычки с двух концов посоха. Поперечные палочки для создания звука капель он решил ставить по спирали с небольшим шагом, как в модели молекулы ДНК. От гороха отказался, так как эти семена со временем могли распасться на половинки, испортив звук. Нужны были круглые и твёрдые цельные семена, но зимой их было труднее найти и собрать.       – Ты решил сегодня тут заночевать, нэ? – заглянул к нему Кентаро перед закатом. – Идём-ка есть, завтра продолжишь. А я уже веера доделал – пять штук как раз получилось. Вот, знаешь, – поделился он за ужином, – никогда раньше я во всю эту мистику-то не верил... ну, разве только в детстве, когда ба рассказывала страшные сказки и истории про ёкаев... А сейчас... будто бы слышу, как дедушка мне на ухо подсказывает, как правильнее сделать, чтобы вышло не просто хорошо, но и аккуратно, и красиво. Или вот... беру в руки малознакомый инструмент – и сразу же вспоминаю, для чего он, как им пользоваться-то... Раньше такого не было, я ничего не чувствовал... кроме боли от потери. Теперь я точно знаю, что дед рядом, что он мне помогает.       Ино молча кивал, не мешая наследнику мастера Моримото выстраивать свой мир заново, устанавливая его границы и нормы. Он видел, что Кен-сан обладает сильными чертами характера и теперь уже не пропадёт по жизни.       – Да, твоя мама очень вкусно готовит... куда нам с тобой до неё, – обронил он как бы вскользь, собирая посуду со стола. – Жаль, что она не живёт тут постоянно – а то помогала бы по хозяйству и готовила... а ты бы только работал.       – Ой, она такая болтушка, это что-то! – помотал головой хозяин дома. – Я от её болтовни так устаю...       – Конечно, ей надо тебе за целую неделю новости рассказать, вот она и болтает без умолку все два-три часа, что гостит у тебя. А если бы она тут жила и видела тебя каждый день, то все её сплетни умещались бы в четверть часа за ужином. Как думаешь?..       Пару минут на кухне было тихо, только плескалась вода в тазике и позвякивала посуда в руках помощника. Потом Кентаро побарабанил пальцами по столу и отозвался:       – Она там, в Таноуре-то, комнатушку снимает... деньги на это тратит. А ежели отсюда будет ездить на автобусе... то, пожалуй, экономнее выйдет – ведь не каждый день её зовут в няньки-то. И потом, она сама мне пару раз намекала, что устала от городского шума, но только ей, мол, боязно снова менять свою жизнь-то. А ежели я сам ей предложу... и помогу переехать – так она, скорее всего, согласится, нэ.       Бросив эти "зёрна" на благодатную почву, начинающий психолог мысленно улыбнулся. Получилось изящно – так, словно бы человек сам принял это решение.       Так и нужно делать, да. Очень часто бывает достаточно какого-то намёка, пары слов, чтобы подтолкнуть колеблющегося человека к тому или иному решению. В твоих книжках по психологии есть кое-что близкое к истине... просто термины забугорные нам не нравятся. Все эти "депрессии", "гиперкомпенсации", "стрессы" и прочие "обсессии"... Да-да, мы знаем, что в нашем языке таких понятий раньше просто не было, и все психические отклонения приписывали воздействию ёкаев и аякаши. Мы с тобой, кстати, по их терминологии тоже те ещё психи. И где-нибудь в Европе или в Штатах нас могли уже подвергнуть экзорцизму или вовсе сжечь за колдовство. Хех. Ладно, ложись-ка спать, уже поздно. Нет, с посохом мы тебе подсказывать не будем – тут ты сам должен придумать. А теперь спи.       В ту ночь хаданцу снова приснился мастер Кейташи и подсказал, что неподалёку есть засохшая акация, на которой осталось достаточно нераскрывшихся стручков с семенами. С других-то деревьев они давно уже осыпались и смешались с землёй, а эти остались висеть, и даже недавний тайфун не смог их стряхнуть. А плотная кожистая оболочка семян не даст им развалиться на половинки.       Поэтому после завтрака Коджи запасся небольшим полотняным мешочком и длинной палкой с крюком на конце – нагибать высокие ветви акации, – и отправился к реке Тауре. Поскольку школьные ботинки, в которых он ушёл из дома, почти совсем развалились, не выдержав трёх месяцев непрерывного использования, пришлось надеть деревянные гэта, которые ему выдал Кен-сан. И мастер оказался прав, потому что за пределами двора, открытого солнцу, земля была покрыта инеем. Парень хорошо запомнил дорогу, показанную ему духом Моримото-сана во сне, поэтому без особого труда отыскал среди холмов у реки несколько высоких акаций, одна из которых засохла. Он осторожно нагибал тонкие ветви, чтобы семена не просыпались на землю, срывал сухие стручки и складывал их в мешок, привязанный к поясу.       Урожай был довольно скромным, но шаман прислушался к совету старого мастера – тот уверял, что даже для длинной трубки не нужно много семян, ведь они будут давать звук на протяжении всего пути от основания к верхушке и обратно, стукаясь о стенки бамбука и о поперечные палочки-резонаторы. К тому же, если насыпать слишком много наполнителя, то посох станет тяжелее, с ним будет не так комфортно шагать по извилистым дорогам страны.       К тому времени, когда юный медиум вернулся в дом, небо заволокло плотными тучами и в воздухе закружились редкие снежинки. Кентаро заставил своего помощника выпить чашку горячей имбирной воды из термоса и отправил на кухню топить печь перед обедом.       – Ну, ты совсем как монах какой-то, ходишь чуть не босиком по снегу, – возмущённо бормотал сэмпай, хотя и видел, что гость пришёл румяный с морозца и ничуть не был похож на замёрзшего. Сам мастер в такую погоду предпочитал сидеть дома и работать возле печи. Для таких случаев на кухне был обустроен угол с небольшим верстаком, где можно было сидеть и немного мусорить, но так, чтобы это не мешало приготовлению пищи. Моримото перетащил туда изрядный пук ивняка и продолжил плести корзину, начатую утром.       – Спасибо за заботу, Кен-сан, – с улыбкой отозвался Коджи, растапливая печь снова. – Наверное, без твоих гэта я бы и правда замёрз. А так – нормально было. Не переживай.       Он принёс свою заготовку и, пристроившись рядом, начал высверливать аккуратные дырочки для перегородок в заранее размеченных местах. Тонкое ручное сверло, похожее на штопор для винных бутылок, было очень удобным, как и прочий инструмент в мастерской Моримото-сана, так что дело ладилось легко, словно бы само. И до обеда Ино успел проделать все необходимые отверстия.       Доев вкусные паровые котлетки с рисом, двое продолжили свою работу. Подмастерье сам сварил хороший клей и принялся устанавливать на места лучинки разной толщины из того же бамбука, хорошенько проклеивая каждую дырочку, чтобы внутрь не попадала влага. Ведь в отличие от обычного рейнстика, его посох будет путешествовать с ним не в чехле и не в футляре.       – Я дам тебе кусок воска, растопишь его и промажешь свою палку сверху донизу, чтоб не отсыревала в дороге. Боюсь только, сотрётся она у тебя быстро у основания...       – А я специально снизу оставил место, чтобы можно было сделать вставку – и заменять её, когда она сотрётся, – канагавец доклеил последний резонатор и взял короткий обрезок бамбуковой трубки, чтобы вставить его в нижний раструб посоха. Снова вынул, обмазал клеем и установил сменное "копытце" на место.       – Это ты хорошо придумал, нэ, – одобрил мастер. Звонко щёлкнул секатором, отрезая лишние хвостики ивняка и приподнял лёгкую и прочную корзинку на ладони. – Готово. Ещё одну сегодня сделаю и две завтра – и буду щепать лучинки из бамбука. Дедушка такие коробочки классные из них делал – я тоже хочу... пока не забыл.       Ужинали остатками матушкиной стряпни, потом Коджи топил печь под офуро и попутно лущил стручки акации. Насыпал семена на небольшой поддон и оставил возле печи сушиться. Посох, пропитанный воском, был почти готов, не хватало лишь наполнителя и какого-то набалдашника, чтоб не затыкать верхнее отверстие обычной пробкой из картона или коры. Посоветовавшись с Кентаро, Ино решил сделать небольшой полый шарик, сплетённый из того же бамбука, чтобы он стал дополнительным звукоусилителем для "музыки дождя".       Утром мастер показал помощнику, как щепать плоскую соломку из свежих бамбуковых стволов, а сам продолжил плести корзинки из лозы. Из-за холодной погоды двое сидели на кухне и рассказывали друг другу истории из жизни. Под эти неторопливые повествования монотонное дело спорилось гораздо лучше.       – А вот ещё дедушка рассказывал, как к нему приезжали раз иноземцы. В его времена-то всех их называли "голландцы", хотя там были разные народы: и англичане, и русские, и испанцы. Что-то им очень нравилось, а что-то они даже в руки не брали – мол, у нас и дома-то такого товара завались. Но вот, выбрали они себе товары по душе, стали торговаться. Через переводчика, конечно, хотя дед мал-мало по-английски знал. И понял он, что они, как это водится у торгашей-то, хотят скупить весь товар за бесценок, как нынче говорят – оптом. И объясняют ему, что они ведь потратили деньги и время, наняли толмача, да приехали к нему сами в этакую глухомань... а потому он им должен непременно уступить в цене. Ведь они, мол, так много сразу берут товара – и этих денег мастеру хватит на целый год. Дедушка-то хоть и молодой ещё был, но уже многое в торговом деле понимал. Он был согласен немного уступить, но не половину стоимости же, как они хотели. Вот только вежливость не давала ему выгнать их с такими предложениями-то. Нужно было что-то быстро придумать, а иноземные купцы шумят, галдят, между собой о чём-то спорят на чужих языках... сложно было сосредоточиться, да. Так бы они его и оставили бы – и без товара, и без нормальных денег, – но тут сама судьба вмешалась. Ками помогли, да. Вот, значит, после оплаты стали торгаши купленное в баулы укладывать да в узлы завязывать – так-то ничего тяжёлого там не было, просто объёмное: веера да зонты, свирельки да дудочки, кошельки да ящички из бамбуковой соломки, подставки да цветные коврики из камыша... Токарного-то станка дед ещё не завёл себе. А дети уже были – старший сын, отец мой, восьми лет, и дочка, ей ещё и пяти лет тогда не было. И вот, отцова сестра отчего-то решила подойти к товарам, не испугалась даже чужаков с громкими голосами. Стала трогать нарядные веера и коврики, что-то лопотала на своём птичьем языке... Дедушка говорил, что она почему-то долго не умела нормальные слова произносить, всё на каком-то своём языке изъяснялась... певуче так, будто и правда неведомая птица. Иноземцы-то её не отгоняли, посмеивались над маленькой дурочкой... и были так довольны собой, тем, что облапошили деревенского простачка. А дед-то мой оказался вовсе не так прост. Смекнул он тут, как можно это дело с дочкой обернуть, выбежал из дому, весь всклокоченный, схватил дочь и куда-то быстро её унёс. Тут-то перестали жадные купцы посмеиваться, начали теребить толмача своего – мол, что это тут произошло сейчас? А тот, может, и понял, да сделал вид, будто не знает, пошёл у мастера спрашивать. Ну, дед сперва в отказ – мол, да ничего тут такого, просто дочка моя не от мира сего уродилась... Потом он, якобы, признался переводчику, что у девочки его дурной глаз, отчего они её обычно прячут при гостях-то. Ведь если она на что посмотрит или потрогает, та вещь быстро испортится, сломается, да ещё и вред хозяину причинит. И попросил дед толмача, чтоб он его купцам не выдавал, а то как бы те от сделки не отказались. Тот головой-то покачал-покачал – вроде как пообещал... да кому-то из них всё же шепнул пару слов. А дальше было так. Купцы над этими суевериями громко посмеялись – и принялись таскать узлы да баулы к дороге, где их телега ждала. Но те вещи, что моя тётка потрогала, они так и оставили на дворе, не вернулись за ними. Хоть и не половина, но больше четверти товаров остались у мастера, и он их потом продал по нормальной цене своим обычным покупателям. Потому что на самом деле никакого дурного глаза у тёти моей не было. Вот так-то. И корзинка пятая готова. Давай-ка обедать, Ино-кун.       – Хорошая история, нэ. Твой дедушка большой молодец был.       После обеда из простых, но сытных блюд, Кентаро начал плести шкатулки из уже готовой соломки, а Коджи продолжил расщеплять бамбук и вспомнил ещё одну историю.       – Уже в средней школе я взялся читать научпоп по психологии. В основном, это были переводы западных авторов, которые писали о случаях из своей практики. Помню, я тогда очень удивлялся тому, что в западном обществе возникают такие необычные проблемы, о которых у нас и слыхом не слыхивали. Сейчас-то я начал понимать уже чуть больше и вижу, что у нас в больших городах тоже случаются такие... кризисы в отношениях между людьми. Но тогда, конечно, мне многое было ещё не понятно. Но вот проблемы у детей школьного возраста, как оказалось, по сути своей совпадают у них и у нас. Тоже не всё, но многое: агрессия между группами, травля слабых и не таких, как все, бойкотирование, влюблённости и предательства... а ещё невмешательство взрослых, которые до последнего делают вид, что ничего не происходит, что их не касаются проблемы их детей и учеников. И вот, у одного автора я нашёл совет... Впрочем, нет, это был не совет, а как бы общая рекомендация для тех детей – да и для взрослых тоже, – кто попал в безвыходную ситуацию. Точнее, выход-то обычно есть, но либо слишком энергозатратный, либо такой, что решает проблему лишь на время... а потом ситуация повторяется. Так вот, рекомендация была такая: нужно найти ресурс и с его помощью изменить ситуацию. Непонятно, да? Ресурс есть у каждого человека, даже у тех, кого обыватели и за людей-то не считают. Ресурс – это то, в чём этот человек может себя проявить, в чём он сильнее многих, если не всех. У кого-то это высокий интеллект, у кого-то – физическая сила... а кто-то умеет свистеть лучше всех на районе – или даже во всём городе. Или любит собирать сложные оригами. Или умеет насмешить плачущего ребёнка. Или находит контакт даже с дикими животными... Ну, в общем, ресурсом может быть всё, что угодно... и с его помощью порой удаётся то, что не смогли решить даже интеллект и сила.       Юный шаман собрал в стопочку большой пук соломки, положил его в корзину к остальным заготовкам, отряхнул штаны от мелкой стружки. Взял оселок и принялся править острый ножик, как показывал ему мастер.       – А теперь сама история. Был у меня в средней школе приятель, один из немногих, кто не боялся общаться со мной, не обращал внимания на мои странности. Он не был любителем драк, но часто оказывался объектом издевательств со стороны сэмпаев. Бить не били особо, но иногда подлавливали за забором школы и потрошили портфель, например. Или наливали за шиворот прокисшего молока. Ну, не буду вдаваться в подробности, сам знаешь, как оно бывает. И задумал я ему помочь, найти его ресурс, чтобы с его помощью попробовать отвадить от него хулиганов. Ясно же, что раз силой их не победить, нужно применить хитрость. Или вообще что-то такое, чтоб они очень сильно удивились – и отстали от него. Приятель сперва отнекивался и говорил, что нет у него никаких особых умений... но потом вдруг признался, что очень любит читать рэп на английском языке – и ради этого даже стал посещать дополнительные занятия по ингуришу. Я объяснил ему примерный план действий, и он, хотя и не сразу, но согласился попробовать использовать этот свой ресурс. Для этого он серьёзно отрепетировал несколько рэп-монологов – так, чтоб от зубов отскакивало. Нельзя напугать или озадачить гопников, запинаясь и забывая строчки – даже если они ничего не поймут, это будет провал. Монологи, кстати, он выбрал очень в тему – как раз про буллинг в школе, про плохих парней, которые будут гореть в аду за то, что обижают слабых... В общем, подготовился хорошо. И когда хулиганы в очередной раз преградили ему путь к дому, он вдруг начал очень громко, быстро и чётко начитывать один из монологов. С каждым словом он ощущал прилив душевных сил, он читал так, что даже не шибко знающие английский сэмпаи понимали его эмоции. Они сперва переглядывались... потом попытались махнуть рукой на этого чокнутого и уйти... Но он сам начал их преследовать, шёл за ними по улице и договаривал им свой рэп в спины, не смущаясь взглядов прохожих. Через пару минут гопники перешли на бег и скрылись за поворотом, а мой приятель дочитал этот длинный монолог нескольким случайным прохожим, которые даже похлопали ему, хотя и не очень поняли, что тут произошло. Потом было ещё два или три таких эпизода – в школе и вне её, свидетелями которых стали другие сэмпаи. Они высоко оценили талант кохая и даже организовали группу, чтобы выступать с ним на школьных фестивалях. А те гопники больше не приставали к нему. Вот.       – Надо же, как здорово получилось-то! Интересно, а какой у меня ресурс? – Моримото озадаченно почесал в затылке и заодно поводил плечами, слегка затёкшими от сидения в неподвижной позе.       – Твой ресурс очевиден, – улыбнулся канагавец. – Ты уже сейчас почти мастер, а со временем и у тебя иноземцы будут товар с руками отрывать. Твой ресурс – трудолюбие, усидчивость, старательность... душевная открытость. Это тоже важно. Ты ведь не первый мастер, к которому я пробовал наниматься, чтобы сделать себе подходящий инструмент. Но в других мастерских за миску риса с овощами от меня требовали куда больше работы... и чаще попрекали, чем объясняли, что я делаю не так.       – Ано... может быть, у них очень много заказов? Не было времени? – смущаясь от похвалы, Кентаро попытался оправдать неизвестных ему коллег.       – Дело не в этом, Кен-сан. Да, меня нанимали как раз на время аврала, но ведь я делал простую черновую работу, которую не нужно долго объяснять и показывать. Хороший мастер не только сам умеет сделать, но и доступно объяснит новичку основы, чтобы потом не пришлось тратить гораздо больше времени на переделывание... или вообще выбрасывать испорченный материал. Понимаешь?       – Да... ты прав, Ино-кун. Знаешь, мне всё сильнее хочется посмотреть-таки твой паспорт. Вдруг тебе на самом-то деле сто семнадцать лет?       – Боюсь, мои документы тебя разочаруют, – хмыкнул Ино и, сложив в корзину ещё одну порцию бамбуковой соломки, сходил подбросить дров в печь. – Но если хочешь, я сейчас принесу. У меня нет там никаких секретов.       – Я пошутил. Не нужен мне твой паспорт. Шаманы не имеют возраста, – эту поговорку я раньше слышал от деда, но не понимал её смысла-то. Зато теперь сам убедился в этом. Давай-ка, я лучше покажу тебе, как сплести шарик из соломки. Вот, я слепил заготовки – примерь-ка, какой размер лучше подойдёт?       Моримото достал из миски три шарика из подсохшей красной глины разных размеров. Шаман прикинул их к своему посоху и выбрал средний.       – Только учти, что размер плетёнки-то будет немного больше, – предупредил мастер. – Я бы сам сплёл для тебя, но раз тебе нужно всё сделать самому, то... Быстрее будет, если ты станешь делать параллельно со мной, нэ. Я показываю, а ты сразу повторяешь. Идёт?       – Хай.       Конечно, поспеть за ловкими пальцами сэмпая было нелегко, но Коджи старательно копировал его действия, оплетая гибкой бамбуковой соломкой глиняную основу. Ближе к концу он приноровился и действовал ловчее, почти не путался в соломинках. И шарик получился почти таким же ровным и аккуратным, как у Кентаро. Зафиксировав навершие на коротком отрезке бамбука, который станет выполнять роль затычки для рейнстика, парень погрузил всю конструкцию в воду, чтобы глина размокла и вытекла из плетёнки через щели.       – Завтра выполощешь глину, подсушишь шарик и можешь подкрасить его, чтоб не так выделялся цветом. Потом пропитаешь его воском тоже... и не забудь наклеить заглушку из картона, чтоб семена-то не высыпались.       – Не забуду. Спасибо тебе, Кен-сан. Ты настоящий Мастер. Когда посох будет готов, я погадаю тебе... если хочешь. Надо же мне на ком-то попробовать новый инструмент, – начинающий медиум улыбнулся немного лукаво. Он чувствовал сомнения хозяина дома, которые тот отогнал решительным взмахом руки.       – А давай. Погадай мне. Хоть я и не верю в предсказания-то, но интересно послушать... твою интуицию.       – Договорились. Через пару дней, я думаю, можно будет провести пробный сеанс. А ты пока подумай, какие вопросы ты бы хотел задать гадателю... то есть мне. Что-то о своём прошлом, быть может... не только о будущем, которое может и не сбыться.       – Как это – не сбыться? – Моримото доплёл свою шкатулку и отложил в сторону, удивлённо глядя на шамана. – Я-то думал, что раз судьба предсказана, то так всё и будет.       – Не всё так просто, Кен-сан, – отозвался тот, накрывая на стол. – Обычно, гадатели предсказывают только те события, которые в самом деле неизбежны в судьбе этого конкретного человека. Их они видят чётко, хотя и не всегда могут угадать, когда именно это случится – в этом году или через пять лет. Другие события, имеющие некоторую вероятность, гадатели видят как бы в тумане. Например, если это тяжёлая болезнь, то от многих факторов зависит, будет ли она смертельной или быстро пройдёт. Допустим, лечение будет проводить хороший врач, и пациент выздоровеет, – а если сам больной не захочет лечиться, то и врач не поможет. Наше будущее во многом зависит от наших вчерашних и сегодняшних поступков... и если мы уже сделали что-то важное, что приведёт нас к успеху или к провалу, тогда это грядущее событие можно вполне уверенно предсказать.       – Мудрёно. Но я вроде бы понял, – Кентаро немного прибрал в рабочем углу, прежде чем вымыть руки и сесть к столу. – Если моя маменька вдруг найдёт мне невесту, то мне уже будет не отвертеться от свадьбы-то. Так?       – Примерно так. А пока она ещё в поиске, никак нельзя гарантировать тебе, что ты скоро женишься. При этом есть все шансы, что ты и сам себе кого-то найдёшь, ведь ты давно об этом думаешь... нэ?       – Есть такое дело. Точнее... я думал, что Умэко-тян станет хозяйкой в моём доме... и даже сделал ей предложение. Но сейчас-то я уже почти не думаю об этом... о ней, – признался сэмпай и грустно вздохнул.       – Она не согласилась жить в мастерской? – понимающе покивал Ино.       – Угу. Говорят, уехала с каким-то хлыщом в большой город за красивой жизнью... В общем, я особо не планирую уже. Если только мамуля вдруг кого-то найдёт. Но в Таноуре-то все невесты давно разобраны, а совсем малявка, едва окончившая школу, мне на что?..       – Не сдавайся раньше времени, Кен-сан. Какие твои годы, – юный медиум усмехнулся, будто старик, глядящий на молодёжь с высоты прожитых лет. – Я посмотрю твоё прошлое – самые важные, узловые моменты, не всё, конечно же, – и на основании этих фактов попробую получше рассмотреть твоё будущее. Тоже не всё подряд, а только ключевые события, которые свершатся в любом случае – хочешь ты того или нет. У всех нас есть такие... кармические узлы, которых мы не можем избежать, – голос хаданца стал немного глуше, словно бы он вспомнил что-то не слишком приятное. Чтобы отвлечься, он убрал со стола пиалки и поставил чашки для чая. – Говорят, что раньше предсказывать судьбу было гораздо легче. Ведь ребёнок, родившийся в семье крестьянина, почти всегда наследовал крестьянскую судьбу, а сын кузнеца почти всегда становился кузнецом. У воинов и аристократии судьбы уже посложнее были, там случались события, которые труднее было предсказать: войны, придворные интриги, опала, изгнание... А сейчас сын талантливого мастера может взять и уехать работать на завод, а дочь мафиозного главаря может стать фотомоделью и уехать в Штаты, например. Поди-ка, погадай таким.       Моримото одарил его уже знакомым взглядом "тебе точно не 117 лет? ", потом хмыкнул и допил свой чай.       – Ладно. Подумаю, что у тебя спросить такого-эдакого. А на сегодня давай-ка отдыхать.       На следующий день подмастерье подготавливал материалы для плетения декоративных циновок и подставок из камыша: сперва распутывал, а потом скручивал попарно цветные нити, наматывал их на челноки и катушки; резал куски ткани на тонкие полоски и связывал их пучками; сортировал заготовленный камыш по длине и расчищал рабочее место возле специального ткацкого станка. Попутно успел выполоскать глину из плетёного шарика, просушил его аккуратно, чтобы не испортить форму, и слегка затонировал натуральной морилкой из древесных грибов. Заклеил кружочком из картона отверстие внизу съёмного навершия и вставил получившийся набалдашник в свой новый посох.       – Готово, – сообщил он мастеру, встав возле двери, ведущей из кухни на улицу. Кентаро внимательно посмотрел на своего помощника и кивнул.       – Да... похоже, что получилось то, что надо. Ты с ним хорошо смотришься. Ну... солиднее. Будешь мне гадать?       – Завтра. Вечером. Мне нужно отлучиться на весь день, Кен-сан. Разрешишь?       – Конечно, о чём речь? Ты в город, нэ?       – Нет. К заливу схожу. Сперва проверю, каков посох. А потом вернусь – и если серьёзной доработки не потребуется, то погадаю тебе.       – Ага. Ну, хорошо. Еды с собой возьми тогда. Бенто вон в том шкафу лежат разные.       – Спасибо.       Погода в тот день с самого утра выдалась солнечной и тихой, шагать по пустой дороге было одно удовольствие. Тем более, что заботливый хозяин выдал гостю пару своих таби и удобные гэта. Ино шагал неторопливо, любуясь вечнозелёными деревьями и кустарниками, приноравливался к посоху в руке и слушал знакомое ворчливое бормотание в своей голове.       Ну, почему у тебя всё, не как у людей, а? И даже не как у нормальных шаманов. Почему именно посох? Он выглядит как оружие. Попомни наши слова, полиция всегда будет докапываться до твоего посоха. Спору нет, инструмент этот в самом деле очень тебе подходит... но блин... хоть бы он не такой большой был!.. Ладно, хорошо ещё, что ты не стал наглухо затыкать эту трубку с семенами, что её всегда можно будет откупорить и предъявить горох экспертам по наркоте. Да-да, малыш, тебя будут подозревать в перевозке наркотиков в этой твоей палке. Так что при случае набери ещё пару горстей этих семян, чтоб добавлять после очередной экспертизы... А дед Моримото был очень крутой. Мы с ним ещё пообщались, пока ты спал, много интересного он нам рассказал. Но для тебя это лишняя информация, сейчас точно не нужная. Может, потом как-нибудь расскажем. Нет, тут лучше свернуть вправо, обойти эти теплицы. А то ещё занесёшь им туда грибных спор на ногах. Там какие-то гибриды выращивают, строго очень: охрана, санитария, все дела, – лучше не соваться. За теплицами налево, оттуда до берега рукой подать уже.       Бухта Таноура была небольшой, застроенной причалами и грузовыми терминалами, но и для местных жителей был оставлен широкий песчаный пляж, укрытый длинными волноломами. Туда шаман не пошёл, а обогнув заросшую лесом горушку слева, вышел на невысокий обрывистый берег уже за пределами городка. Выбрав подходящее место, парень пару часов просто сидел, любуясь бликующей синевой моря и неба, а потом нашёл спуск на дикий пляж. Интуиция сообщила, что сейчас тут безопасно, оползней не предвидится, так что бродяга спокойно дошёл до кромки воды.       Что, решил проверить себя на прочность, нэ? Погоди, мы повнимательнее посмотрим... хмм... Ну, вроде бы и впрямь не заболеешь... можешь окунуться разок. Что, хороша январская водица? Ха-ха, ты весь в пупырку стал! Живо вытирайся и одевайся, а то как бы в самом деле нам не свалиться с простудой. Иди вон к тем камням, спрячься от ветра и сохни... грейся на солнце, морж. Ладно, мы не против, закаляйся, нэ. Тоже полезно. Ты уже совсем окреп, можно поискать настоящую работу для тебя. Начни с гадания для Кен-куна, да. Теперь, с этим инструментом тебе будет намного легче концентрироваться и вскрывать чужое ментальное поле. Мы потом подскажем ещё пару приёмов, но всё основное ты уже знаешь, так что пробуй сам.       Проведя у воды почти весь день, Коджи уже в сумерках вернулся в гостеприимный дом Моримото. Мастер встретил его горячим ужином и имбирным чаем, хотя парень вовсе не был замёрзшим, его тело хорошо согревалось во время ходьбы.       – Ну как, удобный посох-то?       – Да. Лёгкий получился, рука совсем не устала, хотя и непривычно было сперва. Думаю, в конструкции ничего менять не нужно. И теперь можно проверить, как "музыка дождя" поможет мне в гадании.       – Ты доешь сперва, – якобы строго велел Кентаро и налил себе немного чаю. Он пытался делать невозмутимый вид, но медиум чувствовал, что его одолевает любопытство пополам с опаской. Вроде и хочется побыстрее узнать ответы на свои вопросы, а вроде и попозже можно бы...       Прибрав со стола, двое устроились в углу с верстаком.       – Спрашивай, Кен-сан.       – Уф... ну, ладно, – сэмпай напрягся, будто перед прыжком в холодную воду, но пересилив свои страхи, спросил: – Стану ли я когда-нибудь таким же искусным мастером, как мой дед? Это раз. А ещё... найду ли я себе пару... или это сделает моя мать?       – Думаешь, она не оставит тебя бобылем, да? – усмехнулся шаман.       – Я её знаю. Ещё год-другой она потерпит... а потом-таки найдёт мне кого-нибудь... для продолжения рода-то. И мне придётся согласиться, иначе всё это, – он очертил рукой полукруг, указывая на заготовки и инструмент, – не имеет смысла. Пока я сам был наследником деда, она не особо-то приставала ко мне с этим вопросом. Да и Умэко-тян у меня была... не так давно.       – Хорошо. Вопрос понятен. Ещё что-то ? Может, из прошлого?       – Ано... даже не знаю... В моём-то прошлом, кажется, нет каких-то белых пятен, которые... Хотя, да, есть одно воспоминание, которое иногда возвращается ко мне... но я не могу точно вспомнить, было то на самом деле или нет. И, знаешь, я бы предпочёл точно знать, было или нет. Ты сможешь это выяснить?       – Расскажи сперва, что ты помнишь, – нахмурился Ино, почуяв тут серьёзную работу с чужой памятью.       – Дело-то шибко давнее... даже не помню, сколько лет мне тогда было, – начал Моримото, нервно подёргивая рукав рубашки. – Точно ещё до школы, значит, лет пять где-то, не больше. Приезжала к отцу в гости его сестра, ну, та самая, которая в детстве на птичьем языке говорила. Она тогда замуж удачно вышла, муж ей украшения дарил... Золото даже. Погостила-то она, скорее всего, пару дней – жили мы тесновато, так что вряд ли она сильно задержалась в гостях... А перед отъездом она вдруг обнаружила, что у неё пропала золотая цепочка. И понимаешь, какая штука-то... отец почему-то решил, будто бы это я украл... ну, или, если цепочка порвалась и упала, то я её подобрал и спрятал. – Кен машинально цапнул одну из заготовленных соломинок и принялся грызть бамбук, чтобы не кусать губы от нахлынувших вдруг эмоций. – А я не помню. Точнее, я помню блестяшки у тёти на шее и в ушах... и на пальцах... И помню, как они втроём с матерью стояли надо мной и просили сказать, где я спрятал украшение-то. Потом уже угрожали... отец вроде пару затрещин мне отвесил... А я только реву... и ничего сказать не могу... потому что сам не помню, брал я что-то или нет. Ни тогда не помнил, ни потом не мог вспомнить, как ни старался...       – М-да... серьёзное дело. Ты уверен, что хочешь знать правду?       – Да, – после короткой паузы кивнул мужчина. – Да, уверен.       – Хорошо. Сядь поудобнее, расслабься и закрой глаза. Слушай шум дождя...       Шаман взял в руки свой новый инструмент и медленно наклонил, чтобы семена акации неторопливо посыпались из широкого основания к круглому набалдашнику. Не дожидаясь, пока все пересыплются в узкую часть рейнстика, Ино наклонил посох в другую сторону, чтобы звук был непрерывным. Пришлось качать бамбуковую трубку больше минуты, прежде чем юный медиум сумел найти нужные воспоминания из детства Кентаро. Выяснив правду, он проследил самые важные события в его жизни, на основании которых можно было делать прогноз ближайшего и более отдалённого будущего. Это заняло ещё минуты три, после чего шум "дождя" затих.       Молодой мастер открыл глаза и несколько секунд ошалело моргал, оглядывая кухню.       – Я что, уснул? Прямо тут, сидя?       – Не совсем уснул, но почти. Ты готов слушать?       – Да... говори, что ты узнал? – Кен аж подался вперёд, вглядываясь в серьёзное лицо парня.       – Во-первых, ты ничего не крал и не прятал.       – Уфффф... хвала всем буддам!       – Я внимательно "просмотрел" те два дня и могу точно сказать, что ты не брал никаких украшений. Скорее всего, золотая цепочка и правда свалилась во время сна, а потом затерялась в обивке дивана или в другой щели. Возможно, те, кто переехал туда после вас, уже нашли её... так что, сам понимаешь, вернуть вещь всё равно не получится.       – Да это-то ладно! Главное, что я точно не брал! Ох, как же полегчало-то! Я и не думал, что это такой тяжёлый груз на душе.       – Вы с тёткой не общаетесь сейчас?       – Ну так... созваниваемся по праздникам-то. И на похороны она приезжала, вот. Она вроде бы не держит на меня зла, она так-то добрая... но я сам не мог с ней спокойно общаться из-за смутного чувства вины и обиды.       – Думаю, она будет рада, если ты привезёшь ей лично какую-нибудь свою шкатулочку. Заодно поговорите по душам, как взрослые люди. И ей тоже станет легче, я уверен.       – Да, я так и сделаю! Съезжу в Кумамото на ближайший праздник...       – Хорошо. Теперь о твоём будущем, – юный медиум снова сосредоточился, формулируя. – Как мастер ты уже сейчас вполне хорош, тебе не нужно быть непременно таким, как твой дед. Да и не получится, ведь твой характер отличается от его. Но доброе имя ты себе сумеешь заслужить, если останешься таким же открытым и трудолюбивым, Кен-сан. Особенно важным для тебя сейчас будет участие на городских ярмарках и прочих фестивалях народных промыслов. Да, там нужно оформлять много бумажек, но эти события помогут тебе обрести своё собственное имя, без помощи дедовой памяти. Нужно, чтобы обычные люди и другие мастера увидели тебя и твои изделия, сами оценили их – не по слухам и не по отзывам скупщиков. Так что займись этим... и постарайся в ближайший год не пропускать такие ярмарки.       – Ладно, постараюсь. А что насчёт...       – А насчёт второго вопроса... на него нет однозначного ответа. Слишком много сторонних факторов могут повлиять на результат. Но я посоветую тебе вот что: всякий раз, даже если расторгуешь все товары, которые возьмёшь с собой на ярмарку, ты всё равно оставляй одну небольшую вещицу, не продавай совсем всё. Потому что однажды ты встретишь там ту, которой непременно захочешь подарить что-то из своих поделок.       Коджи с улыбкой наблюдал за тем, как менялось выражение лица Моримото, покуда до него доходил смысл сказанного.       – Ух ты... да ладно... Правда, что ли? Я найду себе жену на ярмарке народных промыслов?       Тут Ино уже не смог удержаться – рассмеялся, потешаясь над сэмпаем, у которого стал совсем уж обалделый вид. До него только теперь дошло, что он мог сам поискать себе пару среди других мастериц, участвующих в фестивалях и прочих традиционных празднествах в Кумамото и окрестностях. И что именно там были все шансы найти невесту по душе и со схожими увлечениями.       – Извини, Кен-сан, я не шучу насчёт гадания, но уж больно лицо у тебя было потешное. А ты правда там никогда не бывал?       – Бывал, конечно... с дедом, давно ещё, – мастер тоже усмехнулся и чуть смущённо почесал в затылке. – Да только я-то тогда мелким был и не это... ну... не рассматривал эти сборища взрослых людей как ярмарку невест. Но сейчас я тоже понимаю, что ты прав... и мне стоит бывать там почаще – вдруг встречу там... единомышленницу, вот.       – И это уж точно будет лучше, чем то, что подберёт для тебя твоя мать. Она хорошая женщина, но... она не вполне учитывает твой характер и выбор профессии, связанной с рукоделием. Так что давай-ка сам.       – Хай. А когда это произойдёт-то? Через год? Или уже летом? И как я узнаю, что это та, про которую ты мне нагадал?       – Увы, точного времени тебе не скажет ни один гадатель. Но примерный срок – в течение этого года, как я уже сказал. Потому что, если ты не найдёшь жену сам, её тебе найдёт твоя матушка. А узнаешь ты её просто – тебе очень сильно захочется сделать ей подарок. Сердце подскажет, нэ.       – Понял. Спасибо за ответы и советы, Ино-кун, – хозяин дома даже привстал, чтобы поклониться гостю. – Ты теперь настоящий шаман... даже со своим инструментом. Красивый звук, кстати, получился-то. Даже поинтереснее, чем у дедовой поделки. Совсем как настоящий дождь, нэ... Надеюсь, ты не собираешься уходить в странствия прямо завтра-то? Мне сейчас очень нужен помощник... тем более, что с тобой я уже сработался вполне...       – Не переживай, Кен-сан, я пока не планирую уходить. Но, скорее всего, через пару недель уже соберусь в путь. Мне нельзя подолгу оставаться на одном месте, чтобы не притягивать туда негативную энергию.       Моримото понимающе покивал и, взяв свой ежедневник, записал в планы съездить к тётке на Лунный новый год и разузнать информацию о ближайших ярмарках окрест. А начинающий медиум мирно отдыхал у верстака, рассеяно теребя нитки в прорехе на свитере. Он потратил довольно много своих сил на работу с чужой памятью и сейчас буквально засыпал сидя. Но он уже знал, что сон в спокойном месте поможет ему быстро восстановиться...