После завтрака Рёичи с двумя хозяйками отправился на рынок, забрав с собой ботинки Ино-куна и выдав ему взамен гостевые гэта. Анэсаки-сан усадил племянников за домашнюю работу, а сам, взяв старый топор, обосновался возле маленького сарайчика, где лежали припасённые дрова. Нужно было измельчить хотя бы несколько крупных поленьев, поскольку весь хворост и мелкие обрезки уже исчезли в кухонной печи.
Иноуэ, сидя в пристройке, хорошо слышал редкие гулкие удары топора и тяжёлые вздохи пожилого учителя, нагибающегося за отлетевшим поленом. Мучения Экаи-сана продолжались не более десяти минут, после чего он небрежно воткнул топорик в край старой колоды и сел на неё, устало вытирая лоб рукавом фланелевой рубашки. Горькие мысли о сыне, будто дым от курильницы, снова проникли в душу... но мужчина подавил ещё один тяжёлый вздох, услыхав тихое постукивание деревянных гэта.
– Позвольте немного помочь вам, сэнсэй, – вежливо предложил бродяга, кивнув на ещё не расколотые чурки. – У меня есть опыт работы с топором.
– Ино-кун, ты гость, – покачал головой старший. – Ты и так нам очень помог.
– Безделье тяготит меня. Я хочу быть полезным гостем.
Какая жалость, что в жаркие месяцы безделье совершенно тебя не тяготит, Ленивец из Хадано! Ладно-ладно, молчим, не мешаем.
– Что ж... мне совсем не хочется тебя отговаривать, – кривовато усмехнулся Анэсаки, стряхнув пару соринок с рабочих штанов. – Расколи пяток поленьев на четвертинки – а дальше уж я сам как-нибудь. Только отдохну сперва немного.
– Ещё я умею точить инструмент... и, кажется, видел брусок среди вещей в пристройке...
С разрешения хозяина сходив за точильным камнем, Коджи присел на одно из толстых поленьев и принялся методично затачивать старый топор.
– Вчера вы спрашивали меня о моём образовании, – негромко заговорил Иноуэ, не отрывая взгляда от железки в своих руках. – А потом поведали мне краткую историю вашей жизни... Сегодня я решил, что могу рассказать вам о себе чуть больше, чтобы отплатить за доверие. Да, я ушёл из дома в семнадцать лет и не смог закончить старшую школу... но лет с двенадцати я самостоятельно изучал сложную науку психологию... и в последующие годы странствий на практике постигал её правила и закономерности.
– Как интересно! – в голосе бывшего учителя не было ни капли иронии, он перестал сутулиться и по-новому воззрился на гостя из Хадано. – У нас эта наука не очень-то популярна – слишком уж в ней мало твёрдых фактов, на которые можно опереться на практике. И многовато исключений и индивидуальных ситуаций, которые трудно подтвердить экспериментально и привести, так сказать, к общему знаменателю. Да, я немного интересовался этими вопросами... после рождения сына.
– Это чувствуется в вашей манере общения, – покивал шаман. – Тем лучше: мне не придётся дополнительно объяснять вам, о чём речь. Из своих наблюдений я сделал вывод, что психология – это минимум теории и максимум практики. Это как большинство народных промыслов, где количество сделанного почти всегда переходит в качество... и чем шире и разнообразнее диапазон изделий, тем чаще появляется нечто новое, созданное на стыке двух или даже трёх различных ремёсел. Об этой науке ходит много кривотолков – среди тех, конечно, кто вообще знает слово "психология", – и я порой сталкивался с недоверием и неприятием, пытаясь помочь людям накопленными знаниями...
– Понимаю, да. Психологов считают ловкими манипуляторами, потому что популярная литература и жёлтая пресса уделяют внимание именно этим аспектам науки, игнорируя всё остальное.
Под внимательным взглядом старшего Ино проверил пальцем лезвие топора, перевернул его другой стороной и продолжил механически двигать бруском.
– Поначалу, ввиду малого количества прожитых лет, моим основным занятием было наблюдение. Я смотрел, слушал и запоминал, стараясь соотносить эту информацию с той теорией, что я почерпнул в книгах. Но даже тогда мне порой удавалось помочь тем, кто был младше меня... и потому имел ещё меньше опыта. Например, школьникам, которых травили сверстники в школе... а их родители ничем не помогали, предпочитая делать вид, будто ничего не происходит. Или тем, у кого были конфликты с близкими родственниками... Обычным детям не свойственно критическое мышление, они не имеют опыта, чтобы предсказать последствия своих слов и поступков, их кругозор узок, поэтому им часто кажется, что они в тупике, из которого нет выхода. Я разговаривал с ними, объясняя, рисуя вероятные схемы развития событий. Иногда на это уходило несколько дней, иногда – с ребятами постарше, – хватало двух-трёх подсказок.
– Надо же... я всегда думал, что школьники не склонны слушать мнения своих сверстников.
– С теми, кто не готов что-то делать, чтобы изменить ситуацию, я долго не разговаривал. Мне хватало нескольких минут диалога, чтобы понять, есть ли смысл работать с этим подростком. Потому что я хорошо усвоил, что помочь можно лишь тем, кто умеет слушать и
слышать... и готов действовать решительно.
– Согласен, – кивнул Экаи-сан, исподволь чувствуя, что разговор этот таит в себе какую-то дополнительную, скрытую подоплёку.
Хаданец подобрал с земли обломок ветки, провёл по ней лезвием топора, счищая кору, неодобрительно пожевал губами и продолжил точить.
– Как-то раз, на пути в Кумамото я встретил паренька, который сбежал из дома и почти неделю мыкался по разным углам, прося пристанища у своих друзей. В школе у него было полно приятелей... но только двое пустили его на порог, обманув своих родителей. Понятное дело, что взрослые быстро догадывались о причинах появления незваного гостя и, не желая кормить чужака, велели ему возвращаться в свой дом. Когда я расспросил парня, то выяснил, что он поддался на уговоры и подначки сэмпаев, украл рабочий коммуникатор отца и украшения матери, сдал их перекупщику – за сущие сены... и теперь, потратив все деньги на ерунду, боялся даже близко подходить к родному дому.
Бродячий медиум не смотрел на бывшего учителя, но по его изменившемуся дыханию понял, что стрелы слов попадают в самое его сердце. Анэсаки-сан сидел, напряжённо выпрямив спину и вцепившись пальцами в свои колени, пытаясь скрыть свою боль – чтобы гость не догадался, как близка эта история к его собственной.
– Мы долго разговаривали с ним. Разбирали разные варианты выхода из сложившейся ситуации. Паренёк сперва был злым и грубым от страха, но постепенно сумел включить голову и поразмыслить. У него была хорошая семья, родители любили его, но он понимал, что своим эгоистичным поступком разрушил что-то очень важное в их отношениях... и теперь уже не будет по-прежнему. Я спросил, какого наказания он ждёт от отца, а какого от матери?.. Он долго думал, а потом начал перечислять – те, которые, как он считал, обязательно получит по возвращении. "Но, скорее всего, меня просто не пустят на порог", – добавил он. "Зачем им такой сын?"
– У этого мальчика есть братья? – не удержался от вопроса Экаи-сан.
– Нет. Только младшая сестра. Он был наследником своей семьи, это тяготило его, но не слишком сильно, он обычно мало обращал внимания на разговоры об обязанностях наследника.
– Возраст такой, – понимающе вздохнул хозяин дома, вспомнив себя в средней школе.
– Список возможных наказаний показался мне чересчур длинным, я предположил, что это от страха перед неизвестностью. Ведь если, как он сам сказал, родители его любят, то не станут наказывать всеми способами, выберут что-то одно. Так мы с ним вычислили три самых вероятных наказания, о которых он сам сказал, что заслужил и готов их понести – и это были не те, что полегче, а довольно суровые лишения. Я дал ему несколько советов для первого разговора с родителями – как вести себя, чтобы не выставили обратно через пять минут. А для улучшения дальнейших отношений предложил составить список из домашних обязанностей и целей на ближайшее будущее. С условием их неукоснительного соблюдения – для того, чтобы родители могли снова доверять оступившемуся сыну. – Коджи ещё раз проверил заточку топора и на сей раз остался доволен результатом. Отложил брусок и поднялся на ноги, чтобы отряхнуть одежду от мелкой металлической пыли. – Я сам был ещё молод и довольно самонадеян, действовал почти наобум, но мне повезло в тот раз. Парень не наврал мне, чтобы выставить себя жертвой, а родителей – тиранами. Поэтому мои инструкции сработали, у него всё получилось, и я рад за него. Но в дальнейшем я взял за правило говорить с представителями обеих сторон конфликта.
Анэсаки-сан тоже поднялся, освобождая колоду для рубки дров, отошёл на пару шагов в сторону, чтобы не получить отскочившим обрубком по ногам... но сделал это машинально, потому что думал он сейчас совсем о другом. Остановившимся взглядом он смотрел на то, как щуплый гость привычным движением ставит полено поудобнее и легко взмахивает топором, как послушно раскалывается старое дерево от точных и словно бы невесомых ударов... В мыслях отца был Маса-кун,
оступившийся сын... О, если бы он пришёл, ощутив искреннее раскаяние!..
– Поэтому... если вы захотите поговорить со мной, я готов выслушать и помочь, – добавил Ино, не прерывая своей работы.
Ох, сейчас начнётся! Зачем ты это брякнул, э!..
– Это Рёичи-кун тебе рассказал, да? – голос учителя стал вдруг резким и жёстким, когда до него дошло, что чужак всё знает о его проблеме с сыном. – Вынес сор из избы...
– Вашей репутации ничто не угрожает, Экаи-сан, – спокойно отозвался бродяга, продолжая неспешно орудовать топором. – Если ваши соседи что-то и узнают, то не от нас с Рё-куном. Пожалуйста, не сердитесь на него, он хотел помочь вашей семье... которую он считает и своей семьёй тоже. Рёичи так сильно переживал из-за случившегося, что ему было очень трудно смолчать. Поэтому я сумел получить первичную информацию простыми вопросами. Ведь я же ловкий манипулятор.
Расколов последнюю чурку, Коджи воткнул топор в колоду и разогнулся с лёгкой улыбкой. Сэнсэй не продержался и минуты, пытаясь играть в гляделки с хаданцем – тоже улыбнулся, а потом фыркнул, борясь со смехом. Всё недовольство и злость мгновенно испарились от тепла этой искренней улыбки.
А может, и обойдётся... Вон, как ты поднаторел в этой своей заморской науке, нэ. Теперь так и будем тебя называть – манипулятор! Ха-ха.
– Если все психологи такие же ловкачи, то не удивительно, что у них такая сомнительная слава, – хозяин дома всё же не рассмеялся, а покачал головой, но уже без негатива.
– За всех не скажу, но наверняка есть умельцы получше меня, нэ. Куда нести дрова?
– Ох, ты уже всё переколол! Ну и ловок же ты, Ино-кун! – на сей раз Анэсаки немного посмеялся, чувствуя какое-то необъяснимое облегчение на душе. – Заболтал меня совсем. Идём, отнесём дрова на кухню... и поговорим нормально, без иносказаний, намёков и притч.
– Это была не притча, а случай из практики, – хмыкнул шаман, вместе со старшим перетащив по три охапки дров в большой ящик на кухне. Отряхнул куртку-халат от мелких щепок, сполоснул руки и лицо. – Надеюсь, нам не помешают...
– Это вряд ли. Хозяюшки мои так быстро не придут с рынка. Им ведь надо всех продавцов обойти, чтобы найти подешевле, да ещё поторговаться...
– А, вон как.
Убедившись, что дети заняты уроками, а их бабушка возится на кухне, готовя обед, Экаи-сан обосновался с гостем в своей рабочей комнате, чтобы обсудить варианты развития событий. Сидя на удобном раскладном стульчике, бродячий психолог время от времени задавал наводящие вопросы, хотя и так знал на них ответы – это было нужно, чтобы глава семьи смог всесторонне рассмотреть сложившуюся ситуацию. В целом, он был готов к тому, что его сын раскается и захочет вернуться, но нужно было как-то обезопасить себя в дальнейшем от подобных инцидентов.
– Все накопления теперь буду держать на банковском счёте, чтобы исключить повторение этой истории.
– А еду?
– Хм. Наверное, придётся моим хозяйкам готовить так, чтобы не оставалось лишних порций после ужина. Поговорю с ними.
– Очень важно выступить единым фронтом, – кивал Коджи. – Для этого будет лучше, если в обсуждении примут участие все члены семьи. Даже младшие.
– Думаешь?
– Уверен. Мальчики должны точно знать, как взрослые относятся к поступку Масахару-куна, чтобы он не мог их обмануть и настроить против вас. И чтобы они не совершили потом его ошибку.
– Да... ты прав, Ино-кун. Они ведь считают его добрым старшим братом. До недавних пор он охотно возился с ними, показывал им свои самоделки из проводов и железок, чинил игрушки, купленные у старьёвщика...
– Рё-кун говорил, что он неплохо разбирается в механизмах, помог ему с телегой... так?
– Кстати, да, я уже думал об этом, – сэнсэй привычно сидел за рабочим столом и машинально заштриховывал тонким карандашом клеточки в блокноте для записей. – На старшую школу у меня всё равно нет денег, поэтому мы как-то обсуждали с ним вариант с устройством на подработку в автомастерскую. Наверное, там ему будет интереснее, чем просто грузчиком на стройбазе или в порту.
– Скорее всего, так. Ещё очень важно, чтобы все домочадцы знали все условия, при которых Маса-кун будет и дальше проживать в вашем доме, и были согласны с этими условиями. Иначе кто-то из женщин может поддаться ненужной слабости и разрушить воспитательный процесс.
– Это запросто, – невесело усмехнулся старший.
– Тогда на семейном совете вам нужно составить список правил и ограничений, по которым вы все будете жить в ближайшие месяцы. И здесь важно соблюсти разумный баланс между привычными родственными отношениями с сыном и возникшим недоверием к нему. Хороший пример этого баланса был у вас лет пятнадцать назад... или чуть больше – когда вы впервые позволили Рёичи-куну зимовать у вас.
– О.
Бывший учитель так и замер, распахнув глаза и глядя куда-то в стену. Подсказка хаданца попала в цель, и он очень хорошо вспомнил, как недоверчиво косился на дальнего родича, как выставлял ему условия проживания... и как Рё-кун усердным трудом и вежливым поведением завоёвывал уважение к себе. Своё место в семье.
Иноуэ едва заметно улыбался, понимая, что сумел донести свою мысль до хозяина дома. Прислушавшись, он различил звонкий голос Мурамасы, который как раз вошёл в калитку, неся пакеты с овощами. Разговор нужно было заканчивать – самое главное они уже обсудили.
– Для пущего эффекта можно записать все эти правила, красиво оформить на большом листе и повесить в рамочку на видном месте. Потом, если сочтёте это излишним, снимете.
– Что ж... пожалуй, я так и сделаю... когда Маса-кун соизволит вернуться, – Анэсаки-сан тоже услышал голоса вернувшихся с рынка и поднялся. – Спасибо за советы, Ино-кун. Идём, скоро обед.
Прогноз покамест благоприятный. Мы думаем, что этих мер будет достаточно... если только Маса-кун не связался с криминалом и не влип в аферу с деньгами. Пока что не ясно, когда именно он решит вернуться... но не хотелось бы застрять тут надолго. И без того мы задержались... и в Кумамото нас уже очень ждут. Да, кстати, тот дедок-бригадир, у которого мы работали пару дней, дошёл-таки до Кен-куна, передал ему твои слова. И, похоже, остался зимовать в качестве помощника. Но в семье Моримото беспокоятся о тебе... Хм... Ладно, утро вечера мудренее. Скоро всё выяснится.
После обеда, заполучив в своё распоряжение бамбуковый рейнстик Рёичи, медиум ушёл в пристройку, чтобы помедитировать. Он очень соскучился по своему музыкальному посоху и был рад, что у мультиинструменталиста тоже есть "музыка дождя". А Экаи-сан воспользовался небольшой паузой в домашних делах женщин и собрал их и племянников в гостиной, чтобы поговорить о Масахару и дальнейших планах. Коджи не собирался использовать ментальные возможности, чтобы подслушать – он был уверен, что сэнсэю хватит авторитета среди своих домочадцев и вся семья придёт к единому соглашению. Психолог-самоучка сказал достаточно, чтобы разочарованные родители не прогнали сына с порога, но и не оставили бы его ужасный поступок без должного наказания.
Мурамаса явился через два часа, шумно протопав по каменным плиткам дорожки, чтоб не застать своего гостя врасплох.
– Надо же, дядя не стал меня ругать за то, что я разболтал тебе про его сына. Интересно, чем ты его задобрил, а? – Щегол плюхнулся на один из дзабутонов, с подозрением косясь на сидящего в сидхасане шамана.
– Ничего такого не было, – безмятежно отозвался Ино, не переставая шуршать "музыкой дождя". – Просто сказал правду. Что ты очень переживал из-за этого происшествия, был на взводе... и потому не составляло никакого труда расспросить тебя... по горячим следам. Так что ругать тебя не за что. Кстати, приятный звук получился, нэ.
– Ишь, психолог. Перкуссионист, – в голосе музыканта было несколько оттенков разных эмоций, но он решил не раздувать из мухи слона и улыбнулся. – Все они думают, что это Экаи-сэнсэй так здорово всё придумал... ну, насчёт Масахару и новых правил... Но я-то знаю, что это ты тут поработал.
– Без применения на практике красивые и умные слова останутся лишь словами, – шаман открыл глаза и пристально посмотрел в лицо друга. – И для тебя у меня будет отдельное задание.
– Хм. Ладно, валяй.
– Когда Маса-кун вернётся... то окажется примерно в таком же положении, в каком был ты, когда пришёл в этот дом зимовать в первый раз. Родственник, да, но при этом практически чужой человек... помнишь, нэ? Поскольку никто из домочадцев не попадал в подобную ситуацию, то именно ты сможешь поддержать парня... если, конечно, он сам будет стараться снова стать полноценным членом своей семьи.
– Ох ты ж, а ведь и правда! – невольно брякнул Мурамаса, сдвинув густые брови. Пожевал губами, ворочая эту мысль в голове, но всё же спросил. – А как это сделать... ну, чтобы не испортить всё дело?
– Масахару-кун знает твою историю, нэ?
– Ну так, в общих чертах. Я рассказывал, что ушёл из дома после развода родителей... когда мать привела в дом другого мужика. Наверное, и дядя Экай ему что-то рассказывал...
– Я уверен, что если ты расскажешь ему – без лишних подробностей, конечно, – про то, как ты приживался тут, в этой семье... Про то, сколько лет ты возвращался сюда, прежде чем ощутил, что это и правда твой дом... Про то, как твой дядя изменил своё мнение о тебе – не в одночасье, а в результате многих усилий с твоей стороны...
– Да, я понял, – закивал Рёичи. – Надо, чтобы он осознал, что даже дальний родич может стать своим в семье... а уж родной-то сын – и подавно сможет... Если только будет стараться, а не волынить.
– Именно. – Бродяга аккуратно положил рейнстик на пол, у края татами и пристроил ладони поверх коленей. – Что сказал мастер сапожник? Когда будут готовы мои башмаки?
– Он, это... завтра сделает, – Щегол внезапно отвернулся и суетливо вскочил на ноги. – Ох, я же забыл твои покупки принести! Я сейчас...
– Рё-кун, – голос Коджи остался таким же тихим и ровным, даже мягким... но Мурамасу буквально приморозило к месту. – Мне очень приятно, что ты не торопишься выгонять меня за порог... но мне в самом деле нельзя задерживаться дольше необходимого. Это небезопасно. И для меня, и для вас. Поэтому... я прошу тебя, друг мой, не чини мне препятствий. Пожалуйста.
Музыкант тяжело вздохнул, опустив голову, и вышел из пристройки, буркнув:
– Ладно.
Когда он снова вернулся с двумя пакетами в руках, то невольно смутился от искренней улыбки хаданца.
– Спасибо, Рё-кун. Ты очень меня выручил.
– Что, сегодня уйдёшь? – кисло спросил Мурамаса, присев на краешек татами.
– Наверное, завтра... утром.
– Там, это... ещё почти тысяча йен осталась. Куда их?
– Можешь положить монеты в какой-нибудь ящичек и закопать... А потом поиграть с мальчиками в поиск сокровищ, – лукаво усмехнулся Иноуэ. – Думаю, они будут в восторге, нэ.
– Пожалуй, можно. И от себя добавлю тысчонку – для солидности. Ещё могу карту нарисовать, чтобы они сами отыскали, – Рёичи явно понравилась эта идея, он снова заулыбался. – Ну и затейник ты, Ино-кун.
Двое пообщались на тему зимовки, медиум рассказал немного про семью Моримото, про мастерскую Кен-куна, в которой ему так повезло найти занятие по душе. Поговорили о трудовых лагерях, об их сходстве и различиях в разных префектурах. Потом коснулись темы официального трудоустройства и альтернативных способов заработка.
– К сожалению, на металлоломе много не заработаешь, это я уже говорил, – Коджи снова вертел в руках одолженный рейнстик, вслушиваясь в тихий шелест горошин внутри. – Всё, что лежало на поверхности, давно уже утилизировано, а то, что осталось где-то под старыми руинами, без металлодетектора не найдёшь. Да и зимой совсем не весело ковыряться в земле... тем более – наугад. К тому же, у тебя есть такие потрясающие таланты: твой голос, навыки музыканта, артистизм... Я уверен, что ты мог бы добиться гораздо большего, чем небольшая толпа людей на маленькой площади у метро.
– Опять ты об этом, – нахмурился Мурамаса, но ему было очень приятно слышать такие слова в свой адрес, поэтому он не заткнул гостя.
– Ты почти три месяца в году не можешь выступать на улице...
– Почти четыре, – перебил певец и снова умолк, мусоля в пальцах ткань спортивных штанов.
– Даже четыре. Из них сейчас осталось где-то три. Ты мог бы провести их с пользой и с удовольствием, если бы договорился с Джуном. Я знаю его с шести лет и готов поручиться, что он не станет тебя обманывать и предлагать невыгодные контракты с сомнительными лэйблами. Он и сам вольная птица, никогда не шёл на поводу у моды и выгоды, не сочинял на заказ. Пел о том, что цепляло и тревожило его самого, не прикрывая сложные острые темы красивыми словами.
– Да... тексты у него и правда... грубоватые, но честные.
– Как и он сам, – подтвердил Ино. Ему очень хотелось покрепче внушить Щеглу мысль о сотрудничестве с Осимой, но он сдержал недостойный порыв, понадеявшись на навык обычного убеждения. – Джун-кун заинтересован в тебе, его в самом деле очень впечатлило твоё выступление, поэтому он аж загорелся идеей попробовать смешение стилей и жанров. Тебе не нужно бояться козней менеджеров и продюсеров – Джун уже хорошо знает эту кухню и сможет правильно оформить ваш совместный проект.
– Ничего я не боюсь! – фыркнул Рёичи, но глаза отвёл в сторону, сделав вид, что стряхивает соринки с подола тёплой жилетки.
– Ну, тогда и я могу со спокойным сердцем отправляться в путь. И буду рад, вернувшись в следующий раз, послушать ваше творчество.
– Вот, правильно сказал твой друг-дылда: ты жук! – выдавил, смеясь, Мурамаса и шутливо погрозил хаданцу пальцем. – Таки по-своему дело вывернул! Хех. Ну, так и быть, поговорю с твоим Осимой... может и правда что-то получится в итоге.
– А если нет – ты всегда сможешь продолжить выступать сольно на улице, – медленно кивнул Коджи, как бы поддакивая. Но на самом деле, в мыслях имел ввиду другое. – Главное – не попадайся полиции.
Щегол снова посмурнел, вспомнив, что в следующий раз ему придётся отрабатывать в лагере целый год. Раньше ему везло: тачибаны разных городов и префектур сквозь пальцы смотрели на молодого паренька с телегой, не докапывались особо. Но то, что сходило с рук двадцатилетнему, перестало прокатывать после двадцати пяти. А значит, пришла пора что-то менять в жизни, чтобы она не пошла под откос.
Когда на плечо Рёичи легла тёплая ладонь нового друга, он вздрогнул и вынырнул из своих мыслей. Поднял голову и встретился взглядом с глазами бродячего шамана.
– Будь уверен: ками помогут вам с Джуном, – негромко сказал Иноуэ. – Да вы и сами многое сумеете преодолеть, работая вместе.
Коротко кивнув вместо ответа, Мурамаса поднялся и вышел во двор, чтобы поразмыслить над всей этой ситуацией. А медиум, отложив рейнстик в сторонку, чтобы случайно не сломать, укутался в одолженный спальник и закрыл глаза – до ужина можно было немного подремать.
Ещё б немного – и перегнул бы палку, балда. Ты слишком близко к сердцу принимаешь проблемы этих двоих. Так не годится. Сам знаешь, что нельзя так долго уговаривать – у человека может случиться обратная реакция... отторжение, да. Рё-кун и без того был вполне согласен попробовать... поэтому ты мог бы и не разоряться так. Хмм... Ну, поспи, хорошо. Похоже, что ночка будет весёлой...
Проснувшись через пару часов, Ино уже точно знал, что сегодня ему предстоит хорошенько поработать. Поэтому ужинал чуть быстрее обычного, не зависал над пиалой. А потом искренне поблагодарил всех за гостеприимство и буднично сообщил, что уйдёт завтра, очень рано утром, ещё затемно.
– Так что хочу попрощаться со всеми сейчас, – гость вежливо поклонился хозяину и хозяйкам. Женщины предсказуемо заохали, удивляясь, а Экаи-сан просто спросил:
– Дела?
– Да.
– Когда будешь снова в наших краях, приходи ночевать, Ино-кун.
– Спасибо, сэнсэй.
Чуть позже Мурамаса принёс в пристройку небольшой бенто, наполненный маленькими рисовыми колобками с разными начинками, бутылку с травяным отваром и тканевую торбу с ручками, чтобы упаковать всё это.
– Вот. Тётки собрали для тебя... на завтра. Зачем так рано-то? Поспал бы нормально...
– Пойду за своим посохом и оставшимися вещами, – пояснил хаданец, расправляя спальный мешок. – Нужно успеть перехватить человека до работы... чтобы он не опоздал из-за меня.
– Вон как. А спальник там есть, в твоих оставшихся вещах? – Рёичи с подозрением смотрел на коллегу по странствиям, чувствуя в душе что-то странное, похожее на грусть. Он всегда считал себя одиночкой, асоциальным типом – и делал исключение лишь для своей новой семьи, где регулярно зимовал. Но сейчас ему очень хотелось сделать что-то особенное для этого нового друга. Поэтому, когда Коджи отрицательно качнул головой, Щегол решительно предложил: – Тогда возьми мой. Тебе сейчас нужнее. А я себе весной другой куплю.
– Спасибо за это щедрое предложение, Рё-кун, – улыбнулся Ино. – Твоё душевное тепло греет меня лучше любого одеяла.
– Ой, ты как скажешь вечно, – отмахнулся Мурамаса, пытаясь за нарочитой грубостью скрыть смущение. – Ладно, удачи в пути тебе... куда бы твои пути ни вели. Авось, встретимся ещё, если ками будут добры.
– Я легко нахожу людей, которые вспоминают обо мне добрым словом. Так что, если буду неподалёку, то непременно повидаемся. Доброй ночи.
– Хм. Удобно. Ну, пока. Оясуми.
Скоро все улягутся в доме... и Маса-кун явится. Пожрать. Что ж, как мы и говорили, халявные деньги до добра не доводят... и имеют свойство очень быстро заканчиваться – так или иначе. Похоже, ему здорово досталось... не зря мы разжились бинтами и пластырем. Постарайся никого не разбудить – помешают воспитательной работе.
Бродячий психолог успел покемарить часа три, прежде чем внутренний голос скомандовал подъём. Бесшумной тенью проскользнув на незапертую кухню, Иноуэ повязал белые ленты на лоб и на пояс и уселся на старенький стул – так, чтобы его было хорошо видно от двери. Маленький рейнстик привычно шелестел горошинами, помогая сосредоточиться, чтобы лучше формулировать фразы в предстоящем непростом диалоге.
В кухне ещё сохранялось печное тепло, вкусно пахло едой и пряными травами, и парень, явившийся сюда, очень хорошо знал эти ощущения. Он знал, во сколько женщины в этом доме ложатся и встают, поэтому выбрал самый верный час гарантированного безлюдья. И застыл, как вкопанный, увидев чужака.
– Ты... ты кто такой? Ты вор?! – едва не крикнул Масахару, на миг позабыв о том, что ему самому лучше бы не шуметь тут.
– Нет, – негромко отозвался шаман. – Из нас двоих вор это ты, Масахару-кун.
Школьник открыл было рот, но почти сразу захлопнул его, осознав правоту незнакомца. Потом вдруг спросил:
– Вас нанял мой отец? Вы тут охранник, что ли?
– У меня совсем другая профессия, но Экаи-сэнсэй не нанимал меня. Я просто не хочу, чтобы ты совершил ещё одну ошибку – в довесок к уже совершённым. Поэтому прошу тебя – от имени всей семьи, живущей в этом доме, – ничего не воровать больше.
Поджав задрожавшие губы, подросток молча отвернулся и шагнул за порог кухни. Пришлось догонять его, чтобы увести в пристройку. Маса-кун, растерявший весь запас решимости, не пытался сбежать снова, сел на край татами, понуро сгорбившись. В свете керосинки стали видны свежие ссадины и кровоподтёки на лице парня, грязь и отпечатки подошв на куртке и штанах.
– Деньги отобрали? – почти утвердительно спросил Коджи, начав оказание первой помощи с очевидных мест. Обработал ссадины йодом, заклеил мелкие порезы пластырем с мазью... и почти физически ощущал изменения в душевном настрое школяра. – Много успел потратить, нэ?
– Отобрали, – вздохнул Масахару, всё ещё немного недоверчиво косясь на незнакомого мужчину в странных белых повязках. Забота была приятна, вызывала желание довериться чужаку, рассказать ему всё. – Немного успел... десятку, наверное... Десять тысяч, – поправился он и стиснул зубы, чтобы не раскиснуть. – Нам этих денег, наверное, на месяц бы хватило... а я... как дурак... повёлся... всёх подвёл...
– Сильно били? – закончив с лицом и руками кохая, хаданец легонько дёрнул его за рукав куртки. – Рёбра целы?
– Н-не очень... наверное... Больно там, но вроде бы терпимо, – нехотя процедил Экаи-младший, но куртку снял и послушно задрал край испачканной футболки.
– Хм... да, рёбра целы... но лучше наложить фиксирующую повязку, чтобы внутренние органы меньше напрягались.
– Вы врач? Вы кто вообще? И что тут делаете? – подросток, только что получивший суровый жизненный урок, вдруг спохватился и снова выставил эмоциональные колючки. Грозно нахмурил густые брови, но лицо незнакомца было спокойным, и эта маска гневного страха сама собой разгладилась.
– Меня можно называть Ино, я друг Рёичи-куна, ночевал тут, у него в гостях. У меня много умений – в том числе я умею делать повязки на рёбрах. И лучше сделать это сейчас, чтобы ты мог быстрее восстановиться.
– Зачем? – тяжко вздохнул Маса-кун, отвернувшись от света. – Я вор, преступник... родного отца обокрал. Конченный человек. Осталось только в порт наняться, контрабанду по ночам таскать.
– Даже в порту нужны здоровые работники, без отбитых потрохов, – невозмутимо парировал бродяга, разматывая бинт. – Сними футболку и подними руки вверх.
Сбитый с толку школьник, ожидавший осуждения и попрёков, снова подчинился и терпеливо перенёс длительный и не очень приятный процесс бинтования. И тихий, монотонный голос чужака сам собой проникал в сердце.
– А покуда ты ещё не ушёл наниматься в порт, позволь человеку, который повидал в жизни побольше твоего, дать тебе маленький совет. Не бросай свою семью, Масахару-кун. Ты нужен им... а они нужны тебе. Ты сам это чувствуешь, но не знаешь, как теперь всё исправить, чтобы снова было, как прежде. Увы, совсем как прежде уже не будет... но сейчас, пока ты не наломал дров и не наделал ещё больших ошибок, шанс на примирение есть. Не кривись. Я точно знаю, что есть. Я говорил с твоим отцом. Он очень умный... и очень добрый человек.
Когда Иноуэ закончил бинтовать и поднял голову, то ничуть не удивился, увидев блестящие дорожки от слёз на грязных щеках паренька. Он отрешённо смотрел куда-то в темноту – и сейчас был очень сильно похож на своего отца. Медиум сунул ему в руки футболку, чтобы немного поторопить. Потому что времени у него оставалось всё меньше, и нужно было уходить.
– Ты хочешь вернуться в свою семью, Масахару-кун?
– Да... Да, хочу!
– Это потребует от тебя немало душевных сил и серьёзного труда. Потому что чинить что-либо гораздо труднее, чем ломать.
– Понимаю. Но что мне сделать, как вернуть эти деньги? – настроение подростка снова качнулось в негативную сторону. Он зябко поёжился и накинул свою куртку на плечи. – Мне и за год столько не заработать!
– Да, с деньгами вопрос сложный, – как бы согласился психолог, складывая остатки пластыря и мази в подаренную торбу. – Но решаемый. Мне гораздо интереснее, за сколько времени ты сможешь снова вернуть доверие своих близких?.. Потому что основа вашей семьи вовсе не деньги... а доверие друг к другу.
– Ох... вы правы, конечно... но я не знаю, как это сделать, – Маса-кун снова понурился, но тугая повязка не дала ему согнуться. Он осторожно потрогал её под футболкой... и только тогда спохватился. – Простите... Ино-сан... спасибо вам за помощь.
– Выздоравливай, – улыбнулся хаданец. Достал из сумки бенто и открыл, поставив между собой и ночным гостем. – Есть хочешь, нэ? Угощайся.
– Спасибо за еду!
Несколько минут прошли в молчании. Школяр с жадностью проглотил несколько онигири, поскольку не ел уже почти сутки, но всё же сумел остановиться, чтобы не выглядеть невоспитанным. Коджи тоже съел пару штук, запивая отваром из бутылочки.
– Возьми ещё два, – кивнул он парню. Потом закрыл бенто и убрал в торбу. – Сходи к колодцу, умойся, попей... и возвращайся. Нужно ещё кое-что прояснить.
– Хай!
– Скажи, Масахару-кун, ты доверяешь мне? – спросил медиум, когда подросток снова сел на краешек татами. Тот удивлённо поднял брови, но почти сразу кивнул, практически не раздумывая. – А почему? Ведь ты увидел меня впервые чуть больше часа назад.
– Ано... не знаю... наверное... хм, – начал было Маса-кун и растерянно умолк. Потом всё же напряг извилины и сформулировал внятно. – Вы как-то так сделали, что я... быстро поверил вам. Да, вы позаботились обо мне, угостили... и ещё говорили со мной, как со взрослым...
– Верно подмечено. Это правильные инструменты для возрождения рухнувшего доверия. Используй их для своих близких: проявляй заботу, помогай... и веди себя как взрослый.
– Например, как мой отец?
– Очень хороший пример. А ты станешь таким примером для своих младших братьев. Поверь мне, нет ничего плохого в том, чтобы быть послушным сыном и заботливым старшим братом.
– Я буду стараться, – искренне, хотя и немного сонно, покивал Масахару, которого разморило после еды.
– Ложись спать здесь. Завтра тебе понадобятся свежие мозги для серьёзного разговора с семьёй.
– А как же вы, Ино-сан?
– Мне пора в путь. Я и так сильно задержался.
Дождавшись, пока парень уляжется и завернётся в спальник, Иноуэ потушил керосинку и почти минуту шелестел в темноте "музыкой дождя", помогая кохаю уснуть. Потом оставил бамбуковый рейнстик на видном месте, снял с себя белые повязки, взял подаренные вещи и, мысленно попрощавшись с местными ками, тихо вышел через калитку.
Ну, вот и славно. Теперь у них всё наладится, нэ. Может, не так быстро, как хотелось бы, но непременно наладится. Молодец, Ино-кун, правильно сработал. Здесь лучше через мост. И сразу направо, чтобы не идти через кобан – дежурный не спит. Не переживай, мы успеем, где надо, потом отоспишься. Мальчишка, конечно, тот ещё оболтус, но кто в пятнадцать лет задумывается о последствиях своих поступков?.. Вот-вот. Ты тоже, помнится, проверял нас на прочность, хех. Начудил, было дело. Но быстро понял, что спорить с нами бессмысленно и образумился. Да и в книжках твоих то же самое было написано, мол, все нормальные подростки так себя ведут, проверяют границы и прочее такое. А ты у нас не любишь быть как все, да. Подожди, тут лучше через горку пройти. Заодно и на рассвет посмотрим.
Забравшись повыше, бродяга нашёл удобное место на обрывистом краю дороги, с которого открывался хороший обзор на город внизу. Небо было ясным, и красное солнце величественно поднималось над морем, рассылая тёплые лучи остывшей за ночь земле. Постояв там почти четверть часа, Коджи продолжил шагать в направлении нужного адреса. Интуиция вела его прямиком к дому Осимы Кейко, потому что там сегодня ночевал старший инспектор Сугимото.
Ты зря про него так думаешь. Он в самом деле очень порядочный мужик. Просто они заболтались вчера допоздна... и он остался ночевать. Этот тачибан настроен серьёзно, думает о будущем, а не о развлечениях. И готов спать на полу – лишь бы рядом с любимой женщиной. У Кейко тесная квартирка, вдвоём не развернёшься, но он мотается к ней почти в каждый свой выходной. Ну да, ему проще, он ведь на машине. Если без пробок, так всего час езды. Тут слева быстрее обойти, чем справа. И прибавь шагу, чтобы не пришлось стоять на переезде.
На улицах становилось всё более людно, и шаману было непривычно, что прохожие не обращают на него внимания. Он чувствовал себя невидимкой без посоха и белых лент и только удивлённо пожал плечами, когда его чуть не сбил с ног школьник, опаздывающий на занятия. Ведь почти всегда обыватели старались отойти подальше от странно одетого чувака, сами уступали ему дорогу.
Да, мы давненько не прятались вот так, среди толпы. А зря. Иногда это бывает полезно – вспомнить, что мы всего лишь песчинки в огромной пустыне, один из миллионов муравьёв в этом рукотворном муравейнике... Эх... Мы почти пришли, кстати. Ещё квартал можно дворами срезать, мимо часовни, там заборов нет. Смотри-ка, даже раньше пришли, чем нужно было, и никто нас тут не поджидает. Видать, не так уж и много людей у наших мафиози, не хватило ещё и тут засаду устроить. Хех. Нет, ждать не надо, постучись сейчас, эти двое уже не спят. Ты им не помешаешь, нэ. Сказали же тебе, что у них там пока что всё вполне невинно.
Иноуэ всё же не очень хотелось вторгаться в чужое личное пространство вот так, без приглашения, но дело было важное. Поднявшись по внешней лестнице небольшого дома на второй этаж, отданный под съём, странник постучался, и почти сразу изнутри раздался чуть испуганный женский голос.
– Кто там?
– Это Ино-кун. Извини, что без предупреждения.
– Ох!
Послышалась возня, что-то глухо стукнуло, и дверь открылась.
– Здравствуйте, офицер Сугимото. Рад вас снова видеть, – спокойно улыбнулся медиум и шагнул внутрь тесной прихожей.
– Привет, Шаман. Ты вроде и не удивился... знал, что я здесь, да? И, кстати, зови меня Суги.
– Я понадеялся, что мне повезёт, – улыбка Коджи стала более лукавой. – И я смогу забрать свой посох уже сегодня.
– Он в машине... и твои вещи тоже. Я как чуял, что скоро тебя встречу, – Ясуо по-свойски провёл гостя на маленькую кухню, в крепкие руки радостной Кейко, которая усадила его в угол и шутливо погрозила пальцем.
– Без завтрака не отпущу.
– Я никуда не тороплюсь... в отличие тех, кому ещё ехать на дежурство по пробкам.
– Ишь, шутник, – усмехнулся в ответ полицейский, заняв второй стульчик, покуда хозяйка хлопотала у плиты. – Ты лучше скажи, где тебя носило эти дни? Тебя, оказывается, ищут... весьма уважаемые люди.
– Я был там, где во мне нуждались сильнее.
– Ясно. По работе, значит. А как же ты... без посоха-то?
– Он не всегда нужен. Есть люди, которые больше верят психологу, чем шаману.
– Например, я, – Кейко поставила на стол тарелку с жареной рыбой и две пиалы с рисом – для мужчин. – Ешьте. Я после вас поем. Третьего стула у меня нет, да и на работу мне только завтра.
– Спасибо за еду.
– Ну уж нет, так не пойдёт, – Сугимото поднялся, чтобы уступить свой стул даме. – Посиди с нами, хозяюшка.
– Я же не могу сидеть, когда гость стоит, – отмахнулась та. Тогда Ясуо метнулся в комнатку и принёс низкий пуфик. Уселся на него и, взяв пиалу в руки, начал есть. Осима покачала головой, но не стала снова спорить, только фыркнула, потому что старший инспектор смотрелся забавно, сидя так низко. – Тебе ведь так неудобно.
– Нормально. Я же высокий, – пробубнил Суги, подкладывая себе в пиалушку кусочки рыбы с общей тарелки.
– Я очень рад за вас, – тепло улыбнулся бродяга, наблюдавший эту почти семейную сцену. Двое предсказуемо смутились и усерднее застучали палочками о стенки своих плошек. Первым справился Ясуо, поставил пустую посуду на стол и прямо посмотрел на земляка.
– Между прочим, это благодаря тебе... я тут. – Перевёл взгляд на Кейко и неудержимо засиял.
– Моё участие в вашем знакомстве минимально, – покачал головой Иноуэ. – Я лишь инструмент, послушный воле наших ками. Им немного грустно, что вы в них не особо верите и редко совершаете положенные обряды, но они велят мне сообщить, что конец марта будет наиболее удачным временем для покупки своего жилья, Суги-кун.
– Вот даже как, – тачибан задумчиво потёр переносицу привычным жестом... потом сложил ладони вместе и прижал их ко лбу. – Спасибо вам, ками-сама.
– Ты собираешься купить дом? – удивилась Кейко. И почти сразу густо покраснела под взглядом Ясу-куна, который и не думал скрывать свои намерения.
– Я куплю дом и увезу тебя в Одавару. Там тоже есть клиники, где нужны медсёстры твоего уровня.
– Ишь, какой – "увезу"! – фыркнула женщина и отвернулась к плите, чтобы заварить свежий чай. – Мы всего-то три месяца знакомы.
– Понимаю твои сомнения, – покивал Суги и хитро улыбнулся. – Надеюсь, мне хватит следующих трёх месяцев, чтобы уговорить тебя.
Странник тоже улыбался, слушая эту шутливую перепалку, дополненную комментариями своего внутреннего собеседника, и чувствовал себя счастливым. Бессонная ночь и пеший марш-бросок через половину города легко компенсировались уютом маленькой кухни и искренними эмоциями двоих влюблённых. Пусть даже привыкшая к независимости Кейко и пыталась отшутиться, но её одинокое сердце каждый раз радостно трепыхалось от улыбок Ясуо... и она ничего не могла с этим поделать.
– Главное – подольше не рассказывайте родственникам, – предупредил обоих Коджи, допив свой чай. – К сожалению, такие новости слишком быстро распространяются, а среди ваших знакомых есть неискренние люди, которые не захотят пожелать вам добра.
– Ох, – несмотря на весь свой скепсис, Осима обеспокоенно сцепила пальцы. – А Джун-нии уже знает...
– Он нас не выдаст, он же не трепло, – вступился за него полисмен и вопросительно посмотрел на бродячего медиума. Тот кивнул.
– Да, это так. – Поднялся на ноги и вежливо поклонился хозяйке. – Что ж, мне пора идти. Спасибо за гостеприимство, Кейко-тян, рад был снова повидать тебя.
– Обязательно заглядывай, когда будешь тут.
– Хорошо.
– Ты теперь куда – на север или на юг? – спросил Сугимото, тоже поднявшись, чтобы пропустить гостя в прихожую.
– Сперва в Одавару, потом дальше на юг, в Кумамото.
– Я могу отвезти тебя до Одавары, нэ.
– Было бы неплохо... но мне ещё нужно попрощаться с Джуном. Я ему обещал.
– Хм, – тачибан глянул на часы, быстро прикинул в уме варианты... и снял с вешалки свою форменную куртку. – Если ехать прямо сейчас, то я успею туда до начала дежурства.
– Ох, я же хотела собрать тебе бенто! – огорчилась женщина. – Да и Ино-куну еды с собой дать...
– Ничего страшного, купим что-нибудь по дороге, – беспечно отмахнулся Ясуо. Легонько подтолкнул шамана за порог, а сам изловчился крепко обнять Кейко на прощание и жарко шепнуть ей в самое ухо: – Увезу!
И через мгновение уже бегом спускался по железным ступенькам, ужасно довольный своей выходкой. Ино стоило некоторых усилий сделать вид, что он ничего не заметил, и не ухмыляться во весь рот, глядя на попытки старшего инспектора придать своему лицу серьёзное выражение. Уже сев в машину, двое переглянулись – и откровенно рассмеялись, будто заговорщики, которым удалась хорошая шутка.
– Спасибо ещё раз, Ино-кун, – Суги дружески похлопал его по плечу. – Если б не ты, я бы ещё нескоро решился поговорить с ней на эту тему.
– Ваши ками помогают вам создать семью, а я тут ни при чём.
– Ну-ну.
Мурамаса там костерит нас сейчас на все лады... да, за то, что спальник его не взяли. Беспокоится, ага. Но мы почти уверены, что эта штука нам в этот раз не понадобится и нет нужды тащить дополнительный груз. А всё самое необходимое лежит сейчас в багажнике Суги-куна.
Судя по тому, как легко ориентировался полицейский из Одавары в хитросплетении улочек Йокогамы, маршрут от дома сестры к дому брата был ему хорошо знаком. Поэтому весь путь занял не больше четверти часа. На небольшой городской парковке одно место было занято габаритной чёрной иномаркой, и Ясуо хмыкнул, намётанным глазом разглядев номера.
– Опять они! А вчера вечером эти ребятки паслись возле дома Кейко-тян.
– Это за мной, – спокойно констатировал бродяга. – Но я не хочу ехать с ними. Если тебе не трудно, сообщи им, что я скоро приду и воспользуюсь твоим транспортом, чтобы доехать до Одавары. Я ненадолго, ты не опоздаешь на работу, не волнуйся.
– Ладно.
Они вышли из машины одновременно, и шаман свернул к дому, в котором жил Осима, а Сугимото пошёл наперерез парню в спортивном костюме, который выскочил из иномарки. Иноуэ не знал, что именно сказал тачибан этому якудза, но тот и правда не стал преследовать странника, поверив ему на слово. Так что он спокойно дошёл до стоящего чуть на отшибе дома и постучался в дверь, зная, что хозяин уже не спит.
Осима медитировал над чашкой кофе, мысленно ругая себя за то, что опять просидел до часу ночи, пытаясь подобрать аккорды к новым стихам. Пока что ему всё не нравилось, мелодия не хотела вырисовываться, а в память настырно лезли обрывки каких-то народных песен и традиционных мотивов. Быть может, у какого-нибудь бродячего артиста и получилось бы придумать подходящую мелодию к этим необычным стихам... но Мурамаса за прошедшие дни так и не позвонил.
Дробный стук в дверь заставил Джея буквально подпрыгнуть на стуле и мигом прогнал сонливость, ведь это был их с Коджи условный сигнал – ещё со времён младшей школы, когда они играли в разведчиков в овраге у реки.
– Привет! – распахнув дверь, просиял рэпер и приглашающе махнул рукой, пропуская гостя в дом. – А я думал, что ты уже не помнишь этот стук.
– Есть вещи, которые не так-то просто забыть, – покачал головой Иноуэ. – Я пришёл попрощаться. Мне нужно уходить из города. Много дел.
– Что, даже чаю не попьёшь? – улыбка Джуничиро погасла и он вздохнул, чуть опуская плечи.
– Суги-кун ждёт в машине, он вызвался подвезти меня до Одавары. Но минут десять у меня есть... и я пришёл, потому что ты хотел мне что-то сказать.
– Да. – Глядя в полузнакомое, взрослое лицо школьного друга, Осима лихорадочно подбирал слова, чтобы не выглядеть косноязычным... но только глубже погружался в ставшие бездонно мудрыми глаза человека, всегда понимавшего всё без лишних слов. И снова, как уже бывало раньше, в детстве, реальный мир словно бы куда-то отодвинулся, внешние звуки притихли, оставляя двоих собеседников будто внутри маленькой снежной хижины... один на один. – Ино... я... написал стихи, – вместо всех заготовленных фраз сообщил Джун. Сглотнул и, сделав ещё один глубокий вздох, начал читать, старательно выдерживая плавный темп речитатива:
– Мой ангел-хранитель не носит крыльев,
Он мудростью кроткой смиряет насилье.
Для его молитв не нужны храмы,
Он музыкой дождя исцеляет раны.
Под босыми ногами – горы и лощины,
Он бродит там, где не проедут машины,
Он зовёт мою душу: "Вернись к свету!"
Но я блуждаю во тьме, где нет ответа.
В лабиринтах боли есть тупик отчаянья,
Мою память жалят иглы раскаянья.
Я измерял судьбу тупыми гороскопами,
Я блуждал всю жизнь окольными тропами.
Был уверен твёрдо – прошлое не вернуть.
Но пришёл мой ангел, указал мне путь.
Он сказал: "Не храни горести, отпусти..."
Тут голос Джея сорвался, он зажмурился, досадливо мотнув головой, чтобы сморгнуть непрошенные слёзы... и услышал родной голос:
– Я давным-давно всё тебе простил... Джун.
Они обнялись так крепко, словно и не было многих лет разлуки и нечаянного предательства. Время исчезло, стало абстрактной бессмыслицей... и только неровный стук сердца отмерял последние капли этой короткой встречи.
– Возвращайся... когда сможешь. Заглядывай хотя бы, – с трудом разжав руки, Осима нашёл в себе силы отстраниться.
– Если ками позволят – обязательно. Спасибо за стихи. Из них получится красивая песня, я так думаю.
– Пока что-то не получается... И Мурамаса твой не звонит.
– Он скоро позвонит, я уверен.
– Это
твоя интуиция говорит, нэ?
– Она самая. Мне пора, Джун-кун. Я очень рад, что с тобой теперь всё хорошо, что мы, наконец, смогли поговорить... и оставить прошлое в прошлом. Не оглядывайся на старые ошибки, смотри вперёд, как ты всегда смотрел – без страха. А если снова понадобится моя помощь – я приду.
– Спасибо, друг. Значит... до встречи?
– Да. Не будем прощаться. Нам это ни к чему. До встречи.
Проводив бродячего шамана взглядом, Осима не сразу осознал, что так и стоит на крылечке своего дома, улыбаясь... и совсем не чувствует грусти, какая должна была быть в такой момент. Звуки окружающего мира снова вторглись в его сознание: вот с ближней парковки выехала машина... и сразу за ней вторая... где-то вдалеке свистнула электричка, отходя от перрона... а в доме громко брякнул телефон. Джей заулыбался ещё шире и поспешил взять трубку.
=======================
14.01.2024 by Neptune Lonely
