Поймай меня

      Горечь подбиралась к горлу Энид, стоявшей в полном отчаянии и некой потерянности, ведь та и подумать не могла, что вот так неосознанно попадётся на самую опасную ловушку, нарушив главную установку, которую давала себе по жизни. Не знала она, что вот так по собственной неосторожности и воле случая (в чём сомневалась) сможет влюбиться в человека, который напрямую был связан с тем, от чего Синклер бежала всю свою жизнь, находясь в кресле собственного серебристого автомобиля, — полюбить гонщика. Полюбить гонщика. Ещё несколько недель назад даже мысль об этом казалась ей издевательской, а сейчас она стояла перед человеком, который собственноручно сломал все её пусть и хрупкие, но уверенно стоящие ранее стены.       Только лишь нескрываемая злость, которую было отчётливо видно в голубых глазах, удержала блондинку на ногах, не дав свалиться на пол из-за неожиданно подкосившихся коленей. Она так и сверлила взглядом девушку напротив, которая не сводила с неё своих тёмных, как бездна, но горящих, как горячий шоколад в данный момент глаз, так и продолжая держать в своей вытянутой руке чужую.       Уэнсдей не знала, что должна была сделать сейчас. Воздух, казалось, насильно выдавили из лёгких, а получить новый — возможность ограничили. Она стояла как вкопанная от накатившего осознания их ситуации и остаточного потрясения, пришедшего после. Брюнетка, хотя её лицо и не выказывало ни единой эмоции, становясь непробиваемым щитом, за которым Аддамс скрывала свои чувства, всё ещё была шокирована тем, какие же всё-таки жизнь, оказывается, может играть партии, какие может разыгрывать комбинации, находящиеся за гранью всякого понимания.       — Ну что? — Уэнсдей, неотрывно следившая до этого за глазами девушки напротив, сейчас видела на дне этой голубизны невиданную ранее ярость напополам с отчаянием. — Посмотрим, так ли ты хороша, как все трубят?       — Уже трижды ты могла убедиться в этом сама, — с привычным вызовом попыталась ответить Аддамс, пока Энид изучала её лицо, слышала её голос, видела, как та девушка, которую знала Синклер, просто сменилась неизвестным ей человеком, на дне глаз которого не было ни одной эмоции. Уэнсдей Аддамс умела прятать свои чувства, зарывая их на шесть футов под землю, если это было необходимо, и сейчас как раз был такой момент, ведь не время было давать волю эмоциям и пытаться что-то объяснить или же оправдаться. Точно не сейчас.       — Маршрут вы обе знаете, — девушки, перестав испепелять друг друга взглядами, достойными горящего в Аду огня, обернулись на голос Тайлера, уверенно кивая да разъединяя наконец ладони.       Уэнсдей прошла к своему автомобилю и, заняв водительское сидение, смотрела в зеркале заднего вида на то, как к Энид подошли друзья, которым та быстро что-то сказала, чуть нервно взмахнув ладонью, надеясь, что ребята оставят её в покое, что они, с непониманием во взглядах, всё же сделали, отходя к обочине. Аддамс, сдав назад, поравнялась с серебристым автомобилем, за рулём которого немного нервно старалась устроиться поудобнее одна блондинка, пытаясь совладать с собственными чувствами. Не время было расклеиваться и устраивать допросы, не сдерживая так и желающих выплеснуться наружу эмоций. Они приехали сюда ради гонки — последней и решающей для них обеих, а значит — время было наконец поставить точку в этом противостоянии, закрывая этот гештальт. Тайлер вышел перед автомобилями и, поочередно повернувшись к водителям, кивнул, на что получил незамедлительный ответ в виде надрывистого рёва двигателей.       Шум мотора не мог заглушить стук собственного сердца, которое ещё немного и просто бы выпрыгнуло из груди Энид. Внутри неприятного жгло, а ком слёз подбирался всё ближе и ближе к горлу, но Синклер, постаравшись взять себя в руки, сделала уверенный глубокий вдох полной грудью, а после медленный шумный выдох ртом, расслабленно прикрывая глаза, прежде чем положить руки на руль, выверенно проходя одной ладонью по кругу, как делала это каждый раз перед любым новым заездом. Она повернула голову вправо, но сквозь затемнённые стёкла так и не смогла ничего разглядеть, возвращая в итоге свой взгляд на Тайлера, которого они освещали ярким белым светом своих фар.       Ладони Аддамс, прошедшие до этого по щекам и шее, в конечном счёте устроившиеся на руле, немного подрагивали, а на кончиках пальцев Уэнсдей продолжала чувствовать фантомное тепло чужой руки, которую сжимала в момент «знакомства». Брюнетка не совсем понимала, что ощущала в данный момент: все чувства будто нахлынули разом, затопив собой всю трезвость рассудка. Не могло всё так сложиться, не могло это всё быть правдой.       «Не бывает таких случайностей», — думала Уэнсдей, повернув голову в тот же момент, когда это сделала и Энид, но так же, как и она, разглядеть в темноте зеркал ничего не смогла.       Тайлер поднял руки, давая девушкам знак подготовиться к старту, а после резко опустил их, подав сигнал.       Никто из них не собирался поддаваться: всё как было задумано изначально — только честная, справедливая гонка, в которой лишь одна могла одержать победу. И это будет именно та, которая быстрее сможет собраться с мыслями, не дав сопернице себя обогнать. После рывка мгновенно накаляющаяся атмосфера смешалась с запахом асфальта и бензина, а в ушах небольшого количества наблюдателей поселился скрип резко сдвинувшихся с места колёс, скользящих по поверхности трассы. Со зловещим рёвом оба авто рванулись вперёд, словно выпущенные из клеток хищники. Напряжение, витающее в воздухе, разрезалось двумя автомобилями, девушки на водительских сидениях которых горели появившимся, словно второе дыхание, азартом и желанием победить во что бы то ни стало.       Они, как в тот самый последний заезд, отчаянно желали вырваться вперёд, вот только в сравнении с той ночью, эта несла за собой куда бо́льший эмоциональный аспект. Сегодня для Энид это была не просто встреча, в которой она наконец узнала, кто является «Призраком», чего так отчаянно жаждала раньше, сегодня эта гонка — испытание для её влюблённого сердца, которое, как она была уверена, бесчестно предали, поигравшись вдоволь. Синклер была полна решимости показать всё, что она чувствовала — здесь, на поле их сражения — на трассе, по которой они неслись с бешенной скоростью, стараясь опередить друг друга.       Они мчались по извилистой дороге, окутанные тенью да освещаемые лишь светом звёзд. Рёв двигателей разрушал нависающую за городом тишину, а девушки в салонах своих автомобилей лишь крепче сжимали руль в руках. Они обе вливались в это подобие танца из скорости, заставляющей сердца колотиться ещё быстрее, и мастерства, которое демонстрировали, выкладываясь на все сто процентов и не сдаваясь ни на секунду. Каждый поворот, каждый рывок был равен вызову, бросаемому сопернице, и ответному вызову, принимаемому без колебаний в тот же момент.       Путь казался бесконечным, так думала Уэнсдей, выжимая педаль газа на прямом участке дороги, пытаясь вырваться вперёд, но её попытку пресёк серебристый автомобиль, подбирающийся как можно ближе к ней, почти касаясь боковой части её чёрного авто, что заставило чуть сбросить скорость, чтобы отъехать в сторону и не столкнуться с чужой машиной. С ухмылкой на лице, которую не дано было увидеть блондинке, Аддамс приняла этот вызов, как и любой другой до этого, решив в ответ бросить подобный, когда Энид попыталась вырваться вперёд. Кажется, это раззадорило её соперницу, что брюнетка могла понять по рёву мотора её автомобиля и дальнейшему поведению на протяжении оставшейся части трассы.       Они ехали, не сдавая позиций, пока необъяснимый танец рвущихся к победе машин в потоке чувств, эмоций и нескрываемого азарта, который проснулся в них обеих, стоило одной попытаться занять лидирующую позицию, двигал их обеих вперёд. Уэнсдей усмехнулась, не переставая думать о том, что сейчас происходило: она участвовала в гонке с человеком, которым был ей симпатичен, который раньше ничего не знал о ней, ровно как и Уэнсдей, оказывается, ничего не знала про неё. Это казалось странным, но в какой-то момент Аддамс словила себя на мысли, что это казалось необъяснимо правильным. Брюнетка полностью отдалась моменту, понимая, что у них будет время, чтобы обсудить это позже, а сейчас ей следовало сосредоточиться на окружающей её обстановке, не давая Синклер даже подумать, что она могла ей поддаваться: это было бы неуважительно по отношению к блондинке.       И наконец, на финишной прямой, когда дыхание перехватывало, а руки дрожали от напряжения, Энид взяла верх. Она заслужила эту победу, с небольшим отрывом пересекая линию финиша быстрее, чем это сделала уже всё просчитавшая брюнетка. Она быстро поняла, где была её ошибка, и знала, что поплатится за это, что в конечном счёте и произошло, но несмотря на это, Аддамс, останавливаясь после финишной линии в надежде на разговор и возможность объяснится, уважительно слабо улыбалась, чувствуя внутреннее облегчение и гордость за свою блондинку.       Вот только улыбка сошла сама собой, когда Уэнсдей, вместо того, чтобы увидеть, как Энид останавливается неподалёку от неё самой, услышала, как заревел мотор серебристого автомобиля и, ни на секунду не тормозя, унёс водителя прочь с этого места. Аддамс оставалось только смотреть вслед блондинке, скрывающейся в объятиях ночи в одном из съездов с основной трассы, и вновь не знать, что делать.       Смешанность чувств внутри брюнетки не позволяла ей здраво оценивать ситуацию — мало того, что она не ожидала такого исхода событий, так теперь Энид ещё и уехала, не дав им возможности всё обсудить. Это было слишком. Находясь всё в том же подвешенном состоянии, Уэнсдей покинула салон своего авто, увидев компанию из трёх человек, которые шли ей навстречу.       — Куда она уехала? — Аддамс не определилась: злилась ли она из-за этой неоправданной импульсивности или переживала, не зная, что может произойти с Энид на дороге в таком неоднозначном состоянии. — Я вас спрашиваю, — кажется, злость всё же начинала пересиливать чашу весов, наполненную чувствами Уэнсдей.       — Я бы тоже очень хотел знать, — заговорил Тайлер, будучи не менее потерянным, ведь его подруга победила, как и хотела, она достигла вообще всего, что планировала, и вот такой побег — парень был удивлён.       — Она телефон отключила, — не без возмущения напополам с тревогой в голосе констатировала факт Йоко, в очередной раз слушая запись автоответчика, которая начинала выводить девушку из себя.       — Почему она вот так резко уехала? — Дивина озвучила вопрос, сидевший в голове Тайлера уже долгие минуты, пока его мозг пытался дать этому какую-то оценку, как-то объяснить поступок его подруги, пока тревога, что поселилась внутри, начинала только интенсивнее расползаться по всему телу.       Всех интересовал этот вопрос, ребята переглядывались, ища в глазах друг друга ответы, и лишь Уэнсдей шумно выдохнула, опираясь о закрытую дверь своего матового чёрного автомобиля, после гонки немного покрытого пылью.       — Это, вероятно, всё из-за меня, — с сожалением начала Аддамс, пальцами потирая виски. — Она наверняка думает, что я всё знала и просто обманула её, — брюнетка поджала губы, запихнув руки в карманы джинс, ногой пиная какой-то небольшой камушек около себя, когда осознание наконец пришло в полной мере, позволив увидеть общую картину произошедшего: понять, как это вообще выглядело со стороны.       — Ты-то тут при чём? — резко выпалил Тайлер, совершенно не понимая и даже не догадываясь, о чём шла речь.       — Меня зовут Уэнсдей Аддамс, — брюнетка повернула голову в сторону компании друзей, которые стояли слева от неё. В их глазах она увидела шок, а после — понимание того, что вообще происходит.       — Ты… — начал Тайлер, делая несколько шагов к стоящей у автомобиля девушке с явно недобрыми намерениями, а Уэнсдей, перестав опираться на машину, встала во весь свой небольшой по сравнению с Галпином рост и подняла голову на парня. — Ты… зачем ты это сделала?       — Я не знала, — на лице брюнетки не дрогнул ни один мускул, когда Тайлер за плечи прижал девушку к кузову автомобиля, а в его глазах Аддамс видела первобытную ярость и искреннее смятение.       — Великий «Призрак» не знает, с кем гоняет? — рычал парень, не отпуская Уэнсдей. — Кого ты тут пытаешься обмануть? — выкрикнул он, сильнее прижав девушку к авто.       — Во-первых, убери от меня свои руки, — голос опустился на несколько тонов ниже, пока брови медленно сходились к переносице, а желваки проявлялись на остром лице. — Во-вторых, я не знала, что Сильвер — это Энид, потому что не видела досье на неё, когда приехала.       — Как это? — спустя долгую минуту изучения чужих черт лица парень заговорил вновь и, казалось, поверил брюнетке, ослабив хватку и сделав шаг назад, но глаз не спускал, ожидая объяснений.       — Обычно я просматриваю все досье перед любым заездом, но приехав в Лос-Анджелес второпях, у меня не было времени изучить информацию о здешних гонщиках, а потом… я подумала, что это нечестно по отношению к достойному сопернику, решив дать ей шанс, — Уэнсдей ступила чуть вперед, переставая соприкасаться с чёрным металлом, и всё так же не сводила глаз, мечась меж трёх ребят. — Знала лишь, что это девушка, примерно моего возраста, — Аддамс некомфортно повела плечом, повернув голову в сторону, с сожалением смотря в пол. — В вечер последней гонки я встретила Энид, но и подумать не могла, что две эти девушки могут быть одним и тем же человеком.       — Не-ве-ро-ят-но, — почти по слогам произнёс Тайлер, уровень внутреннего шока после услышанного вырос ещё сильнее, чем прежде. — Да вы ребята как из книги с такими совпадениями.       — Уж как есть, — Аддамс поджала губы, выдыхая и возвращая взгляд на компанию друзей. — Мне нужно найти её и поговорить, — начала Уэнсдей. — Где искать?       — Ну, домой она сейчас точно не поедет… родители… мм, нет, — поджав губы, перечислял Тайлер, а Уэнсдей нахмурилась, но спрашивать дополнительно ничего не стала. — Из друзей все здесь, вряд ли она сейчас захочет кого-то из нас видеть, но мы будем звонить.       — Ей завтра на работу, — втеснилась в разговор Йоко, вспомнив про обязанности подруги в кафе. — Завтра утром она должна быть в кофейне.       — Тогда туда я и поеду, — кивнула Уэнсдей.       — Кто тебе сказал, что требуется твоя помощь? — подозрительно сощурился Тайлер, повернув голову к брюнетке, небрежно осмотрев её. — Уж спасибо, ты уже сделала всё, что могла.       — Из всех вас она ненавидит именно меня сейчас, — начала Аддамс, сжимая руки в карманах в кулаки, пытаясь совладать с собой, чтобы не наговорить глупостей. — И именно мне нужно всё исправить.       — Уэнсдей, да? — Йоко, разрывая зрительный контакт с Тайлером, которого та испепеляла своим взглядом, привлекла внимание девушки, получив в ответ уверенный медленный кивок. — Вот мой номер, — она протянула Аддамс небольшую визитку автомеханика, которым и являлась, и брюнетка приняла её, быстро окинув взглядом номер и текст. — Позвони, если она даст о себе знать.       Тайлер, смерив девушек взглядом, тяжело выдохнул, понимая, к чему клонила Танака и о чём говорила Аддамс — они обе были правы: сейчас этим двоим катастрофически нужен был разговор, как бы Галпин не старался сейчас уберечь свою лучшую подругу. Уэнсдей достала из кармана кожаной куртки небольшую записную книжку и ручку и, быстро начеркав номер на одном из листов да выдернув его, передала в руки парня, на что тот неуверенно кивнул, отвечая на незаданный вслух вопрос, беря вещь в руки.       — Я дам знать, если она позвонит мне, — выдохнул Галпин. — Сейчас поеду по нашим местам, может она решила поехать в какое-то из них.       — А я всё-таки съезжу к ней домой, и если её там не будет, то утром буду ждать её около кафе… — Уэнсдей запнулась, что парень быстро понял, поспешив ответить.       — Отправлю тебе адрес, — и Аддамс кивнула в знак признательности.       Под внимательные взгляды она села в автомобиль, открывая окно и заводя двигатель, а после, обернувшись на ребят, которые продолжали смотреть на неё, со скрипом шин уехала прочь, оставляя за собой лишь столб пыли и трёх человек, смотрящих ей в след.       Добравшись до дома блондинки, Уэнсдей быстро покинула салон авто и вошла внутрь жилого комплекса, поднимаясь торопливым шагом на нужный ей этаж, достигнув которого, она остановилась, встав перед дверью. Девушка постучала несколько раз, но за стеной не услышала какого-либо шума, потом ещё несколько раз, но уже громче, и всё равно ничего. Аддамс упёрлась лбом в холодную поверхность входной двери и прикрыла глаза, шумно выдыхая. Она инстинктивно всё ещё тихо стучала по дереву, хотя и знала, что Энид там точно не будет, а после выдохнула, окончательно смиряясь с тем, что внутри не было ни одной живой души, подошла к лестнице, и взявшись рукой за перила, в крайний раз кинув взгляд на дверь, поджала губы и пустилась по лестнице прочь, покидая жилой комплекс в салоне уносящего её прочь по ночным улицам черного автомобиля.       В квартиру Бьянки она зашла тихо, зная, что подруге утром рано вставать на какую-то там встречу и, приняв душ, прошла к себе в комнату, пока на душе не прекращали скрестись кошки, так и стараясь царапнуть посильнее, чтобы кровь хлынула бо́льшим потоком, затопив собой лёгкие, чтобы те больше не смогли выполнять свою функцию. Отчего-то было тяжело дышать, и Уэнсдей подошла к окну, открывая его и вдыхая полной грудью свежий воздух, смотря на небо, на котором ещё немного и начало бы светать. Это значило лишь то, что до подъема у Аддамс оставались считанные часы, за которые ей просто необходимо было немного отдохнуть — не сколько физически, сколько морально, ведь то количество эмоций, которое она получила сегодня, девушка не испытывала, наверное, никогда. Оставив окно открытым, Уэнсдей добралась до своей кровати и, так и не расправив постель, просто плюхнулась поверх заправленного пледа, утыкаясь лицом в подушку. Стоило ей ощутить носом запах свежей наволочки, как её глаза непроизвольно закрылись, утягивая брюнетку в не очень долгое, но хоть на какое-то время расслабляющее путешествие, организованное её подсознанием.

***

      Сначала Энид не знала, что делать с информацией, которую даже не успевала переваривать. Уэнсдей Аддамс и была тем самым человеком, которым она восхищалась, которого ненавидела, по которому неожиданно даже скучала, желая встретиться вновь. Её Уэнсдей, которая временами глупо шутила, при этом будучи абсолютно открытой и… честной — так казалось блондинке. На самом же деле ей врали с самого начала, а Синклер, как самая наивная маленькая девчонка, глупо повелась на всю эту напускную простоту и отчасти даже несерьёзность этой девушки. В голове всплывали мелкие обрывчатые воспоминания рассказов Аддамс, и всё казалось ещё более понятно, заставляя блондинку почувствовать себя последней дурой.       Продолжая находиться в движении, Синклер на самом деле думала, куда могла бы поехать на ночь, ведь вернуться домой не могла, зная, что кто-то из ребят или даже Уэнсдей могли бы нагрянуть к ней, а этого Энид было бы сейчас не выдержать — она должна была сначала сама всё обдумать, прежде чем, как взрослый человек, принять решение и дать брюнетке объясниться, если, конечно, у той были какие-то оправдания произошедшему. Блондинка не могла поехать к ребятам, ведь ей было бы не избежать вопросов, а в отель не поселилась бы, потому что не брала с собой никаких средств, лишь захватив телефон — её рюкзак так и остался лежать в машине Тайлера. Ей на ум пришла лишь коллега, с которой у неё были достаточно тёплые и почти доверительные отношения — Эмили не знала только о том, что блондинка по ночам не только смотрела сериалы, а ещё и гоняла по трассам на даже страшно озвучивать каких скоростях. Позвонив и второпях попросив прощение за беспокойство, Энид сказала, что ей нужно остаться сегодня у кого-то на оставшуюся ночь, потому что поссорилась с девушкой и не хотела с ней говорить, а Эмили была единственной, о ком Уэнсдей не знала и точно не нашла бы её у неё — теоретически даже не соврала: утаивание информации не приравнивалось же ко лжи, ведь так?       Оказавшись дома у подруги, она наконец выдохнула и позволила слезам покинуть своё законное место, обжигая щёки, пока она утыкалась подбородком в колени, смотря на стоящую перед ней чашку чая, которую хозяйка квартиры поставила почти сразу, заняв место напротив. Она молчала, не зная, стоит ли ей что-то говорить, а потому просто пододвинула небольшую глубокую тарелку с конфетами.       — Там есть твои любимые, как чувствовала, что ты придёшь, — тихо прошептала она, только после этого уловив взгляд заплаканных голубых глаз, а на губах отметила слабую, но полную благодарности улыбку, неловко потянувшись за увиденной сладостью, разворачивая обёртку и прикрывая глаза после того, как надкусила конфету, наслаждаясь любимым вкусом на кончике языка — их покупала мама, поэтому они до сих пор были для блондинки самыми любимыми, несмотря даже на то, что за период её взросления в ассортименте появилось куда больше новых и разнообразных изделий из шоколада и не только. Это был сладкий вкус детства, и горький привкус воспоминаний, связанных с самыми дорогими для неё людьми. Эстер Синклер была строгой, но справедливой матерью, приложив к воспитанию своих детей большие усилия, делая их теми, кем они есть сейчас, пусть и ушла из жизни, так и не увидев лучших лет их становления полноценными единицами общества.       — Спасибо, Эмили, — шмыгнув носом, прошептала она, беря в руки чашку да делая пару глотков уже порядком остывшего чая, что сейчас было только лучше.       — Нам завтра с утра на работу, — неуверенно начала рыжеволосая. — Я подготовила тебе диван в гостиной, — Энид с благодарностью кивнула, пожелав девушке доброй ночи и попросив прощение за такое неожиданное появление в столь поздний час, на что Эмили ей лишь сонно подмигнула, говоря, чтобы та не брала в голову такие глупости. Синклер пообещала, что расскажет ей всё, но позже, и девушка в ответ лишь медленно кивнула, после чего скрылась с кухни, оставляя Синклер наедине с собой. Быстро допив чай, Энид покинула кухню, выключив свет, прошла в гостиную и легла, закутываясь посильнее в чистый плед — и несмотря на летнюю погоду Лос-Анджелеса, ей было холодно.       Этой ночью ей было особенно холодно и тоскливо.

***

      Утро встретило блондинку быстрее, чем ей бы того хотелось, но не то чтобы у неё был выбор. Выключив звонящую под ухом трель будильника, она потянулась на диване, всё ещё сонно зевая, и протёрла глаза, привыкая к яркому солнечному свету, что просачивался через наполовину открытые шторы. Девушка услышала совсем тихий шум, идущий из кухни и носом втянула воздух, распознав в нём ароматный кофе. Откинув одеяло и проморгавшись, окончательно привыкая к бодрствующему состоянию, Энид встала с дивана и лениво направилась в ванную, где умылась, прогоняя остаточный сон, и зашла на кухню, увидев попивающую кофе Эмили, одной рукой листающую ленту в одной из популярных соц.сетей.       — Доброе утро, — тихо сказала она, садясь напротив рыжеволосой, которая отложила телефон, как только завидела подругу в проёме двери.       — Доброе, соня, — хихикнула Эмили и указала взглядом на плиту, на которой стояла сковорода, накрытая крышкой. — Я сделала тебе яичницу, ешь и поедем на работу, — она подняла голову на стену, где висели часы и усмехнулась. — У тебя полчаса до выхода.       Выложив блюдо на тарелку и взяв с собой вилку, девушка села за стол, принимаясь уплетать яичницу, ведь на самом-то деле со вчерашнего перекуса в кофейне ничего и не ела.       — Спасибо, — с набитым ртом, уже доедая, сказала Синклер, делая глоток сока, который стоял на столе перед ней.       — Да ладно, это ж просто яичница, — улыбнулась рыжеволосая, допивая свой кофе, а Энид, которая дожевала всё окончательно, поспешила объясниться.       — Нет, Эмили, я не только про завтрак, хотя и за него спасибо, я со вчерашнего обеда ничего не ела, — она протёрла рот салфеткой и повернулась на подругу, которая подошла к раковине, дабы вымыть чашку. — Я за всё, что ты сделала для меня, — блондинка прокашлялась. — Несмотря на позднее время ты не послала меня, более того: напоила чаем и подготовила постель, не задавала вопросов и не давила. За это большое спасибо.       После того как подруга замолчала, Эмили обернулась, а шум воды затих, после того как она закрыла кран.       — Ты же тоже мне помогла когда-то, — неуверенно начала она, вспоминая, как пережила похожую ситуацию и лишь Энид приютила её у себя на несколько дней, когда Эмили осталась без жилья. — Да и… зачем ещё нужны друзья, — она неловко улыбнулась, пожав плечами, а когда Синклер подошла, прижала её к себе за плечи. Блондинка улыбнулась, прошептав тихую благодарность, и девушка отстранилась, собираясь исчезнуть в своей комнате, чтобы переодеться, как резко остановилась у самого выхода из кухни, хитро улыбаясь. — У тебя осталось восемь минут, — на что Энид застонала, принимаясь быстрее мыть за собой посуду и убирать со стола, а когда вернулась в гостиную, увидела на диване белый топ почти прикрывающий живот и чёрно-белую юбку в среднего размера клетку, обтягивающую бёдра.       — Эмили? — удивлённо позвала она коллегу, когда та вышла из своей комнаты.       — Ну ты же не пойдёшь в этом? — рыжеволосая осмотрела девушку с головы до пят, отметив не особенно надлежащий вид своей подруги для нового рабочего дня.       — Ты невыносимая лиса, — улыбаясь, Энид всё же была благодарна за всё.       Собравшись и выйдя из дома всего на две минуты позже, чем планировалось, девушки зашагали в сторону автобусной остановки, дойдя до которой, им повезло не ждать транспорта, тут же сев в нужный автобус. Энид устремила взгляд в окно, смотря на сменяющиеся машины и другие транспортные средства во время дороги, пока подруга рядом смотрела всякие видео, лишь изредка отвлекая блондинку, показывая очередной смешной видеоролик с милыми животными. Синклер хихикала, а потом возвращалась к окну, делая глубокий вдох да прикрывая глаза. По пути в кофейню Энид подумала и приняла решение поговорить с брюнеткой после работы — в этот раз честно и без какой-либо утайки. Какая-то надежда теплилась внутри, когда она вспоминала потерянный взгляд карих глаз во время того, как они пожимали руки перед гонкой. Блондинке хотелось верить, что всё не так, как ей казалось с первого взгляда, отчего даже становилось неловко, ведь она взяла и как не самая умная девушка просто сбежала.       — Энид, — плеча коснулась чужая рука, и девушка поняла, что сейчас будет их остановка, а потом, покачав головой, освобождая ту от лишних мыслей, она повернулась к Эмили и улыбнулась, вставая с места да выходя из автобуса. Тепло солнечного утра заставляло душу теплеть, а мозг думать о лучшем, пока они шли к кофейне, открытие которой было через полчаса.       Встав за стойку, подготавливая всё нужное, Энид была готова к принятию покупателей, завязывая кофейного цвета фартук с эмблемой заведения потуже, а Эмили рядом расставляла всё около кофемашин. И вот прозвенел первый звоночек за этот день, оповещая о приходе первого покупателя, увидев которого, Синклер мгновенно присела за стойку, надеясь, что вошедшая девушка её не увидела, осматривая помещение. Эмили обернулась и удивлённо опустила глаза на поджимающую колени девушку, чтобы её уж точно не было видно, а губами совсем тихо та просила её прикрыть, на что рыжеволосая лишь недоумённо кивнула, пожав плечами и становясь ближе к стойке, готовясь принимать заказ.       — Доброе утро, чего желаете? — с натренированной улыбкой спросила Эмили.       — Я ищу одну девушку… — неуверенно начала брюнетка, не будучи полностью уверенной, что Синклер сегодня пришла, ведь не заметила её, зайдя в помещение. — Мне сказали что она работает здесь, — девушка осмотрела, увидев ещё абсолютно пустое заведение. — Энид Синклер, — у блондинки, сидящей под стойкой пробежали мурашки по коже от того, как Уэнсдей произнесла её имя — сколько всего было в этих двух словах, что заставило сердце девушки ёкнуть. — Она просто не берёт трубку, не отвечает на сообщения и дома не появлялась со вчерашнего вечера.       Уэнсдей была у неё дома. Она искала её. Сердце Энид пропустило ещё один удар, но не было сломлено — у неё сейчас просто не было сил предстать перед этой невозможной и до боли желанной девушкой, а потому она сидела и как трусиха боялась даже пискнуть, почти задержав дыхание.       — Если она не отвечает вам, то, вероятно, на это есть причины, а потому я не могу ничего сказать, — с нехарактерной серьёзностью Эмили ответила медленно и спокойно, не желая продолжать этот разговор. — Желаете что-нибудь выпить?       — Разве она не появлялась сегодня? У неё же рабочий день, — но Аддамс не останавливалась.       — У Энид выходной сегодня.       Уэнсдей выдохнула почти нервно, а рука опустилась на стойку, постукивая пальцами по поверхности, пока она на секунды прикрывала глаза, отгоняя подступающую до самого горла злость.       — Четверной эспрессо с собой, — открыв глаза, она вернула взгляд на милую девушку, которая всё же продолжала улыбаться, пусть уже и не так широко, как тогда, когда Уэнсдей вошла в помещение. — Оплачу картой, — рыжеволосая кивнула, настроив терминал для оплаты, а сама принялась выполнять заказ, спросив имя девушки, чтобы написать его на стаканчике, что, услышав спокойное «Уэнсдей», и написала чёрным маркером, выставляя готовый напиток на стойку.       — Хорошего дня.       — Эмили, — прочитала девушка на золотистом бейджике, что висел на груди. — Если Энид объявится, передай ей, что я её искала и очень хочу поговорить… — Аддамс помолчала, беря в руки картонный стакан с одетым капхолдером, дабы уберечь пальцы от высоких температур. — Пожалуйста, — добавила она тише.       — Хорошо, — на выдохе ответила девушка, уверенно кивнув, после чего Уэнсдей покинула кофейню, делая первый глоток кофе за этот день.       Как только звук колокольчика оповестил блондинку о том, что особа, выбивающая из неё все остатки самообладания, покинула помещение, а потом и увидев вопросительный взгляд Эмили, поднялась на ноги, поправляя юбку да приглаживая фартук.       — Это твоя ненаглядная, с которой ты поссорилась? — вопрос был риторическим, ведь ответ лежал на поверхности, но чтобы как-то разрушить эту нависшую тишину, Эмили всё же решила его задать.       — Да, она… — Синклер сухо сглотнула, всё ещё отходя от того, что чуть не предстала перед этой несносной брюнеткой вот так неожиданно. — Я не знала, что у неё есть адрес кофейни, — девушка поджала губы. — Тайлер, — выдохнув, поняла она.       — Почему ты пришла ко мне, а не к нему? — аккуратно спросила рыжеволосая, упираясь в стойку спиной, чтобы смотреть на коллегу.       — Это… немного долгая история, — неуверенно ответила девушка, доставая телефон, чтобы наконец включить его, ведь как только вчера она позвонила Эмили, договорившись остаться у неё, мобильник блондинки был вновь отключён. — Сейчас могу лишь сказать, что от ребят было бы много лишних вопросов, на которые я просто не смогла бы ответить.       — Хочешь позвонить Тайлеру?       — Да, скажу, что со мной всё в порядке, пусть не переживает, — Энид и правда думала, что ребята не были виноваты в случившемся, а потому держать их в неведении было как минимум несправедливо. — Справишься тут, пока я не приду?       — Конечно, утром почти никого нет, — улыбнулась рыжеволосая. — Иди, но не думай, что я перестала ждать этой долгой истории. Я всё-таки переживаю за тебя, — Синклер в ответ медленно кивнула, говоря, что однажды они встретятся после работы и Энид всё-всё ей расскажет, а затем прошла в комнатку для персонала.       Закрыв за собой дверь и сев на стул, она дождалась включения телефона и разблокировала его, уже видя, как начинали сыпаться сообщения и пропущенные вызовы от разных абонентов, среди которых и Уэнсдей, и Тайлер, и Йоко, и Дивина, и даже Кент. Десятки сообщений от них же, но читать она всё это сейчас не планировала, вместо этого зайдя в телефонную книгу и найдя там номер друга, нерешительно задержав палец над кнопкой вызова, всё же нажала на неё, поднеся мобильник к уху.       — Привет, Тай, — начала она тише своего привычного тона, всё ещё будучи немного неуверенной и потерянной.       — Энид! — вскрикнул парень сонным голосом, видимо проснулся совсем недавно. — Энид, родная, ты безумно меня испугала, — он выдохнул почти успокоившись. — Я объездил все наши места, но тебя там не было, — продолжил парень. — Где ты?       — В кофейне, — Синклер сделала глубокий вдох. — Прости, что заставила всех вас нервничать и переживать попросту, но в тот момент не могла поступить иначе, я просто…       — Я всё знаю, Энид, — продолжил за подругу Галпин. — Уэнсдей рассказала всё и про гонки, и про ваше знакомство, — он помолчал, прежде чем продолжить. — Она ищет тебя, чтобы поговорить и объясниться.       — Я знаю… она приходила только что в кофейню, спрашивала обо мне.       — А ты?       — А я спряталась под стойкой, — усмехнулась она, свободной рукой потирая шею. — Я всё еще не знаю, о чём с ней говорить и боюсь, — призналась Энид больше себе, чем парню на том конце провода.       — Чего?       — Того, что всё, о чём я думаю — правда, и… — она нервно выдохнула. — Не знаю, я просто… просто не знаю, вот и всё.       — Не хочешь встретиться после работы и поболтать? — Энид грустно улыбнулась, зная, что друг просто пытается подбодрить её и делает для этого всё, что в его силах.       — Нет, Тай, после работы пойду домой, хочу просто отдохнуть от всего, прежде чем позвоню ей.       — Эни, прошу тебя, — начал он крайне серьёзно. — Не оставляй меня без новостей и не пропадай вот так, — Тайлер выдохнул. — Ты же знаешь, я могу быть рядом в любой момент, когда тебе это будет нужно.       — Тайлер, это ты сказал Уэнсдей адрес кофейни, да? — без злобы, спокойно спросила девушка.       — Д-да… не нужно было? Мы все переживали за тебя, и она вызвалась узнать о тебе на работе, сказав, что поедет с утра туда.       — Я тебя поняла, хорошо, — помолчав почти минуту, девушка оживилась, вставая со стула. — Меня Эмили зовёт. Я пойду и… скажи ребятам, что со мной всё в порядке, но Уэнсдей ни слова, ладно?       — Как скажешь, босс, — усмехнулся Тайлер. — Я очень люблю тебя, Энид, просто помни об этом.       — И я тебя, — выдохнула она, отключаясь и прикладывая телефон ко лбу торцовой частью, а потом всё же вышла в зал, принимая заказы небольшого наплыва людей, и так до самого вечера, пока её рабочий день не подошёл к концу. За окном солнце начинало уходить за горизонт, а Энид уже собиралась домой. Эмили предлагала остаться и сегодня у неё, проведя мини-девичник, но девушка отказалась, ссылаясь на усталость и потребность в собственном доме, на что рыжеволосой ничего не оставалось, кроме как согласиться.       Они попрощались около выхода из кофейни, разойдясь по разные стороны широкого тротуара, каждая в свою сторону. Энид рассматривала знакомые вывески с небывалым любопытством, будто видела их все впервые, и так и не обратила внимания на то, как быстро подошла к дому, заметив лишь тогда, когда здания закончились, а ей оставалось перейти дорогу на перекрестке, чтобы потом свернуть к жилому комплексу, в котором жила. Она, будучи всё так же погружённой в свои мысли, устремила взгляд в пол, пока не дошла до входной двери, по пути рассматривая свои кроссовки и каждый камушек, встречающийся на дороге.       Над улицами уже царила ночь, хотя всё ещё было тепло и относительно светло, лишь солнце перестало светить, скрываясь за линией горизонта, дав безмолвное обещание вернуться завтра, с прежним рвением согревая всё живое. Поднявшись на нужный ей этаж и отворив входную дверь, Энид зашла домой, закрыла дверь на ключ, а когда обернулась — резко вздрогнула, громко закричав, увидев в темноте силуэт, сидящей на стуле девушки, которая закинула ногу на ногу, уложив сверху ладони, и просто ждала хозяйку квартиры.       — Ты что здесь делаешь? — возмутилась Энид, включив свет и увидев пронзительный взгляд знакомых, до боли знакомых карих глаз. — Как ты вообще сюда попала?       Уэнсдей усмехнулась, положив руки на бёдра перед собой, поднимаясь со стула, отставляя тот к стене, и обернулась на приоткрытую дверь, что вела на балкон.       — Закрывай дверь, живя на третьем этаже, когда уходишь куда-то. В следующий раз это могу быть не я, а кто-то более требовательный, — она вновь посмотрела на Синклер, делая неуверенный шаг в её сторону.       — Никто не додумается влезть в чужую квартиру через балкон! — продолжала возмущаться Энид, разгораясь, словно спичка. — А если бы ты свалилась, а? Чем ты вообще думала?!       — Переживаешь за меня? — Аддамс изогнула бровь, делая ещё несколько шагов к Энид, которая только отступала назад. — Не стоит, я способнее, чем ты думаешь.       — Ох, это я уже поняла, Призрак Несс, — огрызнулась она, чувствуя подступающую неуверенность наравне с обидой, что отдавала в груди. — Зачем ты пришла? — с невесть откуда появившейся смелостью и восставшей казалось бы из-под земли гордостью, Энид скрестила руки на груди, смотря с вызовом на приближающуюся брюнетку, не делая более ни шагу назад. — Оставь меня, Аддамс, чтобы я никогда тебя больше не видела, — желание поговорить сменялось всё более нарастающей злостью, хотя в каком-то смысле та и была неоправданна.       — Не уйду, пока не поговорим, — ответила Уэнсдей так же уверенно, остановившись на расстоянии вытянутой руки, не смея нарушить личные границы девушки напротив. — Ты выслушаешь меня и, только если после этого всё равно скажешь мне уйти — я оставлю тебя, — Аддамс сложила руки за спиной, не отводя взгляд, а Энид продолжала буравить её своими голубыми глазами, полными боли, злости и ощущения предательства. Синклер сглотнула, понимая, что не выставит брюнетку сейчас вот так, просто не сможет, зная, что та искала её, зная, что переживала, и видя на дне тёмных глаз искренность.       — Не здесь, — блондинка осмотрелась, и взгляд упал на диван с лежащим на нём пледом, которым они с Аддамс укрывались, смотря фильм, уголки её губ незаметно поползли вверх, заведомо зная, что Уэнсдей это увидела, потому что тоже обернулась, проследив за голубыми глазами. Энид вернула взгляд на брюнетку, придав своему лица бесстрастного выражения. — Поехали. Мы поговорим, но там, где я хочу, — уверенно продолжила Синклер. — Там, где ты, оказывается, бросила меня впервые, — добавив это на порядок тише себе под нос, она развернулась, направляясь к входной двери и чувствуя, как её спину прожигала пара тёмных глаз, обладательница которых покорно следовала за ней.       Выйдя на улицу, Синклер обернулась к брюнетке, идущей позади, отметив на ней привычный чёрный цвет майки и джинсовых шорт, и протянула руку ладонью вверх, на что получила лишь вопросительный взгляд карих глаз.       — Ключ от машины, — требовательно и нетерпеливо ответила она на этот взгляд, до этого увидев чёрный автомобиль чуть дальше по улице, мысленно поругав себя за то, что не смотрела по сторонам, когда шла домой, отчего и не увидела эту легко узнаваемую отныне машину. Уэнсдей недоверчиво достала ключ из левого кармана шорт, вкладывая в руку блондинки, после следуя за ней к собственному авто. Аддамс просто хотела поговорить и принимала любые условия, чувствуя себя немного виноватой в случившейся ситуации и обстоятельствах, в которых они непреднамеренно оказались. Брюнетка, сев в машину, думала лишь о том, что если бы она узнала, кем на самом деле была Сильвер, если бы прочитала то досье и увидела фотографию, то всё могло бы сложиться по-другому. Она бы не стала устраивать это шоу с перепиской от имени Призрака, не стала бы молчать перед Энид… но сейчас оставалось лишь смириться с последствиями, ведь на самом деле не только Уэнсдей промолчала о том, чем занимается, но и блондинка утаила от неё то, что по ночам не только сериалы смотрит, а ещё и проводит время за рулём гоночного автомобиля.       Будучи каждая в собственных размышлениях, а Энид ещё и сосредоточенной на дороге, абсолютно точно зная, куда отвезёт их, она мысленно путалась в словах, думая, с чего начать этот крайне важный для их дальнейших отношений разговор, и не заметила, как взгляд Аддамс, переставший рассматривать виды в окне, переместился на неё, разглядывая открытые участки тела, светлую юбку, что немного задралась, оголяя ещё больше сантиметров кожи бёдер. Уэнсдей сжала челюсти до естественного скрипа зубов и уткнулась в свои кроссовки, пока мысли уходили далеко за грани приличия и нравственности, наплевав на несвоевременное возбуждение, зарождающееся внутри, стоило ей только посмотреть в сторону этой необыкновенной блондинки, которая с таким бесстрастно притягательным лицом вела машину, сосредотачиваясь на каждом своём движении. Глаза Аддамс скользнули на руки, которыми та уверенно сжимала руль, на её плечи, профиль, чуть взъерошенные от лёгкого ветра волосы — она закусила губу, разворачиваясь к окну, пытаясь унять ноющее чувство внутри.       Доехав до места назначения, которым являлся лес, где они расстались, ещё не зная, какие сюрпризы уготовила им судьба (спасибо, жизнь), Энид свернула на какую-то тихую незаезженную дорожку, по которой, по всей видимости, очень редко кто-то ездил, и проехала дальше на ещё пару километров, оказываясь в полном окружении деревьев на небольшой ровной местности. Ночь полностью вошла в свои права, а потому здесь было не только тихо, но ещё и темно, что абсолютно её не пугало, а неведомое чувство внутри почему-то разрасталось всё сильнее, решив обосноваться в низу живота, когда она отстёгивала ремень, заметив как Уэнсдей делала то же самое, тем самым открыв вид на лямку своего кружевного бюстгальтера, который было немного видно из-за майки, открывающей к тому же ещё и вид на её острые ключицы, заставив блондинку сухо сглотнуть.       Энид вышла первой, а за ней и Уэнсдей, осматриваясь по сторонам, стараясь вглядеться в тёмноту вокруг. Фары были потушены блондинкой намеренно, а освещал их сейчас лишь еле заметный свет луны да россыпи звёзд, что бессменно покоилась на ночном небе.       — Ты лопату забыла, — Уэнсдей первой разрушила тишину, став перед машиной, пока Синклер отошла на несколько шагов, стоя спиной к девушке.       — Что? — она обернулась, уводя взгляд, чтобы не смотреть на брюнетку — чем чаще её взгляд находил чужое тело, руки, лицо, встречался с глазами, тем меньше в Энид оставалось всего, что она хотела бы сказать.       — Разве мы не приехали для того, чтобы ты меня здесь же и закопала? — с напускным огорчением Уэнсдей отодвинулась от капота собственной машины и сделала полшага навстречу. — Очень удобно, и машину здесь же оставила бы, весьма расчётливо, — продолжила она. — Там, где тебя бросила Несс, — сказала она тише обычного, чем заставила дрожь пройти по телу блондинки. — Кстати, почему ты не поехала дальше, я думала, будешь преследовать меня до последнего.       — Бензин закончился, — фыркнув, ответила Синклер, всё же переведя взгляд на чужое лицо, которое сочла абсолютно расслабленным с присущими ему линиями — таким, каким запомнила его за все эти недели с самой первой встречи в ту злополучную ночь.       — Уэнсдей… — выдохнула она, прежде чем неуверенно начать. — Почему?       — Почему что?       — Почему ты сыграла эту игру со мной, зная, что я — это Сильвер? — продолжила она более уверенно. — Почему ты не побоялась причинить мне боль своим добрым отношением, а после этого… вот так всё, — Энид повела руками в стороны, а внутри начинала подбираться та самая ярость, которой она была ослеплена в ночь до этого.       — Я не играла, — бесстрастно ответила Уэнсдей, чувствуя, что ей тоже было что сказать. — Да, я, Уэнсдей Аддамс, и есть тот самый Призрак, который бесцеремонно вторгается на интересующие его гонки, но я и понятия не имела, что ты… — голос стал тише. — Что ты окажешься тем, кем оказалась.       — Это было так очевидно, а я как дура, наивно тебе поверила, — уже громче продолжила Синклер, сверля глазами чужие. — «Путешествуешь», не живёшь на одном месте… а первая гонка с участием Призрака, которая прошла в Берлингтоне, где ты училась… — Энид находилась на грани, и это чувствовала не только она. — Как же много было совпадений, когда ты рассказывала мне о каких-то местах с тем же маршрутом, по которому шёл Призрак, — она выдохнула, закатывая глаза, чтобы сдержать слезу. — Я просто… я…       — Ты просто сделала то же самое, скрыв от меня правду, Энид, — Уэнсдей переняла инициативу в свои руки. — Знаешь, мы обе хороши в своём молчании, потому что привыкли к этому.       — То есть теперь я на скамье подсудимых? — бровь Энид дернулась вверх от раздражения. — И в чём я виновата?       — Я не считаю тебя виноватой, — слегка раздраженно фыркнула брюнетка, не смея отвести взгляд и понимая, что блондинка становится всё ближе. В горле отчего-то немного пересохло, поэтому следующая фраза вышла слегка более хриплыми интонациями, чем ей бы хотелось. — Я всего лишь подчеркиваю тот факт, что мы обе напортачили.       — Нет, ты серьезно думаешь, что я вот так вот сразу возьму и поверю тебе? — Энид ощущала, как в её горле начинала клокотать злость. — Что вообще было правдой из всего, что ты мне говорила, м?       — Я не надеюсь, что ты мне поверишь, — нахмурилась Уэнсдей, делая шаг навстречу и оказываясь четко напротив середины капота собственной машины. Её сердце совершило глухой удар, когда она разглядела собравшиеся злые слезинки в уголках голубых глаз. Она сглотнула, в кои-то веки решив быть честной. — Я не знала, что Сильвер окажешься ты. Это моё упущение. Но я ни разу тебе не солгала. Даже когда ты спросила про мотоцикл и гонки, я честно сказала, что он не мой и в них я не участвую, потому что это правда, — блондинка продолжала сверлить её взглядом, хотя Аддамс и заметила, что злость в том на порядок отступила, смягчив черты округлого лица, а взамен пришла лёгкая озадаченность. — Мотоцикл принадлежит моей подруге, и в мотогонках я никогда не принимала участия.       — Тогда почему ты здесь, Уэнсдей? — губы Энид дрожали, и она стиснула пальцы в кулаки, стараясь держать себя в руках.       — Энид, я…       — Почему?! — голос блондинки сорвался почти на крик. — Ты ведь понимаешь в какой ситуации мы оказались, верно? Так почему? Почему ты ищешь меня целый день, сговариваешься с моими же друзьями, врываешься в мою квартиру, ждёшь меня там? Почему? Зачем всё это?       Впервые в своей жизни Уэнсдей не знала, что ответить. Сердце в её груди стучало с такой силой, что можно было бы сравнить с рёвом мотора на старте трассы, кончики пальцев дрожали, и даже безучастная маска на лице треснула. В девушке напротив неё сочеталось многое одновременно. И всё это ей, безусловно, очень нравилось. Даже эта ярость была так безупречно ей к лицу. Брюнетка сухо сглотнула, не решаясь отвести взгляд и завороженно следя за мимикой девушки напротив. Ей хотелось сказать всё, что было у неё на уме, хотелось рассказать всё, о чём бы ни попросила эта солнечная девушка, хотелось быть рядом, слушать её смех, дарить цветы, держать за руку и целовать её губы. С каждой секундой эта странная блондинка раскрывалась перед ней всё больше, открывая целую вселенную того, что хотелось Уэнсдей Аддамс, того, что должно было принадлежать ей. И если нужно было сказать правду, то она скажет. Просто потому, что ждать дольше она уже совершенно не хотела.       — Потому что мне не всё равно. На тебя.       На минуту повисло молчание, в котором, казалось, могло утонуть небо. Энид моргнула несколько раз, внимательно вглядываясь в лицо брюнетки напротив. За это время она успела её немного изучить, и всё, что она сейчас видела, так это то, что та действительно говорила правду. Блондинка раздраженно вздохнула, запустив пальцы в собственные волосы и растрепав их, стараясь взять себя в руки. Эта чертова Аддамс выводила её из себя, просто потому, что в такие моменты, без этой ехидной усмешки, в её взгляде можно было прочитать слишком многое. Она тяжело вздохнула, вновь поворачиваясь к девушке, замершей на месте и казалось не дышавшей.       — Знаешь, я хочу тебя ненавидеть, — спустя не одну долгую минуту Энид произнесла это, делая шаг вперёд, становясь почти вплотную к брюнетке, едва не припирая ту к капоту автомобиля, которая в свою очередь не сводила с неё глаз, несмотря на темноту, к которой обе уже относительно привыкли. — Я хочу… — договорить ей не дало терпение Уэнсдей, которое резко лопнуло, когда Энид, сделав шаг и умышленно или нет, но задрала юбку этим действием ещё выше, оголяя бо́льшую часть бёдер, а ещё и ко всему прочему стала непростительно близко, принеся с собой аромат своего парфюма, который Уэнсдей отметила ещё в прошлые их встречи. Аддамс притянула девушку к себе за шею, впиваясь в её губы, и, поймав удивлённый выдох блондинки вместе с новым поцелуем, поменяла их местами, усадив девушку на капот своего автомобиля, устраиваясь меж расставленных в тот же момент ног Синклер.       — Ненавидь меня, Энид, — прошептала Аддамс над чужой кожей на ключице, и опустилась на неё губами, оставляя поцелуй и слабо прикусывая, после этого прикоснувшись языком, стараясь извиниться за непреднамеренную боль. Но желание оставить на теле этой девушки как можно больше своих следов превышало сдержанность брюнетки в данный период времени.       За те секунды, что Энид пребывала в шоке, невольно поддавшись порыву Уэнсдей, её мозг словно забуксовал от происходящего, но после этих слов, она наконец смогла осознать своё положение попутно с тем, что её словно окатило волной горячего воздуха. Собственное сердце подпрыгнуло в груди, и она слегка оттолкнула от себя эту сносящую ей крышу брюнетку, вцепившись пальцами в чужие плечи. Собственное дыхание сбилось, а в голове творился полный хаос. Её взгляд скользил по лицу девушки, что занимала все её мысли последнее время, по её приоткрытым манящим губам, её дрожащим ресницам и тёмным затуманенным глазам, которые ждали ответа. Блондинка порывисто выдохнула, вдруг осознав всё снова и понимая, что с каждой секундой воздух в легких раскалялся сильнее и ей это… нравилось.       — Заставь меня, — хрипло выдохнула она в пухлые губы, притягивая ошарашенную брюнетку обратно к себе в объятия и обвивая её талию собственными ногами. Ей нужен был выход накопившихся за это время эмоций, что натягивали собственные нервы до скрипа последние дни. Ей нужны были эти прикосновения, она хотела этого. И осознание собственных мыслей потонуло в звуке тяжелого вздоха, сорвавшегося с чужих губ, когда она со всем долго сдерживаемым желанием впилась поцелуем в губы той, кто заставлял её мир переворачиваться с ног на голову последние недели. Той, кого она хотела и задушить, и зацеловать одновременно (и закопать потом, чего уж). И пусть всё катится к черту в данный момент. Ей надоело себя сдерживать.       Уэнсдей неохотно отстранилась от таких желанных губ, понимая, что тело Синклер откликалось на каждое взаимодействие, а сама девушка уже плотно окольцевала её ногами, блуждая руками по чёрной неплотно прилегающей майке. Аддамс опустила руки на талию, касаясь разгорячённой кожи, которая контрастировала с её прохладными ладонями, и двинулась выше, дойдя до края лёгкого белого топа, поддевая его, чтобы потом потянуть вверх. Энид же, поняв намёк, помогла девушке избавиться от одного из элементов её одежды, чувствуя, как возбуждение от тепла тела рядом, от касаний чужих пальцев на её коже, от тихого шепота, который вызывал толпы мурашек, распространялось по всему телу, с невероятной скоростью затапливая собой все несказанные слова и негативные чувства, которые она ощущала ранее.       В этот раз Уэнсдей не собиралась медлить, а потому, как только откинула мешающий элемент одежды куда-то на траву неподалёку, тут же накрыла ладонями полушария, скрытые белым бюстгальтером с кружевом по краям, и втянула чужие уста в недолгий поцелуй, отстраняться от которого Энид не хотела, а потому и укусила девушку за нижнюю губу, прижимая к своему телу ещё ближе, чем ранее это казалось возможно, чем вызвала саркастичную усмешку, которую тут же стёрли в поцелуе желанные губы Синклер.       Аддамс всё же отстранилась от губ Энид, продолжая осыпать поцелуями подбородок, линию скул, шею, задевая пульсирующую венку, и плечо, дойдя до которого, столкнулась с преградой в виде лямки бюстгальтера, которую с удовольствием стянула зубами, вызывая несдержанный выдох блондинки, сидящей на капоте и блуждающей пальцами по её телу, всё ещё противно скованному чёрной тканью, пока вторая лямка пала благодаря пальцам, пробравшимся под неё — одно движение свободной руки, и замок за спиной блондинки дал слабину, в последствии чего жалкий клочок ткани был окончательно снят нетерпеливой брюнеткой и откинут куда-то туда же, куда и другая одежда. Она на мгновение затаила дыхание, разглядывая верх чужого тела, которое наконец было в её власти без всей мешающей одежды. Её тёмные глаза скользили по каждому изгибу, очерчивая контуры желанной фигуры, которая вновь втянула её в поцелуй.       — Будешь только смотреть? — нагло прошептала Энид в приоткрытые губы Аддамс, чувствуя, как желание и страсть овладевали ею, поглощая сознание и оставляя лишь пылающий огонь в сердце. Она жаждала прикосновений Уэнсдей, её горячего дыхания на своей коже, её страстных поцелуев, которые вызывали дрожь по всему телу, она хотела её всю и не собиралась более сдерживать собственных желаний, плавясь под каждым взглядом этой нерадивой вечно усмехающейся девушки, которая лишь шумно выдохнула, когда почувствовала, как чужие пальцы потянулись к краю её чёрной майки. Аддамс отстранилась, с трепетом рассматривая, как Энид, с затуманенными глазами и дрожащими от неприкрытого возбуждения руками нырнула под ткань, блуждая кончиками пальцев по её напряжённому прессу, отчего Уэнсдей несдержанно застонала, чувствуя, как остатки самообладания попросту улетучивались, а после Энид потянула вещь вверх, и с её помощью освободила брюнетку от лишней одежды, кинув куда-то в сторону небрежным движением.       Энид замерла, когда её виду предстало подтянутое тело девушки, пресс напряжён, а грудь, скрытая кружевным чёрным бюстгальтером, тяжело вздымалась.       — Будешь только смотреть? — передразнила её Уэнсдей, вырвав Синклер из транса да заставив посмотреть на свои глаза, в которых блондинка увидела проблеск танцующих на дне дьяволят и, не успев ничего ответить, почувствовала, как чужое тело прижалось к ней ближе, а губы нашли её вновь, касаясь в новой непередаваемой борьбе, в которой не было победителей. Уэнсдей нашла чужую грудь и со смаком сжала полушария, которые так идеально ложились в её ладони. Вся эта девушка была соткана специально для неё, и Аддамс до сих пор не понимала, что должна была сделать, чтобы жизнь наградила и обременила её одновременно одним потрясающим человеком, в котором брюнетка была готова тонуть каждый чёртов день своей жизни.       Энид чувствовала, как каждое новое касание пальцев Уэнсдей по её наполовину обнажённому телу вызывало внутри неё огонь, разгораясь всё сильнее с каждой секундой. Уэнсдей, не теряя времени, продолжала блуждать по телу Синклер, словно то было для неё карточным домиком, готовым рухнуть от самого легкого прикосновения. Она провела ладонью по рёбрам, кончиками пальцев пересчитав их все под несдерживаемый дрожащий выдох, граничащий со стоном, после чего одна из её рук юркнула ниже, коснувшись внутренней части раздвинутых бёдер, с наслаждением продвигаясь ближе, скользя пальцами по разгорячённой коже, неспеша пробираясь под юбку, ощущая каждый дрожащий вздох, каждое напряжение в теле блондинки. Энид отдавалась этому моменту, предаваясь страсти и желанию, которое накопилось между ними. Пока их губы вновь соприкасались в жадном поцелуе, выбивающем остатки сгорающего кислорода в груди, ладонь Уэнсдей дразняще медленно подбиралась к нужному месту, ощущая, как достигла нужной точки, прикоснувшись к насквозь промокшему белью, бесцеремонно проходя пальцами сверху вниз сквозь ткань, чтобы ощутить влажность Энид, которая, будучи поглощена желанием, самозабвенно отвечала на каждый её поцелуй, каждое прикосновение, словно жаждала его больше всего на свете. Её тело горело от страсти, и она была готова полностью отдаться этому моменту, этому чувству.       — А говорила, что ненавидишь меня, — выдохнула Уэнсдей с непривычной её голосу хрипотцой, приблизившись к уху Синклер, пока её руки оттягивали юбку выше на живот. — Или же это твоё тело врёт мне? — она провела губами по мочке уха, после чего кончиком языка очертила неизвестную кривую линию, отчего Энид попыталась сдвинуть бёдра, дабы почувствовать хоть какое-то взаимодействие с нуждающейся зоной, ощутить хоть какое-то трение с пальцами, которые умышленно избегали контакта, скользя по бёдрам, поглаживая кожу около, но не касаясь.       — Заткнись, Уэнс… Ради всего святого заткнись и перестань измываться, — отчаянно выкрикнула Синклер, закатив глаза, когда Уэнсдей усмехнулась ей прямо в ушную раковину, прикусив мочку уха, и спустившись на шею, сомкнула зубы на коже под полный страстного желания вздох. Блондинка потеряла контроль над своими эмоциями и телом, которое позорно сдавалось под каждым действием умелых рук. Она хотела больше, чем просто прикосновений и поцелуев. Она жаждала почувствовать Уэнсдей ближе. Её руки скользили по плечам, груди, торсу брюнетки, подогревая возбуждение их обеих. Руки Аддамс опустились на светлое испачканное бельё и с треском разорвали его, заставив Синклер распахнуть глаза, понимая, что неизбежный, такой сладостный и не менее желанный момент окутает её с головой в считанные секунды. Энид вцепилась руками в чужую спину, когда почувствовала, как Уэнсдей стянула с неё остатки порванной ткани, как сжала ягодицы, поглаживая бёдра.       Уэнсдей опустила руку между ног Энид, чувствуя, как влажность покрывает её пальцы, и со сладостными стонами, которые были сродни любимой мелодии для её ушей, она, введя два пальца наполовину, толкнулась внутри, начиная двигаться в такт насаживающихся на её пальцы бёдер, не только слыша, какое удовольствие получала Энид, но и чувствуя это в виде царапающих её спину ногтей.       Аддамс ощущала, как каждая новая манипуляция приносила всё больше удовольствия. Её движения были точными и решительными, словно каждый сантиметр кожи Энид был ей хорошо знаком. Она наслаждалась каждым стоном, каждым прикосновением, воспринимая их как музыку, звучащую в темной ночи леса. Продолжая входить в лоно блондинки, свободной рукой она сжимала одно из полушарий, кусая и посасывая сосок, вызывая ещё больше реакции от чужого податливого тела.       Синклер, сгорая от страсти, ответила на её прикосновения с таким же жаром и желанием. Она позволила себе полностью раствориться в этом моменте, забыв о мире вокруг. Для неё существовала только она и Уэнсдей, их страсть и жар, заполнявший всё пространство вокруг. Аддамс ощущала, как каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждый вздох Энид вызывал в ней бурю чувств и желаний, не поддающихся контролю. Её собственное тело горело от страсти и желания наконец обладать Энид целиком и полностью, забывая всё, что было не оговорено, всё, что они так и не успели обсудить.       И ничто больше не имело значения, кроме этой страсти, этого желания, этого жара, этой привязанности, которая охватывала их с каждым мгновением, каждым поцелуем, каждым прикосновением.       Энид несдержанно стонала от наслаждения, прижимаясь к Уэнсдей ещё сильнее, ещё ближе, словно пытаясь слиться с ней воедино. Она ощущала, как волнение нарастает в её теле, приближаясь к краю оргазма, её руки вплелись в ранее идеальную причёску Уэнсдей, прижимая её ещё ближе. Она чувствовала, как её тело горит от страсти, как каждый её нерв ноет от вожделения и наслаждения, которое Аддамс будто на уровне ощущений понимала, давая в тот же момент то, чего так отчаянно хотела её блондинка.       Уэнсдей пыталась притянуть блондинку к себе ещё ближе, свободной рукой жадно блуждала по чужому оголённому телу, сжимая пальцы на шее, опускаясь на грудь, живот, неожиданно втягивала в страстный, горячий, безудержный поцелуй, на который Синклер отвечала мгновенно, молясь на то, чтобы не кончить раньше времени, растянув этот невероятный момент, который был дан лишь им двоим только здесь и сейчас. Брюнетка ощущала её жар внутри, её влагу, её желание, и это только подстегивало собственное влечение.       Под напряженными прикосновениями Уэнсдей, Энид чувствовала, как её тело погружается в жгучую волну удовольствия. Каждое движение, каждое прикосновение вызывало новую волну наслаждения, стремящуюся к вершине. Аддамс продолжала ласкать нуждающиеся точки, её пальцы искали и находили места, которые приводили Энид к безумной крайности. Её дыхание становилось всё более и более тяжелым, а её тело напрягалось от волнения, стремясь к неизбежному. И наконец, в тот момент, когда страсть достигала своего пика, волна оргазма пронеслась через Энид, захлестнув её всю. Она громко застонала от удовольствия, словно освобождая всю накопленную энергию в этом мгновении высшей точки. Уэнсдей продолжала находиться внутри неё, поддерживая этот момент кульминации, пока Энид не пришла в полное спокойствие, её тело расплылось в блаженстве, а дыхание оставалось таким же сбитым. Синклер уперлась лбом в оголённое плечо брюнетки, не спеша расставаться с теплом чужого тела, пока её руки бессильно покоились на талии девушки, которая в последний раз проведя по горошине клитора большим пальцем, покинула интимное место, позволяя себе прижаться к чужому телу, положив руки на ягодицы, не прекращая поглаживать их.       — Я с тобой еще не закончила, — прозвучало обжигающим шепотом в тишине ночи, отбиваясь по ушным перепонкам всё ещё пытающейся привести своё дыхание в порядок Энид. — Тобой нельзя насладиться, il mio universo, уж прости, — её слова наполняли Синклер чувством нового возбуждения и вновь предстоящего предвкушения, а дыхание вновь стало тяжелым.       Аддамс медленно отстранилась, опускаясь перед ней на колени, касаясь ими прохладной травы, её глаза сверкали от вожделения, а руки ласково обнимали талию блондинки. Голубые глаза на ряду с тёмными сияли страстью и неутолимым желанием. Она улыбнулась, чувствуя, как пульсация страсти наполняет воздух вокруг них, и несмотря на недавно пережитый оргазм, новая волна возбуждения подбиралась вновь, когда она видела эту невыносимую девушку у себя между ног, которая с таким трепетом приближалась к её бёдрам оставляя слабые поцелуи, пока чёрные глаза не сводили глаз с её лица. Сердце девушки забилось быстрее, а её тело горело от нетерпения, желая ощутить умения языка этой нерадивой брюнетки, в которых они нисколько не сомневалась. Уэнсдей приблизилась к промежности Энид, её руки нежно ласкали бедра, вызывая завораживающие ощущения, которые заставили девушку задержать дыхание. Её прикосновения были словно огонь, разжигающий всё новые и новые страсти внутри блондинки. В этот момент они обе забыли обо всем, кроме своего влечения друг к другу. Всё вокруг исчезло, оставляя только их двоих, поглощенных огнем взаимным влечением и желанием, готовых погрузиться в мир блаженства и наслаждения.       — Уэнс… я…       Губы Уэнсдей опустились на промежность, затыкая собой все несказанные слова, заменяя их чем-то более приятным для ушей, начиная ласкать девушку своим горячим языком, отчего Синклер выдохнула сквозь стиснутые челюсти, одной рукой согнутой в локте опираясь на капот, а другой зарываясь в абсолютно растрёпанных чёрных волосах девушки, сжимая их сильнее, когда чужой язык коснулся горошины её клитора, а губы вобрали его с жадностью и непередаваемой страстью. Левая рука Аддамс продолжала блуждать по бедру то подбираясь выше на талию, то вновь опускаясь вниз, в то время как пальцы правой — коснулись разгорячённого входа, мягко проводя. Изо рта Синклер сорвался судорожный нескрываемый стон, что только наталкивал Уэнсдей к активным действиям, подстёгивая её продолжить свои манипуляции, уверенно толкаясь внутри, пока язык вытворял казалось что-то невозможно, играясь с плотью Энид, которая не знала, насколько сильным было её тело, чтобы выдержать всё то, что так отчаянно давала ей брюнетка.       С каждым последующим толчком внутри, Синклер чувствовала, как раскалённый до предела воздух в груди заканчивался, а вдохнуть новый глоток она не успевала, ведь именно в этот момент Аддамс проводила поверхностью своего горячего языка по её клитору. Под напором страсти и вожделения, которые наполняли воздух, Энид ощутила, как её тело начинало подрагивать в преддверии разрядки. Все её чувства были на пределе, каждое прикосновение, каждое движение Уэнсдей только усиливали это ощущение.       Брюнетка, поглощенная жаром чужого тела, продолжала ласкать Энид, которая ёрзала на капоте, несдержанно стонала, пока её пальцы зарывались в тёмные волосы сильнее, прижимая к себе ближе. Её язык обходил каждый участок, вызывая волну удовольствия, которая захлёстывала Синклер с новым стоном, а пальцы под чутким контролем продолжали двигаться внутри. Блондинка была уже явно на грани, её тело пылало от внутреннего огня, который только усиливался от прикосновений Уэнсдей. Она сжимала её волосы, стараясь удержаться на краю, но страсть и желание были слишком сильны. И в один момент волна блаженства накрыла Энид, заставляя её распахнуть глаза и выкрикнуть имя той, которую она всё это время желала до дрожи на кончиках пальцев. Её тело дрожало в экстазе, дыхание перехватывалось от удовольствия, к которому её умело подтолкнула невыносимая брюнетка, что продолжала ласкать её, замедляясь, пока последние волны упоения не отпустили Энид, оставляя её ошеломленной и полностью удовлетворенной.       Уэнсдей приподнялась, пока Энид зарылась рукой в собственные волосы, пытаясь хоть как-то поправить их после того беспорядка, к которому их привела Аддамс. Брюнетка встала напротив, тут же ощутив на своих плечах чужие руки, что окольцевали её шею, их глаза встретились, пропитанные рядом чувств, среди которых непонимание и капля сумасшествия, которую они предпочли молча разделить на двоих. Синклер, испытывая волну эйфории, тяжело дышала, её тело всё ещё подрагивало от оргазма, отдавая током на кончиках пальцев ног. Она подняла свою руку, ласково проведя пальцами по её щеке, словно подтверждая свои невысказанные чувства, отвечая взаимностью, а после бессильно прижалась губами к чужим мягким припухлым устам, чувствуя на них собственный привкус, ощущение от которого вместе со вкусом губ брюнетки ещё немного и окончательно свело бы её с ума.       Энид почувствовала, как руки, опустившиеся на её талию, натянули юбку обратно, а после по-хозяйски устроились на её ягодицах, пока фигура этой невыносимой во всех смыслах девушки прижималась к ней ближе, касаясь тканью своего бюстгальтера, её оголённой кожи, всё ещё дрожащей.       — Я не договорила, — хрипло выдавила из себя Синклер, отдаляясь, чтобы посмотреть в карие глаза, в которых увидела знакомую искру интереса и ехидства, пока губы расплывались в усмешку.       — Мм, — довольно промычала она. — Я вся во внимании.       — Уэнсдей, я… — она облизала свои пересохшие потресканные губы и сухо сглотнула, стараясь придать своему голосу привычные ноты, но, вернув свои глаза прямо в тёмную пару напротив, что терпеливо ждала продолжения, пока руки не выпускали блондинку из своей цепкой хватки, продолжила всё равно несколько сипло: — Ты нравишься мне, Уэнс… очень нравишься, — и в этот момент стены собственных страхов пали: она призналась в этом окончательно и себе, и несносной брюнетке, вид которой каждую минуту лишал её возможности здраво мыслить, голос заставлял её сердце дрожать, а карие глаза своей чернотой полностью затапливали её изнутри, наполняя непривычным теплом и трепетом, стоило Энид увидеть на их глубине искренность, которая, на самом деле, была всегда. Уэнсдей говорила правду: никогда она не лгала и была честной до самого конца, даже несмотря на то, что вся эта ситуация стала для неё не меньшим потрясением, если не бо́льшим. Синклер в эти короткие мгновения молчания, пока они обе не сводили глаз друг с друга, затаив дыхание, поняла, что на самом деле брюнетка — её счастливый билет в этой жизни. Девушка, которая увидела в ней Энид, а не Сильвер, которая узнавала её и позволяла узнавать себя. Девушка, от которой не хотелось хранить секретов, и она больше не собиралась. Уэнсдей была права, когда говорила, что они с ней просто привыкли к молчанию и утаиванию. Но больше этого не будет — Энид не позволит. Так же, как и не позволит этой ехидно усмехающейся брюнетке уйти от неё сегодня ночью.       — О, а я думала, что ты всё-таки меня ненавидишь, — с напускным удивлением и в то же время нескрываемой теплотой в глазах, ответила Уэнсдей, когда наконец смогла заставить своё сердце остаться на месте, не вырываясь из груди от аритмичного биения после слов этой дурной растрёпанной, но такой невыносимо прекрасной блондинки.       — Заткнись, Уэнс, — вымученно простонала она и прижала девушку к себе за плечи, напрягая и ноги, притягивая брюнетку за талию. Синклер уткнулась носом в шею, обжигая её своим горячим, пытающимся быть ровным, дыханием, пока Аддамс обняла девушку в ответ, прижимаясь всем телом к чужому такому же наполовину обнажённому (чуть более обнажённому; всё же ты, Несс, ещё в лифчике). — Останешься у меня сегодня? — с надеждой в голосе прошептала Энид в кожу брюнетки, а затем сделала глубокий вдох, стараясь наполнить лёгкие ароматом чужого тела, чтобы тот больше никогда не покинул её.       — Какое интересное предложение, — довольно протянула Уэнсдей в ответ, сильнее сжимая кольцо рук вокруг чужого тела. — Уверена что хочешь?       — Аддамс, я только что стона… — она вовремя запнулась, пока её щеки стремительно покрывались румянцем, стоило ей вспомнить, что произошло десятками минут ранее. — Кхм… конечно, я уверена, — недовольно в итоге продолжила она, под нескрываемый смех отстраняющейся Уэнсдей, которая, заправив волосы за уши, подняла свои ладони, оставляя их в итоге на горячих красных щеках.       — У меня есть одно условие, — серьёзность, которую брюнетка напустила на своё лицо, даже заставила Энид напрячься, внимательно ожидая продолжения, что показала своим медленным кивком, пока руки опустились на обнажённые плечи. — Я не буду спать на диване, — Аддамс старалась сдержать улыбку, когда увидела лицо блондинки, мимика на котором сменялась от непонимания до шутливой злости, которую та продемонстрировала ударом ладони в плечо.       — Уэнсдей! — она улыбалась, пока пыталась говорить серьёзно, но получалось не очень хорошо, что Синклер перестала и пытаться. — Тогда и у меня будет условие, — теперь черед хмурить брови от непонимания перешёл к Аддамс, которая не сводила глаз с голубой пары. Энид прокашлялась, чуть повернув голову, а потом вновь вернулась к ожидающему лицу. — Я очень хочу узнать тебя. Узнать о тебе всё, без твоей маски ходячего шута-неудачника.       — О, это всего лишь часть моего обаяния, которое, кстати, тебя и покорило, — ехидно усмехнулась она, поспешив продолжить до того, как мимика девушки напротив сменилась бы. — Но ты, оказывается умеешь так славно ругаться, что мне даже приятно быть тем шутом-неудачником, который встретил тебя на одной ночной улице, — лукаво усмехнулась Уэнсдей, пробежав глазами по всё ещё обнажённому телу девушки в своих руках, которая вздрогнула от такого пронзительного взгляда и смысла предложения, который дошёл не сразу, ведь Энид просто зависла, смотря на шевелящиеся губы, на растрёпанные волосы, на общий обнажённый силуэт. Аддамс знала, что это был недостаточный для блондинки ответ, и чувствовала, что сегодня хотела бы открыться этой всё ещё загадочной девушке, которая за такой короткий, казалось бы, период времени, стала для неё чем-то важным — неотъемлемой частью её самой. Уэнсдей запуталась пальцами в прядях Энид, прочёсывая их нежным движением, и взглянула ей прямо в глаза, с полной серьёзностью в последующих словах. — Энид, ты видишь даже больше, чем я могу показать… даже когда я глупо шучу, и… — она сухо сглотнула, прежде чем вновь заговорить. — Я здесь, чтобы быть рядом с тобой, — не дав блондинке вставить и слова, Аддамс прижалась к её губам, нежно и трепетно начиная поцелуй, который станет для них двоих началом чего-то нового, чего-то, что они разделят на двоих.       Уэнсдей отстранилась, подобрав их с блондинкой одежду, и протянула Энид, которая забрала вещи и, развернувшись, чем заслужила нескрываемый смешок, слетевший с губ брюнетки, стала натягивать на себя бюстгальтер, а после и топ, пока Аддамс, отряхнув от пыли, надевала скинутую в порыве страсти свою чёрную майку.       — Ключ вернёшь? — спросила вдруг Аддамс, когда увидела, как Энид обернулась. Вопрос был больше не фактическим, ведь они обе знали, что ключ остался в машине — это было скорее о том, хочет ли Синклер вернуться за руль.       — Нет, сама поведу, или ты против? — блондинка расплылась в ехидной улыбке, зная, что у брюнетки не было выбора, что та и показала, покорно кивнув и собираясь пройти в сторону пассажирской двери, но по пути её перехватили за локоть и вновь втянули в беглый поцелуй, который отзывался в теле брюнетки, словно шоковая терапия с приятным послевкусием. А после Энид так же быстро отстранилась, будто ничего и не было, заставив Аддамс шумно выдохнуть, ведь успела уже стать ближе, поставив свою ногу между чужих бёдер, зная, что на этой идиотке не было белья, ведь именно она благополучно испортила его, превратив в обрывки ткани.       — Доиграешься.       — Посмотрим, кто в конце концов доиграется, Несс, — наигранно наивно ответила Синклер, но с вызовом в голосе, подмигнув удивлённо поднявшей бровь Уэнсдей, смотря как Энид медленно подходила к двери автомобиля, садясь за руль и ожидая саму брюнетку, которая, быстро покачав головой из стороны в сторону, стряхивая подступившие мысли, так же села в машину, устраиваясь поудобнее на сидении. И если по пути к жилому комплексу, в котором жила блондинка, Уэнсдей умудрялась положить свою ладонь на чужое бедро, стоя на светофоре, получив при этом злобный взгляд водителя, то это её не волновало — наоборот, обостряло желание поцеловать эту милую в данный момент злюку, что она и делала, за что они обе потом получали сигналы со спины от других машин, смеялись друг другу в губы, и после крайнего краткого поцелуя в щеку от Энид, продолжали путь.       Подъехав к дому, Энид аккуратно припарковалась неподалёку и заглушила мотор, неуверенно глянув на брюнетку, что уже привычно отстёгивала пассажирский ремень безопасности. Синклер крепко задумалась о том, что они будут делать дальше, но все её мысли расплылись во что-то неопределённое, когда Аддамс обернулась на неё и их глаза встретились, освещённые светом уличного фонаря.       — Всё в порядке? — несмело спросила Уэнсдей, положив руку на ладонь Энид, что лежала на коробке передач, чуть сжимая, показывая, что она рядом.       — Да, — отмахнулась Синклер, понимая, что не сейчас начинать разговоры о возвышенном, о будущем и обо всём, что так хотелось узнать. Она отстегнула ремень и покинула салон под удивлённый взгляд карих глаз и молчание брюнетки, которому была сейчас благодарна. Уэнсдей тоже вышла, после чего услышала, как машину поставили на сигнализацию, а затем и передали ей ключ.       — Буду теперь нанимать тебя в качестве водителя, — усмехнулась Уэнсдей, взяв в руки вещь, которая тут же исчезла в кармане её шорт, пока они шли к входу в комплекс.       — Ты через балкон? — Энид неожиданно остановилась, покосившись сначала на свой открытый балкон, а после и на брюнетку, стоящую в шаге от неё.       — А если свалюсь?       — Ты способнее, чем я думала, — неловко, очень смущаясь, ответила Энид на такой игривый тон Аддамс. — Но всё же нет, я пошутила, пошли, — Синклер и сама не заметила, как взяла в руку чужую ладонь, сплетая их пальцы, чему Уэнсдей лишь улыбнулась, поддаваясь этому действию, а после они обе зашли в комплекс и, не разрывая касаний ладоней, добрались до квартиры Энид, которую та открыла свободной рукой, становясь перед ней и выдыхая, а после крепче сжала чужую кисть, предлагая войти.       — Я в душ, — Синклер выпустила чужую руку и отошла к ванной, обернувшись на осматривающую всё брюнетку, будто та была здесь впервые — технически, это можно было назвать первым визитом, который они точно запомнят надолго, ведь это первая их совместная ночь, которую обе желали провести в компании друг друга.       — Я с тобой, — ехидно усмехнулась Аддамс, направляясь к блондинке, но её планы были разрушены вцепившимися в её плечи ладонями Энид, которая остановила её прям перед входом в ванную комнату.       — Не-а, — резво ответила Синклер, поднимая свой взгляд на чужое лицо, отмечая для себя россыпь веснушек, к которым крайне желала прикоснуться, посчитать каждую. — Мне нужен душ, а с тобой это превратится в… — Энид замолчала, видя как чужое лицо расплывалось в довольной усмешке, ведь она знала, что эту фантазию они сейчас явно разделили на двоих.       — Л-ладно, — недоверчиво и несколько огорчённо выдавила брюнетка, всё же опустив руки на талию, неприкрытую одеждой. — Напишу пока тогда Бьянке, что не приду. Пусть не переживает, — в ответ Аддамс получила только несмелый быстрый поцелуй от девушки, которая после этого тут же скрылась за дверьми ванной, закрывая ту на ключ (будто бы Уэнсдей Аддамс не умела взламывать замки — звучало почти как оскорбление, честное слово). Но Уэнсдей, на свою милость, предпочла об этом не думать, проходя к дивану, да попутно доставая телефон из правого кармана, чтобы всё-таки написать подруге сообщение, увидела, что та была в сети буквально несколько минут назад, и почему-то решила позвонить, перейдя в контактную книгу.       — Привет, Би, не разбудила?       — Пф, Несс, что такое сон? — ответила уставшая Бьянка. — Я до сих пор сижу с документацией, а вот тебя где носит, уже… — она видимо посмотрела на часы, ведь на некоторые секунды замолчала. — Уже перевалило за полночь.       — Я сегодня не приду, — продолжила Уэнсдей, а Барклай услышала в тоне этого непомерно знакомого ей голоса ноты удовлетворения, радости и чего-то, что расшифровать, увы, не смогла. — Энид предложила остаться у неё, — Аддамс взглянула на дверь ванной, слыша оттуда шум, и представила блондинку под тёплыми струями воды, которые каплями скатывались по её телу, и эта картинка, застрявшая в её воображение, заставила её сухо сглотнуть, а тянущее чувство внутри опуститься в низ живота.       — О, вы наконец-то поговорили, и ты смогла всё объяснить? — Бьянка была рада, ведь если она сейчас была в квартире объекта своей симпатии, то это значило лишь то, что разговор прошёл хорошо.       — Прошлись по всем пунктам, — усмехнулась Аддамс, откидываясь спиной на диван да прикрывая глаза, видя перед собой только картину стонущей под её умелыми действиями блондинки, что только распаляло и без того нездоро́во думающий мозг, который наконец получил желаемое: обладать этой иногда непонятной, но такой сводящей с ума и желанной до дрожи девушкой.       — О, значит ли это что… — Бьянка тактично замолчала, на что Уэнсдей, помедлив с десяток секунд, всё же положительно замычала в трубку, расслабляясь окончательно, одной рукой держа телефон, а другой — выводя узоры на расстеленном пледе. — Мне нужны подробности, потому что… я думала, что она убьет тебя, Несс, а не будет стонать под тобой, — Барклай усмехнулась совсем несдержанно.       — Бьянка… — недовольно пригрозила она подруге, но после решила всё же рассказать немного, что случилось, ведь она знала, что Барклай не плевать и она действительно ждала этих новостей. — Не найдя Энид в кофейне, я поехала к ней домой, залезла через балкон в дом и ждала прихода, — Бьянка была абсолютно не удивлена подобному поведению Уэнсдей, это буквально было в её стиле: сделать всё, чтобы добиться цели — Барклай даже уважала эту целеустремленность, если бы она иногда не выходила за рамки закона, впрочем это явно была другая история. — В итоге она на моей же машине увезла меня в лес, где мы… немного поговорили, — последнее слово было произнесено небрежно и почти со смешком, после чего Аддамс краем уха услышала, как шум воды в комнате стих, и её воспалённый мозг продолжил рисовать картины того, как Энид распределяет шампунь на волосах, втирая его в корни, параллельно напевая что-то себе под нос, а потом наносит на тело персиковый гель для душа — именно этот аромат она слышала, покрывая сегодня поцелуями тело блондинки. Её ноющее чувство внутри только сильнее обострялось, а потому она сдвинула бёдра, стараясь унять напряжение, которое стремительно накрывало её с головой, стоило только представить полностью голое тело Энид, её небрежные привычные ей самой движения… о, Уэнсдей была обречена.       — Эй, ты там? — Бьянка вырвала её из собственных откровенных фантазий, заставив шумно выдохнуть сквозь зубы и сжать плед в ладони, чтобы хоть как-то держать себя в руках, дабы не нарушить пространство блондинки, сломав чёртов замок, ведущий в комнату, где сейчас беззаботно мылась девушка, ставшая объектом её вожделения и дурных фантазий.       — Да, я… на чём я остановилась? — спросила она скорее сама себя, чувствуя себя явно сбитой с толку из-за одной до безумия сексуальной девушки, от которой не хотелось отходить ни на шаг, словно тот верный пёс. — А, после этого она предложила остаться у неё, и как ты понимаешь, не согласиться я не могла.       — Может и самой на балкон к кому-то влезть, чтобы потом так же с кем-то говорить, — усмехнулась Бьянка с неприкрытым издевательством. — И как тебе новый уровень ваших «переговоров», а? — Барклай прыснула со смеху, представляя себе лицо Уэнсдей и гримасу, в которой оно исказилось. Она была просто рада, что не находилась сейчас рядом с Аддамс в одной комнате, ведь тогда точно не избежала бы расправы.       — Би… — не став комментировать глупые вопросы Барклай, которые, как они обе знали, были абсолютно точно риторическими, ведь ни одна никогда не лезла в личную жизнь другой, но голос Уэнсдей прозвучал серьёзно, когда она позвала подругу. — Ты не против, если я останусь у тебя ещё на некоторое время, пока… пока не решу, что делать… со всем этим, — она выдохнула почти обречённо, будучи ещё не до конца уверенной в том, какое будущее её ждало.       — Мне казалось, что наша вольная птичка наконец нашла своё уютное гнёздышко, нет?       — Я… не знаю, — честно ответила Аддамс. — Мы не говорили, что будем делать дальше. Но я… подумываю, чтобы остаться в Лос-Анджелесе, — наконец призналась Аддамс в своих планах, которые появились ещё когда только она познакомилась с Энид, проведя вместе некоторое время.       — Как приятно оказаться правой, — самодовольно расплываясь в улыбке, послышалось в трубке от Бьянки. — Познакомишь нас до того, как вы подадите заявление в регистрационную службу? Свадьба и всё такое.       — Би! — прошипела Аддамс, понимая, что Бьянка поняла всё ещё до того, как даже сама брюнетка пришла к выводу, что хотела бы переступить этап кочевничества и наконец остепениться, найдя свою гавань в тихой двухкомнатной квартире, владелица которой оказалась безупречна для неё во всём.       — Я серьёзно, познакомишь?       — Завтра вечером.       — Идёт, — услышала Аддамс в трубке, пока параллельно слышала, как зашумела вода, а через какое-то время затихла, пока они тут разговаривали. Уэнсдей, постаравшись хоть как-то взять себя в руки, была вновь эмоционально на пределе, когда увидела фигурку блондинки, укутанную в махровое розовенькое полотенце. Капли воды стекали по шее и ключицам, пока она вытирала волосы таким же полотенцем лишь чуть меньшего размера. Уэнсдей сглотнула, не имея ни малейшей возможности оторвать глаз от Синклер, которая её пристального взгляда будто и не замечала, будучи сконцентрированной на собственном занятии.       — Доброй ночи, Би, — Бьянка кинула явный смешок, услышав, насколько жалким был голос её подруги и всё поняла, пожелав в ответ беспокойной ночи и завершив звонок.       Уэнсдей приподнялась, собирая остатки сдержанности и самообладания, и подошла к блондинке, которая наконец оторвалась от своего действия, переведя взгляд на фигуру рядом.       — Выделишь мне полотенце? — спросила она спокойно, стараясь не бегать глазами по телу Энид… не заострять внимание на полотенце, которое было ненадёжно закреплено и в любой момент могло обнажить слишком желанное тело.       — Д-да, — Синклер наконец увидела этот взгляд, отчего по коже пробежал табун мурашек, а голос, после долгого нахождения в ванной, немного осип. — Там в ванной висит, кажется, серое, — Уэнсдей кивнула и прошла в комнату под внимательный взгляд голубых глаз. А после того как закрыла дверь, прислонилась к ней затылком, пропитывая свои лёгкие каким-то тропическим гелем для душа, которым здесь пахло повсюду. Но Уэнсдей же чувствовала персик? Она предпочла сейчас об этом не думать, и вообще ни о чём не думать, просто принимая душ.       Аддамс вышла из ванной спустя десяток минут, заправляя конец полотенца, чтобы то держалось на её теле, и увидела Синклер, которая сидела на диване с телефоном в руках. Полотенец уже не было, а вместо этого на плечах Энид была лишь одна голубоватая безразмерная футболка. Волосы всё ещё были влажными, отчего ворот её футболки был мокрым, но блондинку это, кажется, абсолютно не волновало. Она была увлечена разглядыванием видео в своей новостной ленте, но как только дверь комнаты открылась и её взору предстала одна абсолютно очаровательная и уютная брюнетка, Энид перестали волновать милые котики с короткими лапками, на которых она смотрела с умилением ещё несколько секунд назад.       — Однажды ты предлагала мне сухую одежду, что будет темнее твоих волос. Предложение всё ещё в силе? — Уэнсдей улыбнулась, увидев, как Синклер прикусила губу и яро закивала, откидывая телефон и скрываясь в спальной, после чего вернулась оттуда с тёмно-серой широкой футболкой, которая точно прикроет бёдра. Аддамс с благодарностью приняла (поймала) вещь и тут же натянула её поверх полотенца, которое в итоге послабила, давая тому сползти вниз по телу, прежде чем она его подхватила и повесила на сушку.       — Ты говорила с Бьянкой? — спросила Энид, медленно подходя ближе, когда Уэнсдей во второй раз вышла из ванной, будучи уже в футболке её брата, которую та забрала у него ещё много лет назад, так что она сейчас пропахла только ароматом Синклер, которым Аддамс без всяких сомнений наслаждалась, пусть и не показывала этого слишком явно.       — Да, сказала, что останусь у тебя, — Уэнсдей усмехнулась. — Отчиталась мамочке, — Энид хихикнула, робко взяв девушку за руку, невольно блуждая пальцами по тыльной стороне ладони, медленно обводя костяшки и выступающие венки, не отрывая взгляд от чужих карих глаз, обладательница которых, стоявшая напротив, смотрела на неё с трепетом, не отрываясь ни на секунду. Лишь чувствуя, как изящные пальцы Синклер выводили на её предплечье хаотичные узоры, поднимаясь всё выше и выше, пока не достигли плечей, шеи, а потом и щеки, накрывая ту ладонью.       — И что она сказала? — с присущей только блондинке улыбкой, она приближалась ближе, по мере своих слов, становясь почти вплотную, оставляя между их лицами не более десятка сантиметров.       — Ничего, что я могла бы озвучить, — в ответ на это Энид лишь смущённо улыбнулась, показывая, что не нуждается в объяснениях, пока Уэнсдей хотела проклинать всё, что только попалось бы ей под руку от того, насколько близко она ощущала сейчас эту девушку, от того, что чувствовала чужой голос так отчётливо и ярко, пока голубые глаза изучали черты её лица, а она не могла даже говорить внятно из-за охрипшего голоса. — А ещё завтра я вас познакомлю, если ты не против?       — Завтра я должна встретиться с ребятами… те, которых ты видела в ночь гонки, — прохладная ладонь Уэнсдей легла на щёку Энид, большим пальцем поглаживая кожу под собой, просто наслаждаясь присутствием этой взбалмошной блондинки так близко.       — Мы могли бы совместить? — с некоторой неуверенностью спросила Аддамс, не убирая руки, чувствуя чужую на своей шее. — Я тоже не прочь познакомиться с твоими друзьями. Надеюсь, в этот раз твой приятель не припрёт меня к стенке за то, что я здесь с тобой, — хмыкнула она.       — А что сделал Тай в прошлый раз?       — Ничего такого, — ответила она, пытаясь своим спокойствием развеять недоверчивость в глазах блондинки, и кратко кивнула, давая понять, что это не та тема, о которой стоит переживать. — Просто он был так же удивлён, как и я, вот и всё.       — Я поняла, — Энид недовольно поджала губы. — Спрошу у Тайлера, — добавила она, а после продолжила: — Тогда напишешь Бьянке, что мы будем ждать её в кафе, адрес я тебе скажу завтра.       И не успела Уэнсдей ответить почему бы не написать сейчас, чтобы подруга распланировала свой день, исходя из новой информации, как оказалась втянута в поцелуй одной нетерпеливой блондинкой, которая тут же закинула руки за шею, обвивая её, и притянула девушку ближе, впиваясь с новой силой, чувствуя, как собственное возбуждение вновь накаляется от одного лишь простого поцелуя, от мягких губ с ментоловым привкусом — зубная паста, которой та воспользовалась, найдя в ящике ванной запечатанную зубную щётку и, поморщившись от цвета, всё же нанесла на неё слой пасты.       — Энид… — выдохнула Уэнсдей в губы блондинки, инстинктивно положив руки на талию. — Ti voglio follemente, il mio universo, — звучало почти отчаянно, хрипло, с мольбой. Это было ей жизненно необходимо — почувствовать Синклер рядом, ещё ближе, ещё наглее, почувствовать всю себя во власти этой девушки. И Энид ответила, впившись в припухлые от и так большого количества поцелуев за сегодня губы, желая раствориться в этом моменте. Руки блуждали по чужому телу, пока она чувствовала те же прикосновения от Уэнсдей. Синклер не заметила, как они, беспрестанно целуясь, подобрались к дверям в спальню, которую Аддамс толкнула ногой, проталкивая блондинку внутрь, с хлопком закрывая дверь той же конечностью.       Уэнсдей не замечала вообще ничего вокруг, концентрируясь только на чужих руках, резких вздохах, тяжелом дыхании и собственном невпопад бьющемся сердце, которое контролировать уже не могла, да и не хотела — пусть хоть выпрыгнет из груди, если это даст Уэнсдей возможность показать Энид то, что она чувствовала всякий раз, когда Синклер находилась рядом с ней. Аддамс оказалась повалена на идеально застеленную кровать, тут же сминая одеяла, после чего почувствовала вес чужого тела, который уместился на её бедро — эта идиотка, конечно же, не надела бельё, что брюнетка теперь чувствовала в полной мере, потому что её кожа тут же стала влажной. Энид была на том же уровне возбуждения, что заставило остаток воздуха резко покинуть её грудь с шумным дрожащим выдохом, когда она подтянула Синклер к себе ближе, накрывая её губы своими в страстном, желанном, отчаянном поцелуе, который прекратился, когда Энид оттянула её нижнюю губу зубами, после чего слизала выступившую каплю крови, словно вампир довольствуясь металлическим привкусом на языке.       — Доигралась, а? — с нескрываемым ехидством отстранилась Энид, видя во что превратила эту некогда превосходящую её в умении держаться брюнетку, которая сейчас рвано дышала, стараясь ухватить себе хотя бы глоток воздуха, а это Синклер ещё даже не начинала.       — Заткнись и сделай что-то, — жадно хватая воздух, прорычала она отчаянно, желая ласки одной недалёкой блондинки, которая сейчас откровенно играла на её нервах, чуть покачиваясь бёдрами, всё ближе и ближе, покрывая ногу Аддамс обильным количеством её собственной смазки.       — Как скажешь, моя луна, — промурчала она на ухо Уэнсдей, отчего та чуть не задохнулась, сдержав себя остатками воздуха, что каким-то невероятным образом всё же поступил в её дыхательную систему. — Не знала, что ты так на меня реагируешь, — самодовольно улыбнулась она, облизнув мочку уха, и опустилась ниже на шею, оставляя на смуглой коже красный след, который, в последствии извиняясь, зализала, пока руки Аддамс опустились ей на бёдра, дойдя до неприкрытых тканью ягодиц, сжимая так, чтобы эта сумасбродная блондинка наконец поняла, что ещё немного и Уэнсдей просто сойдёт с ума, если она не сделает что-нибудь прямо сейчас.       Синклер этот неприкрытый намёк всё же поняла, а потому её ладони уцепились за ткань тёмно-серой футболки (прости, Тео) и потянули её вверх, желая освободить Аддамс от всей мешающей одежды прямо сейчас, что она и сделала благодаря самой брюнетке, которая прогнулась в пояснице, поднимая руки, чтобы процесс занял у Энид как можно меньше времени. Аддамс сквозь зубы простонала, когда Энид опустилась на её грудь, вбирая сосок губами, после чуть сжав зубами и облизнув, пока правой рукой нашла второе полушарие, сжимая в ладони и чувствуя, как воздух в комнате раскалялся, дышать становилось тяжелее обеим — руки Уэнсдей не переставали блуждать по абсолютно нагому телу под футболкой.       Синклер пошла ниже, опустившись на до предела напряженный живот, из-за чего на нём можно было чётко просмотреть все кубики пресса, на которых Энид, увидев один небольшой шрам, прильнула к нему губами, нежно целуя каждый сантиметр шероховатой поверхности огрубелой кожи, собираясь спросить о его происхождении несколько позже. Она продолжала массировать грудь, пока покрывала кожу поцелуями, где-то прикусывая, отчего Уэнсдей мычала, явно получая удовольствие от всего, что с ней делали руки и губы сидящей сверху девушки, которая двинулась ещё ниже, ощущая запах возбуждения брюнетки, что явно не давало ей мыслить разумно, руководствуясь лишь собственными инстинктами, которые никогда её ещё не подводили — будто внутри всегда жил какой-то зверь, который помогал Синклер. И сейчас он хотел только одного: наконец обладать, наконец услышать, как одна лишь девушка будет отчаянно стонать из-за её действий, под ней, для неё. И Энид была согласна с этим фантомным зверем, желая того же, потому и опустилась ниже, коленом раздвигая бёдра брюнетки шире, устраиваясь меж её ног, делая глубокий вдох и наслаждаясь запахом возбуждения одной несносной брюнетки, которая не давала ей жить последние несколько недель, мыслями о себе по ночам.       И сейчас Энид намеревалась ровно как отомстить за всё это, так и принести ей удовольствие, опускаясь губами на складочки, помогая себе пальцами, чтобы ввести язык, которым быстро нашла горошину клитора, вобрав его губами и тут же почувствовав, как девушка под ней инстинктивно собиралась сжать бёдра, протяжно застонав. Но Синклер не позволила ей этого сделать, удерживая Аддамс на месте, заставляя только ощущать то, как её горячий язык соприкасался сейчас с её плотью, как пальцы правой руки опустились к её лону, примеряясь первыми слабыми толчками двух пальцев, которые с каждым новым движение скользили всё глубже, заполняя собой загнанно дышавшую Аддамс, пальцы которой опустились на голову Энид, зарываясь в пряди и собирая всё ещё влажные волосы в подобие конского хвоста, пока та старательно работала языком и пальцами, заставляя Уэнсдей с каждым разом сжимать руку ещё сильнее, до побеления костяшек, прижимая к своей паховой зоне, пока второй рукой она опиралась на локоть, чуть приподнимаясь, чтобы запечатлеть эту картину: приносящая ей удовольствие Энид между её ног, взгляд голубых глаз, который был направлен прямо в чёрную пару, пока она продолжала находить нуждающиеся точки, что понимала по в момент слетевшему из-за стона звуку, который воспринимала как зеленый свет, пока одна её рука ноготками царапала её по бедру, а вторая — продолжала входить в неё.       Энид чувствовала, что Уэнсдей оставалось совсем немного до долгожданной разрядки, что она поняла по руке, направляющей её глубже, по пульсирующей вокруг её пальцев плоти, по затравленному дыханию и неприкрытым стонам наслаждения. Синклер опустила левую руку к собственной промежности, начиная стимуляцию, пока правой продолжала входить до упора, пока не почувствовала, что взаимный момент кульминации был достигнут, отчего они обе застонали, и согнула пальцы, находясь внутри, замирая там, и давая Уэнсдей ярче прочувствовать этот момент, помогая пережить его поглаживающими движениями уже свободной ладони, по плоскому животу, видя как Аддамс выгнулась в пояснице, прижимаясь бёдрами ещё ближе, чувствуя, как волна наслаждения захлестнула её с головой, выбив все остатки сил вместе с громким стоном, который приятно отдавался в ушах блондинки, которая наконец отстранилась, вынимая пальцы и показательно облизывая их все по очереди под чутким взглядом свалившейся на подушку Уэнсдей, всё ещё тяжело дышавшей, а от вида того, как Энид слизывала её соки со своих пальцев, она вновь вымученно застонала, прикрыв глаза и приподняв подбородок, чтобы в случае чего смотреть на потолок, а не на эту издевающуюся над ней блондинку, которая после завершения своего мини-ритуала, легла рядом.       Синклер подложила одну руку под щёку, а второй коснулась чужой щеки, привлекая внимание старавшейся совладать с собой брюнетки, которая повернула голову, встречаясь с тёплым влюблённым взглядом голубых глаз, слабо видимых из-за мрака, в который была погружена комната.       — Ты невероятно прекрасна, моя Аддамс, — прошептала она, а после приподнялась на локте и накрыла своими устами чужие, оставив ладонь на щеке. Поцелуй вышел ленивым, довольным, трепетным и нежным, затопив собой все невысказанные предложения, давая лишь их сердцам и душам говорить друг с другом. — Не хочу, чтобы ты уходила.       — Я же и так не уйду, — Уэнсдей, не стесняясь собственной наготы, повернулась на бок, накидывая на них плед, который был благополучно откинут брюнеткой до того, как Энид оседлала её колени.       — Нет, Уэнс, я имею в виду не только сегодня, — попыталась объяснить блондинка, придвигаясь ближе, перелезая со своей подушки на вытянутую руку Аддамс, продолжая кончиками пальцами поглаживать кожу щёк. — Всегда. Я хочу каждое утро видеть как ты улыбаешься мне, как долго просыпаешься и поддаешься только после моего поцелуя, — она по-доброму улыбнулась, продолжая говорить, когда увидела заинтересованное расслабленное лицо напротив. — Хочу засыпать и просыпаться с тобой, пить кофе по утрам и ужинать вечерами. Хочу поехать с тобой куда-то, затерявшись на несколько дней. Хочу наблюдать за тобой сосредоточенной, рассерженной, довольной, весёлой, грустной… разной, — она на некоторые секунды замолчала, собираясь подвести итог всего, что только что сказала. — Я хочу, чтобы ты осталась, или если это невозможно, то я хочу поехать с тобой в любую точку на карте земного шара, если это будет означать быть с тобой, Уэнсдей Аддамс.       — Ты удивительно произносишь мою фамилию, — Уэнсдей улыбнулась, опустив правую руку, ведь на левой лежала голова её блондинки, раскинув свои волосы, на щеку девушки, заправив одну вечно выбивающуюся прядь за ухо. — Я хочу остаться, Энид. Очень хочу.       — Но?       Аддамс улыбнулась ещё шире, опустив руку со щеки, положив её на талию и прижав чужое тело к себе ещё ближе, переворачиваясь на спину. Она зарылась носом в светлые влажные волосы, что пахли медовым бальзамом, и сгребла девушку в объятия.       — Нет «но», дурочка, я просто хочу остаться с тобой, — прошептала она и прижалась губами к макушке. — Я просто хочу того же, но ещё я хочу научиться жить с кем-то, кто мне небезразличен, заботиться о ком-то, приготовив ужин после работы, который мы разделим за бокалом вина, хочу понимать, когда мне стоит поддержать тебя, а когда тебе нужно личное пространство, хочу иногда ругаться с тобой, чтобы потом мириться, как несколько часов назад в лесу, — смешок слетел с её губ. — Я просто… ещё никогда не хотела быть с кем-то рядом так близко. И я очень хочу этого с тобой.       Энид без слов прикоснулась губами к её плечу, обхватывая своими маленькими ручками шею брюнетки, прижимаясь ещё ближе, вдыхая аромат чужой кожи, которым просто хотела пропитать себя полностью. Синклер почувствовала, как её придвинули к себе ещё сильнее, обхватив двумя руками, не давая выбраться из этого своеобразного плена, а блондинка и не хотела, она просто тихо хихикнула, оставив поцелуй ещё и на шее Аддамс, и с удовольствием поддалась этому действию, позволив Уэнсдей делать всё, чего бы она хотела. Теперь так будет всегда.       — Энид, — тихо позвала брюнетка, отчего Синклер отстранилась, почувствовав, как кольцо рук вокруг её талии немного ослабло.       — Мм? — с лёгкой улыбкой блондинка сложила руки на месте около ключиц Аддамс, смотря на неё заинтересованно.       — Не уверена, что это удачный момент, — начала неуверенно Уэнсдей, но желание всё-таки спросить было выше неё. — Энид… когда мы познакомились, ты в один момент исчезла на несколько дней, помнишь? — Синклер не очень понимала, к чему брюнетка завела этот разговор сейчас, но, конечно же, она помнила, куда и почему уехала на ту долгую почти неделю.       — К-конечно, — Энид кивнула. — А что?       — Где ты была? — спросила Уэнсдей, будучи абсолютно спокойной, что Синклер поняла по пальцам, которые забрались под её футболку, блуждая по талии. — Это как-то связано с тем что ты… Сильвер? — голос отчего-то дрогнул, что Аддамс проконтролировать не смогла, а Энид застыла, не зная, с чего стоит начать. Она отвела голову в сторону, прежде чем ответить.       — Нет, Уэнс, — голова медленно качнулась, показывая отрицательный жест, пока блондинка тихо выдыхала, приподнимаясь с чужого тела, поджав ноги да сев перед девушкой, которая тут же подтянулась, оперевшись спиной о холодную часть изголовья, пусть оно и было покрыто светло-серой тканью. Уэнсдей опустила свои ладони, накрыв ими чужие, сложенные в замок на бёдрах, заставив тем самым Синклер перестать заламывать пальцы без устали.       — Я спросила что-то не то? — неуверенно начала девушка, не особо понимая, что произошло, ведь она действительно думала, что её резкая пропажа была связана с каким-то выездом, и ей просто хотелось узнать. — Ты можешь не отвечать, если это что-то, что я… — она поджала губы, вылезая из-под одеяла, садясь ближе, только перед этим подхватив с пола выданную ей футболку, накидывая её на плечи. — Что я пока не должна знать.       — Нет ничего, что я не могла бы тебе рассказать, — Энид наконец подняла свои глаза, а сердце Аддамс сжалось, когда она увидела там предательские слезинки, которые Синклер пыталась скрыть, резко зажмурив глаза, не давая тем покинуть уголки глаз. — Просто это был… немного неожиданный вопрос.       — Мы можем поговорить потом? — предложила Уэнсдей убрав одну руку с ладоней, большим пальцем смахивая слезинки Энид, подсаживаясь к ней ещё ближе, а после, проведя по щеке кончиками пальцев, заправив вновь выбившуюся прядь, снова накрыла чужие руки, поглаживая большими пальцами тыльные стороны ладоней, и тихо ждала слов блондинки.       — Нет, — Энид произнесла негромко, закивав головой из стороны в сторону, готовясь к рассказу. — В те дни я… — она сухо сглотнула, пытаясь сдержать порыв слёз, который всё ещё настигал её, когда девушке приходилось об этом говорить. — Я ездила в свой родной город, в Сан-Франциско, чтобы побывать на… могиле своих родителей, — наконец призналась она, опустив голову, а Уэнсдей скорбно поджала губы, сощурив глаза от грусти за блондинку. — Это была восьмая годовщина, мы каждый год собираемся с братьями и ходим к ним, — сиплый голос стих, а Уэнсдей увидела, как плечи блондинки задрожали и не выдержала — пододвинулась совсем близко и прижала девушку к себя, крепко-крепко сжимая в своих объятиях, давая той понять, что она не одна. Аддамс почувствовала, как её спину обхватили неуверенные ладони девушки, потянувшейся всем телом ближе, приподнимаясь со своих ног.       — Мне жаль, — хрипло прошептала Уэнсдей на ухо Энид, не отстраняясь ни на секунду. — Мне, правда, очень жаль.       — Мне было шестнадцать, — Синклер, почувствовав себя в безопасности, находясь в объятиях этой девушки, начала свой небольшой монолог-рассказ, впервые за долгое время вспоминая всю эту историю. — Мы собирались наведаться к бабушке, уехав в глубь штата, и провести там все летние каникулы… что мы собственно и сделали, — она горько усмехнулась, пытаясь держаться, чтобы не заплакать прямо сейчас — это каждый раз было сложно. — Мама с папой должны были уехать раньше, потому что отцу нужно было принимать участие в каком-то там тендере… будь он неладен, — Энид нахмурилась, не переставая говорить. — Изначально мы с братьями тоже должны были поехать с ними, но бабушка убедила нас остаться ещё на несколько недель, пока не начнётся школа, и мы согласились… время в деревне, когда над нами не было родительского контроля, а бабушка никогда не была против любых наших авантюр, лишь бы были живы — уникальная возможность почувствовать себя взрослыми и самостоятельными, — Синклер вновь усмехнулась, внутри желая отдать всё, лишь бы только поехать с ними и провести последние минуты вместе… но ушедшего не вернуть, и она это прекрасно понимала, хотя и осознание больно било по её внутреннему ребенку, скучающему по родителям. — Спустя несколько часов после их отъезда мне позвонили, — она всхлипнула, и тут же почувствовала, как её ещё крепче прижали к себе руки Аддамс, которая внимала каждому слову, чувствуя, что не имеет ни малейшего права и желания вмешиваться сейчас, просто давая понять, что она рядом. — И вот тогда моё детство закончилось. Мужчина в трубке сказал, что в машину родителей врезался грузовик, а я со страху разбила телефон, кинув его на пол. Просидела в углу комнаты до самого вечера, вытянув из рядом лежащего рюкзака брелок, который мама подарила мне перед отъездом, ведь я давно на него поглядывала и говорила, что когда-то его заберу, и вот она решила мне его подарить, сказав, что купит себе точно такой же и будут у нас парные — я была счастлива, — будь Уэнсдей чуть более впечатлительной, точно бы заплакала сейчас, но вместо этого просто прижала девушку ближе, продолжая гладить её по лопаткам. — Я просидела там просто потому, что не могла никому ничего сказать, я даже встать не могла. Меня нашёл дедушка, которому я, заикаясь, что-то проговорила, а потом указала на телефон, который лежал где-то рядом и, к нашему счастью, работал. Процесс опознания, на который меня не пустили ввиду возраста, похороны, вся эта суета… я помню всё, как будто это было вчера, хотя, конечно, со временем всё стало хотя бы немного налаживаться… ну или я делала вид, что всё налаживается, — она вновь всхлипнула, прижимаясь к футболке Уэнсдей, вдыхая аромат её тела, который на удивление даже успокаивал. — Рядом со мной был Тео — мой старший брат, а когда он уехал во Флоренцию, женившись, я удачно встретила Тайлера, который стал для меня всем, — Энид положила голову на чужое плечо и облегчённо выдохнула, а Уэнсдей чувствовала, как в горле пересохло, и образовался неприятный ком, не давая ей говорить привычным голосом, отчего последующие слова вышли сиплыми.       — Прости, что спросила, я не знала, — ладони легли на голову, зарывшись в волосы, распутывая их своими пальцами в темноте, чем на самом деле успокаивала Синклер, пусть и не подозревала об этом, хотя догадывалась, ведь чувствовала, что тело на ней больше не дрожало.       — Я даже рада, что рассказала, — шёпотом ответила Энид, ведь на большее была пока не способна. — Знаешь, я же никогда никому этого не рассказывала, кроме Тайлера. Хотя, наверное, и ему не всё.       — Он, кажется, хороший друг? — поинтересовалась Уэнсдей, желая знать чуть больше об окружении своей возлюбленной.       — Да, очень, — она тепло улыбнулась, умостившись удобнее на чужом плече, обняв девушку за талию, и принялась рассказывать брюнетке всю историю их знакомства, последующей дружбы и всего, что её связывало с этим потрясающем во всех смыслах парнем, который заменял ей и всех братьев, и друзей, которых у Синклер и так не было, а Аддамс лишь внимательно слушала, иногда тихо смеясь в волосы Синклер, оставляя на них касание своих губ, когда Энид рассказывала ей какую-то смешную историю, в которую они с Тайлером вляпались после одной из гонок. Уэнсдей готова была слушать все рассказы этой по-настоящему сильной и потрясающей блондинки, какими бы они не были, какие бы эмоции не вызывали.       Они так и уснули: лежа в объятиях друг друга, на одной подушке, не укрытые пледом, но согретые теплом собственных тел. Под тихое дыхание друг друга и остаточные невольные касания Энид по ключицам, а Уэнсдей — по оголённой талии из-за задранной футболки. Времени до подъема оставалось может и не так много, но их телефоны валялись где-то в гостиной, и ни одна из них не услышит своего будильника, предпочитая подольше понежиться в объятиях человека, который стал многим: больше, чем они обе могли бы себе представить.

***

      — Уэнс, — совсем сонно прошептала Энид, только отошедшая ото сна, понимая, что проспала на брюнетке всю оставшуюся им ночь, осознавая, что лежала всё так же прижатая к любимому отныне телу одной ехидной усмехающейся девушки, лицо которой сейчас было абсолютно расслабленным и даже с еле заметной улыбкой на устах. Синклер попыталась высвободиться из чужих объятий, чтобы привести себя в порядок и начать готовить завтрак, но чужие руки такому решению блондинки были не рады, прижимая её к себе только ещё сильнее, пока их обладательница продолжала видеть очередной сон. — Уэнс, ты же не спишь, да?       А в ответ тишина от девушки, не подающей признаки жизни, кроме глубоко и медленно вздымающейся груди.       — Хей, Аддамс, если ты сейчас меня не отпустишь, — прошептала Энид, удерживаясь на локтях по обеим сторонам от тела брюнетки, она склонилась над её лицом, следя за дрожащими ресницами и улыбкой, что только сильнее расплывалась по чужому такому идеальному лицу, которое Синклер впервые видела так близко, имея возможность рассмотреть все веснушки, каждую родинку и острые линии лица. Блондинка провела подушечками пальцев по скулам, подбородку, краешку губ, а потом прижалась собственными, чувствуя, как уже явно не спящая девушка медленно отвечала на поцелуй, поддаваясь каждому движению Энид, и со всё ещё закрытыми глазами потянулась за ней, когда Синклер отстранилась, заставив Аддамс вымученно замычать.       — Если не отпущу, то что? — хриплым ото сна голосом спросила Уэнсдей, давая понять, как давно уже не спит. На самом деле Аддамс просыпалась даже раньше блондинки, но решив её не тревожить, наслаждаясь приятным моментом, сама того не заметила, как вновь провалилась в сон.       — Я не разрешу тебе принять душ… со мной, — Аддамс удивлённо распахнула глаза, встречаясь с сонным взглядом голубой пары, что внимательно смотрела на неё, не отрываясь ни на миг, пока её пальцы уверенно поглаживали ткань над ключицами, задевали шею и плечи. Руки Уэнсдей отпустили чужую фигуру, которую в общем-то уже некоторое время и так не удерживали, но Энид не сдвинулась ни с места, расставляя ладони по обе стороны от головы Аддамс, наклоняясь и оставляя на губах беглый поцелуй, после чего быстро встала, схватив с собой футболку, которая лежала на полке открытого шкафа, и поспешила на выход из комнаты под внимательный взгляд карих глаз девушки, которая, поднявшись, последовала за ней, видя, как Синклер скрылась за дверьми ванной комнаты, не щелкнув замком. Это был намёк.

***

      Довольные, исцелованные и искусанные везде, где только было возможно дотянуться, они сидели на кухне, попивая кофе. Энид не забыла, какой напиток заказывала Аддамс в их кофейне, и сделала именно его, пока девушка, которая не собиралась мочить голову, сидела и вытирала волосы выданным полотенцем, недовольно ворча, что у Энид слишком резкий запах шампуня, который не подходит её волосам, на что Синклер только чмокнула её в щёку, чем на самом деле тут же заслужила прощение за то, что затянула Аддамс под напор воды, и упорхнула на кухню, чтобы как раз приготовить тот самый кофе.       — Энид… — вдруг очнулась Уэнсдей, осознав, что пьёт свой любимый четверной эспрессо, и Синклер об этом предпочтении не знала. — Откуда ты знаешь, какой кофе я пью? — она сощурилась, смотря на блондинку по другую сторону кухонного стола, которая уткнулась в собственную чашку, делая вид, что не расслышала. Не говорить же ей было, что она как трусиха пряталась от неё под прилавком. Или говорить?       — Когда ты приходила в кофейню, чтобы спросить обо мне… — начала она, подняв глаза на ожидающую пару карих. — Я была там, — она чуть улыбнулась, смущенно заправляя прядь за ухо, второй рукой сжимая чашку. — Не знала о чём с тобой говорить, боялась, а потому и спряталась под стойкой и сидела там, пока ты не ушла, — Уэнсдей усмехнулась, расплываясь в улыбке, которую спрятала в чашке, чтобы не смущать и так до невозможного взволнованную собственным раскрытием блондинку.       В итоге Аддамс начала говорить о чём-то совершенно не касающемся этой темы, и Энид выдохнула, поддерживая диалог, вновь глупо улыбаясь, иногда забывая моргать, настолько она была увлечена брюнеткой, которая что-то с удовольствием рассказывала, делясь теперь уже моментами собственной жизни: о знакомстве с Бьянкой, происхождении шрама, тему которого затронула блондинка, о студенческой жизни и ещё многих вещах, которые Энид с интересом спрашивала и внимательно слушала, что они и не заметили, как их завтрак плавно перетёк в обед под шутки друг над другом и неловкие касания, которые в итоги закончились переплетенными пальцами, которые они не разъединили до самого конца их кофепития.       Уэнсдей услышала звук входящего звонка и обернулась на Энид, которая молча кивнула, поднимаясь со стола да забирая с собой чашки, и пошла к умывальнику, пока Аддамс, вместо того, чтобы пойти в гостиную и ответить, подошла к блондинке сзади, обвивая её талию, и поцеловала в шею, а когда вздрогнувшая от неожиданного прикосновения Энид повернула голову, она накрыла и её губы в быстром поцелуе, после чего всё же покинула кухню, оставляя раскрасневшуюся блондинку наедине с посудой.       Это была Бьянка, которая спрашивала где и во сколько они сегодня встретятся, а потому брюнетка вернулась обратно на кухню и, приложив к плечу телефон, спросила адрес, который девушка ей тут же продиктовала, обернувшись. Когда с Барклай всё было договорено, они завершили разговор, пожелав друг другу хорошего дня, и Уэнсдей, сидящая на диване, откинула телефон в сторону, увидев блондинку, вышедшую из кухни.       — Договорились?       — Да, она будет там в 8, — кивнула Аддамс, закидывая руку на спинку дивана, пока Энид не подошла, сев рядом, оказавшись тут же приобнята той же рукой, чему абсолютно не сопротивлялась. — Ты сказала ребятам, что мы будем? — поинтересовалась она.       — Не-а, — улыбаясь ответила Энид, удобнее устраиваясь в чужих объятиях. — Будет им сюрприз. Ты и так стала для них неожиданностью, — Синклер подняла голову, заставив и брюнетку посмотреть на себя. — А сейчас они и вовсе будут в шоке, когда я приду с тобой.       — Коварно, — ухмыльнулась Аддамс, положив свободную руку на щёку, заправив прядь за ухо. — Мне нравится, — самодовольно продолжила она, расплываясь в улыбке.       — Я знала, что ты оценишь.

***

      Выйдя из жилого комплекса, наконец оказавшись на солнечной улице последнего летнего дня, девушки двинулись в сторону машины, где Уэнсдей протянула Синклер свою вытянутую руку, в которой держала ключ от машины — Энид отрицательно кивнула, занимая место на пассажирском сидении, чем заставила бровь брюнетки невольно подняться, но занять водительское сидение, удобно устраиваясь за рулём собственной машины. Уэнсдей повернулась к пристёгивающей ремень блондинке, пройдясь взглядом по её лёгкому белому платьицу, которое наполовину прикрывало бёдра, и сама себе усмехнулась, опустив руки на руль, заводя двигатель автомобиля, который унёс их обеих далеко от этой улицы. Синклер подсказывала дорогу, хотя Уэнсдей и предлагала сама воспользоваться навигатором, ведь города всё ещё не знала, но Энид просто хотелось побыть в роли эдакого штурмана, подключившись к тому же к стерео системе, отчего по всему салону раздавалась любимая музыка блондинки с её телефона. И даже если Аддамс хотела найти и заткнуть этих исполнителей, она ничего не сказала, потому что блондинка, увидев лицо Уэнсдей, сама всё поняла, выбирая те треки, которые могли понравится и одной сосредоточенной колючке тоже.       Подъехав к месту назначения, Уэнсдей ухмыльнулась, понимая, что они недалеко от пляжа, где в прошлый раз купались, хотя туда всё же нужно было пройти несколько улиц. Аддамс обернулась, положив руку на бедро блондинки, несильно сжимая, заставляя ту чуть вздрогнуть, прежде чем посмотреть на брюнетку.       — Переживаешь что ли? — усмехнулась Энид, положив руку поверх чужой ладони, пальцы которой гладили кожу её ноги, вероятно, успокаиваясь.       — Я? Не дождёшься, — лукаво улыбнулась Уэнсдей, выдыхая. — Как думаешь, я им понравлюсь? — спустя долгую почти минуту молчания серьёзно спросила Аддамс, смотря в голубые абсолютно ошарашенные таким предложением глаза.       — Уэнс, включай обаяние, ты нравишься мне, а моим друзьям и подавно. Готовься к подколам, — подмигнула Энид, пока Уэнсдей, услышав звук мотора мотоцикла неподалёку от них, повела бровью, повернувшись, чтобы через лобовое стекло увидеть знакомую фигуру, которая снимала шлем, устанавливая мотоцикл на подножку. Синклер проследила за взглядом карих глаз, заметив весьма эффектную афроамериканку, слезавшую с одного очень известного ей черного байка.       — Бьянка, — с улыбкой проговорила Уэнсдей, почувствовав, как чужая рука сжала её собственную на бедре — черёд переживать был передан в другие руки.       — Знакомиться с друзьями возлюбленных: худший пункт в моей жизни, — вымученно простонала Энид, не желая расставаться с чужой рукой, которая покинула её тело.       — О, это мы ещё не дошли до этапа знакомства с моими родителями, — рассмеялась Аддамс, точно зная, что собственная семья задушит Энид радушием, после того, как задушит саму Уэнсдей, узнав, что та всё это время говорила им неправду, скрывая своё истинное местонахождение и увлечение. Но это всё потом.       Они покинули салон чёрного автомобиля, после чего раздался знакомый звук закрытия его на сигнализацию, и девушки двинулись вперёд. Энид тут же вцепилась в правую руку брюнетки, сплетая их пальцы, пока они подходили к подруге Уэнсдей.       — Би, ты вернулась к прошлому, а? — она оценила мотоцикл, рядом с которым они стояли. — Тряхнуть стариной и всё такое? — улыбнулась она, ощутив, как руку сжали ещё крепче.       — Несс, мы ровесники, не забывай об этом, когда шутишь про возраст, — усмехнулась Барклай. — Но да, захотелось вновь сесть за руль. Я, как приехала сюда, ещё ни разу не ездила.       — Тогда с почином, — Уэнсдей обернулась на рядом стоящую девушку. — Знакомься, это Энид — моя… возлюбленная, — Аддамс посмотрела на улыбнувшуюся девушку. — Энид, а это Бьянка — моя университетская заноза в заднице.       — Да, ты мастер представлений, Несс, — усмехнулась она, протягивая руку Синклер, которая тут же её пожала с нескрываемой улыбкой и восхищением на лице. — Не скажу, что мне неудивительно, но я рада с тобой наконец познакомиться, Энид. Несс мне про тебя все уши прожужжала.       — Би…       — Я тоже очень рада, Бьянка, — Энид, пожимая руку афроамериканки, захихикала от тона голоса Уэнсдей и вообще от их необычного тандема, о котором уже кое-что узнала из рассказов брюнетки сегодня утром.       — О, ты перестала от неё бегать, поздравляю, — послышался за спиной по-доброму усмехающийся голос друга, на который все трое обратили внимание, а Синклер ещё и расплылась в улыбке, увидев трёх своих друзей, за исключением Кента, который не смог прийти из-за работы.       — Тайлер! — выкрикнула она, выпустив ладонь Уэнсдей, тут же налетая на парня с объятиями. — Я соскучилась.       — Продолжишь, и твоя ненаглядная сломает мне шею, — прошептал он на ухо девушки, ставя ту обратно на землю. Энид обернулась, подойдя к Аддамс, и взяла её за руку, хихикая театрально бесстрастному лицу Уэнсдей.       — Тайлер, ребята, знакомьтесь, это Уэнсдей — моя девушка, — Энид перевела глаза на брюнетку, поймав её влюблённый взгляд, чему мило улыбнулась — приятно было замечать подобное. — Уэнс, а это мои друзья, Тайлер, Дивина и Йоко, — она по очереди представила всех, а потом повернулась на другую сторону, представив ребятам и Бьянку, которую те тоже приняли с распростёртыми объятиями.

***

      — Стой, ты владелица сети салонов красоты? — удивилась Уотсон, когда наконец поняла, откуда лицо Бьянки казалось её знакомым. Барклай неуверенно кивнула, не ожидая, что её могут узнать. Ребята сидели здесь уже точно больше пары часов, распивая алкогольные напитки да болтая на непринуждённые темы, узнавая друг о друге побольше. — То-то же я думаю, откуда я тебя знаю.       Немного выпившая, как и уже все ребята, Уэнсдей под столом положила руку на бедро Синклер, пальцами поднимаясь всё выше и выше, но была остановлена обеими руками Энид, которые легли поверх её ладони, а грозный взгляд не сулил ничего хорошего, но Аддамс это абсолютно не остановило, лишь замедлило, заставив прекратить свои манипуляции до того момента, пока Энид не убрала свои руки, вновь позволив пальцам забраться под ткань белого лёгкого платья, касаясь внутренней стороны бедра.       — Если вы думаете, что мы вас не видим, то это утверждение ошибочное, голубки, — Йоко перевела взгляд на парочку, делающую вид, что они вообще-то ничего такого не делали.       — Хочешь поучиться? Дивине понравится парочка моих трюков, — многозадачно улыбнулась Уэнсдей, не переставая собственных движений над телом Энид, что сидела по правую сторону от неё.       — Пожалуй откажусь, — неожиданно смущённо ответила Танака, чему Энид почти удивилась, ожидая услышать очередной подкол от подруги, но была рада, что их больше не трогали, ведь эта невыносимая Аддамс была абсолютно неуправляема, делая всё, что только хотела, не нарушая при этом границ.       — Скоро Ева придёт, — сказал Тайлер, с улыбкой на устах убирая телефон в карман. — Её смена только закончилась.       — Кто такая Ева? — спросила Уэнсдей, ведь об этом имени она ничего не слышала, повернувшись к Энид, но быстрее Синклер ей ответил сам парень.       — Моя девушка.       — Твоя… кто? — Энид сощурилась, не зная, что личная жизнь друга за это время тоже немного изменилась, хотя и не так круто, как у неё самой. — То есть, я рада… поздравляю, — беззаботно улыбаясь, продолжила она, будучи уверенной, что при личной встрече вытрясет из Галпина всё, потому что тот и сам будет рад поделиться.       — Какая интересная у вас компания, — начала Бьянка, осматривая всех ребят, сидящих за столом в этом весьма уютном заведении. — Событий за несколько недель у каждого больше, чем у меня за годы жизни, — усмехнулась она, сделав глоток своего ярко-оранжевого коктейля, на что ребята только хихикнули, внутри конечно соглашаясь с подобной характеристикой.       Они шутили, смеялись, рассказывали друг другу всё так, будто были знакомы годами и это лишь очередная встреча давних приятелей, что несомненно радовало как Энид, которая была рада познакомиться с единственной подругой Аддамс, которая точно станет частью их небольшой, но родной компани, так и Уэнсдей, которая не ожидала, что так быстро сможет найти общий язык с каждым человеком, сидящим за этим столом. Но как там говорила Энид: «Включай своё обаяние». Кажется, она так и сделала.       — Ребят, мы уже пойдём, я ещё хотела кое-куда отвести Уэнс сегодня, — Энид обратилась к ребятам, допив свой коктейль, отставляя бокал на стол перед собой, накрывая руками ладонь Уэнсдей, которая за весь вечер ни разу не покинула её бедро. Синклер обернулась, заметив удивлённый и не совсем понимающий ход мыслей блондинки взгляд, на что Энид просто пожала плечами, мило улыбнувшись, тем самым показывая, что ничего не объяснит.       — Идите-идите, голубки, смотреть на вас невыносимо, так и хочется снять вам комнату, — сказала Йоко, улыбаясь во все зубы, на самом деле неприкрыто радуясь за подругу, которая явно была счастлива: Танака это просто видела, обращая внимание на парочку на протяжении всего вечера. Она видела, как Энид кормила девушку фруктами, за что потом Аддамс что-то шептала на ухо, заставляя Синклер смущаться и ударять по плечу улыбающейся Аддамс.       — Себе снимите, — хмыкнула Аддамс, заметив руку Уотсон на колене у Йоко, поднимаясь со стула, и пока Энид прощалась с друзьями, она отошла к бару, заплатив за их с блондинкой счёт, а потом вернулась, тут же оказавшись взята под руку и направлена к выходу из заведения под смешки всей компании, которая продолжила сидеть там, попивая алкогольные напитки и болтая на различные темы. Бьянка точно там приживётся.       — Куда мы идём? — спросила Уэнсдей, когда они вышли оттуда, и перехватила руку блондинки, сплетая пальцы её ладони со своими.       — Увидишь. Тут недалеко, — они шли, разговаривая о том, как прошёл вечер, и Синклер призналась, что не думала, что всё будет так легко, что Аддамс только подтвердила.       Энид потащила её за собой, заставив перебежать дорогу, пока машины резко скрипели шинами, останавливаясь перед ними, а водители сигналили и ругались сквозь открытые окна, вызывая тем самым лишь тихое хихиканье блондинки, которая только крепче сжимала чужую ладонь, продолжая вести их улочками вечернего летнего Лос-Анджелеса.       — Это всё моё обаяние, точно тебе говорю, — Уэнсдей повернула голову, встречаясь с лёгкой улыбкой девушки, которая через несколько минут остановилась, заставив Аддамс проследить за взглядом голубых глаз, и тихо по-доброму фыркнуть. — Пляж? Серьёзно?       — Пошли, — Синклер была настойчива, потянув за собой всё ещё усмехающуюся такому очевидному выбору брюнетку, ступая на тёплый песок, сняв обувь в самом начале.       Синклер говорила «пошли», и Аддамс шла, не думая ни о чём в этот момент, кроме голоса блондинки, её лица, которое сегодня впервые увидела сонным и нашла это абсолютно очаровательным зрелищем, её руки, которая крепко сжимала её собственную, продолжая вести за собой, кроме всего, что касалось самой очаровательной девушки на всей планете лишь в глазах одной брюнетки, для которой Энид стала самым идеальным произведением искусства, включающим в себя доброту, трепет, смелость и характерность, которая помогала той достигать всего, о чём Синклер только задумывалась. Пока они шли ближе к воде, Уэнсдей вспомнила ту самую первую гонку, когда ещё не знала, кто за рулём, вторую и третью, которая стала для неё чем-то вроде прощального вечера. Вот только Аддамс всё это время хотелось ещё, и всякий раз она не знала почему. И только когда среди четырёх человек, будучи ослепленной светом фар, она высмотрела знакомую фигуру блондинки, с которой познакомилась не так давно, но которая успела запасть ей в сердце, всё стало на свои места. Пазлы в её голове сложились, заменяя всё простыми желаниями: разобраться, поговорить, а потом любить и быть рядом, что собственно говоря и произошло с ними за эти несколько дней.       Энид же думала о том, как странно складывалась её жизнь. «Никогда не говори никогда» — должна была сказать она себе да вот только поздно уже было, и не нужно. Синклер ещё сегодня утром изменила данные своего аккаунта, став не quick.silver, а es.silver с описанием, которое включало её настоящие имя и фамилию. Больше не нужно было скрываться, ведь даже это не помогло избежать встречи с человеком, от которых Энид бежала, полюбить её и желать лишь совместных моментов, которые они разделят на двоих.       — Плавать ты умеешь, — тихо сказала Энид, обвивая чужую руку у предплечья, слыша смешок, который показывал, что Уэнсдей помнила об этом разговоре, который состоялся между ними несколько недель назад.       — Это предложение?       — Нет, это утверждение, раздевайся, — усмехнулась Энид, отходя от брюнетки.       — А как же предварительные ласки… нельзя вот так сразу! — наигранно возмущалась Уэнсдей, зная, что согласится на любую авантюру ради этой очаровательной улыбки и сияющих голубых глаз.       — Уэнс… заткнись, а, — Энид рассмеялась, увидев, как Аддамс театрально вонзила руку будто бы с кинжалом в своё сердце, как в самую первую их встречу, вот только теперь на ней был не прилегающий лонгслив, а лишь один кружевной бюстгальтер чёрного цвета.       — Ты жестока к моим шуткам.       — Эй, giullare fallito, — позвала она таким давно неслышанным прозвищем, отчего Уэнсдей не смогла сдержать ещё большей улыбки. Она посмотрела на блондинку, платье которой уже было сложено на песке, а сама она взъерошивала свои волосы, прочёсывая их от корней к концам. — Проплывёшь дальше меня на одном дыхании под водой?       — Ещё бы.       И плевать им было, что вокруг ни души, а над головами глубокая ночь. Они, словно влюблённые подростки, отсчитав от одного до трёх, с плеском воды забежали в океан, оставшись лишь в одном белье, и нырнули в толщу воды, стараясь победить в неожиданном противостоянии. Энид в этот раз не боялась, плывя изо всех сил, чтобы забраться дальше брюнетки, но почувствовала, как воздух в лёгких предательски заканчивался, а потому и вынырнула, жадно хватая себе не один глоток свежего океанского воздуха, приводя дыхание в порядок. Вот только Уэнсдей нигде вокруг не видела, что начинало её даже немного пугать. Но что испугало её ещё больше, так это касание чужих рук по её ногам и резко вынырнувшая из воды Аддамс за её спиной, тут же прижавшая к себе почти вскрикнувшую Энид, которая вовремя поняла, что это не тот, кого нужно было бояться.       — Ты идиотка, Уэнс! Я чуть не умерла со страху, — Синклер обернулась, пихнув девушку в плечо, что только улыбнуло её брюнетку.       — Я люблю тебя, Энид, — неожиданно произнесла Аддамс, проведя рукой по волосам, собирая лишнюю влагу.       Энид замолчала, смотря в чужие глаза, которые сливались с чернотой её зрачков, что только притягивало, словно тянуло в чёрную дыру или бездну, из которой не было выхода. И Синклер поддалась этому чувству, прижавшись к чужим губам с привкусом солёной воды, притягивая Аддамс к себе за шею, целуя так, что Уэнсдей и не нужно было никаких слов, которые бы подтвердили, что её чувства взаимны.       — И я тебя, — выдохнула она в губы, будучи вынужденной отстраниться, но соприкоснувшись лбами, и почувствовав руки на своей талии в воде. — Завтра поедем к Бьянке, заберешь свои вещи, потому что я больше не смогу просыпаться одна.       — Слушаюсь, мэм, — хмыкнула Аддамс в чужие уста, а потом вновь подалась навстречу, впиваясь в чужие губы с развязным поцелуем, который наполнял всё её естество непривычным теплом и отдавал приятным покалыванием внутри грудной клетки, с которым Уэнсдей была бы не прочь попробовать ужиться.

***

      Спустя многие месяцы скитаний её сердце нашло покой в объятиях одной девушки, которая укрыла их пледом после совместно принятого душа, поцеловала её в висок, а потом легла рядом, прижимаясь к ней, ища тепло и нежность, которые раньше казались Уэнсдей чем-то из ряда вон выходящим — сейчас же, это становилось привычным состоянием её души: заботиться, натянув одеяло посильнее, увидев, как Энид дрожит, прижаться ещё ближе, согревая её со спины, положить руку на талию, заставив девушку вздрогнуть и обернуться, обнимая себя за шею.       Спустя годы жизни без той самой любви, о которой Энид только читала в книгах, она не нашла её, нет, вместо этого на её пути встретилась неоднозначная по всем параметрам девушка, которая с самой первой встречи завладела каждой клеткой её организма, даже не подозревая об этом, а со временем лишь взращивала эту привязанность и потребность в своём присутствии.       Отныне всё по-другому. Аккаунт ghost.ness удалён, а вместо него, не без наставлений своей девушки, Уэнсдей создала новый, совсем недавно совершив свой первый официальный заезд, как это было положено любому гонщику, а не то, к чему она привыкла. И Аддамс, пусть и не собиралась признаваться в этом повисшей на её шее блондинки, когда она одержала победу, всё же была приятно удивлена тому, что ей понравилось.       Понравилось быть тем, кем она на самом деле хотела быть. И рядом с человеком, который стал для неё всем.