Лед и Пламя

С гулким грохотом сердца в ушах, Дельсур, не отводя зачарованного взгляда от лорда, следил за каждым его вздохом, боясь пропустить момент внезапной атаки, и поспешно сбросил с себя предоставленные ему белоснежные (лучшего качества!) меха, оставаясь в легких обтягивающих штанах и свободной кофте, которая, однако, красивыми волнами ластилась к телу, удачно выделяя накаченные мышцы груди и рук. На явное удовольствие Стефана. Холод тут же скользнул по телу, мурашками поднимая гусиную кожу, словно поток ветра, но сейчас Дельсур не обратил внимания на подобную мелочь. Не когда все его нутро бурлило в предвкушении битвы. Ему было жарко. Но не телом, разумом. Мозг пребывал в настоящем огне смятения, гнева, отчаяния, жажды, накопившихся за эту неделю, готовый сгореть до пепла от напряжения, что повисло в воздухе после слов Стефана вместе с пониманием юноши о том, насколько серьезна будет эта схватка. Не щенячьи бои. Настоящая драка, без поддавков. До крови. До боли. С поставленной на кон собственной жизнью (ну, здоровьем так точно), ни шагу назад и в сторону. Прямо как на фронте… Дельсур невольно сглотнул вновь, ощутив, как к щекам прилила кровь стыда при осознании, что он действительно поехавший маньяк. Но почему-то лорд смотрел так, будто это было нормально. Будто ему и не стоит бояться этой своей стороны. Нужно наоборот — принять и отпустить ее. Странно было видеть подобное от того, кто в перспективе мог сломать все его кости и свернуть в узел, играясь лениво, но Дельсуру действительно стало легче. Решившись окончательно, он аккуратно снял с лица очки, укладывая их поверх мехов, и только после этого с легким прищуром медленно двинулся на лорда, чуть обходя вокруг, внимательно следя за каждым подъемом и опусканием его грудной клетки, движущейся при поверхностном дыхании, не тронутом, казалось, никаким предвкушением. Стефан выглядел привычно собранно. Лишь глаза сверкали той же жаждой, что и у Дельсура, показывая и его нетерпение, как ни странно, радуя юношу этим вновь. Он не один был поехавшим маньяком. Когда Дельсур оказался ближе, Стефан хрустнул костяшками, разминая кулаки, после чего с усмешкой очертил носком сапога полукруг на песке зала, занимая еще более удобную позицию для первого броска. Но они оба не спешили. Поначалу это была битва аур и взглядов, кто первый струсит аль моргнет, и ежели хладнокровный эльф был похож на недвижимый камень, то разгоряченный дракон уперто приближался по дуге, как загоняющий добычу зверь. Оба держались до последнего под пляшущие на стенах тени. А затем что-то будто щелкнуло. Дельсур не совсем понял, кто из них первым рванул вперед, кажется, они в одно мгновение бросились друг к другу, удачно уворачиваясь от обоюдных кулаков и первое время лишь кружась вокруг, пробуя противника на зубок. Опытный Стефан привычно искал слабые и сильные места. Или скорее игрался? Импульсивный же Дельсур опирался на свои инстинкты выживания, воспитанные войной. И не желал сходиться в слишком близкой дистанции, справедливо опасаясь более сильного бойца. Оба изучали друг друга. Стефан был крайне гибким и уворотливым, с удивительной для своего высокого тела скоростью перемещаясь по площадке с легкостью танцовщицы, но при этом имел чертовски тяжелый кулак, даже отводимый удар которого вызывал пульсирующую боль в предплечьях, что Дельсур даже думать не хотел о том, каково будет принять подобную силу в грудь или живот. Сам он предпочитал прямые и сильные атаки, предпочитая меньшие телодвижения, пользуясь типичным для драконов правилом «никакого блокирования, контратака или смерть». Обычно это работало. Резкий нрав смущал противников и заставлял отступать, но лорд наоборот оказывался все ближе, то и дело хватая его за руки, плечи, талию, будто показывая, где его открытые места в той или иной позиции, после чего Дельсур с рыком стряхивал с себя наглые пальцы и бил в воздух там, где мгновение назад был мужчина. Разозленный, он как-то даже и не думал, что уже много раз мог проиграть. И заводился лишь пуще, не замечая, каким взглядом на него смотрит Стефан, точнее, не знал, каким именно сейчас видит. А лорду было чем полюбоваться. Пылающий внутренним жаром разгневанный принц горел и буквально — от его разгоряченной в пылу битвы кожи в прохладный воздух зала поднимался легкий пар. Дыхание сбилось. Красивые глаза полыхали, мигая огоньками. А на темной коже появилась россыпь маленьких кристалликов пота. Сплошное загляденье. Эльф, который сам даже на капельку не вспотел и отчетливо контролировал свое дыхание, ни разу не сорвавшееся, хмыкнул в очередной раз. — Пойдет, — пробормотал он и легко отбил тяжелый удар, откинув чужой кулак, вызывая недовольный рык. Игра продолжалась. Некоторое время казалось, что они будут лишь защищаться, так и не сойдясь в жестких ударах, но лорд тут же, будто прочитав мысли Дельсура, насмешливо проехался костяшками пальцев по его щеке, садня кожу. Это послужило мгновенным катализатором. Дельсур взбеленился, забыв об опасности, и бросился на Стефана как девица в приступе страсти, только не ради томных объятий и поцелуев, а возмездия, посему, схватив тонкие плечи, с разбегу без страха врезал своим крепким лбом по чужому, вырвав таки из тонких губ оханье. Тяжелый дракон, сам и бровью не поведя, даже смог опрокинуть чуть оглушенного эльфа. Но, только тот грузно упал на песок, тут же вывернулся, не хуже угря, подскакивая, и заломил принцу руку, грозя вырвать ее к чертям. Дельсур в отместку пнул его по щиколотке. Заставил упасть. И они стали кататься по всей площадке единым клубком ярости, нанося удары, куда придется, словно пытаясь выбить из другого максимально побольше дерьма. Надо признать, у Стефана выходило лучше. Точнее, чаще. Зато редкие, но меткие и сильные выпады Дельсура оставляли не менее яркие следы на нежной бледной коже. Все слова, все те эмоции, что юноша так желал высказать своему пленителю и поработителю собственной расы, но не мог, не успел, не решался, а сейчас — экономил силы, все то, что рвалось изнутри, выражалось в его движениях и ударах. Слова и не были нужны. Их диалог шел на совсем другом уровне. И пока Дельсур «кричал» и «ругался» Стефан отвечал ему емко и прохладно, тем самым вроде и поглощая всю ту мощь, что лилась на него, но не разжигая огонь сильнее. Просто… позволял высказаться? Но со временем «слова» обратились лишь в постоянный крик и рык, смешавшись воедино. Дельсур почти слышал собственный непрерывный вопль, звенящий в голове. Удар за ударом с постоянными перекатываниями и сменой лидирующей позиции с гулкими вздохами и стонами боли, они оба, забывшиеся в пылу схватки, все больше покрывающиеся синяками и ссадинами, — Дельсур даже не замечал, как это все выглядит со стороны, как не чувствовал и гуляющих по телу чужих рук, думая лишь о том, чтобы стереть эту усмешку с чужих тонких губ. Впрочем, не обращал он внимания и на пульсирующие на теле раны, рассеянно слизывая кровь от разбитого носа и утирая теплые капли с виска. Зато видел, как красиво наливался фингал в правом глазу лорда, как на уголке губ застыла кровь. И радовался. Что ребенок, получивший конфету. В конце концов немыслимыми усилиями до смерти уставшему Дельсуру удалось повалить треклятого эльфа на песок окончательно, придавливая его сверху, чуть ли не вжимаясь в него всем телом, чтобы не смог подняться, а рукой судорожно обхватить и сдавить шею. Будь бы сила — мог пригрозить когтями разорвать к чертям все вены и артерии. Так — лишь предупредил, придушив. — Сдавайся! Возможно, он чуть перестарался, лишив лорда кислорода, ибо не понимал, с чего у того такое дурное одухотворенное выражения лица, когда он находился в такой неугодной позиции, не иначе как умом тронулся, бедолага. Они оба все были в песке. Кажется, он оказался даже в белье… Одежда превратилась в рвань, кровь текла там и тут, все тело ныло, — а Стефан выглядел так довольно, будто это лучшее, что вообще случалось с ним в жизни. Варвар, притворяющийся аристократом! Дельсур и не догадывался, что сам имеет точно такое же выражение лица. И, тяжело дыша над поверженным противником, выглядит до невозможного прекрасно. На вкус Стефана. Мужчина, ощущая жар его тела, сам полыхал не меньше, только спокойный, будто не дрался только что, как зверь, хитро прищурился, размышляя, продлить ли удовольствие, однако в итоге определил, что для первого раза хватит. — Эльфы не сдаются, — с этими словами невозмутимый Стефан зачерпнул ладонью песок и швырнул глухо вскрикнувшему дракону в лицо, следом легко опрокидывая его, с силой прижимая, будто грозя сломать пару ребер, но тут же отпустил, вставая и чисто автоматически отряхиваясь, бесполезно пытаясь привести одежду в более примерный вид. Затем уже потер шею с расцветающими на ней синяками. — Кх… На сегодня достаточно. Кажется, даже чуть поморщился под чье-то тихое хихиканье, что шум ветерка. Чье же? Дельсур не видел: в это время мучительно жмурился и закрывал лицо руками, скрючившись с мычанием от боли. Когда он открыл глаза снова, белоснежные до этого белки казались кровавыми. Вкупе с и без того достаточно побитым видом смотрелось ужасно… Но, кажется, лорд не испытывал мук совести. Его прием был совершенно нечестен, а с другой стороны в реальных битвах о честности и быть речи не может. Дельсур вынужден был это признать. — Чертовы эльфы, — принц все равно недовольно нахмурился и, жмурясь, аккуратно стер с разбитого лица слезы, стараясь не попасть грязными руками в раны. Хотя какая уж разница, когда они оба будто вылезли из болота и куда не ткни — везде кровоточит. Проморгавшись, он поднял на мужчину сердитый взгляд. Выжидающий. Тот понятливо усмехнулся, поднял свой плащ и перевесил через предплечье, тогда как второй рукой подцепил долгожданное угощение и любезно подал Дельсуру, маня еще теплыми булочками. — Заслужил, дикий звереныш. Они пахли так вкусно! Уставший и оголодавший в конец Дельсур взгляда не мог отвести от подрумяненных прелестников, так и просящихся в рот, и не стал сдерживать себя. Более того, внимательно глянув на эльфа, Дельсур с ехидной улыбочкой отправил в рот первую булочку, хватая ее прямо вот так, грязными руками, разламывая хрустящую корочку и разрывая нежную мякоть, запихивая затем в рот, что белка — орехи, с огромным удовольствием наблюдая за тем, как кривится красивое лицо Стефана от подобного моветона. О, как это все было прекрасно. Дельсур чувствовал такое удовлетворение, будто он за день сделал несколько хороших упражнений, прочитал шикарную книгу, плотно покушал, а потом еще и хорошо поспал, как в старые-добрые. Лучше был только вкус на языке. Богиня!.. — Вкусно? — кашлянув и старательно подавляя в себе педанта, уточнил Стефан с искренним интересом, не понимая, чему именно из всего так рад юноша. А тот, кажется, действительно выпал из реальности на пару мгновений, кайфуя. Специи, так им любимые, затопили сознание сладкой негой. Дельсур и не знал, что так соскучился. Но ни слова лорду не сказал, понимая, что тот и так прекрасно все осознает и видит, продолжая пялиться на него безотрывно, будто жуткий воздыхатель. Впрочем, тем он и являлся. Дельсур уже даже почти смирился. И вообще, еда была важнее, так что он показательно продолжал свою ужасную трапезу, заставив даже эльфа в какой-то момент отвернуться, кажется, давясь фырканьем. — Постой, — все же не выдержав такого кощунства, Стефан достал уцелевший лишь силами богов белоснежный платок из грудного кармана и аккуратно утер юноше губы, взяв его за подбородок. Не то чтобы сильно помогло, но совесть стала спокойнее. А обращение его было столь бережным, что на сей раз Дельсур даже не стал вырываться. Лишь задумчиво продолжил есть. Но делиться не стал. Недостоин! Впрочем, лорду это было и не нужно. Пока его зверенок ел, Стефан рассеянно зачесывал пряди назад, ощущая ту же свободу, что и Дельсур. Сладкую истому контроля вечно бешеного внутреннего состояния, нашедшего наконец выплеск. Стресс пожирал лорда с самого его рождения, так что поиск решений избавления от него стал почти ежедневной мантрой. И сегодня мужчина ощутил небывалую легкость и покой. Костяшки рук ныли, синяки и ссадины жгло огнем, но больно, значит жив! Так что оно того более чем стоило. После пятой уничтоженной булочки в зал наконец рискнула пробиться Жанетт и просто ахнула, увидев двух мужчин в таком отвратительном состоянии. Оба, не считая нужным сопротивляться помощи целителя после устроенного кровопролития, немедленно были отправлены в покои для больных. Скромную такую комнатку с отчетливым ароматом трав, эликсиров и мазей, где выстраивались рядами целебные средства, почти пугая своим количеством и многоцветьем дракона, что редко бывал у врачевателей, и вообще на нем все зарастало обычно само без следа и без чужой помощи. Но шибко увлечься осмотром не удавалось. — Вандалы! Негодяи! An'badraigh aen cuach! — сердито восклицала Жанетт, хлопоча над этими двумя, тыча ваткой с травами прямо в раны и не слушая недовольное шипение горе-бойцов, вовсе не собираясь нежничать с теми, кто разукрасил друг друга из-за какой-то ереси. — Чокнутые фанатики войны! Швырнув очередную грязную ватку в мусорную корзинку, где их уже собралась большая такая горка, она посмотрела на ни капли не выражающие раскаяния лица дяди и гостя и поставила руки в бока, грозно морща маленький нос. — Мужчины… Окончив тираду этим лаконичным словом с самой большой желчью, на которую была способна, девушка захлопнула свой ларец с мазями и удалилась, бормоча себе под нос ругательства на Старшей речи, от которых вокруг вилась древняя магия, грозя треснуть пару стекол или камней. Жутковато. Но они оба, оставшись наедине, лишь посмотрели друг на друга и… Невольно рассмеялись. Дельсур — громко и счастливо, чуть истерично с нелепости произошедшего, все еще не веря, что действительно подрался с лордом Снежной из-за какой-то еды, в которой они оба явно не имели недостатка, словно на время обратился в самого настоящего дикаря, отпустив себя. Стефан — тихо и легко, коротко, себе в характер. Ну, юноша уже был приятно удивлен, что эта скала умеет в смех в принципе. Впрочем, он сейчас думал совсем не о том. Дельсур, несмотря на неприятно тянущие ушибы и ранения и терпкий запах лекарств на себе, чувствовал себя просто прекрасно, пусть и устало. Наконец вся ярость, копившаяся в нем, кажется, еще с начала войны, была выплеснута. Ему казалось, что сам воздух вокруг стал легче, а последнее желание убивать и калечить, засевшее в глубине души, пропало и, пожалуй, это было лучшим развлечением за неделю, как и лучшим их взаимодействием с лордом вообще и конкретно в данной ситуации. Как и обещал — позволил себя избить и не прикончил в ответ. Мед, прямо-таки. Что ни говори, разрядка была получена, кажется, даже обоими, а синяки сойдут, тем более, с их регенерацией. Зато воспоминания останутся. Нужно будет лишь потом извиниться перед эльфийкой, столь оскорбленной их поведением… В идеале, до лорда, чтобы все по этикету. А Дельсур догадывался — тот первым делом прикажет найти лучший подарок для драгоценной родной крови и будет заглаживать вину перед насупившейся девушкой, которую любил, как настоящий отец — свое дитя. Из ленивых размышлений выдернул голос Стефана. — По нам плачет самыми горькими слезами ванна, — брезгливо осмотрев свою одежду, лорд приложил ладонь к припухшему глазу, видно, охлаждая ушиб. — И психушка, — согласился Дельсур, спокойно осматривая все еще побаливающими и подслеповатыми без очков глазами собственное тело и остатки одежды. Придется выбросить это все: ни кофта, ни штаны просто не могли пережить подобное варварство. Дельсуру было даже интересно, сколько песка из вытряхнет из обрывков тканей. — Предлагаю сейчас же отправиться отмокать и приводить себя в порядок, — продолжил он. — Негоже лорду и принцу ходить как оборванцам. Да и мне снова становится холодно. Предлагаю встретиться в… Он быстро подсчитал необходимое время. — Полдень у центральной беседки в вашем очаровательном саду, думаю, нам есть что обсудить. Цивилизованно, на сей раз. А теперь простите меня, я- — Не спеши, — остановил было поднявшегося юношу лорд и движением фокусника достал из-за спины его очки, напрочь забытые им в тренировочном зале. Чистенькие и отполированные, будто только с рук мастера. Он что, носил с собой запасные десятками? — Ты вновь забыл, маленький принц. В его голосе не было насмешки, как бы подозрительно не пытался выслушать ее Дельсур. Лишь… Забота? Бред. Протянутая ладонь выглядела не иначе как капкан, только тронь — схлопнется вместе с парой пальцев. Стефан, конечно, ничего дурного пока не делал, но Дельсур, увидев, на что тот способен, не шибко спешил ему доверять. Медленно, осторожно юноша протянул руку. И затем поспешно схватил очки одним движением, что сорока — сверкашку, под неприкрытый смешок лорда и заплясавшие рядом тени. Тц, очередная игра. Дельсур решил не реагировать, чтобы не добавлять мужчине удовольствия. Лишь чинно надел очки на себя. Поправил средним пальцем. — Благодарю. И, поклонившись, довольно быстро покинул палату, спрашивая у проходящей мимо служанки дорогу до его комнаты. Уже скрываясь с головой под толщей приятной горячей воды, принц неожиданно понял, что былые ненависть и неприязнь к лорду окончательно исчезли. Нет, недовольство своим положением и ситуацией в принципе осталось, трудно было простить целую войну, но теперь принц хотя бы четко понимал, что лорд оказался довольно… интересной персоной. Было сложно понять его мотивы, принять новую точку зрения, смириться с установленной ролью, но жизнь в плену оказалась не так страшна, а Стефан умел удивлять. Возможно, не стоило морозиться от лорда, уж Дельсур бы нашел способ поразвлечься с такой-то персоной… Вынырнув, юноша с удовольствием вдохнул прелестный запах полевых цветов, витающий в ванной, и все же принялся оттирать свое тело от грязи, крови и пота, в очередной раз не позволяя прикасаться к себе служанкам. Он установил собственные правила со второго же дня своего пребывания в замке. И неустанно выгонял эльфиек из покоев прочь, когда принимал водные процедуры. Как и не разрешал помогать себе с одеждой. Ему вообще было одному комфортно, без толпы служанок за плечом, особенно, таких наглых, способных его всего обхватать за самые сокровенные места, заставляя краснеть на радость девушек. Интересно, пользовался ли этими благами лорд?.. Почему-то представление его, нежащегося в купальне со стайкой эльфиек вокруг, более чем вписывалось в ауру властности лорда Снежной, однако, как уже мог догадываться Дельсур, напрочь не подходило по характеру. Тем более, что мужчина сам говорил о своих пристрастиях, в которые не входили милые дамы. Ох, а если у него были личные служки? В это верилось поболе. И все равно, строгий и, кажется, по наблюдениям Дельсура, малодоверчивый Стефан не походил на того, кто позволит намыливать себе спину. Юноша и не заметил, как хихикнул от этой картинки в голове. Но на самом деле был недалек от своих догадок. У лорда была своя особенная купальня, со свечами и благовониями, скрытая в полумраке, уединенная, как мирная гавань в бушующем океане жизни. Стефан вообще любил делать все один и сам, нуждаясь в одиночестве время от времени всегда. Но стоило признать, что теперь он жаждал компании. Определенной. И, оставшись наедине с собой, потешил свою душу образами желанного юноши рядом, словно впав в транс и с полуприкрытыми ресницами уставившись на потолок, где играли блики воды. Иногда ему так хотелось нырнуть вглубь и остаться там навеки. Стереть шрамы с кожи, столь тщательно скрываемые от чужих глаз. И уснуть. Желательно, насовсем. Эльф глубоко вдохнул и потряс головой, опираясь на ладонь и вылезая из купальни. На сегодня философии хватит. Тем временем на другом конце замка, Дельсур также закончил с водными процедурами. Когда кожа уже буквально скрипела от чистоты, он убедился, чтобы от него приятно пахло, и направился на встречу с лордом, одевшись в подготовленный комплект одежды и поплотнее закутавшись в очередные светлые меха. Ровно в полдень он был на месте. Естественно, Стефан уже ждал его.