Я хочу тебя любить. Всегда.
***
Бомгю, просидев на кровати около двадцати минут, старается привести мысли в порядок. Только получается слишком плохо, потому что его сердце все еще колотится, как бешеное, стоит только воспроизвести в голове ёнджуново «я хочу тебя любить». Бо не был к этому готов. Вообще. А был бы готов хоть когда-то? Разве он мог хоть на секунду представить, что Ёнджун в него влюблён? Чхве Ёнджун, с которым он скандалил изо дня в день, вечно придумывая еще одну причину, чтобы не съезжать от него в другую комнату. А ведь возможность выпадала бессчетное количество раз. Но от одной мысли, что он больше никогда не увидит спящего или только проснувшегося Ёна, ему становилось грустно. Будто его собираются лишить смысла существовать в принципе. Бомгю понимает, что от опьянения не осталось и капли, все произошедшее отрезвило его по щелчку пальцев, заставляя окунуться в реальность с головой. Поднявшись с кровати и схватив одежду, он решает сбежать. Как и всегда. Трусливо поджав хвост, просто испариться, потому что он совершенно не знает, как себя вести. Стоит ли ему открыто поговорить со старшим? Или же он должен сделать вид, будто действительно спал и не слышал ни слова из признания? Быть может, он просто обязан притвориться, будто ничего не изменилось? И, доказывая свою трусливость, он решается. Натягивает на себя джинсы с футболкой и пулей вылетает из комнаты, о чем жалеет уже в следующую секунду, как только его глаза встречаются с темным омутом напротив: — Проснулся и решил свалить? — беззлобно усмехнувшись, Ёнджун чуть склоняет голову, не позволяя младшему прервать зрительный контакт. И понимает. Бомгю все слышал. Каждое произнесенное им слово. Он чувствовал каждый горячий вздох и каждое прикосновение. И притворился, будто не в сознании. — Судя по твоему взгляду, ты и не спал, — заключает. — Отойди, мне нужно идти. — Снова? Заебал от меня бегать, — подойдя вплотную, старший опускает ладони на его шею, большими пальцами держа за линию челюсти, чем лишает Бо возможности отвернуться и спрятать взгляд. — Давай поговорим, Гю? — Нам нечего обсуждать. Отпусти, придурок, — понимая, как глупо выглядит, парень опускает взгляд. Его щеки стыдливо горят, чего не скроешь, когда тебе не дают отвернуться, а сердце бьется так быстро, что он на секунду задумывается, а не остановится ли оно прямо сейчас? — Серьезно… — привычно закатив глаза, Ёнджун хватает парня за руку и утягивает за собой в их комнату, закрывая дверь на ключ. — Ёнджун, у тебя совсем мозг отсох? Я же сказал, что нам не о чем говорить. Почему тебе каждый ебаный раз нужно до меня доебаться? Ты меня откровенно заебал. — Скажи это еще раз, — притянув парня к себе за бедра, старший неотрывно смотрит в глаза напротив. Между ними жалкие пару сантиметров и тонна чужой упертости. — Я… Нам не о чем… — не договорив, Бомгю лишь замирает, оставляя на чужих губах обжигающий кожу вздох. Ёнджун играет не по правилам. Нельзя так крепко сжимать бедра и прижимать к себе, будто вот-вот и они вновь сделают то, что в прошлый раз прервал Кай. — Ёнджун, я тебя ненавижу. — Повтори, — шепчет в самые губы, едва задевает их своими, дразня и касаясь своим носом чужого. — Ненавижу… — он сам не замечает, как шепот превращается в тяжелое дыхание, а веки тяжело опускаются. Он льнет ближе, сам тянется навстречу чужим касаниям, обвивая шею обеими руками. Его глупый план побега с крахом провалился. — Еще. Повтори еще раз. Вопреки своим словам, Ёнджун накрывает губы Бомгю своими, ни на секунду не сомневаясь в том, что делает. В отличие от младшего, он быстро сдался и принял реальность такой, какая она есть, потому что бежать от своих чувств, которые слишком очевидно взаимны, глупо и безрассудно. Ён не любит тратить время впустую, ведь он не Гю, который послушно отвечает на поцелуй и жмется ближе. И в тот момент, когда старший грубо сжимает пряди волос на затылке Бомгю, тот понимает, что пропал. Бесследно. Утонул, самостоятельно примотав к ноге тяжелый камень, утягивающий его на самое дно. — Люблю… — признается между поцелуями, — Я люблю тебя.. Я безумно тебя люблю, Чхве Ёнджун. Всегда думал, что ненавижу. Пытался ненавидеть всеми фибрами души, но как же я тебя, блять, люблю. Люблю до беспамятства, до дрожи во всем теле. Люблю так сильно, насколько это возможно. — Я знаю, — оттягивая его голову назад, Ён целует подбородок, острую линию челюсти и спускается к шее, целуя каждый сантиметр. — Я тоже. Этого хватает, чтобы Бомгю вновь прижался к его губам своими, утягивая в новый влажный поцелуй. Их бедра крепко прижимаются друг к другу, давая возможность чувствовать крепкий стояк каждого. У Бомгю слетают все тормоза. У Ёнджуна их и не было.***
— Мне кажется, мы совершаем огромную ошибку… — Что? Ты о чем? — изменившись в лице, Кай отрывается от телефона и переводит взгляд на Субина. — То, что между нами… Это однажды может закончиться и мы потеряем друг друга. Совсем, понимаешь? — парень горько вздыхает и переводит внимание на вид из окна. — А дружба никогда не закончится… У нее нет срока. — По-твоему, у любви есть срок? — выгнув бровь, парень откидывается на спинку кресла и скрещивает руки на груди. — Да, когда дело касается романтических отношений? Я не знаю. Но мне все еще кажется, что мы совершаем ошибку, о которой пожалеем в будущем. — Ты меня любишь? — Безумно. — Думаешь, разлюбишь со временем? — Что? Нет! — резко развернувшись в сторону парня, громче, чем хотелось, произносит. — Получается, ты сомневаешься во мне? — Кай пожимает плечами и вздыхает, подзывая парня к себе. — Почему? — Я не сомневаюсь в тебе, что за глупости? — Субин злится. Злится из-за глупых вопросов, которые приводят его в тупик. В чем он сомневается? Он и сам толком не понимает причину. — Я люблю тебя, Субин. И мне не требуется время, чтобы осознать правдивость своих чувств. Я знаю, что это не то, что можно прожевать и выплюнуть. Моя любовь живет слишком долго, чтобы я в ней сомневался, — усадив его на свои колени, Хюнин обвивает тонкую талию двумя руками и прижимается щекой к спине. — Не сомневайся и ты. — Любовь может пройти, Хюнини. Вот, о чем я. — Любовь не проходит, а если и проходит, то была не любовь вовсе, крольчонок. Так что тебе следует перестать забивать свои мысли волнениями на счет моих чувств и просто поверить мне. Просто почувствуй, мою любовь. — Я уже чувствую твою любовь, придурок. Она у тебя довольно твердая и упирается мне в зад, — произносит со вдохом и прикрывает глаза. — Мы… У нас серьезный разговор, какого хуя?! — Ты просто невозможно милый и меня это возбуждает, хён. Иди сюда, — заставив парня развернуться лицом к себе, Кай сразу же запускает руки под его футболку и припадает к его губам, утягивая в мокрый поцелуй. Субин сдается и обнимает его за шею, позволяя себе раствориться в теплых касаниях. Он ему верит.***
Прошло полгода с момента, как Тэхен проводил Бомгю до общежития и доверил его Ёнджуну. И с момента, как он узнал о начале их отношений. Он никогда не был глуп и замечал больше, чем многие другие. Потому то, что происходило между двумя парнями не удивило его, но все же выбило из легких весь воздух. Через месяц он пришел к Бомгю и честно признался, что больше не вывозит то, что происходит внутри него. Он выговорился ему так, как никогда: Кан признался ему в своих чувствах так, как ему было нужно, рассказал о боли, которая перекрывает кислород, о мыслях о самоубийстве, потому что боль переросла в пустоту. Эта пустота его сжирает, изредка меняясь с болью местами. Откровенно говоря, Кан Тэхен заебался быть. Он рассказал Бомгю все, что было на душе, все, что мучило его каждую секунду его существования. И о том, что лишь сам Гю был тем самым глотком воздуха, который его спасал. Гю был для Тэхена спасением. Он жил лишь тогда, когда они шли рука об руку, когда тот смеялся с глупых шток и улыбался ярче солнца. Тэхен был счастлив, когда был счастлив Бомгю. После этого разговора Кан решил, что больше не может мучить самого себя, потому, в последний раз обняв друга, забрал документы и переехал в штаты. Там было до ужаса непривычно, шумно и грязно. Из-за резкой смены обстановки и менталитета, он по началу часто ругался с новыми одногруппниками, но уже через пару месяцев наконец-таки адаптировался и почувствовал себя «в своей тарелке». Она не ворвалась в его жизнь внезапно, не сорвала двери с петель, врываясь в спокойное существование. Они не столкнулись по пути в разные аудитории, не пересеклись случайными взглядами в кафе и не встретились на вечеринке, вдоволь напившись. Она вошла в его жизнь постепенно, изредка заглядывая в спортзал и интересуясь техникой того или иного удара. Появляясь на общих лекциях и переехав в соседнюю от Тэ комнату. Тэхен был тем, кто сделал шаг вперед и она сделала его навстречу. — Кан Тэхен, ты невероятен! — ярко (но не ярче солнца) улыбаясь, девушка опустила голову на его плечо. — Как можно забыть о собственном дне рождения? Просто… В голове не укладывается. Почему ты такой придурок? — Придурковатость заразна, знаешь ли, — уложив свою голову поверх чужой, он прикрыл глаза. — Так что помни, что на свете есть еще больший придурок, чем я. — Ты о том парне? — она тоже прикрыла глаза, вместе с тем взяв Тэ за руку. — Таких придурков, как он, не найдешь и за сотни жизней. — Мне уже можно ревновать? Мой парень мечтает о другом, когда я сижу рядом! Как жестоко, — рассмеявшись, она прижалась к парню ближе. — Есть смысл ревновать только к моей любимой детке, ты же знаешь, — с теплой улыбкой брюнет касается губами ее щеки и обнимает. — Боже… Ты снова о своей груше в спортзале? Я и правда сомневаюсь, что ты способен полюбить кого-то также сильно, как эту вещицу, зануда… Тэхен усмехается. — Способен. «Был» остается не озвученным.