sorrow — këkht aräkh
Тойя хмурился во сне оттого, что кто-то вечно ёрзал рядом, и его отросшие пряди волос постоянно падали на лицо. Он приоткрыл один глаз, видя напротив себя ухмыляющегося Акито. Казалось, скоро Тойя точно привыкнет к такому доброму утру и после не сможет спать без тёплого тела рядом. Акито спокойно перебирал его пряди, закручивая чёлку на указательном пальце, образуя завитки; чуть ли не пятернёй зарывался в его волосы, но вовремя себя остановил, увидев, что Тойя смотрел на него и наблюдал за действиями. У Тойи сейчас точно в животе собрался рой чешуекрылых бабочек, и утихомирить их было слишком затруднительно. Они били изнутри, тянули вниз, и из-за этого кожу Тойи коснулся румяный оттенок. Он отвёл взгляд и сглотнул вязкую слюну. Только вот перевёл взгляд он точно не туда, куда надо было. Обнажённая крепкая грудь была прямо перед взором Тойи, что заставила его лишь сильнее залиться краской и прикрыть лицо руками. «Позор, позор, позор», — проговаривал он про себя, пытаясь не провалиться сквозь кровать от стыда. Тойя отодвинул указательный палец от среднего и поймал взгляд Акито. Тот смотрел довольно, без толики смущения или стыда. Лишь улыбался, словно выиграл в собственной игре, о которой Тойя и знать не знал. Нет, Тойя точно никогда не привыкнет к такому Акито. Разве сейчас он не откровенно с ним флиртует? Или Тойе опять кажется? Аояги перевернулся лицом в подушку и взвыл в неё, пытаясь оставить в мягкой поверхности все непонимания и похабные мысли. «Кажется… Тебе опять просто кажется», — уверял себя Тойя. — Тойя? — невинно спросил Акито, словно сейчас ничего такого и не делал. — Что случилось? Тойя повернул голову в его сторону и снова смутился. — Ничего… — приглушённо ответил он, снова утыкаясь лицом в подушку. Акито тихо прыснул смехом и начал слезать с кровати. — Отдохнул? — с улыбкой спросил Акито, начиная снова одеваться. — Да как будто и не спал. Тойя потёр глаза. В самом деле, за последние дни он словно не спит. Синяки под глазами прогрессировали, образуя обширные круги; сонливость накатывала всё чаще; а тело слабело, готовое упасть в любой неудобный момент. — Это нормально. Ямауба делает своё дело, — Акито хмыкнул, просовывая руки через содэ кимоно. Аояги тут же напрягся. «Что?..», — пронеслось в его голове, и он начал всматриваться в непринуждённое лицо оками. Тот несвойственно ему поджал губу и начал закатывать содэ кимоно, открывая обзор на накаченные руки. Тойе нравился такой Акито, но разве это он? Перед ним стоял будто совершенно другой ёкай — вежливый, уступчивый и нежный, а Акито же — грубый, злой и… заботливый. Тойя помотал головой, пытаясь отогнать эти глупые мысли. Бред. Но всё-таки кое-что его подтолкнуло задать этот вопрос: — Акито-кун… — никакой чёртовой реакции. Разве Акито не должен был сейчас нахмурить брови, закатить глаза и зло сказать: «Не называй меня так»? Вместо этого Акито же любопытно смотрел на него в ожидании вопроса. Тойя вобрал побольше воздуха в лёгкие и продолжил: — Помнишь… Я рассказывал тебе о Кохане и Ан? — А? — оками на мгновение поднял брови, а после ухмыльнулся. — Конечно помню. Пиздец. Такого ни разу не было. Кто это? Кто сейчас перед ним, чёрт возьми, стоял? Сошёл с ума? Может быть. По крайней мере, этот вариант Тойе был больше по душе. Аояги глубоко вдохнул и улыбнулся. — Будем сегодня мой поцелуй обсуждать? — спросил Тойя. — Поцелуй? — Акито снова обернулся на него, наконец, затягивая пояс на талии. — Хочешь, чтобы я поцеловал тебя? — он игриво хмыкнул, а у Аояги все мурашки на спине собрались, тыкая и терзая его тело острейшими иглами. «Чего?», — Тойя обомлел, и лишь этот вопрос начал маячить перед глазами, тем самым затмевая силуэт Акито. Ещё чуть-чуть и ему могло показаться, что сейчас выскочит синий экран смерти с ошибкой: «Ебать мой хуй. Пользователь умер от абсурдности данной ситуации». — Я про демона… — неловко сказал Тойя и отвёл взгляд. Казалось, комната начала сужаться и обволакивать его своими стенами, параллельно ближе прижимая к Акито. — А… Демон. Боже… — Акито заметно похолодел, провёл рукой по волосам и вышел из комнаты, оставив Тойю без ответа. Тойя замер. Время замедлило свой мучительный ход, больно потянуло голову, как будто момент — и по затылку ударят металлическим ломом, вскруживая блеклой реальностью. Как в тумане, Аояги перебирал руками и коленками мягкую кровать, пытался как можно быстрее дотянуться до синего блокнота, слово он моргнёт — забудет в ту же секунду. Он сел в позу лотоса, раскрыл дневник, мельком проходясь по последним душераздирающим записям. Ручка в костлявых пальцах нервно стучала по желтоватой бумаге, пока в конечном итоге шарик не начал начерчивать произошедшее. Он хотел собрать всё, как пазл, в единую картину, будет наблюдать за всеми пристально, даже за теми, кому действительно доверяет, и записывать каждый странный для него случай. — Тойя? Дневник полетел в шкаф, ручка сломалась пополам с глухим треском, Тойя зажал уши и от ужаса начал содрогаться всем телом.«Что за бред?»
«Что происходит?»
«Что не так?»
Это сводило с ума. Хотелось снова плакать оттого, что он не может прожить даже двух дней спокойно. Это, блять, вообще реальность? Абсолютная изоляция с бесконечными мучениями и страданиями, не иначе. Почему этот голос так знаком, что вечно зовёт его? Его бесило, что он постоянно думает об этом; бесило, что он не может не плакать; бесило, что он так беспомощен, жалок; бесило, что некому рассказать о своей проблеме, ведь не хочет получить остроумный ответ: «Ну, Ямауба делает своё дело»; бесило, что ему никто не хочет помочь, потому что сам не может. Тойя готов был заплакать, но в последнюю секунду проскользнула мысль: «Я сильный. Всё в порядке. Я не имею права плакать, ведь всё не так уж и плохо». Эти слова чёрной пеленой опустились на затуманенный разум, и он шмыгнул носом, откинул голову кверху, подавляя подступающие кристальные слёзы. Уголки губ Тойи расплылись в тёплую улыбку, и он решил взять себя в руки. Он решил не сдаваться, решил сам во всём разобраться, раз тревожность красным светом кричала ему осторожность: не доверять, не говорить лишнего, следить, записывать, следить и постоянно записывать. Тойя в последний раз глубоко вдохнул и, прикрыв глаза, спокойно выдохнул, ощущая дрожь в груди. Он быстро спрятал блокнот под кровать, запихнув его подальше на всякий случай. Поднявшись на ноги, решил сходить в ванную, ведь не бывал там около четырёх дней. Перед походом бессовестно одолжил у Акито одно из его разнообразных кимоно, также полотенце и нижнее бельё. Он медленно направился по привычным коридорам, знакомым стенам, полу, что всего недавно казались такими чужими и страшными. Дверь противно скользнула, и Тойе открылся обзор на оголённую спину девушки, изящно снимающую кимоно. Тойя тут же обомлел и резко задвинул дверцу обратно, отчего волосы на секунду приподнялись, словно прохладный ветер прогулялся рядом. С губ Аояги сорвалось тихое извинение, и, видимо, Канаде услышала его, после попросив зайти. Тойя снова отодвинул дверцу и уже стыдливо заглянул в голубые глаза. — Всё в порядке, я только хотела начать умываться. Я уступлю, если нужно, — тихо сказала Канаде, затягивая пояс на талии. Но затянула она несильно, из-за чего кимоно спадало с плеч, обнажая их. Тойя смущённо кивнул и, решив, что в этом нет ничего такого, смело вздёрнул головой. — Как спалось? — задала вопрос девушка, поворачиваясь к комоду. Взгляд парня скользнул по обнажённому плечу, и он нахмурился. Следов от глубокого укуса не было. Хотя… Может, так заживление Акито повлияло? — Тойя? — Канаде обернулась на него снова. — Ох… — слегка растерялся. — М… Всё в порядке. Из-за того, что Акито рядом, особо ничего не снится. Его запах успокаивает, — Тойя моментально оправдался, сам не знал почему. Вдруг подумает что странное. — Эх, повезло. Мне вот отец снился, избивающий мать. Может, действие укуса уже пропадает? — Канаде притронулась к когда-то укушенному месту и легонько потёрла его, склоняя голову вправо. Канаде так легко об этом говорила… Защитная реакция? Очевидно. В первый день её сто процентов пронзил ужасающий шок, из-за чего та навзрыд ревела и не могла успокоиться. Тойя понимал её и кивнул в подтверждении этого. — Вполне вероятно, — до этого делая вид, что задумался, ответил Тойя. После он замолк, больше ни слова не говорил, наблюдая за тем, как Канаде наносила крем для лица, который она хрен возьми откуда взяла в этой глуши, и хотел снова разрыдаться. Что-то она бубнила себе под нос — то ли напевая какой-то бред, то ли болтая об очередном её моменте из жизни. Тойя, даже не предупреждая, схватил её за руку и вежливо выпроводил из комнаты, с силой задвинув дверь. Аояги, как замороженный подошёл к ванной и опёрся задницей и ладонями к холодной поверхности. Смотрел, как больной на этот тюбик крема и не мог понять, кто она такая. Кто они вообще? Кто он?.. Тойя тяжело выдохнул, опуская голову. Первый удар ладонью пришёлся по керамической поверхности, второй, третий, четвёртый и далее. Он бил и бил, пытаясь разделить свой страх хоть с кем-то, чем-то — неважно, — пока рука не покраснела и не начала зудеть от дикой боли. Деревянная бочка в ванной каждый раз сама шаталась, словно принимая страх, который отдавал Тойя. Вода разливалась подобно слезам и заполняла собой всё пространство. Тойе стало трудно дышать, сердце бешено колотилось в груди, руки дрожали — то ли холод, то ли тремор — он прижал их к груди, пытаясь унять крупную дрожь. К чёрту всё. Он начал снимать кимоно, приготовил себе ванну с оставшейся прохладной водой, надеясь, что она смоет всю липкую грязь.***
Тойя сошёл с ума. Определённо. Новая, не пойми откуда ручка в течение четырёх дней не прекращала действие, постоянно писала как дубликат. Писала, писала и писала. Небольшие мозоли в виде противных покрасневших волдырей появились на согнутом указательном пальце из-за постоянного нахождения ручки там. Голова была забита лишь бесконечными фразами. Даже казалось, что он окончательно обезумел. Акито вечно спрашивал, что такое случилось, а Тойе и ответить нечего было, лишь монотонное «Знаешь же, Ямауба делает своё дело». Да, его это сильно задело. Столь сухой ответ, словно Тойя не стоил и капли его внимания и заботы. Канаде же пыталась поддержать и всеми возможными способами выяснить причину такого поведения. Цукаса с Руи и вовсе пропали. Один раз лис появился, чтобы выдать: «Скоро будет званый ужин», заливаясь отвратительным беспрерывным смехом. Тойя нервно поддел мятую страницу, от вечных киданий блокнота в шкаф или стену, на которой в последний раз остановился. Ручка сразу же смутно начала писать — паста уже заканчивалась — и как только прекратила действие, Тойя оглядел написанное.25.02:
«Знаешь же, что демонов нужно кормить по расписанию?»
«Знание имени демона — опасная штука, в курсе?»
«Богов уже давно сожрали, оставив останки, так что не думаю, что тебе хоть кто-нибудь поможет»
26.02:
«Они голодны, так хотят свежих эмоций. А ещё они хотят дух и хотят есть. Ха-ха»
«Радость и боль, боже, а отчаяние — как же всё это аппетитно!»
27.03:
«Знаешь же, что перед трапезой самое лучшее — это поиграть?»
«Лучше запомни: играй с демоном, пока ему самому не стало скучно»
?
«Знаешь, я в детстве слышал легенду, что заглянув в зеркало, можно увидеть пожирающего своё бессмертие бога»
Это безумие. Самое настоящее безумие. Мог ли Тойя когда-нибудь подумать, что Акито, Канаде или Цукаса такое скажут? Никогда. От прочитанного слёзы начали скатываться по бледному лицу, он мял бумагу блокнота, не мог поверить, что это действительно реальность. Злость и ненависть к этому ничтожному демону поражали нутро и мозг всё больше и больше. Хотелось уже взглянуть на эту мерзость и выколоть зенки собственными руками. Смотреть, как эта тварь мучается, как кровь стекает по пальцам, смотреть, как она умрёт, издав последний вздох. Конечно, это только в мечтах. Ямауба от такого не умрёт, а Тойя в его глазах — лишь беспомощная букашка в лапах дикого насекомого. Этому демону только рад этот ад. — Чего хнычешь? — силуэт в дверном проёме стоял неподвижно. Дежавю. Всё прямо как и было, когда негативные мысли настолько прогрессировали, что хотелось умереть. А Акито же заботливо позвал выпить. Но это не тот Акито. Тойя вжался спиной в деревянную раму кровати и пытался слиться с ней воедино. Не вышло. — Что случилось? Ну… Расскажи же мне, — Акито присел на корточки, оказываясь с Тойей на одном уровне глаз, и нежно заправил прядь выбившейся чёлки за ухо. Тойя обомлел. Всё-таки ему кажется? — Давай… Ты же знаешь, что всегда можешь рассказать мне всё, и мы это решим вместе, — Акито искренне улыбнулся. — Особенно, когда ты в такой ситуации. — Какой такой? — рука Акито, до этого ласкающая щёку, остановилась. Тойя колко смотрел ему в глаза своими заплаканными и ожидал ответа. — Ну, такой… В которой тебе не повезло, — этот ответ ударил в живот дикой болью и хотением снова расплакаться на чужом тёплом плече. Просил. Просил ведь этого не говорить. Почему он с ним так жестоко поступает? От безысходности он упёрся лицом в чужую грудь и сквозь всхлипы рассказал всё, что его гложило всё это время. Чего он не ожидал ещё больше, так это более жестокого ответа, что сорвался с чужих уст и въелся в юное тело намертво, оставляя шрамы: — Ты же знаешь, что… это очевидно? — Акито прижал его ближе к себе, начиная утешающе поглаживать по голове, словно убаюкивая грудного ребёнка. — Тебе не кажется, что это просто судьба? Чтобы мы встретились с тобой? — тягуче-сладко говорил Акито, и Тойя замер от шока. Он отстранился, поднял голову, улавливая взгляд зелёных глаз. — Тебе нужно пройти эти мучения, Тойя-кун, — оками приподнял его подбородок двумя пальцами и, слегка сщурив глаза, взглянул на губы, начиная ухмыляться. Один миг — и Акито мазнул своими губами по чужим. Тойя застыл, не в силах даже пошевелиться. Акито подхватил своей чужую верхнюю губу, трепетно провёл пальцами по линии челюсти и после спустился мелкими поцелуями туда. Аояги тяжко выдохнул и посмотрел на потолок, просто не понимая, что происходит. — Чтобы мы были вместе, — продолжил Акито, сцеловывая слёзы, скатывающиеся по щекам Тойи. Последний словно в один момент очнулся и, уперевшись руками в чужую грудь, начал отталкивать. — Что ты такое говоришь?.. — Тойя всхлипнул, а слёзы окончательно начали обжигать белёсую кожу. — Ты хоть себя слышишь? Кто ты такой? — он бегло забегал по лицу Акито и совсем позабыл, что тот умеет читать мысли. Но тот будто смотрел в пустоту, ничего не видел, не слышал, не читал. — Боже… — Акито выдохнул, зарываясь пятернёй в рыжую копну волос. — Какая же ты истеричка… Я это говорю, чтобы облегчить твою ничтожную жизнь. Так что заткнись и принимай, что я тебе так благородно отдаю, — выплюнул Акито в самое лицо, казалось, даже сердце, и снова хотел приблизиться. Но Тойя застыл в ужасе, — это читалось в его глазах, раскрытом рте, что не мог подобрать даже нужных слов, дрожащих пальцах рук, держащихся за кимоно. Тойя отпрянул, подхватил синий блокнот с ручкой и выбежал из этой комнаты в то самое место — комфортное, любимое и не имеющее на данный момент никакого тепла, ведь там нет Акито. Он надеялся, что тот Акито, который совсем ненастоящий Акито, за ним не пошёл. И облегчённо выдохнул, когда спустя пять минут в этом месте не появилось ни души. Тойя сначала брезгливо стирал поцелуи этого нечто с губ, шеи, линии челюсти, и после открыл последнюю страницу блокнота, зажал в кулаке ручку и начал бешено вырисовывать круги от нервов. Он скучал по этому месту, скучал по Акито, его взгляду, запаху табака, что он выдыхал в потолок, но дым всё равно окутывал Тойю с ног до головы, словно обнимая, скучал по его колкости и недовольному взгляду. Он очень скучал. Даже по Цукасе и Руи. По глупому выкиду с книжкой «Мой демон». Стоп. Ручка остановилось, так и не дорисовывая очередной круг. — Поцелуй? — сам себя шёпотом спросил Тойя и побледнел, как самый чистый снег. Блять. Нет, нет. Этого не может быть. Точно. Поцелуй. Как Цукаса говорил: «Почувствовав его губы на своих, человек может быть проклят. Человек будет навечно заключён в объятия демона». Верить в это не хотелось. Неужели он останется в этом аду навсегда? Тойя, как заторможенный, даже не думая, продолжил механически наматывать ручкой круги. Рисовал, рисовал, пока ручка судорожно не задрожала в пальцах Тойи уже из-за знакомого: — Тойя! Нет. Он больше так не мог. Тойя прикрыл уши руками, но голоса, что всё больше прогрессировали, были в его голове. Они кричали внутри, не давая шанса укрыться от кошмара. Страшно. Очень страшно. Тойя старательно искал в своей голове рычажки, чтобы отключить мозг и себя ликвидировать к чертям. Так чувствуется отчаяние? Или это уже нечто большее? Просто не выдержав напора, Тойя и сам закричал. Да так громко, что аж у самого мурашки по телу пробежались табуном, а тэнгу, казалось, и вовсе разлетелись кто куда да подальше. Он кричал очень долго, до того момента, пока горло не начало саднить. Тойя не знал: удивительно ли то, что всем абсолютно по барабану на душераздирающие крики на весь дом или нет? Ни Канаде, ни Акито. Никто не пришёл. Всем всё равно — сделал он для себя вывод, и тяжёлые веки опустились, поглощая во тьму и крепкие объятия сна, что в последнее время стали для него своего рода утешением.***
Тойя, опустошённый, сидел за низким столиком на кухне. Никто его не разбудил, никто, видимо, не переживал, никому не было до этого дела. Канаде лишь спросила: «Блин, Тойя-кун, искала тебя весь вечер. Где ты был?». Тойя даже ничего не ответил, а Канаде в ответ лишь фыркнула, демонстративно смахнув серебряные пряди волос с плеча. Сегодня появились и Цукаса с Руи. Они сидели напряжённо, постоянно переглядываясь друг с другом. — Тойя-кун, появилась новая жертва, — как-то даже радостно, но с маленькой ноткой грусти сказал Руи. Аояги на эту новость лишь еле слышно промычал, кивнув головой. Он перебирал тошнотворные кубики морковки в соусе карри палочками и рассматривал отвратительный рис. Хотелось лишь воды, и он потянулся рукой к стакану, стоящему рядом, когда резко заметил, что все замолкли и кухня была погружена в мёртвую тишину. Он с опаской поднял взгляд, и сердце его рухнуло в пятки. — Тойя? Они молчали. Следили за его действиями. Смотрели прямо на него, но по ощущениям в полную пустоту, словно его не существует. — Почему вы молчите? — задал вопрос Аояги и громко сглотнул. Вставший комок в горле казался чем-то похожим на заталкиваемый вглубь гортани тупой нож. Жар прилип к лицу, а в голове звучал тихий звон. Глаза их стеклянные, мёртвые, полные чёрной дыры, поглощающей собой всё вокруг. Тойя протянул дрожащую руку к лицу Канаде, что сидела рядом, оставляя около десяти сантиметров расстояния, и начал махать ей вверх-вниз. Зрачки следили за рукой, но она не двигалась. Просто неживая кукла. Ох… — Я пойду… — Тойя пытался не шуметь, тихо поднялся с прогретого места и напоследок сказал: — Акито, приходи побыстрее, пожалуйста. Но тот остался сидеть, как истукан, смотря на него лишь заледеневшими глазами. Тойя вышел из кухни и как только задвинул дверь, сорвался на бег. Забежал в их с Акито комнату и направился к зеркалу, чтобы взглянуть на себя. Лицо исковеркало, но он не видел в себе ничего, что выходило за рамки вещей — безумие не отражалось в зеркале. Лишь тёмные обширные круги под глазами, уставший взгляд, словно работал в шахте надрыв, лохматые волосы и бледное, как у призрака, лицо. На мгновение даже показалось, что в зеркале кто-то есть. Он боязливо притронулся подушечками пальцев к холодной поверхности зеркала и провёл вниз по своему лицу. Казалось, словно разбей он это зеркало на тысячи осколков — за ним будет что-то пристально наблюдать и смотреть из каждого. Он неуверенно отстранился от зеркала, лишь бы не осуществить секундную мысль, и прижал руку к груди, глубоко вдыхая спёртый воздух. Дверь отодвинулась. Снова он. Тойя видел его через зеркало, а тот смотрел в ответ, слегка оперевшись головой об косяк и скрестив руки на груди. Они переглядывались молча около минуты, пока пушистый хвост Акито не обвил собственную ногу. Тойя пристально проследил за этим действием и сглотнул вязкую слюну, сам не знал от чего. — Зачем позвал? — саркастично спросил Акито, зевая. — После того как отшил меня столь мерзким способом. Тойя нахмурился и обернулся на него. Пытался что-то разглядеть в его глазах — ответ, объяснение, да хоть что-нибудь адекватное. Но единственное, что нашёл — насмешку. — Пометишь меня запахом? — тихо спросил Тойя, но при этом уверенно заглядывая в глаза. Ему хотелось проверить свою же догадку. Может, что-то изменится, если этот Акито укусит его? Последний же нахально приподнял уголки губ и игриво вздёрнул бровями. — Что я получу взамен? — спросил оками, начиная приближаться к Тойе размашистыми шагами. — Что хочешь. — Ох, вот как… — Акито окончательно приблизился и пальцами провёл линию по скуле, задерживая взгляд на родинке. Уши его вздёрнулись на секунду, словно он был очень рад такому повороту событий. — Тогда разворачивайся, — приказал Акито, и у Тойи не было другого выбора, кроме как подчиниться. Он снова развернулся к зеркалу, пристально следя за руками — одна из них скользнула под воротник кимоно, вторая же смело стягивала пояс на хрупкой талии. Акито уткнулся носом в его шею и опалил горячим дыханием нетронутые участки кожи. Игриво провёл шершавым языком по изящной шее и стянул правую часть кимоно, чтобы открыть доступ к плечу. Тойя с отвращением наблюдал за этой картиной через зеркало. Смотрел, как он ухмылялся; как он нагло позволял себе большего — второй рукой скользнул под кимоно и начал нащупывать грудь; как он вылизывал его плечо, подготавливая под себя место, что потом обратиться красной меткой. Акито уловил его взгляд в зеркале и, смотря прямо на него, медленно приподнял уголки губ, после чего поглотил кожу, вонзаясь острыми клыками. Тойя уже зажмурился, но не почувствовал абсолютно ничего. Ни боли, ни жжения. Аояги резко отпрянул, поворачиваясь на Акито и случайно врезаясь в зеркало позади — оно с грохотом упало, разбиваясь на кучу мелких осколков. Голову закружило, как будто прокатился на петляющей американской горке. Начало ужасно тошнить, и он прикрыл рот ладонью, лишь бы не выблевать всё содержимое. Тойя с размытым взглядом мельком посмотрел на Акито — то ли ухмылка была на его лице, то ли удивление, а может, наслаждение? Тойя не понял точно, не увидел. Он упал прямо на осколки, ведь не смог сохранить равновесие. Руки царапнуло неприятное чувство, — это он почувствовал отчётливо. В ушах зазвенело, а в глазах дотошно темнело.⋆｡ ﾟ☁︎｡ ⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡ ⋆
Тишина. Лес. Знакомая обстановка. Темнота поглощала кроны зелёных деревьев, что вздымались ввысь. В ушах будто заглушило, не давая расслышать даже собственных шагов. Тойя огляделся и сразу же сорвался на бег. Он знал, что это за место, знал, куда бежал и кого искал. Он искал его. Тойя бежал со всей скоростью, что мог; перебирал ногами выпирающие из-под земли корни деревьев, чуть ли не спотыкаясь; оглядывался по сторонам в поисках рыжей макушки и вздёрнутых ушек. Когда дыхание сходило на нет — дышать было невозможно — он остановился, опираясь руками о коленки. Пытался отдышаться, жадно глотая ртом воздух, и капельки пота рекой стекали по вискам, а ноги мучительно немели от быстрого и непрерывного бега. Тойя почувствовал и знал, когда неожиданный для этого места холодок прошёлся по оголённой шее — он здесь. Прямо за ним. Аояги чувствовал, как слёзы подступали к глазам, как тёплое чувство разливалось внутри, как голова сама обернулась, а тело бросилось вперёд, в раскрытые, столь родные объятия. Он ощутил его запах, плакал навзрыд в грудь, пытаясь утонуть в чужих сильных руках. Тойя хотел услышать его голос, не противный голос того Акито, а этого. Но, к сожалению, не имел такой возможности. Оками в ответ обнимал его, нежно водил коготками по спине и временами прижимал ближе, словно Тойя в один миг мог исчезнуть. Тойя отстранился, наконец, заглядывая в чужое лицо. Эти чёрные тоненькие нитки, тщательно вшитые в верхние и нижние веки; эти чёрные маленькие точки под глазами, по которым он так сильно скучал, именно по ним; эти губы, слегка изогнутые в кроличью форму, манящие прикоснуться своими припухлыми; и эти любимые рыжие волосы с чёрными прядями, из-под которых выглядывали пушистые уши. Он так скучал по этому. Акито нежно убрал прядь спадающей чёлки со лба Тойи и улыбнулся. Поистине искренне. Он смахнул его горячие слёзы с глаз и указательным пальцем аккуратно разлепил склеившиеся в паутинку реснички. Аояги горько усмехнулся, шмыгая носом, и после почувствовал прикосновение к руке. Тойя внимательно заглянул в перешитые глаза Акито, и тот одними губами проговорил: — Слу-шай, что я те-бе на-пи-шу вни-ма-те-льно, — Акито указывал пальцем на свои губы, а после переместил его на раскрытую ладонь Тойи, начиная вырисовывать иероглифы. Прикосновение слегка щекотало кожу, водил он нежно и постоянно смотрел на Тойю в ожидании кивка, что он всё понял. Первое, что написал Акито, это объяснение всего происходящего. Что он во сне, и этот сон — идеальная картинка, которую он бы хотел. Тойя скривился — он бы точно этого не хотел. Но Акито, как только увидел его реакцию, отрицательно помотал головой, снова начиная водить пальцем по ладони. «— Из-за твоих собственных сомнений и подозрений мир начал рушиться. Герои твоих снов ведут себя как живые, как они того хотят. И отчасти всё это — Ямауба. Всё это время ты был не один, а с ним», — медленно пояснил Акито, и у Тойи крупно передёрнуло всё тело. Он неверяще посмотрел на Акито, но тот лишь кивнул в подтверждение своих слов и снова продолжил: «— Без сознания ты уже целую неделю, и я пытался попасть в твой сон, но что-то блокировало мои способности. Я просто не мог», — будто извиняясь, написал Акито. Теперь Тойя схватил оками за руку и начал писать: «— А как сейчас ты смог?» «— Ты почувствовал боль. Реальную. Я не знаю, как это произошло, но оно помогло мне зацепиться за эту ниточку и попасть в твой сон», — пояснил Акито и после снова продолжил: «— Главное. Запомни это и выполни во что бы то ни стало. Ты понял?», — Акито посмотрел на него в ожидании кивка, и Тойя послушно быстро-быстро закивал. «— Не давай им понять, что ты знаешь об этом. Что всё происходящее с тобой — сон». Если всё, что говорил Акито — правда, то с вероятностью в сто процентов тот Акито знал, что Тойя догадался. Точнее, он сам ему всё рассказал. Захотелось вырвать собственный поганый язык. Аояги печально уставился на него, а оками же начал оглядываться по сторонам и после в спешке снова начал водить пальцем по ладони. «— У нас остаётся мало времени. Ямауба всё это время питался твоей жизненной энергией, вероятнее всего, сейчас тоже. Просто помни, что…», — Акито начал рисовать медленнее, словно ему что-то мешало. «— Нельяз… Ни за что, прошу. Я попытаюс ытащить тебя», — оками начал писать неразборчиво, часто ошибаться, но, слава богу, ошибки были несерьёзными, и разобрать было возможно. Акито снова притронулся к ладони. «— И прос…» Исчез. Тойя остался один. Щебетание птиц начало нежно ласкать слух, а холодный ветер развивал грязные волосы. Только вот это неважно, если Тойя остался один на один с его главным врагом жизни.