Костры пылают в новолуние

      

* * *

      Скрип колёс вводил в транс. Как и унылый пейзаж за бортом телеги. Хвойный густой лес всё ещё хранил в своей глубине остатки снега и, несмотря на распустившиеся молодыми листьями кустарники, казался хмурым и недружелюбным. Йоль поёжилась от резко налетевшего ветра и постаралась поплотнее завернуться в старый потрепанный цветастый платок. Календарная весна была в самом разгаре, но холодные горные ветра не давали воздуху прогреться, и только самые отчаянные из караванщиков снимали верхнюю одежду, подставляя лица солнечным лучам. Старые повозки подскакивали на каждой кочке, позволяя в полной мере прочувствовать здешние подобия дорог. В очередной раз клацнув зубами, Йоль решила спрыгнуть на ходу и пройтись как немногие пешком. Её движения заметила бабка, сидящая рядом. Она присоединилась к каравану в прошлой деревне и с чего-то сразу прониклась к девушке заботой.       — Куда ж ты, дитятко? — старуха наклонилась поймать девушку, но та была шустрее и ловко соскочила на землю. — Ещё успеешь набродиться. Сиди, пока не выгоняют.       — Ох, — Йоль потянулась и в два шага нагнала повозку, — не могу уже сидеть, баба Мара. Всю задницу себе уже отсидела, а это, между прочим, вредно.       — Ишь молодёжь, всё скакать вам нужно.       Одной рукой она покрепче ухватила клеть с петухом, а другой махнула на девушку рукой и демонстративно отвернулась в другую сторону.       Петух поддержал хозяйку громким кукареканьем в попытке расправить крылья, но крошечная клетка не позволила этого, и он — разочарованный — снова затих.       Йоль хмыкнула про себя, жалея бедную птицу, обречённую сидеть в тесноте. Про петуха баба Мара поведала историю ещё на первом привале. По её словам, это был самый сильный и лучший из всех её цыплят, и теперь она надеялась получить за него немало денег на ярмарке в Хедо. На взгляд девушки, птица ничем выдающимся похвастаться не могла. Но кто она такая, чтобы спорить со знающими людьми, которые, к тому же, подкармливали её — худющую лекарку — пирожками, захваченными в дорогу. В такие моменты Йоль даже радовалась болезненной худобе. Пусть лучше бабка кормит, чем караванщики пытаются на сеновал затащить. Ещё в самый первый день — две недели назад, когда она двинулась в путь, каждый из охраны и купцов проехал или прошёл мимо неё, рассматривая, прицениваясь. Но всех ждало разочарование в виде безразличного взгляда прозрачно-серых глаз, впалых щёк и полного отсутствия выпуклостей в нужных местах. Йоль улыбнулась, вспоминая их скривившиеся лица. За годы обучения на лекаря не так-то просто нарастить мясо, тут постараться бы копыта не отбросить, а им и без неё девок хватает, она лучше отдохнёт.       Почва под ногами сменилась на глинистую, и девушка сконцентрировалась на дороге, ступая аккуратно, в надежде не поскользнуться на обочине. Не так давно был дождь, и дорогу несколько размыло. В начале каравана послышались громкие маты, а после грубый мужской смех: похоже кто-то не избежал купания в грязи. Темп ещё больше замедлился, колеса начали вязнуть в жидкой грязи. Лошади напряглись под тяжестью телег, возничие начали сгоняли людей, чтобы уменьшить нагрузку на животных. Пассажиры неохотно соглашались идти пешком, но все понимали, что толкать застрявшую телегу намного хуже, чем пройти некоторую часть пути на своих двоих. Всю дорогу баба Мара цеплялась за руку Йоль, махала на бегающих из начала в конец каравана детей клюкой и травила байки из личной жизни, которые девушка слушала вполуха, кивая головой в такт её рассказу, больше сосредоточившись на своих мыслях и месиве под ногами.       После того, как они вышли из леса, животным пришлось дать отдохнуть, и караван остановился на обеденный привал. Младшие караванщики обхаживали лошадей и зажигали костер, женщины принялись стряпать. Йоль забралась обратно в телегу, дожидаясь конца готовки. Она в общих работах участия не принимала, да её никто и не просил. Девушка подставила лицо солнцу, уже клонившемуся к закату, и принялась впитывать его тепло, словно ящерица на камне. Солнечные ванны прервала баба Мара, с кряхтением забравшаяся в кузов и плюхнувшаяся на скамейку с такой силой, что транспорт знатно качнуло.       — Ох, внученька, не успеем мы до ночи добраться… — старушка обтёрла вспотевшее лицо платочком и полезла за флягой в сумку.       — Почему?       Женщина сделала несколько жадных глотков.       — Я уж не первый раз в Хедо езжу. Каждое деревце, считай, на пути знаю. До него ещё часов пять пути. Во-о-он за тем холмом…       Йоль напрягла зрение, вглядываясь вдаль. Небольшая гора действительно находилась далеко. Мечты о тёплой ванне и мягкой кровати разбились в пух и прах.       — Жаль, так хотелось ночевать под крышей… — девушка даже не пыталась скрыть разочарование в голосе       — На всё воля Божья. Значит, Ему угодно, чтобы мы задержались, — старческая ладонь подцепила цепочку на шее и сжала медальон с отчеканенным символом солнца — знак здешней религии.       — Возможно и так.       Йоль не желала вступать в подобные разговоры. В её родной стране поклонялись другим богам, и неизвестно, как попутчица отреагировала бы. Попасть под прицел местной церкви для неё сейчас равносильно смерти.       Старуха оказалась права. Как ни пытались караванщики повысить темп, но до города они всё равно не успели. Им предстояла ещё одна замечательная ночёвка под открытым небом. Несколько больших костров освещало поляну, на которой расположился караван. Люди собирались в группы, ужинали и выпивали. В разных уголках периодически был слышен то детский плач, то заливистый смех. Вечерняя жизнь кипела во всю. Баба Мара ушла в компанию таких же умудрённых опытом женщин, захватив с собой петуха, видимо, чтобы похвастаться. Йоль же вытянулась в телеге на своём старом спальном мешке, планируя в голове следующие дни.       На небе взошёл тоненький серп луны, что через пару ночей совсем исчезнет с небосвода. При взгляде на небесное светило девушка почувствовала лёгкое покалывание в груди. Ощущение тепла и поддержки охватило её с головой. Спустя несколько мгновений она поняла, что перестала дышать и, резко вздохнув, закашлялась, разрывая зрительный контакт с луной. Умиротворение сменилось злостью на саму себя: ей нельзя выдавать себя ни в коем случае.       Несколько часов она лежала без сна в ожидании, пока стихнут основные звуки гулянки, а после перебралась к ближайшему костру. В котле оставалось немного похлебки. Йоль щедро зачерпнула в миску и устроилась на поваленном бревне, уставившись на догорающий костер. Еда была бесхитростна, но достаточно насыщала и согревала. Небольшие огоньки пламени плясали на почти прогоревших ветках причудливый завораживающий танец. Потихоньку стало клонить в сон — сказывалась накопленная за время поездки усталость.       За спиной хрустнула ветка, вмиг прогнавшая сонливость. Девушка резко обернулась, рука сама опустилась на пояс к зашитой склянке с зельем.       — Не ожидал так поздно увидеть кого-то у костра… — высокий мужчина вышел в круг света. — Не бойся, я не причиню вреда.       Ответные слова застряли у Йоль в горле, как только она разглядела наряд подошедшего. Символы солнца и руны, а также большой серебряный медальон поверх рубахи, не оставляли никаких сомнений, кем являлся неожиданный гость.       — Я не знала, что с нами путешествует представитель церкви…       Йоль поблагодарила богов, что сейчас ночь и не видно, как она побледнела. Страх расползался по груди змеей, окутывая руки и ноги.       — О, лунный цветочек, я просто решил переночевать с вами. Ночью одному путешествовать, знаешь ли, опасно.       Мужчина уселся рядом с ней, и девушка заметила, что он очень молод. Волосы, похоже, были заплетены в ритуальную косу. Под глазом виднелся небольшой шрам.       — Но где же мои манеры? До сих пор не представился. Я — Веллин. Служу в соборе Хедо.       Он протянул ладонь для рукопожатия, и девушке ничего не оставалось, кроме как подать свою.       — Йоль. Я — лекарь. Еду в Хедо на поиски работы.       Тёплые шершавые пальцы слегка сжали её ледышки, закрепляя знакомство, и сразу выпустили. Усилием воли девушка подавила порыв спрятать руки в карманы, оставив их лежать на коленях.       — Какое у Вас необычное имя… И внешность явно не здешняя, — Веллин склонил голову к плечу, разглядывая девушку. — У нас в краях редко встретишь таких светловолосых дев.       — Вы правы. Я с крайнего севера.       Йоль боролась с желанием сбежать, буквально по сантиметру сдвигаясь по бревну от мужчины, и это не осталось незамеченным.       — Ого, как далеко от дома Вы забрались, — внезапно Веллин поднял голову к небу в поисках луны. — Я бы с удовольствием поболтал ещё, но, похоже, уже за полночь. К сожалению, утреннюю молитву никто не отменял. Может, ещё увидимся в Хедо.       Быстрым движением он поднялся и скрылся в темноте, оставив растерянную Йоль у почти потухшего костра.