Чадо из ада

Чонин негромко мычит, хмурится, решая задание по математике, которую просто ненавидит всей душой, как и в принципе учёбу. Вот он завидует своим любимым альфам, один из которых уже работает, но и учится тоже, а другой пока только учится, ведь ему сложно совмещать работу и учёбу. Но они не в школе учатся. И омега этому жесть как завидует. В школе дают слишком много ненужной информации, которая не усваивается в голове, но при этом учителя спрашивают всё, что дают в классе. Чонин очень сильно и часто бесится по этому поводу, когда приносит тройки из-за того, что не смог ответить на тот или иной вопрос. Минхо и Хёнджин – те самые альфы, пытаются поддерживать его, но омега только отмахивается и на них же злится, будто это они ему тройку влепили. Хёнджин это принимает спокойно, в то время как Минхо развивает конфликт, из которого потом выходит самую малость побитым, ведь настолько достаёт Чонина своими упрёками, что тот сразу же пускает в ход кулаки. Точнее кулачки, ведь его руки крохотные, словно у куколки, и особо сильного урона не наносят. Чонину не нравится, что старшие обращаются с ним словно с младенцем, закрывая глаза на то, что ему несколько месяцев назад исполнилось восемнадцать. Да, он ещё несовершеннолетний, но и не ребёнок же, верно? Только вот Минхо и Хёнджин этого не понимают. Чонин негромко мычит, головой покачивая, и сжимает чёрную чёлку пальцами, уже чувствуя, как получит выговор от учителя, ведь совсем не понимает математику. Экзамен он точно не сдаст. Ну, не понимает он её. И как назло сегодня не пришёл лучший друг и помощник Чонина – Сынмин. Ким слёг с простудой, которую неизвестно где подхватил, и Чонин теперь тоскует без него. Да и старший хорошо шарит в математике, а потому помогает Яну с контрольными работами. Но экзамен это же не просто контрольная работа, это полный пиздец. Чонин уже не может справляться с тем, что не знает и не понимает ничего в математике. Проходной балл небольшой, но, чёрт возьми, даже его омега набрать не может.       Не выдержав, Ян достаёт из кармана телефон, фотографирует быстро задание и кидает Хёнджину, – который так вовремя зашёл в сеть, – прося его помочь. В ответ он получает смеющийся смайлик, в ответ на который лишь закатывает глаза и фыркает негромко, надеясь, что Хван поможет, но вместо этого прилетает сообщение с таким содержанием: «разве взрослые мальчики просят помощи, лисёнок?» и ненавистную омегой скобочку-улыбку в конце. Да Хёнджин издевается! Чонин, на минуточку, даже в интернете не смог найти ответы на задания. Снова получит выговор. Нервный вздох срывается с губ омеги, когда на телефон поступает сообщение от Минхо. Хёнджин переслал ему сообщение с заданием, и тот всё решил. Боже, спасибо. Точнее, Чонин должен сказать «спасибо» альфе. Всё же Минхо его понимает больше, чем Хёнджин, а потому помогает всегда и не издевается. Нет, издевается он, конечно, но не так, как Хван. Но их обоих забавляет то, как омега злится и ругается, а ещё бубнит что-то на подобии проклятий, пока кутается в одеяло, выказывая полнейшее недовольство и обиду. Быстро начиркав ответы, Чонин с успокоенным вздохом сдаёт свою работу по звонку. Он возвращается к своей парте, присаживается на стул и откидывается на спинку, надеясь, что Минхо не подвёл его. Да конечно не подвёл. Он бы не стал ещё мочить «репутацию» парня. Хотя раньше Чонину казалось, что Ли более вредный, нежели Хван, но узнав парней получше, понял, что всё с точностью да наоборот. Осталось ещё два урока и… И Чонин наконец-то сделает то, что задумал уже очень давно. Сегодня у Хёнджина выходной, Минхо пораньше закончит, а значит можно устроить небольшой семейный ужин, а после и сюрприз показать. Может быть, тогда эти два придурка – как Чонин с любовью их называет, – перестанут сюсюкаться с ним и обращаться как с ребёнком. Раздражают, правда. Даже после жаркого секса они умудряются сюсюкаться. Омега уже даже не раз грозился расставанием в ответ на это, но кто ж ему поверит. Да и сам он не сможет бросить любимых парней, с которыми вот уж как два года в отношениях. Да, познакомились они, когда омеге только-только шестнадцать стукнуло. Ян помнит этот день как сейчас. Это было четырнадцатое февраля, день всех влюблённых. Обычный день на самом деле, который закончился очень необычно. В тот день, как и в каждый будний день было много уроков, но никто кроме Ян Чонина не грустил. Вся школа стояла на ушах из-за «праздника», на уроках ученики не боялись включать музыку и веселиться, несмотря на то, что учителя доходчиво объяснили, что это не такой уж большой праздник. После всех уроков Ян как всегда пошёл в своё любимое кафе, где готовят самые вкусные кексы и латте, где и познакомился с альфами. Точнее, те решили познакомиться, а потом буквально сталкерили его, хотя омега в общем-то и не был против, пока его не трогали. Минхо постоянно норовил Чонина подвезти до дома, но тот рьяно отказывался, ведь где-то в глубине души очень даже боялся намерений этих альф, но потом что-то изменилось, Чонин как-то «потеплел» и спокойно садился в машину Минхо, позволяя тому подвезти до дома. Это странно, что шестнадцатилетнего омегу подвозят довольно-таки взрослые альфы, верно? Тем более на тот момент Хёнджину уже было девятнадцать, а Минхо все двадцать, и это было ну очень странно. Благо, родители Чонина промолчали на этот счёт и закрыли на это глаза, хотя омега видел их протест. И он рад, что они тогда промолчали, ведь теперь у него есть аж два любимых человека, которых он готов любить и оберегать словно зеницу ока, а те готовы делать это же в ответ и даже больше. Когда звонок оповещает о перемене, ученики даже не успевают встать со своих мест, ведь в кабинет влетает учитель биологии и химии. Он оповещает о том, что как раз-таки химии и биологии не будет, и отпускает учеников, предупредив, что задание он скинет классному руководителю, а тот направит им, но всё благополучно пропускают это мимо ушей, особенно Чонин, который уже предвкушает вечер в компании любимых альф. Выйдя из здания школы, омега направляется к себе домой, чтобы собрать вещи на ночёвку, к тому же, нужно предупредить маму, иначе она действительно съест его. Она не питает особо тёплых чувств к бойфрендам сына, – что уж говорить об отце, – но не лезет в это, позволяя ему самому освоиться. Чонин сразу же поставил ей ультиматум. Если она начнёт лезть в его отношения и в его жизнь, то он просто съедает к Минхо и Хёнджину, не оповестив ни о чём. Это, конечно же, возмутило женщину, ведь она как любая мать беспокоится за своё чадо, но приняла слова сына и действительно по сей день старается не лезть в его жизнь. Да и Чонин особо не старается как-то заикаться о своих отношениях перед ней, иначе начнётся что-то, из-за чего омеге действительно придётся съехать. Ян проходит в дом, хлопает дверью, закрывая её, и громко оповещает о своём появлении. Из зала тут же выходит женщина средних лет, приветственно улыбается и спрашивает о прошедшем учебном дне. У них завязывается короткий разговор из дежурных ответов и вопросов, после которого Чонин сухо оповещает о том, что сегодня не будет ночевать дома, и сбегает в свою комнату, предотвращая многочисленные вопросы матери. Он понимает, она будет волноваться, но что-то выслушивать не хочет. Раздражает. Другая мать хоть немного, но порадовалась бы за своего ребёнка, а не эта. Когда тишина спальни окутывает его, Чонин даже улыбку давит и выдыхает радостно. Он проходит к шкафу, достаёт нужные вещи для ночёвки, а так же кое что, о чем детям лучше не знать. Он выуживает из небольшой коробочки смазку с ароматом ананаса, который хорошо сочетается с его природным ароматом кокоса, презервативы, хотя скорее всего у альф они есть, портупею и полупрозрачную белую рубашку, которую когда-то стащил у Минхо. Ремешки портупеи приятно ощущаются в руке, и достаточно хорошо тянутся, что облегчит альфам жизнь, если вдруг те захотят снять или что-то ещё сделать с омегой. Очередная жаркая ночь и очередной жаркий секс парням обеспечен. Он кладёт всё это добро в небольшой чёрный рюкзачок и с довольным видом принимается собираться дальше. Собравшись окончательно, Чонин покидает комнату, одевается, прощается с матерью и наконец-то выбегает из дома. Он спешит в сторону дома, в котором проживают его любимые, радостно улыбается, будто вечность их не видел и вот сейчас только они встретятся. Конечно, было бы прекрасно, если бы никого из них не было дома, но скорее всего Хёнджин дома сидит, рисует опять. Но, ладно, он не помешает Чонину воплотить свой дьявольский план в жизнь. Когда дом, в котором обитают Минхо и Хёнджин наконец-то появляется в поле зрения омеги, улыбка сильнее растягивает пухлые губы, а глаза загораются озорным огоньком. Что ж, игра начинается. Чонин открывает дверь подъезда специальным ключом, вбегает по лестнице на третий этаж со скоростью света и проходит к двери нужной квартиры, прислушивается. Если Хёнджин дома, то он все равно семью замками закрылся в спальне, значит ничего не услышит. Ян выуживает из рюкзака ключи, которые Минхо и Хёнджин подарили ему на их первую годовщину, и открывает дверь, конечно же перед этим проверив, не открыта ли она, а то мало ли. Омега словно вор, по-тихому проходит в квартиру, прислушивается. Тишина. Но это не значит, что в квартире никого. Чонин поспешно раздевается, проходит в глубь квартиры и первым же делом отправляется в спальню хозяев, чтобы объявить о своём присутствии. Он проходит в комнату, негромко ступая по теплому ковру с высоким ворсом, и подходит к Хёнджину, который так вовремя оторвался от очередной картины. Альфа дёргается, не ожидав, что его обнимут со спины и оставят поцелуй на шее, но улыбается, откладывая кисть и палитру. Он вытирает руки о фартук, разворачивается и тут же стискивает омегу в объятиях, вытягивает губы для поцелуя и улыбается шире, когда получает его. — Неужели мама отпустила к нам в будний день, Инни? — с лёгкой издёвкой в голосе спрашивает Хван и утыкается лицом в грудь омеги, прикусывает кожу через ткань и хихикает, когда получает лёгкий подзатыльник. — Прости, лисёнок, — говорит он и поднимает голову, касается губами подбородка омеги и негромко мычит, чувствуя проворные пальчики в своих тёмных каштановых волосах. — Минхо сегодня во сколько закончит примерно, Джинни? — с лёгкой улыбкой спрашивает Чонин и оставляет мягкий поцелуй на лбу парня, массирует его голову и усмехается, довольствуясь тихим мычанием. — Недавно он звонил, сказал, что в четыре уже дома будет, — Хёнджин поднимается со стула, снимает фартук, вытерев об него руки, и захватывает омегу в плен объятий, а после и поцелуя. Он целует влажно, жарко, руками сжимает тонкую талию, прижимая ещё сильнее хрупкое тело к своему. Чонин улыбается в поцелуй, сжимая пальцы рук на широких плечах, и мычит негромко, когда руки альфы спускаются с талии на его ягодицы и сжимают. Он позволяет Хёнджину забраться пальцами под футболку и очертить кончиками изгибы тела. — Хочу тебя сейчас, лисёнок, — шепчет Хван в самые губы Яна и тянется за поцелуем, но не получает его. Омега нагло ухмыляется, снова отворачивается и прижимает указательный палец к мягким губам, качает головой. — Минхо придёт, тогда посмотрим, милый. А пока, мне нужно занять вашу кухню, ты же не против? — усмехается омега и отходит от альфы. Тот окидывает его пожирающим взглядом, губы в оскале растягивает, но положительно кивает в ответ на вопрос. Чонин посылает воздушный поцелуй ему и убегает прочь из комнаты, прихватив с собой вещи из рюкзака, скрывается в ванной комнате, где поспешно переодевается, а после идёт на кухню, где с удовольствием проверяет свои кулинарные способности. Время за готовкой пролетает почти незаметно, и Чонин действительно не замечает, как с работы наконец-то приходит Минхо, не замечает и не слышит того, как оба альфы приходят на кухню, напевая песню. Он замечает это всё лишь тогда, когда чувствует горячие руки на своей талии, от того вздрагивает и оборачивается. С улыбкой он оборачивается, здоровается с Минхо и дарит ему поцелуй. Ли отвечает на него, негромко мычит, когда Ян прикусывает его губы, и прижимается к хрупкому телу своим сильнее, практически вжимает омегу в столешницу. Где-то рядом прыскает от смеха Хёнджин и просит их остановиться, иначе этот, казалось бы, безобидный поцелуй перейдёт во что-то большее прямо на кухне. Когда поцелуй наконец-то прерывается, от губ Минхо к губам Чонина тянется тонкая ниточка слюны, которая тут же обрывается, стоит омеге резко развернуться к альфам спиной. Он продолжает готовить ужин, пока Минхо и Хёнджин ластятся к нему словно котята. Хван даже умудряется оставить засос на его шее, пока Минхо обводит изгибы тела омеги под довольно свободной футболкой. Их желание и нежность в отношении Чонина заставляют усмехнуться и игриво прикусить губу, но после сразу же вновь стать серьёзным и даже пихнуть их под рёбра. — Не сейчас, любимые. Тренируйте выдержку, — ухмыляется Чонин и легко отталкивает альф от себя, отходит немного назад и открывает дверцу духового шкафа, вставляет противень в пазы и закрывает её, выглядя при этом очень довольным. Его снова заключают в объятия, приятные ароматы манго и маракуйи окутывают, заключают в свой плен. Улыбка растягивает пухлые губы в стороны, омега разворачивается в объятиях альф, обнимает их в ответ и каждому дарит поцелуй в щёку, но в ответ получает протестующее мычание. — Вы же не хотите разложить меня прямо здесь и сейчас на этом столе, м? — усмехается Ян и слегка хлопает обоих парней по плечам, выбирается из объятий и качает головой, видя красноречивые взгляды в ответ. Хёнджин коротко облизывает губы, подходит к нему, но не трогают, лишь всё теснее прижимается, в итоге добивается того, что омега маленькими шагами пытается отойти от него, и это играет ему на руку. Альфа прижимает омегу к стене, целует его в щёку и проводит дорожку до уха, обхватывает мочку губами и горячо выдыхает, заставляя того промычать. — Хёнджин.. У меня есть для вас небольшой сюрприз, если выдержите до вечера, то… — Чонин игриво заламывает брови и проводит языком по губам, ухмыляется, видя искорки желания и нетерпения в темно-карих глазах, и прижимается к чужим губам в быстром поцелуе. — Сюрприз, малыш? Что ж, ради него стоит потренировать выдержку, — усмехается Минхо и отталкивает Хёнджина от омеги, кладёт руку на его плечо и слегка сжимает, как бы давая тому молчаливый запрет на что-то. Чонин в ответ на это выдыхает спокойно, отрывается от стены и покидает кухню, оставляя альф в полном одиночестве на кухне.

***

Время ужина пришло так же незаметно, как и мандраж Чонина. Омега совсем не может собраться с силами и мыслями, чтобы что-то сделать. Да ещё и Хёнджин с Минхо никак не уведут от него взглядов, именно поэтому Чонин очень невежливо просит их выйти нахуй отсюда сходить в магазин за бутылкой шампанского. Удивлению альф предела, конечно, нет, ведь обычно Чонин использует в своём лексиконе как минимум одно матерное слово – блять, – и вообще, если ругается, то воздерживается даже от него, боясь обидеть любимых, но сегодня с ним явно что-то не так, к тому же, как заметил Минхо, Чонин сегодня слишком нервный. Это немного напрягает, но он старается не зацикливаться на этом. Если Чонина что-то беспокоит, то он сам обо всем скажет. Пока альфы ходят по магазинам, омега бежит в спальню, где цепляет на своё тело портупею и прячет её под одеждой, будто ничего и не было, а после возвращается на кухню, чтобы начать выставлять еду на стол. Он правда пытается успокоиться, но не получается. Вся его уверенность вмиг исчезла куда-то, оставила после себя неприятное «послевкусие», которое теперь не покидает его. Когда входная дверь с громким хлопком закрывается, Чонин нервно тихо выдыхает, пытаясь успокоиться, и опускает голову, прикрыв глаза. Он уже чувствует привкус жаркой ночи на языке, но всё равно жутко смущается этого всего и волнуется. Когда Минхо оповещает об их приходе, Чонин в ответ лишь усмехается, ничего не ответив. Он негромко нервно вздыхает и перебирает пальцами по поверхности стола, давит улыбку и отстраняется от него, разворачивается к дверному проёму лицом, когда слышит отчетливые шаги, сглатывает. Минхо и Хёнджин вплывают в кухню, старший тут же устремляется к омеге, заключает его в объятия и шепчет много-много раз слова о том, как любит его, пока Хёнджин ставит бутылку с шампанским на стол и достаёт бокалы, про которые Чонин совершенно забыл. Звон посуды заставляет разнежившуюся парочку оторваться друг от друга и устремить взгляды на Хёнджина, который выглядит несколько обиженным. — Мы не забыли про тебя, Джинни, не надо так смотреть.. Иди сюда, милый, — Чонин немного отстраняется от Минхо, тянет руку к Хёнджину и притягивает его поближе, когда тот с радостной улыбкой втискивается в их объятия. — Люблю вас, милые мои, — практически мурчит омега, оставляя на щеках альф поцелуи, и вскоре отстраняется, улыбается игриво и предлагает начать трапезничать. Его предложение альфы активно поддерживают и вскоре уже сидят за столом с едой в тарелках и шампанским в бокалах. Все знают, что из них троих Чонин самый лучший повар, а потому уплетают картошку с мясом за обе щеки, словно не ели несколько дней. Негромкий звон бокалов разлетается по небольшой кухне, довольное урчание сопровождает его. Минхо подпирает голову рукой, влюблённо и даже игриво смотрит на Чонина, вздыхает. Что он там себе представил уже, омега не знает, и слава богу, иначе его щёки уже горели бы красным пламенем. Ян делает один единственный маленький глоток шампанского и оставляет стакан в сторону, нервно вздыхает и отвлекается на еду, но и она не особо не помогает. Он замечает взгляд Хёнджина на себе, отводит свой и облизывает губы в нетерпении. Нет, не сейчас. Нужно выждать немного времени. — Лисёнок, а ты не хочешь сейчас показать нам сюрприз? — улыбается Хёнджин и облизывает взглядом всю половину тела омеги, которая виднеется из-за стола. Минхо его сдержанно поддерживает, кивнув, но голодного взгляда не отводит от Чонина. — Тогда вы перестанете сюсюкаться со мной. Я не ребёнок, — утверждает омега, сложив на груди руки и слегка нахмурив тёмные брови. Альфы в ответ переглядываются, Минхо неловко хихикает, почесывая затылок, и поднимается из-за стола, подходит к омеге и заключает его в крепкие объятия и целует в макушку. — Минхо! — Чонин недовольно пихает парня локтем под рёбра и негромко фыркает, пытаясь выпутаться из его объятий. Он скидывает с себя его руки и поднимается из-за стола, сжимает руки в кулаки и поджимает обиженно губы. — Прости-прости, Инни, не злись. Просто… просто ты такой милый и я не могу удержаться, чтобы… — А вот попробуй. Мне надоело, что вы видите во мне ребёнка.. Я взрослый человек, Минхо, и не надо сюсюкаться со мной как с маленьким, — омега со вздохом подходит к альфе, кладёт руки на его плечи и оставляет короткий поцелуй на уголке губ, после подходит к Хёнджину и делает то же самое, а после молча уходит прочь из комнаты под слегка расстроенные взгляды парней. Зайдя в спальню, Ян прикрывает дверь, вздыхает, оперевшись на неё спиной, и голову запрокидывает. Вот ведь альфы… Он их любит, правда, но иногда хочет расцарапать их милые лица. Раздражают. Он не ребёнок. Закрыв дверь на ключ, Чонин хватает свой рюкзак, выуживает ту самую рубашку из рюкзака, кладёт на кровать и принимается быстро раздеваться, после надевает вещь, которая хоть и длинная, но минимально прикрывает все прелести парня. Смазку и презервативы он кладёт на видное место, – на тумбочку рядом с кроватью, – и довольный собой покидает спальню. Он специально расхаживает по дому в таком виде, но не заходит в кухню, где альфы всё ещё сидят, кажется, даже убираются. Пусть они сами неожиданно наткнутся на свой «подарочек». Так и происходит. Совершенно случайно парни застают Чонина в зале, где тот перед большим зеркалом красуется, выгибаясь по-разному и рассматривая себя со всех сторон. Минхо и Хёнджин так и застывают в дверях, ошеломленные и всё же приятно удивлённые таким «подарком». Чонин, завидев их боковым зрением, отрывается от разглядывания своего отражения и смеряет их томным, полным желания взглядом, губы облизывает и вздыхает, чувствуя как ароматы маракуйи и манго усиливаются, окутывают его. Первым из альф отмирает Хёнджин. Он подходит к Чонину, крепко обнимает и целует его горячо в губы, одной рукой сжимает талию, а другой ведёт по телу, нарочно цепляя ремешки портупеи через рубашку и оттягивая их, чтобы те с тихим шлепком возвращались на место, оставляя красноватые следы на коже. Омега отвечает на поцелуй, негромко мычит, чувствуя, как кожа покрывается мурашками от действий альфы, и прижимается к нему ближе, косит взгляд в сторону Минхо и невольно краснеет, видя с каким удовольствием тот наблюдает за ними. Но наблюдает Ли недолго, вскоре подходит к парням, прижимается к Чонину сзади, расстёгивает верхние пуговицы рубашки, оголяет шею, кладёт руки на его бёдра, прижимается к выше упомянутой шее губами, начинает выцеловывать нежную кожу и оставлять на ней метки. Вероятно, завтра омега точно не пойдёт в школу, но оно и к лучшему. Они смогут провести весь день вместе и им никто и ничто не помешает. — Не желаете переместиться в спальню, м? — шепчет Ли и оставляет яркий засос на шее Яна прямо под ухом, отчего тот вздрагивает и мычит что-то явно согласное, немного отстранившись от Хёнджина и прижавшись к нему. Он немного разворачивает омегу к себе боком, подхватывает под коленями и за спину и спешно идёт в сторону спальни, горячо целуя милое личико, куда губы могут дотянуться. Хёнджин же этому лишь усмехается и хвостиком бежит следом, вбегает в спальню, закрывает дверь и устремляется к кровати. Он сразу же нависает над Чонином, целует коротко в губы и принимается расстёгивать пуговки рубашки, дабы потом не получить тумаков от Минхо. — Почему опять ты первый забираешь всё самое вкусное себе, Джинни? — несколько недовольно хмыкает Минхо и поджимает губы, чувствуя как маленькая рука Чонина крадётся по его бёдрам к самому паху. — Младшим уступать надо, Хо, — воркует в ответ Хёнджин и усмехается, когда Чонин и Минхо в ответ закатывают глаза. Он цокает негромко и опускается к груди омеги, сразу же захватывает в плен своего рта сосок и начинает активно посасывать и ласкать его. Чонин негромко вздыхает от такого напора и мычит, приподнявшись. Он подтягивает Минхо к себе, тянется за поцелуем, но тот отклоняется, смотрит игриво и головой качает, ухмыляясь. Вместо того, чтобы дать омеге то, что тот хочет, Минхо подтягивает к себе Хёнджина, горячо целует, активно исследуя его ротовую полость, и буквально трахает его рот своим языком, заставляя того мычать, а омегу сгорать от желания и какого-никакого смущения. Когда он полностью насыщается поцелуем, возвращается к Чонину, склоняется над ним и дарит такой долгожданный поцелуй, который выходит до невозможного нежным, долгим и приятным. Чонин растворяется в ласках любимых альф, возбуждается сильнее и безбожно течёт. Он протяжно мычит, когда Хёнджин проводит влажную дорожку поцелуев по его груди и животу к самому паху и после накрывает небольшого размера член рукой, размеренно начинает водить по всей длине, размазывая выступивший предэякулят. Когда руки Хёнджина сменяются на губы, а горячая полость рта сковывает чуть набухший член, Чонин невольно ёрзает и приподнимается, невольно сжав бедро Минхо пальцами. Он снова скользит к паху старшего альфы, дабы отвлечься и доставить тому удовольствие, забирается под кромку домашних штанов и белья, высвобождает член и сжимает его в ладони, проводит от головки до основания, невольно сжимает и шипит, чувствуя как Хёнджин сжимает головку его члена стенками горла. Где-то сверху усмехается Минхо и, обращаясь к Хёнджину, говорит, что тот Чонина с ума сведёт. А ведь правда. От минета Хёнджина Чонин действительно сходит с ума, ведь тот прекрасно работает своим ртом, языком и горлом. — Минхо-хён.. Не хочешь почувствовать больше удовольствия? — лукаво улыбается омега и губы облизывает, окидывая член альфы взглядом. Он негромко шипит, толкаясь бёдрами в жаркую полость рта Хёнджина, и откидывает голову назад, поджав губы и закрыв глаза. — Хёнджинни… — шепчет омега и поднимается ещё немного, кладёт руку на его голову и сжимает тёмные волосы, пытаясь отстранить альфу от себя, и стонет негромко, когда Минхо снова склоняется над ним и принимается терзать все открытые участки кожи губами, зубами и языком, активно исследуя его тело. Чонин плывёт, растворяется, сходит с ума. Он стонет, выгибается в спине и сводит бёдра вместе сильно, зажимаясь и сжимая голову Хёнджина. Возбуждение внизу живота разгорается сильнее, оргазм на подходе, бёдра дрожат, а неприлично громкие звуки разрезают тишину комнаты. Хёнджин активно двигает головой, играется с уздечкой, стимулирует головку и довольно мычит, когда громкий стон разлетается по комнате, а солоноватая жидкость окрашивает его губы и подбородок белёсыми каплями. Он слизывает сперму омеги, стирает её пальцами с подбородка и тоже слизывает, явно довольный собой. — Порядок, малыш? — Минхо бережно приподнимает Чонина, облокачивает его на себя и целует в макушку, руками ведёт по телу, снова и снова цепляя ремешки портупеи, пока тот мычит что-то согласное и немного дрожит от пережитого оргазма и приятных поглаживаний. — Инни, я хочу вылизать тебя, пока ты будешь ублажать Хёнджинни, — Ли кидает взгляд на Хвана, который только и рад этой затее, и переводит его на Яна, который ластится к горячей ладони, желая больше касаний. Тот негромко мычит, положительно кивает, но вздыхает и слегка смущается чего-то, прикрыв тело руками. — Что-то не так? — Всё хорошо, хён.. Я просто подумал… — омега замолкает, вздыхает и прикрывает глаза, качая головой. Он поджимает губы и мычит, чувствуя нежные поцелуи на внутренней стороне бёдер, и выдыхает шумно, когда Хёнджин поднимается и нависает над ним, начинает целовать лицо и шею. — Я, наверное, хотел бы попробовать двойное проникновение или что-то типо того… — на грани слышимости говорит он, но в полнейшей тишине даже самые тихие звуки слышны очень хорошо. Альфы, услышав его слова, переглядываются. Хёнджин хмурится, неодобрительно качая головой, а как выглядит Минхо омега не знает. — Оставим это до лучших времён, малыш, — отрезает Хван и хмыкает, слыша недовольный вздох со стороны Яна. Чонин лишь вздыхает, не пытаясь протестовать, он понимает волнение альф, да и сам он не настолько храбрый, чтобы вот такое вытворять, а потому действительно это лучше оставить на потом, а лучше никогда не делать. Приподнявшись, Чонин садится на кровати, тут же смущается, когда встречается с жадным взглядом Минхо, который уже во всеоружии и готовности, и со вздохом переворачивается на живот, встаёт в коленно-локтевую и слегка в спине выгибается, чтобы немного подразнить альф, за что получает мягкий поцелуй в ягодицу. Альфы меняются местами, Хёнджин без промедления освобождает себя от оков одежды и проводит рукой по уже возбужденному члену, мычит и вздыхает, когда омега нетерпеливо мычит. Он тут же подставляет головку к призывно открытым губам и заметно кайфует от того, с каким азартом и удовольствием во взгляде смотрит на него Чонин. Пока омега занят чужим членом, Минхо пристраивается сзади него. Он собирает выступившую от возбуждения смазку пальцами, слизывает её и негромко довольно мычит, облизываясь ненасытным котом. Он тут же прижимается к влажному колечку губами, обводит контур языком и рукой немного оттягивает ягодицу омеги, чтобы добраться до самого сокровенного было проще. Влажные тугие стеночки не особо охотно поддаются напору его языка, но остановиться уже невозможно, ведь у Минхо в принципе слетают все тормоза, когда дело касается любимого омеги, которому нужно доставить удовольствие. Когда движения альфы сзади становятся более активными и всё более и более приятными, Чонин не выдерживает, начинает постанывать и выгибаться в спине, но при этом старается ласкать чужой член, который всё ещё находится во власти его рта. Его мычание и редкие приглушённые стоны смешиваются со стонами Хёнджина, возбуждение снова собирается внизу живота, член набухает, снова и снова сочится предэякулятом. Когда язык сзади сменяется на пальцы, которые тут же находят простату, омега протяжно стонет и в спине выгибается, прикрыв глаза и отстранившись от члена Хёнджина. Он опускает голову, нервно дышит, чувствуя как дрожат ноги, облизывает губы и снова протяжно стонет, сжимаясь вокруг пальцев альфы. Минхо будто издевается, то языком орудуя внутри, который не достаёт до простаты, но доставляет море удовольствия, то пальцами, которые заставляют кричать от стимуляции простаты. — Минхо… — бурчит омега, пряча раскрасневшееся лицо в одеяле, и сжимает член Хёнджина пальцами, продолжая делать поступательные движения. Он чувствует, как плоть альфы сильнее набухает и пульсирует в руке, потому находит в себе силы подняться и довести начатое до конца своими губами и языком. Собственное возбуждение неприятно жжётся внизу живота, густые капли предэякулята падают на одеяло, впитываются в ткань и остаются мутными кляксами на ней. Минхо отстраняется от Чонина ровно тогда, когда Хёнджин окрашивает милое личико густыми каплями, а сам омега разочарованно мычит, ощущая пустоту и неприятное томящее ощущение, от которого ему не помогли избавиться. — Хёнджин-а, для тебя тут всё готово, — Минхо словно довольный кот облизывается и глазами сверкает, мягко оглаживая пальцами трепещущее колечко мышц, которое сжимается от ощущения пустоты. Он вздыхает, покачивая головой, и поднимается, садится на кровать и оборачивается к Хёнджину. У того скоро гон, и Минхо готов… хм.. уступить ему Чонина, как бы мерзко и неприятно это ни звучало. — Что ты так на меня смотришь? Нет, если хочешь мучиться… — Я понял, Хо, я понял, не надо мне нотации читать, — Хван притягивает Ли к себе, горячо целует его в губы, путается пальцами в волосах и на затылок жмёт, углубляя поцелуй. Он ухмыляется, слыша протестующее мычание омеги снизу, и отстраняется от Минхо, подходит к Чонину, который уже весь такой нуждающийся лежит, раздвинув бёдра в стороны, и ждёт. Хёнджин оборачивается к тумбочке, усмехается уголком губ и хватает презервативы. Как жаль, что такая ароматная смазка им не понадобилась, ведь Минхо всё самое лучшее себе забрал. — Лисёнок, ты готов? — спрашивает Хван, проводя кончиками пальцев по коже омеги, и улыбается слегка, когда получает положительный кивок. Он подтягивает омегу к себе, склоняется над ним для поцелуя и довольно мычит, получив его. Чонин целует нетерпеливо, кусает губы и жмётся ближе к чужому телу, изнывая от желания. Он раздвигает ноги шире, когда Хёнджин наконец-то раскатывает резинку по члену, и вздыхает, ожидая. Альфа подтягивает его ближе, поднимает его ноги и сцепляет их на своей талии, подставляет головку члена к сочащемуся колечку мышц и слегка толкается бёдрами, входя в растянутый вход лишь ей. Чонин недовольно фыркает, глядя на него, и сам подаётся навстречу, вызывая улыбку у альфы. Хёнджин гладит его по ноге, подтягивает Минхо к себе и впивается в его губы, параллельно с этим толкается бёдрами, заполняя Чонина собой. Он замирает на несколько мгновений, продолжая жадно вылизывать рот старшего, и когда отстраняется от него, насытившись, снова делает толчок, входя в тело омеги глубже. Чонин мычит, выгибается в спине и сжимает одеяло под собой, шумно выдыхает. Он хрипло выдыхает и негромко постанывает, когда движения Хёнджина становятся более частыми и резкими, но не глубокими, а потому сам двигает бёдрами навстречу, дабы насадиться ещё больше. Когда Хван выпускает Ли из своего плена, то возвращается к Яну, склоняется над ним, чтобы поцеловать, намеренно меняет угол проникновения и довольствуется громким, звонким стоном омеги, ведь головка члена упирается точно в его простату, стимулирует и подгоняет оргазм. Чонин вскрикивает между стонами, впивается короткими ногтями в его плечи и выгибается в спине, откидывает голову назад. Колечко мышц конвульсивно сжимает вокруг толстого члена, бёдра напрягаются, а член дёргается, выпуская порции предэякулята, когда оргазм подбирается всё ближе и ближе. Чонин тоненько скулит, чувствуя горячую руку на своём возбуждении, и поворачивает голову к Минхо, который тут же прижимается к его губам своими, ловя вздохи и стоны, которые становятся всё громче и протяжнее по мере увеличения толчков Хёнджина и наступлению оргазма. Хёнджин двигается не в бешенном темпе, но стимулирует простату достаточно для того, что омега, выгнувшись в спине и громко простонав, испачкал спермой свой живот и руку Минхо, который вот так любезно решил ему помочь. Когда напряжение сходит на нет, Хван покидает влажное тело, снимает презерватив, завязывается и откидывает его куда-то на пол. Он склоняется над Чонином, целует его коротко и отстраняется, отходит к тумбочке и достаёт влажные салфетки, чтобы стереть всё это безобразие, которое учудил один маленький несносный омега. — Ну что, чертёнок, доволен? — Хёнджин улыбается, принимаясь вытирать живот омеги салфетками, так же он протягивает их и Минхо, чтобы тот стёр чужую сперму с себя. Он много-много целует омегу, горячим дыханием и влажными поцелуями ласкает шею, нависнув над ним большой тенью. — Доволен, хён. Но был ещё довольное, если бы вы помогли мне снять эту штуку, — омега приподнимается, оттягивая ремешок портупеи, и вздыхает, падая обратно на кровать. Сверху слышится смешок, а после на теле ощущаются горячие руки, которые так и норовят обласкать юное тело, но не делают этого, а лишь расстегивают и снимают ремешки. Когда портупея наконец-то снята, омега улыбается, приподнимается, дарит альфам короткие поцелуи и уползает на середину кровати, забирается под одеяло и усмехается, видя явное непонимание в чужих глазах. — Спасибо, что помогли, — хихикает он и переворачивается на бок, вздыхает, прикрыв глаза, и улыбается слегка, чувствуя спокойствие и умиротворение. Минхо тут же пристраивается позади него, а Хёнджин – впереди. Они приобнимают его, окутывая нежностью и теплом, и снова выцеловывают лицо и шею, словно до сих пор не насытились. — Теперь вы просто обязаны перестать сюсюкаться со мной — негромко говорит омега и хмыкает, когда с его лба бережно убирают влажные пряди волос, качает головой. — Мы подумаем об этом, малыш, — негромкое хихиканье альф и недовольный бубнеж омеги разрезают тишину комнаты, в которой царит лишь любовь, нежность и умиротворение.