Коробочка с зефирками

      В зале душно несмотря на работающие кондиционеры. Жар идёт изнутри тела, пробирается сквозь кожу и оседает испариной.       — Три, четыре! — хлопок и снова счёт, вместо музыки чуть хриплый голос хёна. — Та-та-та, та-та, та-та-та, зафиксировал, поворот. Все понятно.       Тело Хосока как будто живёт своей жизнью. Нет, не так, живёт танцем! Он пропускает музыку через себя превращает звуки в движение.       Чонгук кивает, хотя связку он не запомнил ни черта. Отвлёкся, замечтался и мог думать только о том, какой же его хён гибкий, сильный и при этом тонкий и хрупкий как тростинка. О том как капельки пота падают с кончиков волос и теряются в вороте безразмерной футболки.              —... хочешь?       — Что? — Чонгук возвращается в реальность.       — Я говорю, можем сделать перерыв и повторить минут через десять. Чонгук-и, с тобой все хорошо? — старший подходит к рюкзаку и берет бутылочку воды. — Будешь?       Чонгук отказывается и смотрит, как его учитель жадно пьет глоток за глотком. Кадык ходит вверх-вниз, длинная шея поблескивает от пота. Руки дрожат от того, как хочется пробежать пальцами по желанной шее, чуть сжать, провести большим пальцем по адамову яблоку. Макнэ смотрит на свои руки, чтобы удостовериться что это лишь в его голове. Пусть там и остаётся, нужно запереть чувства, так будет лучше. Он сможет остаться просто другом, членом группы, милым макнэ. Он не увидит в любимых глазах осуждение и отвращение (фирменный взгляд Хоби). Решено, запереть. Lock.       — Джей Кееееей! Опять на руки залип!?       Хосок наваливается со спины, обхватывает Чонгука руками в кокон. Хоби любит обнимашки, и Гук любит обнимашки, и хёна. Поэтому сидит не шевелясь, греется в теплых объятиях. Хосок сопит в затылок и макнэ жмурится от мурашек, которые ползут вдоль спины, собираются под ребрами и скатываются в пах.       — Устал, малыш Гуки-и? — Хосок по-прежнему обнимает его и раскачивается из стороны в сторону, укачивая.       Чонгук дует щеки и качает головой.       — Нет.       — Не устал? Или не малыш?       Хоби начинает щекотать, цепкие пальчики проходятся по бокам. Чонгук заваливается на спину, утягивая хёна и щекоча в ответ. Они катаются по полу клубочком, колокольчиковый смех Хосока переплетается с похрюкиваением Гука. Младший по жизни победитель, он привык быть первым, поэтому пара кувырков и вот он уже сидит верхом на старшем, прижав его руки к полу. Хосок пытается его скинуть, извивается всем телом, кряхтит и смеётся.       — Ну? Кто тут малыш? — Чонгук навис над старшим Чоном, грозно сдвинув бровки.       Хосок раскраснелся, футболка сбилась вверх, обнажая поджарое тело, он тяжело дышит и облизывает пересохшие губы. Чонгук снова залипает в этот раз на маленькой родинке над верхней губой. Он поднимает глаза и тонет в Хосоке. Будь что будет, мысли о том, что чувства нужно держать взаперти, перечеркнуты.       Нахлынуло, и он прижиматся к губам, горячим и сладким, солнечным, отпускает себя. Жадно, неумело вгрызается в рот Хосока, старается впитать в себя как можно больше, прежде чем оттолкнут. И не сразу замечает пальцы на своем затылке, что направляют, ласкают шею расслабляя.       Поцелуй превращется из отчаянного в нежный, тягучий. Хосок забирает инициативу, превращает пожар Чонгука в мягкое податливое пламя. И Гуки-и плавится от взаимности, от того, что хён ответил, что можно не сдерживаться, не страдать втайне, а разделить чувства на двоих.       Unlock.