приятная забота

В безмятежном море неба, почти лишенном облачности, закат берет начало. Медленно но бесповоротно, перевалившее сквозь черту горизонта, мажущие и горячие следы солнца поникают полосой вечернего заката. К приходу небрежных красок ночи солнце вовсе не греет, а от улиц снова веет холодом зимних ночей, медленно удаляющихся в свои снежные чертоги. А за офисным окном ночная темень, а то и редкие завывания ветра, срывающего снежные настои с крыш. Ровный свет матового, лампового света пролегает на лакированном столе, выедая уже сонливые, отекшие мешками глаза. Пальцы украдкой ложатся на клавиатуру, шуршат стопки бумаг в обыденной, несколько томной офисной тишине. Размашистая рука следит на бумаге, неряшливым, витиеватым прочерком отводя руку. Марс пропускает сквозь линию губ вздох, скользкими пару глаз оглядывает помещение прежде, чем щелкнет выключателем и провернет ключ в двери кабинета. Попутно накидывает на плечи куртку, навязывает на шею теплый шарф, и налегая на дверь, отрывает её с места. В лицо ударяет свежестью. Зимней, до трогания губ холодной. Его взгляд метит у круглого света фонаря недалеко, у края проезжей части. Он спешно, хрустя свеже насевшей коркой снега под ногами, бредет по тротуару, спрятав глаза в сотовый. Хочется убежать от этого мороза, может силами доползти до дома, если уж повезет. — Марс! — оклик изнурительный, где-то у него за спиной, вынуждающий Марса мигом отлипнуть от экрана, спешно обернуться за плечо. Что-то в участке его груди кольнуло, кольнуло сильно, с трепетом налилось теплом, когда от узенького свода лестницы прытко следовал Земля, неряшливо обходя пригорки снежной бахромы стороной. Он с пыхтением налег на Марса с объятиями, утираясь в рыжую макушку кудрявой шевелюры. — Я здесь с приездом. Конечно поздно, я предполагал, что ты уже дома..— его припозднившаяся улыбка сползла, как только взгляд упал на синеющие мешки у глаз, — ты снова день и ночь на работе, верно? Земля прежде выглядит поникшим. Легкая накидка на его плечах упала ниже, а взлохмаченные, несколько прилипшие ко лбу волосы, насколько бы растрепанными они не были, выглядели притягательными и мягкими. Невольно хотелось забыться, урвать минутку, что бы запустить в них пальцы. Марсу нравилось, он любил оттенки неба точно также, как любил Землю. — Ты знаешь, заработок требует жертв, — Марс петляет взглядом, словно появление Земли не укладывается в его голове. Он тянется за новой порцией объятий, глядя, с каким незадачливым, невозмутимым выражением парень раскладывает руки в стороны, пуская под тепло своих рук. А пахнет он также. Морем, прозрачной синевой и океанами, до жути бескрайними и далекими, но такими родными. Этот запах туманит разум, мешает думать. Он углубляется в объятия, кольцуя его талию. Поднимает взгляд на Землю, и замечая, в какие разы он побледнел, припустившись, разжимает лобызания. Земля шмыгает носом, слегка припухшим и налитым от мороза, красным. — Может, стоит отправиться домой? Знаешь, я немного замерз..— Марс шарит по нему взглядом, и скептически приподнимая бровь, потирает переносицу. — Ты бы не замерз, если бы одевался подобающе. Холода здесь сейчас суровые, — прыскает он, когда промозглый ветер безжалостно кусает за щеки и нос. Он тянет Землю за руку, замерзшую до покрасневших пальцев, но аккуратную, словно фарфоровую, и ведет через раскинувшийся вдоль бордюр, покрытый привалившим сугробом. Высотные дома потеряли в росте, теперь накренившиеся к переулкам пятиэтажки росли из заснеженного мрака. А зимней ночью, затянувшейся надолго, морозит лихо, а лениво припавшие снежинки наметают скорый снегопад. Идут они вплоть до круглосуточных огней магазинов, до падающих к глазам, мерцающих вывесок. Марс долго и достаточно смотрел, как Земля, ежась от холода, с головой утыкается в куртку, с какой крупной дрожью бурчит, что ему вовсе не холодно. Всему приходит конец, как и его терпению. Тяжелая рука падает на плечо Земли, оттягивает на себя порядком сильно. — Так дело не идет. Всю дорогу я молча наблюдал, как ты тут бьешься с морозом. Довольно мне такого, чел, — настырным замечанием блещет Марс. Он стягивает со своей шеи шарф, и не подминаясь отказам, быстрым движением вяжет на чужую. — Ты мог и не делать этого. — Земля закидывает руки в карманы, отбегает взглядом в сторону. Марсу нравится наблюдать, как за этим настырным и упрямым лицом, проскакивает миловидная улыбка. — Мне не тяжело, — Марс отвечает просто, той самой доброй ноткой, на которую Земля так охотно откликается. Он вздыхает глубоко, с занесенной ногой шагает дальше. Земля равняется с ним, и кажется наливается потом, когда ловит взгляд Марса. В уютной тишине шумит только ветер, который нагоняет на щеки румянцы. В запотелых окнах лениво горит свет, кажется даже неохотно. А голые деревья, нагнувшиеся над ночной дорогой, прикрывшись навалившим снегом, дремлют.

———

— Слушай, — Марс зажимает между пальцами несколько карт, вывернутых веером. Земля поднимает глаза, улучив момент от игры. — Да? — он наклоняется ближе, оказываясь на уровне глаз Марса. На сведенных скулах проскакивает улыбка, Марс наклоняется ещё ближе, накрывает губами чужие, и снова щурится. Сложно не заметить, как расходятся уголки его губ, приподнимаются брови, и его лицо расплывается в доброй улыбке.