Осколок разбитого зеркала

Нельзя увидеть бога и не полюбить его. Это закон мироздания. Возможно, именно поэтому боги никогда не показывались в истинных обличьях простым смертным? Феи внимательней людей. Феи могущественней людей. Феи могут видеть истину за слоями скрытого. И Маллеус сумел увидеть бога под покровом обычного человека, увидеть - и влюбиться в первый раз в жизни, всей душой… Но не успел осознать. Феям нужно время, а жалкие три года - мгновение, что пролетает будто бабочка. Он не успел ее поймать и рассмотреть. Но если полюбил однажды бога - ты не сможешь разлюбить его. Никогда. Эсэйас не успел стать божеством. Его "яйцо" не успело вылупиться... Эсэйас не успел даже разменять второй десяток лет до конца. А теперь и не успеет. Бледное лицо сравнялось белизной с его протезами. Лицо близнеца - бледное, белее мела, заплаканное, полное отчаянья - было отражением лица лежащего в гробу. Будто погибли в тот день оба близнеца, а не лишь младший, в самоубийственной попытке спасти Идию… Орто плакал где-то на фоне. Громко, отчаянно, взахлеб. Бедного мальчишку трясло и рыдания звенели в зале. Это все походило на дурной кошмар. Это все было до боли неправильно. Как сама жизнь могла погибнуть ради смерти? …Дракония бы уничтожил Идию, ведь он виновник этой смерти. Но Эйас пожертвовал собой ради брата. Он не имеет права забирать последний дар своего любимого, иначе эта жертва будет тщетной. Маллеус медленно положил белый цветок в гроб и отошел в сторону. Его не должно было быть здесь, на Острове Скорби. Но его не смогли не пустить. Последнее прощание свято. А лицо принца фей было черным от горечи потери… Ненависть к себе сжирала изнутри. Зачем быть одним из самых сильных магов мира, если даже одного не-смертного не смог спасти!? Если его не было рядом в тот момент, в который он должен был быть, встать перед ним, помочь, спасти, защитить!.. Он мог лишь наложить чары нетленности на тело в гробу и держать лицо. Не смотреть на Идию, пока тот прощался, мелко дрожа и что-то еле слышно шепча… Не плакать при всех и не уничтожать всех в порыве отчаянья. Вокруг острова медленно задыхалась вьюга, выла и замораживала воды. Маллеус мог удержать мимику, но не собственную магию. Боль убивала его изнутри. А потом прийти в комнату к мальчишке с небольшим горшком в руках. В комнате был полный погром. Рыдающий навзрыд Идия в темноте, вокруг него осколки зеркала, кровь - черная, как смоль, чей горький гранатовый запах бил в нос, что-то, похожее на чернила, но не совсем они. Разбитая мебель. Юный не-человеческий маг явно успел и поистерить, и побушевать, и разрушить все, что попалось под руки. Особенно все стекло. Лишь один уголок комнаты был таким же, как и раньше - и взгляд Драконии невольно притянулся туда. Книги по фармацевтике и магии. Милые безделушки. Подарки друзей и знакомых, расставленные в причудливом порядке. Фоторамки. Игры и гаджеты… Рабочий стол с несколькими большими мониторами и еще одной фоторамкой на нем, перетянутой черной лентой. …Идия уничтожил в самозабвенном горе половину комнаты, как уничтожал себя - но оставил в целости все то, что принадлежало его брату. Под каблуками феи трещало стекло, когда он приблизился к парню и сел на корточки, ставя перед ним цветок. Подождал, пока пустой взгляд Идии переключится сначала на него, а потом на растение в горшке. Огненный цветок, чем-то напоминающий бутон розы, что был еще далек от полного своего расцвета. — Если он должен был стать Жизнью, то ты - Смерть. Владыка Мертвых. Голос Маллеуса был пуст и темен. Ему было плевать уже на мир. Лилия умрет без лекарства за несколько лет, может, десять? Человеческое дитя хочет в свой мир. А больше его никто не волновал. Он останется один. Он уже остался один. Маллеус не хочет быть один. — Если я дам тебе магию, ты сможешь его вернуть? - этот вопрос больше походил на утверждение. Дракония знал достаточно, чтобы иметь право утверждать. Идия молчал, медленно протягивая дрожащие окровавленные пальцы к огненному растению. — …Мы сможем… начать сначала. Вырвать эту душу из круга и начать сначала. Мы все забудем… но сможем вспомнить и все исправить. Если правильно рассчитать… Эйас оставил свою машину. И записи, и… А цветок сможет послужить направляющей нитью... В глазах старшего близнеца - единственного! - медленно прокручивались мысли. Ненормальный огонек разгорелся ярче. — …Он говорил, что побочки в процессе будут сложные. Его крутило, а мне будет паршивей. Я и просто очистку сложно переносил… Но… - Шрауд замолчал, так и не коснувшись лепестков окровавленными пальцами. Потом поднял золото глаз на Маллеуса - и увидел в чужой ядовитой зелени отражение собственного безумия. — Это уничтожит этот мир. — Это позволит его вернуть. Оно того стоит, - Дракония качнул головой и улыбнулся, мрачной и темной улыбкой. — Эйас спас Лилию. Эйас предназначен мне судьбой. Я не откажусь от твоего брата. — Я не отдам тебе моего брата… - из глаз Идии сочилось безумие, окрашивая в черный его слезы. Но Маллеус не был в порядке, не был - и они оба хватались за последнюю соломинку. — Давай вернем Эйаса. А дальше - уже решим, чей он, - дракон не собирался отступать. Они были вынуждены сотрудничать, ибо другого варианта не было. Идия не справится в одиночку - не хватит сил, воли, решимости, магии. А Маллеус сильный маг, но не способен на чудо. Шрауд и правда переносил очистку очень плохо. Его магия выходила из-под контроля, его колотило, он не мог ни спать, ни есть, и постоянно тянулся к кому-то с сильной магией, чтобы уравновесить свою собственную, успокоить ее и перестать умирать. Смешно про это думать, когда речь идет о боге смерти. Ментальное состояние Идии становилось все хуже и иногда он бредил и путал себя с братом. Зеркала в те дни бились от одного взгляда. В особо плохие дни Маллеусу приходилось затаскивать того к машине силой и удерживать. Кормить с ложечки. Эйас оставил варианты подходящих продуктов, но этого было мало, слишком мало… Еда фей подошла. Не вся, но от части Идию не рвало хотя бы. Лилия подсказал этот вариант, вспомнив с каким аппетитом в последние дни перед Инцидентом Эйас ел в Диасомнии… …Лилия скончался год назад на далеком острове за морями, куда не добраться толком, где не было связи. Без Эсэйаса он увядал на глазах, хоть пытался держаться, экономил лекарство-конфеты, улыбался и звонил так часто, как мог… Но долго организм феи не справился. Несколько лет - максимум, что он сумел отвоевать у смерти. Это было больно. Это было ожидаемо. Но они все исправят, больше никто не умрет... Кровь не становилась прозрачной, как у Эйаса, не отливала сладким золотом. Темная и густая, почти черная, от нее шел могильный ход и горечь погребальных костров. Драконии приходилось отогревать коченеющие пальцы Шрауда в своих теплых ладонях. Того колотило от озноба и лишь живое тепло помогало хоть немного, пусть забирал Идия невольно годы жизни своего напарника. Ничего, у Маллеуса их было достаточно. Их хватит, пока они не доберутся до цели. А там - все начнется сначала. Потерянное вернется. — Осталось немного… - бормотал Идия под нос, листая второй рукой нетленные рукописи брата. — Я уже слышу его душу. Она живет в другом мире… она забыла себя. Ничего, братик, ничего. Скоро ты вернешься. Мы начнем сначала… Позволь старшему брату позаботиться обо всем… Маллеус молчал. Сила Идии росла и находиться с ним так близко уже не было безопасно. Но плевать. Безумное божество Смерти хотело лишь одного, вернуть брата - и в этом их цели полностью совпадали. Был ли сам Дракония в своем уме? Вряд ли. — Мой прекраснейший цветок зла… Время возвращаться домой почти настало, мой дорогой, мой драгоценный брат… Огненная роза стояла на столе. Ее лепестки почти раскрылись. Цветок жизни, последнее и единственное, созданное силой Эйаса. Единственное, что осталось после него, кроме записей и сладких воспоминаний. Но скоро колесо судьбы сделает свой оборот, скоро… — Тебе не стоит опаздывать, Эй… Орто плачет… Ты слышишь? Ему плохо без тебя. Мне тоже плохо… Безумное божество Смерти, чье золото глаз затопила тьма. Прекрасное в пике своей силы, ужасное, вызывающее дрожь. Дракония привык. Некому было их остановить, некому было их отругать. Орто иногда приходил, смотрел и молчал, не мешая и не останавливая. Его аспект не подходит для их целей, его спящая кровь не могла помочь. Гермес может сходить в аид и обратно, но не выведет оттуда Персефону. Маллеус же просто не годился на роль Орфея. Был ли у них другой выход?.. …Даже младшему Шрауду не было жалко этот мир, убивший их любимого брата. Он просто хотел знать, когда Смерть затопит все. …Орто скрывал от родителей правду, происходящую в комнате и лаборатории близнецов… Идии. Он помогал подделывать записи с камер и врал, врал, врал, заверяя всех, что Идии плохо, что он погрузился в исследования, но брату становится постепенно лучше. Малыш виртуозно умел смешивать правду и ложь. Орто не хотел, чтобы брату и Маллеусу помешали. — …Пусть мир горит огнем, - мальчик с уставшими глазами сидел перед Маллеусом, опустив плечи. — Я… я знаю, что моя любовь к Эйю столь безумна из-за его пробудившейся силы. Но все равно, я люблю его. Я хочу, чтобы он вернулся к нам. Я… я просто хочу еще раз увидеть братика! В желтых глазах Орто вновь заблестели слезы. Мальчик почти вырос за эти несколько лет. Но не смог смириться и продолжить жить. Братья Шрауды были слишком похожи в этом… Или это были похожи все, на ком погибший оставил свой след? Маллеуса мало интересовало, как жили остальные после Инцидента. — Знаешь, Маллеус-ши, наш мир похож на огромное искаженное зеркало, - Идия безумно хихикал, нежно касаясь почерневшими пальцами лепестков огненного цветка. — А то, что мы сделаем - разобьет его на тысячи осколков. Где-то все будет хуже, где-то все будет лучше. Где-то никогда не будет Эйаса, а где-то меня. Но я поймаю один из осколков и заставлю туда вернуться душу брата… И мы начнем снова. С самого начала. Пусть я пораню руки, пусть он не будет таким же, как раньше - но это будет наш Эй... Улыбка Идии больше не была похожа на улыбку Эсэйаса. Тот не одобрил бы эту искаженную усмешку, что пробежала по истощенному, уставшему лицу его старшего брата. Слишком широкую, показывающую слишком много зубов, слишком злую. …Эйас не одобрил бы их план. Он любил семью, он любил этот мир и каждого в нем. Милосердная, добродетельная жизнь. Эгоистичная в желании спасти всех, кого любит. Прекрасная… Утерянная. Ничего. Он никогда не узнает какой была цена его возвращения. Он никогда не вспомнит свою смерть. — Нашел~ Такая скучная, такая серая жизнь у моего братика… Ему не надо будет помнить ни друзей, ни того себя. Идем, Эйас, мой прекрасный цветок… Маллеус улыбнулся, видя как огненный цветок распускается полностью. Он был прекрасен. Пусть пальцы феи медленно чернели, а саму его жизнь выпивала по капле Смерть, забирая магию без остатка… А Идия продолжал шептать. — Время вернуться домой, мой возлюбленный брат. Мы тебя ждем… Я больше не отпущу твоей руки… Умирать было почти не больно, ведь эта жертва была ради того, чтобы его возлюбленный вернулся вновь. Чтобы они все смогли начать с начала. Дракония смотрел на огненный цветок, пока синие лепестки не отпечатались намертво в его памяти. …Маллеус вспомнит, когда придет срок. Поможет, защитит. Это маленькое божественное дитя было его сокровищем, просто Дракония слишком поздно осознал это. Но больше не будет совершена ошибка. Его магии хватит, чтобы вспомнить все в свой срок. Обязано хватить. — …Мы увидимся вновь… - еле слышно прошептал дракон, закрывая гаснущие глаза. Он уже не видел, как все вокруг них чернело и рассыпалось в пыль. Мир умер. Мир разбился на осколки. Душа была вырвана из тела. Все началось сначала. Маллеус проснулся в своей комнате с опустошенным ощущением в груди. Феи спали мало, а у него и вовсе была бессонница, но в эту ночь его сморило. И сон… что ему снилось? Что-то отчаянно-грустное? На щеках были остатки слез. Но сон растворился без следа в рассветных лучах. Синий цветок стоял на его столе. Маленький бутон тянулся вверх. Он рос медленно, неуклонно, день за днем. Маллеусу не было жалко воды или собственной крови, лишь бы бутон распустился в один из дней. Завтра должен был начаться новый семестр в Колледже. Завтра он вновь увидит улыбку дитя человека, возможно, получит приглашение прямо в руки, а потом они вновь будут встречаться - на занятиях, на летных классах, факультативах, завтраках или же после уроков, по ночам, наедине… Он будет через окна следить, как дитя тренируется и хохочет в компании Лилии. Снова. Они снова будут рядом. Маллеус медленно моргнул. Это… Это все чем-то напоминало влюбленность, как ее описывали в книгах. Может ли это и правда быть ею?.. Надо… надо будет проверить. Может, спросить Лилию? Он не был уверен.