Истории

Чмок. — Всё-всё, угомонись, чудесная женщина,— Лют хихикает, отстраняясь от Адама и смотря на свою элегантно проделанную работу. Лицо парня расцелованно везде, начиная от мочек ушей, заканчивая носом. Особенно хорошо она прошлась по губам, щекам и скулам. Там эта чёрная помада была в особенно большом скоплении. Архангел сидел с очень красной мордахой от лба и до щёк. Все было красное из-за его смущения. Она продолжала рассматривать свое милое произведение искусства, и ведь даже слегка успела расцеловать его шею. — Ну что, все ещё думаешь иначе? — ласково - даже слегка мурлыча, произнесла истребительница. Её наполняло ликование. — Я все ещё думаю, что недостоин... любви? — Произносит он смущённо. Он просто это сказал, выдал, приговария о том, что он та ещё мразота и оправдано ушли две его жены. Но Ангел с этим не согласна. Поэтому, чтобы доказать это, она расцеловала его везде, до куда дотянутся губы. Расцеловала все его лицо, чтобы вырвать с корнем его убеждение о "недостоинстве" любви. Стоит. Он стоит всего мира. Пусть мир и думает иначе. Просто они не понимают его боли, того пути, что он прошёл. Лют сжимает края его формы, оттягивая воротник. Открывая себе его шею. Открывая самое желанное место. Девушка осторожно касается кадыка, целуя, чуть кусая его. От Адама слышится рваный вздох. Она знает. Знает о его маленьком слабом местечке и знает, что это был за вздох. — Всё, всё, Лют,— глухо доноситься от парня: смущеного, красного и полностью ей подчинённого. Забавно, но Адам - тот ещё любитель контроля. Очень своеобразного, но контроля. Он любит, чтобы все им восхищались, чтобы быть самым лучшим, хотя, он и ничего не делает для этого. Старается с наименьшими усилиями получить желаемое. Но...с ней было иначе. В её руках Адам становится таким: мягким, смущенным, тихим, подчинённым. Это умиляло её, доводило до нежной улыбки. Настолько ей он доверяет. Доверяет всего себя: от своей души до своего тела. Лют оправдает его доверие. И будет оправдывать каждый день, каждым шагом и вздохом, каждым поцелуем и взглядом. Всем, всем, чем можно. Он больше никогда на свете не будет один. Она останется с ним навсегда. — Остановлюсь, когда скажешь это, — она мягко, но с капелькой игривости это проговорила, даже ласково прошептала. — Я стою любви? — она улыбается, наклоняясь, чтобы вновь поцеловать. Но Адам смущённо закрывается крыльями, что-то пища под ней. Лют хихикает, наблюдая за реакцией. Не привык ещё он. Но она это исправит. В её сердце много любви для него одного. Она аккуратно, ласково, нежно и плавно разводит крылья, открывая вновь взгляд на возлюбленного. На его милое лицо. Девушка аккуратно берёт его личико в свои руки и гладит круговыми движениями пальцев. Только она знает, видит, слышит этого Адама. Только ей позволено. Только в её руках он похож на смущённого мальчишку, только в её руках он робкий, только в её руках он такой покорный. Никто не знает его такого, а она знает. Только он смотрит на неё смущёнными, но такими влюблёнными глазами, полными ответной любви и нежности, которую ему пока ещё страшно проявлять о ответ. Только он может тихо и рванно дышать от её прикосновений. Только он может быть поддатливым в её руках. Только он может смущённо улыбаться от её комплиментов, краснея и говоря что-то в ответ. — Лют... — тихо срывается с его губ, ласково, обожаемо. Её имя тянут, растягивают как карамель, пробуют на вкус. Его руки аккуратно ложаться на её талию, слегка сжимая. Ангел наклоняеться, снова целуя его, вновь проходясь по его лицу. Адам улыбается, искренне. Его улыбка не искажена злостью, злорадством или ненавистью. Только счастьем, только трепетом от каждого её поцелуя. Адам осторожно целует девушку в ответ, портя вместе с ней её помаду. Размазывая эту помаду по её губам, смущая уже её, но отдавая это ей. Отдавая свои чувства, свою душу через тело. Архангел берёт её лицо в руки. Держит, любуется, запечетляя каждую её черту, запоминая всё, что можно. — Я так люблю тебя, — тихо, шёпотом. Чтобы услышала только она — больше, чем весь мир, — его палец проходит по губе, размазывая и без того бедную помаду ещё сильнее — больше всех на свете. Никому не отдам, — его крылья прижимают её к себе, закрывая ото всех. От всего мира, ото всех ,кто когда-то что-то мог бы ей сделать. — Я тоже люблю тебя, — так же тихо. До самого глубокого голоса души говорит она. Даруя свою душу в ответ. Она не знала , когда и как до этого всё дошло, но сейчас нет никого кроме них. Только они. Адам и Лют. Девушка жмётся ближе, сокращая расстояние, убирает бесячие сантиметры. Ближе, как можно ближе, чтобы отпечататься на самой грудной клетке. Она слышит своими ребрами его дыхание и биение его сердца. Волнами расходиться этот глубокий, первородный стук по её телу. — Я так сильно люблю тебя, — вновь горячо говорит Адам, тихо, но это похоже на крик по всему миру. Ведь его мир - это Лют — так сильно, что сейчас задохнусь, просто не представляешь, я-я-, — девушка аккуратно прижимает палец к его губам, останавливая поток нервной речи. — Я тоже люблю тебя, очень и очень сильно, — руками она обнимает его шею, зарываясь одной из них в волосы, гладя и массируя, расслабляя — я чувствую это, все хорошо, — вновь отстраняется, утирая рукой мелкие слёзы на его глазах. Никогда, пусть он никогда не плачет из-за меня. Он тянется к ней, опускает голову на плечо. Прижимается как можно крепче, сжимает её, но не до боли в костях. Её сжимают, как самое драгоценное в его жизни, самое ценное. То, ради чего не жаль своей жизни. Если бы кто-то ему сказал, что он вновь так полюбит, то парень бы не поверил. Если бы Адаму ради того, чтобы оказаться с ней пришлось бы снова пройти через эту историю, он бы согласился вновь пройти эти муки. Он отстраняется, смотря на неё. На её неидеальные черты. Помада измазалась, растерлась по периметру губ. Её волосы всколоченны, будто она только что проснулась, её взгляд... Он готов вырвать сердце любому, кто посмеет сделать эти глаза плачущими. Её нежно-желтые глаза смотрят на него с такой лаской, любовью. Он готов пожертвовать всем, чтобы она и дальше так смотрела. Адам знает, как Лют любит быть идеальной. Идеальная причёска, идеальный макияж, идеальная работа, идеально всё! Но с ним все было иначе. Её идеальность падала при нем, уходила на второй план если не к чертям. Только в его руках она становится ласковой девушкой. Только в его руках её причёска становится такой неряшливой. Только в его руках эта идеальная помада становилась размазанной и делала её ещё привлекательнее, в его глазах так точно. Сейчас она выглядит как необработанный кварц. И она прекрасно в этом виде. Первозданная, не загнаная в рамки. Не пытающаяся скрыть каждый свой изъян, наоборот, приукрасить его. Она прекрасна в том, что природна. Он оправдает её любовь, будет лучшим из лучших. Будет каждый день показывать, что она не ошибается, каждым движением, каждым словом, каждым вздохом и каждой каплей крови. Он стал таким для неё, ради неё и из-за неё. Только она может смотреть на него такими нежными глазами. Только она может заставлять его сердце биться в груди сильнее всего на свете. Только она может расцеловать его, просто потому что может. Только она может доводить до слёз счастья. — Адам... — тихо срывается с её губ. Влюбленно, нежно, всеобъемлемо. Её любви так много, он тянется к ней, как к солнцу. Её тепло приятно обжигает щёки, губы, скулы, заставляя кровь замирать, трепетно ожидая. О, он влюбился, давно, безусловно и не посмеет противиться ей. Лют - его мир, свет, его жизнь. Парень аккуратно целует её щёки, оставляя бледные следы её помады вновь. Расцеловывать всё уши, щёки, лоб, веки, шею. Всё! Отдавая всю любовь в трёхкратном размере. — Я люблю тебя, — счатливо слышиться от девушки, её глаза слегка слезятся от переизбытка чувств. Адам аккуратно вытирает их, не давая пролиться слезам на землю. Пусть не плачет за него. Придурка. — Хочу портить лишь твою помаду, а не тушь