Ненормальный колдун

Мистер и миссис Ларс проживали на влагодобывающей ферме недалеко от Юндландской пустоши и очень хотели, чтобы их жизнь была абсолютно нормальной. Без странных и загадочных ситуаций. Без того, чтобы на их пороге появился усталый печальный человек в плаще и вручил им свёрток с младенцем. Они, наверно, и сами были ненормальными, раз приняли новорождённого племянника без разговоров. Всё в их доме указывало на то, что с ними жил ребёнок: и полки, уставленные моделями звездолётов, и пол с разбросанными деталями дроидов, и скайхоппер на заднем дворе, и ворчание мужчины, что мальчишка отлынивал от работы. Люк вообще-то любил помогать дяде, но стрелять в вомп-крыс было гораздо веселей. Вы спросите: «И что же тут необычного? Жили и жили себе спокойно». Но проблема заключалась в том, что с Люком часто приключались довольно странные вещи. И дядя с тётей прекрасно понимали, почему. Но никогда ему не говорили. Иногда Люку казалось, что он чувствовал предметы, совсем их не касаясь. Однажды он хотел достать кораблик с верхней полки: ещё не дотянулся до игрушки, но та дёрнулась и упала, с грохотом рассыпавшись на детали. Испуганная тётя прибежала, а Люк не знал даже, как это объяснить. Но она-то знала. В другой раз они были в городе: шли по рынку, и вдруг какой-то викуэй выхватил у тёти из рук сумку. И пустился бежать. Беру не успела открыть рот, чтобы позвать на помощь, а вор уже впечатался в продуктовый прилавок, находившийся сбоку. Люк подошёл к нему, вырвал сумку, запачканную свежим фруктовым соком, и, лучезарно улыбаясь, протянул тёте. Та чётко видела за миг до столкновения его вытянутую ладошку. Был ещё случай, когда Люк натерпелся неприятностей из-за того, что его привели домой за руку поздно ночью. Мальчик пытался объяснить дяде, что он всего лишь гулял, а ноги сами вели его куда-то, будто чуя, что там, вдали, кто-то был. Кто-то был действительно — этот кто-то схватил его за запястье и не отпускал, пока не вернул к перепуганным взрослым. Человек не снимал копюшон, Люк не видел его лица, но дядя, судя по всему, его знал, потому что поджал губы и кивнул. Кто-то кивнул в ответ и молча ушёл. Дядя потом, устав от постоянных расспросов племянника, сказал, что это был чудаковатый Бен Кеноби, который уже долго бродил в округе, никак не находя покоя. И Оуэн пригрозил, что, если Люку взбредёт в голову улизнуть ещё раз, Бен утащит его к себе в пещеру и никогда не выпустит. Но та ладонь была тёплой, и ощущение, когда тот человек шёл рядом, было тёплым, — Люку казалось, что он видел кого-то похожего во сне. А дядя сказал, что это, значит, был плохой сон. А потом два дроида появились в жизни Люка, словно чьё-то послание. В одном из них таковое и правда оказалось, вот только адресовано оно было не ему, обитателю заваленной мастерской чаще, чем своей комнаты. Сообщение отправили Оби-Вану Кеноби. И юноша, конечно, подумал о неприкаянном отшельнике, всё ещё встречавшемся в пустоши. Если никто не вспоминал о том много лет, зачем он вдруг понадобился теперь? А потом таскены ударили Скайуокера по башке с такой силой, что он с оглушительным треском притатуинился посреди ущелья. Но старый Бен пришёл, словно, как и Люк, мог чуять, что среди песков кто-то был. Мужчина откинул плащ, и Люк подивился, каким мудрым выглядело его испещрённое морщинами лицо. Бен совсем не походил на чудака. Он привёл юношу и дроидов в своё скромное жилище, и Люк даже не понял, что пошёл за ним без мыслей — ну, то есть Кеноби сказал: «Надо уходить отсюда», — а Люк не поехал домой, а Люк просто следовал за широкой спиной, будто зная, что с ним ничего не случится. Люк был знаком с Беном всего несколько часов, но, да, всё-таки считал его самым необычным и странным человеком в своей жизни. Нормальные люди не носили старые коричневые плащи, нормальные люди не одевались в видавшую виды, когда-то белоснежную робу, нормальные люди не говорили с незнакомым суховатым акцентом, нормальные люди не излучали ровное спокойствие, придавая уверенность просто своим присутствием, нормальные люди не смотрели так грустно-тепло. И не были джедаями. Никто таким не был — никто, кроме Бена. И никто ещё прежде не рассказывал Люку об отце. Так — не рассказывал. Дядя говорил, что Скайуокер-отец был тем ещё лихачом, поэтому и разбился на своём звездолёте вместе с женой. Тётя говорила, что видела маму Люка только раз, но та показалась ей очень красивой и приятной женщиной. А Бен сказал, что отец был рыцарем-джедаем — сильным, смелым и лучшим — и что он погиб в сражении с ситхом. А Бен дал Люку в руки световой меч и пробормотал, что юноша очень до одури похож на отца. А Бен собирался в поход, потому что снова был кому-то нужен, и позвал Люка с собой, но тот… отказался. Потому что, да, наверное, улететь с этого пыльного шара было бы хорошо, да, помогать другим было бы хорошо, да, быть джедаем было бы хорошо, но Люк обещал дяде отвезти дроидов и уже опоздал к обеду, так что, нет, он, конечно, не мог уйти. Но, когда он увидел, что к обеду его никто уже не ждал, жизнь кончилась. Когда он понял, что этому виной были два куска железа, он воззвал ко всему, что было на свете, чтобы не зарычать яростно. Отец был джедаем… Бен был джедаем… Они бы не стали на его месте злиться из-за совпадения, правда?.. Если бы Люк не пошёл за Кеноби, он, может, помог бы им. Или погиб бы тоже. Он не справился с пустынниками — что бы сделал без оружия имперским штурмовикам? Но джедай смог бы. Джедай был бы сильным. Люк подумал, что, наверное, стать джедаем было бы правильно. Юноша похоронил дядю и тётю рядом с могилами бабушки и дедушки. Он держал в руках обугленные кости. Плиты странно-одиноко возвышались над обожжённым песком. Следующим утром Люк вернулся к Бену и дроидам. Мужчина выглядел совсем старым и измученным, будто скорбел так же сильно (или чувствовал его скорбь). Скайуокер сказал ему, что согласен лететь, и уголки губ под выцветшей бородой чуть дрогнули. Но Бен не улыбнулся. Как будто, наоборот, то, что Люк захотел стать джедаем, повергло его в печаль. Юноша думал, что ему придётся в своей новой жизни много спотыкаться, но, если Бен будет протягивать руку, можно и потерпеть. В конце концов, Бен понимал его так, как никто никогда не не понимал, потому что у него тоже была Сила (потому что знал его отца). А потом Бен сказал, что их судьбы расходятся. Люк недоумевал: они ведь потом улетят из этой ловушки вместе — к чему такое прощание? Но затем он увидел в ангаре скрещенные синий и красный лазеры и понял. Скайуокер увидел эту — словно застывшую гримасу — маску и, хотя не знал совершенно ничего, просто интуитивно понял. С Беном сражался ситх. Тот самый. Дарт Вейдер, убивший его отца. Бен заметил юношу. И тот в первый раз увидел, как невозмутимый Кеноби усмехнулся. Перемена была разительна — словно кто-то другой, лет на двадцать моложе, язвительный и задорный вдруг проглянул сквозь изнурённое лицо. Наверное, таким был когда-то Оби-Ван. Но джедай, повернув голову, отвлёкся. За что и поплатился, сражённый рубящим ударом через миг. Для Люка секунда, пока ветхий плащ падал вниз, растянулась вечностью. Бен тоже оставил его. Бен хотел сделать из него джедая, но даже не начал. А может, не хотел? Скайуокер вспомнил тот — вероятно, показавшийся мужчине спокойным, но на самом деле просящий — взгляд, когда Кеноби говорил про Алдераан. Нет, глупости, — Бен собирался сделать Люка джедаем. Просто не успел. Люк тоже много чего не успел у него спросить. Бен оставил его, но зато у Люка теперь были Хан, Лея, Чуи, была цель, был Альянс За Восстановление Республики, были полёты, драки, был световой меч на поясе. А ещё был Вейдер. Тот искал Люка, узнав о ещё одном джедае, гнался за ним через системы — Скайуокер ускользал, прятался, но ни на мгновение не забывал, что этот человек (а человек ли?) убил двух лучших людей в Галактике. И ещё очень много других. Так что чёрта с два (Хан гордился тем, что малыш научился ругаться) это сошло бы ситху с рук. Так гневно думал юноша, пока Вейдер в ответ на отчаянно выкрикнутое обвинение не произнёс глухо: «Нет. Я твой отец». Упасть в бездну — лучшее решение, которое можно было принять после такого. Бен говорил, что отец был хорошим, говорил, что отец был лучшим, — возможно, когда-то — да, иначе сложно было представить женщину, лёгшую в одну постель с этой грудой металлолома. Но, чёрт возьми, почему Бен не сказал, что отец стал злом во плоти, почему не сказал, что отец служил Империи, почему на Дагобе не сказал, что это отец его убил?! Ответ, конечно, крылся в самих вопросах, но Люк ведь не был ребёнком — он мог бы понять и принять правду! Призрак Силы оправдывался и разглагольствовал, а Скайуокер заглянул в его синие глаза и увидел такую боль, что передумал давить. Бен сказал, что они с отцом Люка были друзьями. И больше ничего не добавил. Люк, разумеется, не ожидал, что у него будет нормальная жизнь. Джедаи всё-таки были ненормальными. Но Скайуокер сошёл с ума даже по их меркам, когда решил вернуть отца к свету. Бен говорил, что в этой машине уже ничего не осталось, так понимающе, словно подобное уже проходил. А Люк чувствовал, что расколотую душу ещё можно было собрать воедино, — не верил, а просто знал это. Бен вздохнул и сказал, что он упрямец. Юноша расправил плечи и спросил с нелепым, ненужным, бессмысленным, необъяснимым, гордым вызовом: «Как отец?» И разглядел у прозрачной фигуры великое желание горько рассмеяться. Ответить злом на зло было бы неправильно, правда? Убить Имеператора, пока тот — жалкий старикашка — сидел рядом и насмехался над безрассудными повстанцами, было бы неправильно? Отец, скрестив с Люком меч, сказал, что да. Это было бы неправильно. А юноша в кои-то веки решил быть непослушным. Но, когда ледяной страх за Лею и пылающий гнев на ситхов отступили, Люк подумал, что и убить замученного отца было бы совершенно — абсолютно — неправильно. И в момент, когда до одного сломанного человека дошло, что смотреть, как убивали его сына, тоже, в целом, было неправильно, всё закончилось. Избранным, в конце концов, в этой истории был не главный герой. Хотя, может, она была и не про Люка вовсе. «Ты идиот, Энакин», — очень устало выдохнул Бен, прикрыв глаза. Люк недоумённо нахмурился и с некоторой тревогой взглянул на стоящего рядом с ним как-будто-своего-ровесника-отца. «Брось, — успокоил тот юношу небрежно. — Ему теперь всё можно». Бородатый мужчина оставил тщетные попытки быть невозмутимым и отстранённым и запустил пятерню в лохматые, бывшие когда-то русыми, а сейчас отдающие синевой волосы. Отец вздрогнул, но только покорно склонил ниже голову — сам ведь разрешил. Люк наблюдал за ними, положив подбородок на сложенные на каком-то пне руки. Горло что-то сжимало. Он тоже хотел вот так просто коснуться их обоих. Взять за плечи, обнять, прижать к себе. Почувствовать на своей спине их сильные руки. А мог только смотреть, потому что эти два джедая были лишь пришельцами из Силы. Тут, с ним, их не было. Йода говорил, что Кеноби и Скайуокер были самыми невыносимыми джедаями в Ордене. И, если они колебали душевное равновесие даже непостижимого древнего мастера… — Вы в курсе, что вы, двое ненормальных, были нужны мне всю жизнь, вы же это понимаете, да? — слетело горько с губ Люка. Это должно было быть просто укором, но искренняя, жгущая глаза обида слышалась слишком явно. Джедаи повернули было головы, чтобы переглянуться между собой, но мгновенно вспомнили, почему каждого из них не было рядом с Люком, и отвели взгляды в разные стороны. — Вы же понимаете, что Лея ещё хуже меня и что вы нужны были ей тоже? Но я, правда, знаю, что никогда не смогу ей это объяснить. Казалось, если бы под ногами призрака могла разверзнуться яма вины, отец нырнул бы в неё, не раздумывая. А Бен пошёл бы следом за компанию. «Ты лучше найди… — почти шёпотом пробормотал Энакин, сжав переносицу, — найди Асоку. Асоку Тано. Может, полегчает». Люк поднял брови: он, конечно, не надеялся на пустые извинения, но как ему могло бы стать легче от встречи с кем-то незнакомым, если ему — он же сказал! — нужны были… — Погодите… — осенила юношу догадка. — Она — ваша?.. Она — такая же?.. «Говоря твоими словами — «ещё хуже», — отозвался Бен. С улыбкой. Тёплой. «Как-никак, у лучших училась», — откликнулся отец, скрестив руки на груди. Ухмыляясь. Гордо. И по тому, как они посмотрели друг на друга и как всколыхнулась Сила, Люк понял, что ему было просто необходимо увидеть эту Асоку Тано. Ещё одну ненормальную.