Скучная жизнь Минлань

— Тебе следовало бы отложить книгу и пойти спать, — негромко сказал Хэ Хунвень. Сам он при этом не соизволил даже поднять глаз с изящных рисунков лекарственных трав на очередной странице. — Да, конечно, — незамедлительно ответила Минлань, меняя руку, подпирающую голову. На правой щеке остались едва заметные красные следы, продавленные костяшками пальцев. На самом деле, она, хоть и прекрасно слышала, что сказал её муж, но слышать и осознавать слова — совершенно разные вещи. Она слышала звук и уловила наставительный тон, но пониманием сказанного решила себя не утруждать. Книга была неожиданно интересной. Минлань, право, не знала, что в Древнем Китае писали нечто подобное. Не в её привычках было сильно печься о счастливой судьбе героев и переживать вымышленные страдания, но прямо сейчас она совершенно не могла бросить их до того, как настанет конец. Осознать сказанное вечером ей помогло несносно раннее промозглое утро. Минлань смотрела на расстилающийся снаружи туман одним глазом, пока Даньдзю помогала ей умываться и продрать второй, и тогда ей удалось сложить звуки голоса Хунвеня в слова. Она сердито фыркнула: «тебе следовало бы…» А тебе следовало бы настоять, господин Хэ, как подобает мужу своей жены! Так-то Минлань понимала, что винить в своём недосыпе следовало лишь себя, ну, может ещё саму эту древность, вынуждавшую её ежедневно высказывать почтение старшим по утрам. А настроение было испорчено даже не зябкостью раннего утра, а книгой, с торжественным окончанием, что, может, и был характерен для эпохи, но совершенно не устраивал попаданку из двадцать первого века. По прочтении последней страницы Минлань ещё битый час ворочалась, сердясь на эти выдуманные страсти и изумляясь, когда это она успела стать столь сентиментальной? -…я все ещё не уверена до конца. Да, последний раз у меня была кровь более пяти недель назад, но для моего тела это нормально, — тем временем выводил её язык, пока мысли витали вокруг чужих жизней, вместо своей. — Зато вполне уверена я, и сказала тебе об этом ещё три недели тому назад. Ты что, не хочешь родить мне правнука? — Да нет же, хочу, конечно! Просто предпочитаю знать все наверняка. — Так знай! — расхохоталась пожилая госпожа Хэ. По правде говоря, такие разговоры были попросту неприличными, и уж тем более не следовало обсуждать такое со старейшинами семьи своего мужа. Только вот в семье лекарей никому не было никакого дела до приличий, пока дело касалось здоровья тела. Тем более, что на данный момент они остались наедине. Вторая госпожа Хэ успела выразить почтение свекрови и убежать решить несколько не терпящих отлагательств вопросов ещё до того, как едва передвигающая ноги сонная Минлань дошла до дома, где жила пожилая госпожа, чем заслужила пару насмешливых, но не злых укоров от последней. Её собственная свекровь в столь ненастную погоду просто не смогла подняться с постели из-за слабого здоровья. Прямо сейчас её несносная невестка ужасно ей завидовала, даже если это было нехорошо. Но больше она завидовала Цинь, которой она сама же великодушно позволила не приходить к себе по утрам. — Хунвень нажаловался мне, что ты читаешь до полуночи. Я отругала его, чтобы он сам воспитывал свою жену, а не жаловался бабушке, но считаю, что он прав. Даже если ты спишь весь день, ты все равно должна ложиться вовремя. А теперь, иди, иди, от одного взгляда на тебя тянет в сон! Она действительно порой спала чуть ли не целыми днями. Ужасная сонливость не была симптомом сама по себе, но вкупе с проснувшейся сентиментальностью, а главное, с полной уверенностью такого выдающегося женского лекаря, как пожилая госпожа Хэ и подозрительным взглядом Хунвеня, да, Минлань была уже уверена, что носит ребёнка. — Погода просто ужасная, — болтала Сяотао, подавая завтрак, — пожилая господа могла бы разрешить вам не выходить сегодня, тем более что вы… Минлань со стуком положила палочки: — Что я? — Я полагала, что вы ждёте ребёнка, госпожа. Минлань сердито пихнула служанку в плечо: — Ты совсем потеряла всякий стыд. Смеешь осуждать старейшин семьи и бездумно строишь неприличные предположения! Тебя следует наказать. — Но ведь я говорю правду, госпожа, — беспечно ответила ничуть не напуганная Сяо. Минлань оставалось лишь вздохнуть. Стоило ей немного облениться, как она начала терять власть даже над личными служанками. Кажется, ей все же иногда нужно было заниматься делами. После полудня, наконец, распогодилось. Неприятный влажный туман осел на пожухлой прошлогодней траве и был высушен набирающим силу выглянувшим солнцем. Минлань совершала свой традиционный моцион, думая одновременно обо всем и ни о чем. Может быть, ей стоило тоже начать изучать медицину? Она могла бы использовать саму себя в качестве подопытного пациента в следующие месяцы. А семье с таким количеством врачей благополучно помереть от первых до родов ей, с большой вероятностью, не дадут, а значит, потом она сможет ненавязчиво давать советы другим девушкам. Быть может, к возрасту пожилой госпожи Хэ она станет такой же сведущей и уважаемой. Хунвень вернулся, когда Минлань уже совсем собралась было ужинать без него. Она воткнула иголку в незавершенную вышивку и собиралась было, встать, чтобы помочь ему с верхней одеждой, но он лишь махнул рукой, призывая её оставаться на месте. Через четверть часа они уже набросились на еду, с остервенением, которого от них сложно было ожидать. — Не подавись только, — не удержалась Минлань, сама едва удерживаясь в рамках приличий, есть уже хотелось за двоих, а повара, служащие семье Хэ, знали свое дело. — Прости мои манеры, — улыбнулся Хунвень, — не удалось поесть днем. — Это очень заметно, — фыркнула Минлань, подкладывая ему в тарелку куски покрупнее, — а ведь кому, как не тебе, знать, как важно соблюдать распорядок приёма пищи! — Увы, лекарям не всегда удаётся выполнять ими же рекомендуемые правила. — Как думаешь, — вспомнила о своих мыслях Минлань, — могу ли я тоже научиться вашим премудростям у пожилой госпожи? Или на эту семью уже достаточно людей, разбирающихся в медицине? В течение нескольких минут Хунвень как-то странно на неё смотрел, с толикой грусти, хотя она совершенно не могла понять, что такого сказала. Быть может, зарождение нового человека в её животе слегка подтупило ясность её ума. — Тебе скучно здесь, — наконец, сказал он, опуская глаза в тарелку и явно не собираясь ничего добавлять. Минлань чуть не расхохоталась вслух, так вот, что его встревожило! — Мне скучно, — легко согласилась она, — совершенно потрясающе скучно. Вряд ли бы я согласилась променять то, что имею, на нескучную жизнь. Лучше я сама буду придумывать, чем бы себя занять, чем это придумают за меня. Хунвень задумчиво положил в рот кусочек рыбы. Похоже, он думал, что прятал бриллиант в деревенском доме, только вот сама Минлань ощущала себя скорее неприхотливым комнатным цветком, которому в этом доме самое место. Она могла греться на солнышке и иногда растить новые семена. — И кстати говоря. Я полагаю, что ты догадывался и сам, ну а бабушка совершенно уверена — я беременна. Он все же подавился непроглоченным куском, и Минлань даже испугалась, что её попытка улучшить настроение мужа обернётся тем, что он задохнется у неё на глазах. Но Хунвень быстро справился с пропавшей не в то горло едой, и задыхался уже от подступающего смеха: — Догадываться и услышать вот так — разные вещи. И я очень рад, но… «И кстати говоря»? Ты решила таким образом убедить меня, что скучать тебе уже не придётся? — Ну, в том числе, — Минлань, вздохнув, оставила тарелку. Все же переедать ей тоже не следовало. Ночью голые ветви деревьев подернулись инеем, серебристый подарком сдающейся зимы. Минлань спала крепко и без снов, в отличие от жизни героев злополучной книги, её собственная жизнь вполне её устраивала.