—
Эндрю, клянусь богом, если тебя не будет здесь в ближайшие пять минут, ты будешь уволен нахуй с такой скоростью, что свернешь себе шею.
Эндрю уклончиво промычал и зажал жвачку между зубами. Она потеряла вкус добрых 15 минут назад, но даже Эндрю был выше того, чтобы выплюнуть ее в окно.
—
Эндрю, не мычи мне, я, блять, серьезно. Тебя здесь уже ждут, почему ты так чертовски долго!
— Пробки были, — сухо ответил Эндрю, — но я полагаю, вы не в курсе об этом, поскольку вам не нужна машина, когда у вас есть частный самолет, ваше высочество.
Из телефона раздался измученный вздох Кевина, в то время как Эндрю мчался за угол, прямо к шикарному отелю, в котором он должен был быть еще 30 минут назад. Это было белое уродство, многоярусное и глазированное, как свадебный торт, как раз подходящее для события с белой вуалью, которое происходило сейчас в его стенах.
Эндрю практически чувствовал запах капитализма, исходящий от него волнами.
Он завершил звонок с Кевином и пристроил свою «Мазерати» в очередь машин, ожидающих парковки, опустив окно и взглянув на скучающего парковщика, замешкавшегося перед входом.
— Где мне ее поставить? — огрызнулся он, и парковщик поднял голову, выражение скуки на его лице растаяло, как масло, и на его место пришла приятная нейтральная улыбка. Он наклонился вперед к открытому окну, аккуратно заложив руки за спину, пока говорил. От него пахло сигаретами с ментолом.
— В этом нет необходимости, сэр. Вы гость на свадьбе, поэтому парковка вам обеспечена. Просто дайте мне ключи, и я сам все улажу.
Именной бейдж на безупречной униформе парковщика гласил: «Крис». Это было скучное имя, которое не подходило мужчине, чьи скулы могли резать хлеб, а каштановые волосы в полуденном солнце выглядели, как сладкая вата. На лбу у него блестел пот, а глаза светились, не соответствуя ровному, я-просто-выполняю-свою-работу тону его голоса.
Эндрю захотелось что-нибудь сломать.
— Эмм, нет. Никто, кроме меня, не трогает мою машину. Так что просто скажи мне, где ее припарковать, а потом иди на хер.
Парковщик отступил назад, и нейтральная улыбка сменилась задумчивым выражением лица. Он моргнул широко раскрытыми карими глазами, глядя на Эндрю, затем пожал плечами, его черты приобрели тот же скучающий вид, который был у него, когда Эндрю впервые остановился.
— Там, за углом, — неопределенно махнул он рукой, — там должен быть знак или что-то в этом роде. И я уверен, что мне не надо напоминать вам не оставлять личные вещи в машине. Здесь частенько орудуют воры и мошенники.
Глаза парковщика яростно сверкнули, и Эндрю вдруг на мгновение обеспокоился, что тот слишком хорошо знаком с этими мошенниками.
В этот момент главные двери отеля открылись, и из него, спотыкаясь, вышел еще один мужчина, пот стекал по его лицу, а щеки горели красным. На нем был белый фартук, который, по предположению Эндрю, принадлежал обслуживающему персоналу, и соответствующее напряженное выражение лица.
— Живо. — запыхавшись, он фыркнул парковщику, которого это позабавило. — Мы живо меняемся. Я больше не могу там ни минуты. Боже, меня уже тошнит, с ума сойти, как жарко.
Эндрю не интересовали испытания и невзгоды обслуживающего персонала, у него будет достаточно своих, когда он попадет в лапы Кевина. Заведя машину, он вырулил со своего места в указанном ему направлении. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти парковочное место, но когда он вылез из машины, зудящее чувство паранойи сдавило его мозг по краям, слова парковщика эхом отдавались в его голове. Казалось, тому не было никакого дела до воровства в этом районе, хотя Эндрю утешал себя тем, что, вероятно, это только из-за ненависти к своей работе. Скорее всего, он только и жил ради идеи, что у богатых засранцев, которых он обслуживал, могут украсть их вещи.
Внутри отель был еще роскошнее, чем снаружи. Он был ухожен и отполирован, мраморные полы блестели, словно инкрустированные драгоценностями. Огромные каменные колонны, украшенные лентами и светящимися гирляндами, извивались к позолоченному потолку, как огромные виноградные лозы, тянущиеся к солнцу. В помещении было более тысячи человек, но каким-то образом пространство сумело окутать толпу, будто милосердная мать, обнимающая своих детей.
Эндрю искренне оценил это по-настоящему великолепное место для свадьбы, пусть и лишь на секунду, прежде чем вспомнил, что оказался здесь только по настоянию Кевина и обещанию бесплатной выпивки. Он выхватил бокал шампанского у проходящего мимо официанта и почувствовал, как в кармане вибрирует телефон. Это мог быть только Кевин, который, вероятно, в этот момент сходил с ума то ли от ярости, то ли от беспокойства. Эндрю неохотно оглядел комнату, выискивая глазами высокого темноволосого мужчину. К несчастью для Кевина, он не был таким уж уникальным с точки зрения внешности, почти у всех остальных парней, на которых смотрел Эндрю, были такие же взъерошенные волосы и отстраненное, самоуверенное выражение лица, которое слишком ясно давало понять, насколько они считали себя лучше других. По крайней мере, предположил Эндрю, наконец увидев человека, скрывающегося за одной из гигантских мраморных колонн, поведение Кевина было неосознанным. Он просто ничего не мог поделать со своим лицом.
Эндрю почувствовал тонкую нить удовлетворения внутри живота, когда он подошел к Кевину, напугав его ровно настолько, чтобы вызвать небольшой вскрик удивления. Однако он отказался отображать это на своем лице, вместо этого ответив на последующий взгляд Кевина с такой же, если не большей, яростью.
— Напомни мне, Кевин, у тебя действительно есть право уволить меня? Потому что в последний раз, когда я проверял, мы были на одном уровне и работали практически на одной и той же работе. Поэтому, поправь меня, если я ошибаюсь, но я не думаю, что это дает тебе какую-либо власть над моим трудоустройством.
Кевин выглядел так, будто собирался спонтанно сгореть на месте.
— Господи Иисусе, Эндрю, сколько времени тебе потребовалось, чтобы припарковать свою ебаную машину? Я жду здесь целую вечность.
— Это заняло у меня обычное время, придурок. И ты не ответил на мой вопрос. Имеешь ты право уволить меня или нет?
— Нет, не имею. Но могу пойти и рассказать боссу о том, как сильно ты опоздал на самое важное событие месяца. Тогда, я думаю, статус твоего трудоустройства зависит от него.
— Кевин, я не знаю, как бы тебе это сказать, но эта свадьба не может быть такой уж важной, если я вообще понятия не имею, чья это свадьба.
Эндрю не знал, мог ли Кевин разозлиться еще больше, но прямо сейчас он видел это своими глазами.
— Ты не знаешь… Как ты можешь не знать, чья это свадьба? Все в отделе говорят об этом уже несколько месяцев! Две важнейших личности в нашей отрасли наконец-то связывают себя узами брака!
Эндрю залпом осушил свой бокал с шампанским в плохом предчувствии, что ему, возможно, понадобится еще несколько таких, чтобы пережить эту ночь.
— Ты уверен, что говоришь о нашем отделе? Потому что, насколько я знаю, мы здесь единственные из нашего подразделения. В ФБР много отделов, Кевин, возможно, ты выпил слишком много и перепутал.
— На самом деле нет. — пробормотал Кевин.
— Прости, Кев, я не расслышал. Можешь повторить чуть громче?
— Я не перепутал отделы, потому что, во-первых, я сегодня вечером не пил, а во-вторых, я отчетливо помню, как Ники говорил о том, что жених есть в каком-то его личном списке или что-то в этом роде.
Эндрю помнил этот разговор, как бы сильно ему ни хотелось его забыть. Главным образом потому, что все началось со стонов Ники о том, как далеко находится его собственный жених и как одиноко он себя чувствует, не имея возможности заняться сексом с живым человеком, а закончилось словами Ники о том, что, если бы он не был всем сердцем предан своему партнеру, и если будущий жених не был натуралом, то он совершенно точно бы что-нибудь предпринял.
— А если серьезно, Кевин, почему мы здесь? И почему ты не пьешь?
Теперь, когда Эндрю знал об импровизированной трезвости Кевина, он увидел, как его глаза следили за каждым встречным официантом, и взгляд был устремлен на сверкающий хрусталь, которым были заполнены подносы.
— Потому что, если бы ты послушал то, что я говорил, когда приглашал тебя, — Эндрю закатил глаза, — тогда ты бы знал, что здесь будет Ренман. И, по слухам, он единственный, кто может повлиять на директора, поэтому он единственный, кто может помочь мне вернуться в строй.
Эндрю сделал длинный, полный страдания вздох. Он пристально посмотрел на Кевина самым сочувственным взглядом, на который был способен, но который вышел не слишком сочувственным, и постарался говорить как можно более мягким голосом, который не получился особенно мягким.
— Кевин, ты не вернешься в строй. Не тогда, когда с тобой произошел несчастный случай всего год назад, и особенно когда есть люди, которые все еще хотят причинить тебе боль. Я не собираюсь тебя морально поддерживать сейчас, когда ты принимаешь глупое решение, хотя, полагаю, я здесь ради этого.
Несчастный случай Кевина стал легендой среди ФБР. Настолько, что Эндрю был готов поспорить, что каждый человек в этом помещении был в курсе этого. Он знал, что всем новобранцам обязательно рассказывают поучительную историю о том, как Кевин Дэй, которому всего 25 лет и который уже стал звездой среди агентов, решил, что знает достаточно про подпольный наркокартель, в который проник, чтобы попытаться совершить облаву. Как он поплатился за свою самоуверенность, его план провалился, и он получил пулю в грудь. Как он провел несколько недель в больнице, где никто не был уверен, что он выживет, и как его впоследствии перевели в Отдел поведенческого анализа, где он просиживал дни за столом и больше не причинял себе вреда.
— Ты прав, — удрученно пробормотал Кевин.
— Как и всегда. А теперь иди выпей, потому что я не вынесу тебя трезвым весь вечер.
Кевин оживился и протянул руку, чтобы взять два бокала с подноса проходящего мимо официанта. Официант вздрогнул, явно удивившись внезапной потере веса, и споткнулся. На короткий миг Эндрю подумал, что тот сможет удержать равновесие, но нет, вместо этого он повалился набок и врезался в колонну, у которой стояли, прислонившись, Эндрю и Кевин. Раздался страшный грохот, бокалы разбились, а парень остался сидеть в луже дорогого шампанского и битого стекла.
Послышались бормотания типа «невнимательный сопляк» и «никогда не доверял этим официантам», когда толпа наклоняла элегантные головы, чтобы кинуть взгляд.
Парень будто бы не был смущен внезапным вниманием, но, когда он собирал осколки стекла с острыми краями, его щеки вспыхнули, становясь яркого, розово-красного цвета. Казалось, его не беспокоило, что стекло врезалось ему в пальцы, и Эндрю присмотрелся. Руки парня были испещрены крошечными, почти незаметными шрамами, покрывавшими костяшки, тыльную сторону пальцев и ладони. Они были ровными и явно преднамеренными, и Эндрю почувствовал, как внутренняя часть его запястий, скрытых слоями черного хлопка, сочувственно покалывает.
И теперь, когда Эндрю обратил внимание, он заметил, что скулы парня были необычайно острыми, а его каштановые волосы спадали густыми локонами, которые будто бы имели текстуру сладкой ваты. Сначала Эндрю захотел провести по ним пальцами, затем поднять один из осколков стекла и выколоть себе глаза.
Он счел это уместной реакцией, потому что никто не должен выглядеть так привлекательно, когда брюки влажные от разлитого шампанского, а руки в крови от осколков хрусталя.
Парковщик встал, проклиная себя и складывая осколки на поднос.
— Ебаный Гидеон, не могу поверить, что позволил ему со мной поменяться. Меня, блядь, этому не учили.
Скрыв свои эмоции чем-то похожим на спокойствие, он выпрямился и взглянул на Эндрю. Если он и узнал его, то не подал виду.
— Мне очень жаль, сэр, надеюсь, с вашим костюмом все в порядке.
Затем, с небольшим, неуклюжим поклоном, он исчез в толпе.
Кевин бросил на Эндрю ошеломленный взгляд, пока Эндрю ощупывал свой костюм. Он не был мокрым, и он чувствовал очертания своего бумажника в кармане и телефон в брюках.
— Ты его узнал?
Эндрю потряс головой и решил найти и выпить столько алкоголя, сколько мог, прежде чем можно будет покинуть это место, соблюдая приличия.
В последующие часы Эндрю был представлен слишком большому количеству людей, чем он хотел бы запомнить. Почти все они выражали соболезнования Кевину по поводу несчастного случая и задавали навязчивые вопросы Эндрю. Где он работал, чем занимался, почему именно этим. Нравилась ли ему его работа? Ненавидел ли он свою работу? Что его мотивировало, что им двигало?
Через некоторое время он понял, в чем дело. Это первое мероприятие, на котором он был, где компания состояла в основном из давних агентов ФБР, которые каким-то образом знали друг друга. Он был свежим мясом.
Парковщик больше не появлялся. Эндрю предположил, что он ушел домой или, по крайней мере, вернулся на свое предыдущее место, где не устраивал такой беспорядок. Кстати, Эндрю, наверное, стоит сходить проверить свою машину. Не то чтобы он поверил рассказам парковщика о ворах как таковых, поскольку этот маленький засранец, скорее всего, лишь пудрил ему мозги, но он предпочитал обезопасить себя, нежели потом сожалеть.
Он порылся в кармане в поисках ключей. Там, где они должны были лежать, было пусто.
Почувствовав быстро нарастающую в груди панику, Эндрю достал бумажник и обнаружил вместо него мятый блокнот. Перелистывая его, Эндрю с волнением и яростью просмотрел список машин, нацарапанный на страницах. Время приезда, под каким номером хранились ключи, – это были, по-видимому, записи парковщика. Эндрю внезапно все понял. Он должен был предвидеть это. Он должен был знать. Ебаный в рот, он работал на ФБР, так почему же это застало его врасплох?
— Кевин, мы уходим. — его не волновала ярость в его голосе или то, как толпа, окружавшая Кевина, смотрела на него так, словно у него выросла вторая голова.
— Но Эндрю, я…
— Кевин, мне, если честно, поебать. Мы уходим. Прямо. Сейчас.
Эндрю практически пришлось вытаскивать Кевина из двойных дверей отеля. Холодный ночной воздух ударил его по лицу, как пощечина, и этим еще больше взбесил его. Он бросился к стойке парковщика, где, нервничая, стоял краснолицый мужчина, тот самый, кто вывалился из главного входа отеля несколько часов назад.
— О, слава Богу! — мужчина – Гидеон, как было написано на его бейджике – вздохнул с облегчением. — Вы нашли блокнот! Я чуть с ума не сошел от беспокойства, откуда мне было знать, где чья машина…
Гидеон замолчал и посмотрел вверх, встретившись взглядом с Эндрю, и, очевидно, видя в нем пылающую ярость. Он сделал шаг назад, поднял руки, демонстрируя невиновность, на его лице отразился страх.
— Что такое, сэр? Я могу вам чем-то помочь?
— Этот блокнот, когда он пропал? — Эндрю едва не зарычал.
— Ну, сэр, знаете, обычно он хранится в шкафчике прямо здесь, со всеми ключами, — он неловко возился с дверью, пытаясь продемонстрировать, — но после того, как мы с Крисом поменялись местами, я не смог его найти и был в панике, потому что откуда мне знать…
Эндрю не стал слушать. Он узнал все, что ему нужно, точно так же, как знал и то, что обнаружит за углом. Он все равно пошел, не удосуживаясь проверить, идет ли за ним Кевин.
Пустое место, где должна была стоять его «Мазерати», напоминало удар под дых. Эндрю сумел сохранить бесстрастное выражение лица, но он чувствовал себя точно также, как Кевин, когда до него наконец дошло.
— Вот дерьмо, Эндрю, твоя машина.
— Ммм. Золотую звездочку Кевину. Наконец-то он понял. Умница. — его голос звучал пугающе спокойно для его собственных ушей. — Думаю, обратно я еду с тобой.
— Дааа, — Кевин протянул это слово, как будто боялся того, что произойдет, когда он закончит. — Ты в порядке, Эндрю?
Эндрю задумался над вопросом.
— Я буду в порядке, когда мы вернемся в офис, и у меня будут материалы, чтобы поймать этого маленького засранца. И я буду особенно в порядке, когда его убью.
* * *
Прошло десять лет с тех пор, как умерла Мэри Хэтфорд, а это означало, что прошло десять лет с тех пор, как Крис в последний раз водил машину, которой действительно владел. Ну, технически, одиннадцать лет, но Крис считал, что когда твоя мать погибла в машине, это более или менее дает тебе право собственности на нее, поскольку никто никогда больше ею не воспользуется.
Он засмеялся, когда окна угнанной машины бесшумно опустились, и вдавил педаль газа в пол. Он провел месяцы, работая парковщиком в этом напыщенном отеле, желая по-настоящему водить эти машины, а не просто парковать их, и теперь он, наконец, мог.
Он подумал, что это пошло на пользу тому блондинистому придурку, который думал, что слишком хорош, чтобы хоть немного помочь. Который думал, что его машина более особенная, чем другие. Они все были одинаковыми. Большие куски металла, которые могут ехать очень,
очень быстро. Честно говоря, если бы блондин не разозлился так сильно и не заставил бы Криса захотеть доказать, что он и его показные понты здесь не к месту, этого бы никогда не произошло. Крис все равно планировал, что это будет его последняя ночь в этом городе, заранее собрал сумку и припрятал ее в одном из кухонных холодильников отеля, но он явно не планировал угонять машину, не говоря уже о машине, принадлежащей кому-то явно столь важному. Деньги на автобус лежали в кармане его сумки уже несколько недель. Можно было бы сейчас купить на них поесть, подумал он, или потратить на новую краску для волос, когда у него начнут отрастать корни.
Ветер трепал его волосы, миля проносилась за милей. Крис понятия не имел, как долго он ехал, но, должно быть, прошло больше нескольких часов, судя по часам на приборной панели, показывавшим почти шесть утра. Блондин уже должен был догадаться, что его охрененная тачка пропала, но Крис был уверен, что у него достаточно форы, чтобы пользоваться машиной несколько дней, прежде чем придется ее бросить.
Он направлялся на Север, гнал навстречу зиме, а не от нее. Он провел слишком много времени на Юге, и жар пропитал его кости, сделав его вялым и спокойным. В течение последних нескольких лет он обращал все меньше и меньше внимания на ноющий страх в глубине своего сознания, говорящий ему
бежать,
бежать и
никогда, никогда не останавливаться,
ни для чего,
если только он не хочет оказаться в могиле слишком рано, но он проработал в этом отеле четыре месяца и знал, что, если продолжит, то однажды моргнет и проснется, 30-летний, безмозглый и все еще работающий на той же старой работе.
Что-то пискнуло на приборной панели, Крис поднял голову и увидел, что указатель уровня топлива опасно низок. До Миннесоты, где он остановился в Калифорнии, было ехать примерно пару дней, и он знал, что в какой-то момент ему придется остановиться и заправиться, но сама идея остановки до границы с другим штатом наполняла его опасением. Старые привычки отмирали с трудом, и страх настолько укоренился в Крисе за всю его жизнь, что практически стал частью его ДНК.
Он подъехал на ближайшую заправку, которая была по пути, и окинул взглядом безлюдные бензоколонки, прежде чем выскользнуть из машины. Это было мрачное место; на стене небольшого магазина висела сломанная камера видеонаблюдения, а полки, которые увидел Крис внутри, были заполнены лишь наполовину.
Он залил полный бак и вытащил из заднего кармана украденный бумажник, чтобы проверить, есть ли наличные. Он обнаружил как минимум пятьсот долларов и удостоверение личности с неулыбчивым лицом Эндрю Миньярда, 26-летнего агента ФБР. Крис от шока чуть не выронил бумажник. Агент ФБР? Ебать.
Что ж, теперь ему придется бросить тачку намного раньше, чем он хотел, потому что ни один агент ФБР просто так не смирился бы с угнанной машиной. Вероятно, они уже следили за ним, просматривая камеры наблюдения на шоссе. И возможно, они уже были у него на хвосте.
Успокойся, — строго сказал он себе.
Скорее всего, они тебя ищут, но у тебя в запасе несколько часов, а это пиздец какая быстрая машина, так что просто заплати за бензин и уезжай. Все будет нормально.
Он сунул украденный бумажник обратно в карман и направился к небольшому магазину. Когда он вошел, колокольчик на двери зазвенел, и кассирша на короткую секунду подняла глаза, прежде чем опустить голову и вернуться к подпиливанию ногтей до бритвенно-острых кончиков. Крис осторожно осматривал полупустой магазин, замечая камеру высоко в углу. Он не знал, почему волновался, ведь скорее всего она не работала, как и та, что снаружи.
Он подошел к кассирше настолько равнодушно, насколько мог. Она взглянула вверх, что-то заострилось в выражении ее лица, что заставило его почувствовать себя пойманным в ловушку, будто он стал добычей.
— Это твоя «Мазерати», да?
— Ага. — Крис не мог понять, к чему был этот вопрос. Здесь больше никого не было, так что больше она никому не могла принадлежать.
— Честно говоря, по-моему это буквально самая привлекательная машина, которая может быть у парня. Типа, это так сексуально, мужчина с дорогой машиной. Это, типа, мечта всей моей жизни — прокатиться на такой. — кассирша убрала прядь волос с лица и наклонилась вперед, прямо в его пространство, пока он не почувствовал ее дыхание на своей щеке. Она пахла сладкой ватой.
— Вы не против прокатить меня, а, мистер?
Хищный взгляд ее глаз подсказал ему, что она теперь говорит отнюдь не о машине. Он не был новичком в подобных вещах – он знал, что другие считали его привлекательным, и это его не беспокоило. Напротив, это часто помогало ему добиться своего.
Он улыбнулся ей и указал на запертый шкафчик позади нее.
— Пачку «Ньюпорт», пожалуйста.
Он заплатил за сигареты и бензин стодолларовой купюрой, любезно предоставленной Эндрю Миньярдом, и напоследок мельком улыбнулся кассирше, прежде чем покинуть магазин. Машина стояла под лучами раннего утреннего солнца, как огромный черный зверь. Это выглядит ужасно предосудительно, — подумал Крис, — словно она может подсказать, что человек, сидящий за рулем, не ее владелец.
Замок пискнул, когда Крис щелкнул брелком, затем он открыл заднюю дверь. Его спортивная сумка все еще лежала в ногах сиденья, куда он бросил ее, покидая отель несколько часов назад, и он вытащил ее. Она была легкой – слишком легкой, чтобы нести в себе все, что принадлежало ему в этом мире.
Он методично проверил ее содержимое, сверяя все в уме:
• 200 долларов наличными, а также 100 долларов, которые он отложил на автобус, и еще 400 долларов из украденного бумажника
• два комплекта чистой одежды
• охотничий нож
• потрепанная Библия с выемкой внутри
• пластиковый кошелек с поддельными удостоверениями личности
• потертый блокнот с детским замочком на лицевой стороне.
Это было жалкое подобие жизни, но это было все, в чем он когда-либо нуждался.
Он закрыл заднюю дверь и сел на водительское сиденье. Оставив сумку на полу со стороны пассажирского кресла, он протянул руку, открыл бардачок и –
джекпот.
На пачке старых газет лежал пистолет. Он был маленьким, компактным и абсолютно идеальным. К тому же он был полностью заряжен, и это избавило его от необходимости покупать патроны, что могло бы вызвать подозрения. Он заткнул его за пояс своей униформы парковщика, которую ему обязательно нужно было переодеть, и продолжил поиски. Под газетами он также нашел один из тех самых значков ФБР на цепочке, который Крис тоже положил в карман.
Он снова завел машину.
* * *
У Эндрю был худший день за всю его блядскую жизнь. Во-первых, он позволил Кевину убедить его, что возвращаться в офис и выслеживать отморозка, угнавшего машину, в час ночи, было плохой идеей, поэтому он позволил Кевину отвезти его домой, чтобы он мог поспать. Теперь же, 5 часов спустя, невыспавшийся и злой, он таращился на экран с видеозаписью
его автомобиля, мчащегося по шоссе в направлении границы с Невадой.
— Эндрю, да ладно, могло быть и хуже. — босс Эндрю, Ваймак, крутился на своем стуле. Если он и заметил, как руки Эндрю дрожат от ярости, то не подал виду. — Мы следим за ним повсюду. Около часа назад мы получили запись с камер видеонаблюдения, где он находится на заправке в 10 милях к западу от государственной границы. Мы с точностью отслеживаем его передвижения. Ты
получишь свою машину обратно.
Эндрю пожал плечами.
— Да, я знаю это, босс. Но дело в том, что этот паршивый хитрый дегенерат испортит ее. Эта машина была такой красивой, такой чистой, такой безупречной. А теперь она… грязная, — неуклюже закончил он.
Кроме них, в офисе никого не было. Единственная причина, по которой там был босс Эндрю, заключалась в том, что Эндрю заставил Кевина позвонить Ваймаку и умолять его прийти и дать право на доступ к записям камер видеонаблюдения или что-то в этом роде. Хорошо, когда твой отец – босс, — полагал Эндрю. Однако он не удосужился попросить Ваймака выяснить личность угонщика: Эндрю знал, что «Крис» не было настоящим именем этого человека, и любые файлы, которые они раскопают, будут безупречно чистыми.
— Смотри, Эндрю, мы можем позвонить и попросить прислать кого-нибудь, но я не могу обещать тебе, что это будет считаться достаточно приоритетной задачей. Нам следует просто объявить тревогу и оставить это местной полиции. В конце концов, это довольно заметная машина.
— Не беспокойтесь об этом, босс. Я сам поеду за этим маленьким уебком.
Ваймак нахмурил брови.
— Эндрю, я не знаю, как бы тебе сказать, но, эмм, у тебя нет машины.
Эндрю уже это знал. Он собирался взять машину напрокат, ехать без перерывов на сон, а как только догонит этого сукиного сына с пушистыми волосами, то свернёт ему его хорошенькую шею. Однако Ваймаку он пренебрежительно махнул рукой.
— Я это предусмотрел. Но мне нужен небольшой отпуск. О, и мне понадобится еще один значок. Мой был в бумажнике, который у меня украли.
Честно говоря, подумал про себя Эндрю, украденный значок и бумажник не беспокоили его так сильно, как он предполагал. Больше всего его мучило чувство уязвимости, которое он не испытывал уже очень давно. Эта машина принадлежала ему 9 лет, а теперь водительское сиденье занимал какой-то незнакомец, его ноги были на педалях, а пальцы – на рычаге переключения передач. В какой-то степени казалось, что этот незнакомец держит руки на теле Эндрю.
Вчера вечером у себя в квартире Эндрю упаковал сумку, и теперь она лежала на заднем сиденье взятой напрокат машины, как свинцовая гиря, а ножи в его нарукавных повязках ощущались такими же тяжелыми. У него не было причин использовать их уже много лет, поскольку большую часть времени он проводил за столом, просматривая файлы, но ему приятно было чувствовать их форму спустя все это время. Они были его броней, его последней линией защиты, и когда он ехал туда, где в последний раз видели этого ебаного угонщика, он почувствовал огромное облегчение от того, что они все еще с ним.
