Я еще жив
Ответа не последовало. Он раздраженно хмыкнул и скинул еще одно, быстро выключив телефон, чтобы не чувствовать себя надоедливым ребенком, как обычно происходило всякий раз, когда он писал Кевину. — Я не знаю. Может, три дня? Нил хмыкнул, перевернувшись на кровати так, что их взгляды встретились, голубые глаза уставились в медовые. Он выглядел невероятно уютно, закутавшись в дешевые мотельные одеяла, так что была видна только верхняя половина его лица и копна растрепанных волос. Эндрю заметил, как их цвет менялся у корней: каштановый переходил в более светлый, рыжий и естественный. — Три дня, серьезно? — Эндрю заметил, что он был более мягким с утра, будто бы размытым по краям. Он был не беглецом, а просто мальчиком, сидящим в постели, его лонгслив помялся, а в уголке рта засохла слюна. Эндрю хотелось сцеловать ее. — Это странно? — начал Нил, нерешительность омрачила его слова. — Типа, прошло всего три дня, а я доверяю тебе больше, чем кому-либо прежде. Эндрю почувствовал, как его сердце пропустило удар. Нил смотрел на него так, словно его мир закончился и начался вместе с ним, и… что Эндрю мог с этим поделать? — Это не странно. Это называется стокгольмский синдром, идиот. — Но ты не похищал меня! Если уж на то пошло, это я тебя похитил, заставив отправиться со мной в эту поездку. — Ты не заставлял меня ничего делать. Я никогда не делаю того, чего не хочу. Нил кивнул. Он успокоился, будто ожидал, что Эндрю будет над ним смеяться. Эндрю не был настолько жестоким. Однако ему крайне не хотелось ехать смотреть «самый большой в мире клубок шпагата».День четвертый
От мотеля до следующей остановки оставалось ехать около трех часов, и большую часть времени они провели в тишине. С недавних пор Нил начал чувствовать себя более комфортно рядом с Эндрю, а значит и менее критично относиться к его музыкальным вкусам, что, в свою очередь, привело к тому, что машина наполнилась музыкой The Smiths и Radiohead и, с неохотой, Blur. Эндрю ненавидел Blur, но, наблюдая за тем, как Нил качает головой под «Song 2», его кипящее раздражение из-за голоса Дэймона Элбарна несколько поутихло. «Самый большой в мире клубок шпагата» в Коукер-Сити, штат Канзас, был гораздо более оживленным местом, чем тот ковбойский городок. Нил будто оказался в своей стихии, бегая в толпе людей, как кролик, с широко раскрытыми глазами и в своей новой куртке, одобренной Эндрю, развевающейся на ветру. Когда Эндрю отказался платить за вход 3 доллара, он ненадолго слился с толпой, вернувшись с черным кожаным бумажником в руках и гребаной ухмылкой на лице. — Я говорил тебе прекратить совершать преступления! — Вообще-то, ты сказал прекратить совершать их у тебя на глазах. А ты этого не видел, так что… Эндрю не стал его слушать, направляясь туда, где толпа людей собралась вокруг массивного мотка веревки высотой 12 футов, ради которого он проехал весь этот путь. Вблизи он выглядел заплесневелым и не впечатляющим, и даже восхищенный Нил не сделал его лучше. — Этому парню потребовалось 29 лет, чтобы создать его, — сказал Нил, с трепетом в голосе читая листовку, которую держал в руке. «Наверное, стащил ее у кого-то», подумал Эндрю. — Разве это не потрясающе? — Он, конечно… большой. — Эндрю удалось сохранить невозмутимость. Нил закатил глаза. — Для тебя все большое, потому что в тебе четыре фута. Я имею в виду, что для создания этого проекта потребовалась серьезная сила воли, и я думаю, это здорово. — Во мне не четыре фута! — Ладно, тогда пять. — Нил посмотрел так, будто ожидал, что Эндрю возразит, а затем победно рассмеялся, когда тот этого не сделал. — Пять футов? Серьезно, что ли? — Ты всего-то на три дюйма выше меня, кто бы говорил, блядь. Ухмылка, расколовшая лицо Нила пополам, заставила некоторых людей обернуться и уставиться на него. Эндрю пришлось побороть инстинктивное желание утащить Нила отсюда, возможно, спрятав его в башне или где-то еще, чтобы никто больше не смог на него взглянуть. — Иногда три дюйма могут иметь решающее значение, Эндрю. Эндрю почувствовал, как жар прилил к его щекам. Он не был уверен, что его тело сможет справиться, если Нил еще раз подмигнет, как вчера утром, когда они выезжали из мотеля, поэтому он закрыл лицо Нила ладонью. Нил снова рассмеялся и схватил Эндрю за запястье, они оба замерли посреди толпы снующих туристов. Наконец, когда физический контакт стал чрезмерным, Эндрю опустил руку, его пальцы все еще были теплыми в том месте, где они коснулись кожи Нила. Нил последовал его примеру, не говоря ни слова, и повернулся, чтобы встать рядом на удобном расстоянии. — Нуууу, — тон Нила был нерешительным, — Что нам теперь делать? — Ты о чем? — Ну, это не так уж и увлекательно. Я имею в виду, конечно, я хотел это увидеть, но здесь особо нечего делать, кроме как смотреть на гигантский клубок веревок. — Хочешь пообедать? Нил с энтузиазмом кивнул. Последние пару дней они питались едой из автомата в мотеле, и Эндрю сильно хотелось чего-нибудь посущественней. К счастью, поблизости был какой-то бар (не тот бар, к которым привык Эндрю, но что есть, то есть), и они вдвоем направились к нему по улице. Однако, оказавшись внутри, Нил напрягся и начал нервничать, его глаза бегали по сторонам и незаметно искали выходы. — Эй, кролик. В чем дело? — Я просто… ну, когда я в последний раз был в одном из таких мест, меня арестовали, так что… Аххх, да. Арест. Эндрю забыл об этом. — Как вообще это случилось? — спросил Эндрю. — Ты же вроде никогда раньше не попадался. Нил насмешливо фыркнул, его поза оставалась напряженной, а на лице промелькнула тень отвращения. — Я врезал одному быдлану, которого мамочка не научила держать руки при себе. Ситуация обострилась, вызвали полицию и так далее, и так далее. Эндрю почувствовал, как на его губах появилась легкая усмешка. Это заставило Нила слегка расслабиться, его глаза искали на лице Эндрю успокоение, и, очевидно, нашли его. Он даже не вздрогнул, когда из-за его плеча внезапно выскочила измученного вида официантка, начавшая брать у них заказ чересчур поспешно, лихорадочно и нетерпеливо, что казалось странным в полупустом ресторане. Тем не менее, она заметно успокоилась, когда Нил заговорил с ней, обратившись по имени, спросил, новенькая ли она, и похвалил ее за работу, которую она выполняла. Эндрю почувствовал, как его грудь пронзил горький укол ревности, и безжалостно подавил его. Нил повернулся к нему обратно, но не произнес ни слова, пока им не принесли еду, после чего Эндрю не посмел прервать пристальное внимание Нила к своей тарелке со стейком и салатом. Нормально ли это, подумал Эндрю, что человек с такой скоростью поглощает еду, запихивая ее в рот, будто голодал многие годы? Возможно, так оно и было. Возможно, Нил голодал многие годы. — Чего? — наконец спросил Нил с набитым ртом, и Эндрю слишком поздно осознал, что пялился. Он моргнул и взял свой бургер обеими руками, набивая в рот столько, сколько мог, чтобы избежать ответа. До конца обеда они сидели в уютной тишине. Как только обе тарелки опустели и они оба насытились, снова подошла официантка, на этот раз со спокойной улыбкой и чеком. Нил вопросительно посмотрел на Эндрю, выгнув бровь, и на его лице отразилось плохо скрытое облегчение, когда Эндрю вытащил кредитную карту. Официантка по-девичьи рассмеялась, отбросив рыжий локон с глаз и наклонившись над Нилом, чтобы передать ему устройство для чтения карт. — А вы, эм, вместе-вместе, да? Оскорбленное лицо Нила до крайности обидело Эндрю. — Не говори ерунды. — Хорошо. — официантка снова хихикнула. На этот раз более высоким тоном и исключительно для Нила. — Потому что на том чеке кое-что для тебя есть. Затем, покачивая бедрами и взмахнув хвостом, она ушла. Нил моргнул ей вслед и перевернул чек, на котором был нацарапан номер телефона и две заглавные буквы «X» – поцелуи. Он секунду смотрел на записку, затем на стол, где девушка оставила устройство для чтения карт. — Думаешь, она придет за ним? — в его голосе слышалась нотка веселья. Его совершенно не интересовали ни номер телефона официантки, ни шлейф аромата от ее духов, и огонь ревности, пылающий в Эндрю, угас. — Не знаю. Я думаю, если она за ним вернется, это уменьшит эффект от ее драматического ухода. Яркий и радостный смех Нила звучал в ушах Эндрю всю дорогу до машины. Вот и все на сегодня, думал Эндрю, пока они ехали обратно через город. Он не думал, что вытерпит еще больше дурацких заманух для туристов, а если Нил снова так засмеется, он наверняка сгорит. К сожалению, карта Нила решила по-другому. — Да лаааадно, Эндрю. — заскулил Нил, когда они выехали из Канзаса. — До следующего всего лишь пять часов. — он указал место на жалком клочке бумаги, от которого, к несчастью, теперь зависел Эндрю. «Кархендж», гласила надпись над его пальцем. — Нет. — Да. — Нет. — Слушай, мы так или иначе поедем туда, не сегодня, так завтра. А здесь, — он потряс картой перед Эндрю, как будто думал, что это запугает его и заставит подчиниться, — написано, что ночью оно выглядит еще лучше. У них есть прожекторы и все такое! — В твоих ебаных мечтах, кролик. Нил не ответил, но пять минут спустя, когда Эндрю рявкнул: «Хорошо, поедем туда сегодня вечером», на его щеках заиграла самодовольная улыбка.* * *
Нил (вернее, его карта) был прав: Кархендж в темноте выглядел впечатляюще. Освещенные огромными, слепящими прожекторами, силуэты ржавых куч хлама, жуткие и инопланетные в полумраке, выглядели прямо как из научно-фантастического фильма. Рот Эндрю против его воли наполовину приоткрылся от удивления. Нил тоже удивился, хотя гораздо более открыто выражал свои эмоции, безумно бросившись прямо в холодную траву и намочив кроссовки, но ни капли не беспокоясь об этом. — Фантастика, да? — крикнул он, и Эндрю пришлось кивнуть головой, потому что это было действительно потрясающе. — Да уж, это что-то. — Давай, Эндрю, больше жизни! Ты не умрешь, если проявишь эмоции! Просто признай, что тебе это нравится. Что-то блеснуло в диких глазах Нила, и на мгновение Эндрю испугался. Испугался резкого скручивания в животе, прилива адреналина в венах, пропасти, над которой сжались пальцы ног. Нил был похож на чертовски долгое падение, прыжок в неизвестность, к которому Эндрю не знал, готов ли. — Я боюсь высоты! — крикнул он, надеясь, что Нил поймет, что он имеет в виду, и опасаясь, если он все же поймет. Нил моргнул, на его лице появилось смятение. — Что? — Я боюсь высоты. — во второй раз получилось мягче. — Ой. — неуверенно произнес Нил, в его глазах было понимание, но не того рода. — Я боюсь огня. И своего отца, но я думаю, это само собой разумеется. Эндрю деланно кивнул. Он развернулся на пятках и направился обратно к машине, ощущая внутри пустоту. Нил последовал за ним, не говоря ни слова, и они мирно пошли бок о бок. Мазерати встретила их желанным теплом, и Эндрю запрыгнул в нее, зарыв ледяное тело в кожаные сиденья. Часы на приборной панели показывали 00:14, и он почти закрыл глаза, едва взглянув на них. Когда это его волновало, что он не спит в такой поздний час? Нил засыпал рядом с ним, с его обветренных закусанных губ сорвался удовлетворенный вздох. Они были ярко-розовыми. Эндрю хотел их поцеловать. Однако вместо этого он 20 минут вез их по дороге, после чего заехал на парковку третьего по счету дерьмового мотеля и зарылся под одеяла своей односпальной кровати.День пятый
Я еще жив
Эндрю отправил сообщение сразу же, как проснулся, неуклюжими руками и с пеленой в глазах. Он даже чуть не уронил телефон себе на лицо, заглушая едва вырвавшийся звук, потому что Нил все еще спал в своей кровати у противоположной стены комнаты, а Эндрю определенно не нравилось смотреть, как он спит. Определенно нет, ведь это было бы стремно. Ему лишь нравилось видеть Нила в безопасности, спокойного и защищенного, ведь Эндрю хотел именного этого. Эндрю так сильно сосредоточился, следя за поднимающейся и опускающейся грудью Нила, что едва не пропустил три точки, появившиеся чуть ниже его последнего отправленного сообщения. Его дважды охватило удивление, сначала когда он их заметил, а потом когда прочитал ответ Кевина, выскочивший внизу. Его Королевское Высочество Я рад. Как там твой новый друг? Узнал что-нибудь еще об его отце? Дерьмо. Эндрю забыл об этом спросить. Он был слишком увлечен сияющей улыбкой Нила, его бесконечным смехом, его яркими глазами, рыжим отблеском в волосах…пока нет я пытаюсь, дай мне время
Да я не против Мы пока тут собираем сведения об его отце Никто даже не знал, что у него есть ребенок, в файлах говорится только о жене Мэри Хэтфорд Попробуй спросить о ней, может, это к чему-то приведеток сделаю как там уаймак
В стрессе Думаю, он скучает по тебе Не говори ему, что я это сказал, он меня УВОЛИТ Ладно мне пора долг зовет Береги себя :) Смайлик в конце зажег в груди Эндрю что-то теплое и цветущее, что успокоило бурный шторм в его голове. Он откинулся на кровать, свалявшиеся подушки не защищали его череп от ударов об изголовье. Он решил, что ночью в какой-то момент, он, должно быть, отшатнулся назад, потому что не помнил, чтобы засыпал так высоко, его ноги лежали чуть дальше середины кровати. Прошлой ночью, изможденный и практически в отключке, Нил смеялся над тем, каким маленьким выглядел Эндрю лежа на длинной койке, но в следующую секунду сам уже спал, свернувшись калачиком, как ребенок, его собственное тело занимало лишь четверть матраса. Теперь Нил ворочался под одеялом, бормоча что-то о гигантских коровах. Эндрю настороженно посмотрел на него. Нил сошел с ума? Эндрю сошел с ума? — Нил, — осторожно выговорил он скрипящим утренним голосом. — Ммм? — Ты чего? Нил развернулся, выставляя напоказ растрепанные после сна волосы, зажатую в пальцах блядскую карту, и незажженную сигарету, застрявшую между зубами. — Следующая остановка, идиот. Мы собираемся навестить эту гигантскую корову в Монтане. В его глазах светился восторг, не соответствующий словосочетаниям, которые он произносил. Гигантская, Корова и Монтана. Эндрю почувствовал, как его начало мутить. — Мне надо будет выпить, чтобы это вынести, кролик. И много. Нил судорожно кивнул и слез с кровати. Не обращая внимания на хлоп падающих на пол простыней, он схватил свою сумку и направился в ванную, чтобы переодеться. Эндрю наблюдал, как он вылезает из тепла дешевых одеял, отмечая осторожность, с которой Нил закрыл за собой дверь ванной, щелчок замка резонировал в его ушах. Нил был настолько осторожен в своих движениях, сутулясь в оверсайз-одежде и подтягивая пальцами ее края, что Эндрю был уверен, что карта шрамов на тыльной стороне его рук продолжается под рубашкой. Если бы он только мог придумать, как об этом спросить. Поездка к гигантской корове («Ее зовут Стир, Эндрю. Имей немного уважения») была адом, длившимся 8 часов. Ни кондиционер Мазерати, ни непрерывная болтовня Нила о всякой ерунде не могли отвлечь его от катящегося снаружи поля и запаха скуки, просачивающегося сквозь щель в слегка опущенном окне. С каждой новой фермой, которую они проезжали, перед его глазами все плыло, а голову наполнял туман, и в какой-то момент Нил, должно быть, это заметил, потому что его речь замедлилась, и он повторил вопрос, который никогда прежде не задавал Эндрю. — Хочешь, я сяду за руль? Эндрю задумался об этом на кратчайший, самый постыдный миг. Задумался о том, чтобы позволить Нилу проскользнуть на водительское сиденье, повернуть ключ зажигания, положить на руль свои мягкие, красивые, покрытые шрамами руки… — Нет. — его ответ вышел короче, чем ему хотелось, учитывая, что в глазах Нила не отражалось ничего, кроме беспокойства. — Нет, я не хочу, чтобы ты садился за руль. Нил кивнул и снова уселся поудобнее в своем кресле. Это будет долгая поездка.* * *
— Твоя мать. Ее звали Мэри Хэтфорд, верно? Нил подозрительно посмотрел на него. — Да. — Ты… Как ты думаешь… Кевин спрашивал, знаешь ли ты, где ее тело. — поспешно произнес он. Нил поднял бровь, но не высокомерно, а скорее неуверенно. Его пальцы задрожали, когда он их согнул. — Орегон. Она на пляже в Орегоне. Я не помню, на каком именно, но в названии было слово Пасифик. — он сглотнул и уверенно закивал. — Надеюсь, это поможет. Эндрю кивнул. Он разжал пальцы правой руки, отпуская руль, и очень медленно протянул руку, чтобы провести ими по колену Нила. Когда тот не отстранился, он сжал их, чувствуя гладкую твердость коленных суставов Нила подушечками своих пальцев.* * *
— Как ты нашел своего брата? Ну типа, ты же был в колонии, а он, ну, не был. Эндрю разорвал их с Нилом зрительный контакт в зеркале заднего вида, незаметно чуть сильнее сжимая его ногу. — У Тильды, женщины, которая меня родила, было много проблем с полицией. Это означало, что и у Аарона было много проблем с полицией. Однажды в колонию пришел какой-то коп заниматься всякой поебенью по реабилитации малолетних преступников и узнал меня. Он назвал меня Аароном. Спросил меня, что я сделал своей матери, что попал сюда. Я сказал ему, что у меня нет матери, и он спросил, кто тогда этот унылый говнюк, бегающий на свободе с моим лицом. С этого момента все пошло под откос. — Под откос? Но ты встретил своего брата. Разве это плохо? — Ну… Аарон – мудак. Зато предоставил мне кое-кого, к кому я мог переехать, когда выйду из колонии. Нил горько и удивленно усмехнулся. — Боже, кажется, у тебя с ним особая связь. Эндрю фыркнул. — А то. Мы уже полгода не разговариваем, так что не думаю, что бренд «братская любовь» имеет долгосрочную гарантию.
* * *
— Как тебе удавалось справляться одному, если тебе было 13, когда твоя мама умерла? Ни один тринадцатилетка, которого я знаю, не смог бы годами выживать на улице. — Ты вообще знаешь хоть одного тринадцатилетку? Кроме себя, конечно. — Нил поддразнивал, но без искреннего веселья. Он выглядел не напряженным, а скорее грустным, в его больших круглых глазах не было эмоций. Эндрю знал, как много для Нила значит правда, но он казался отрешенным, что все-таки немного тревожило. Это напомнило ему о нем самом, о том «я», которое он похоронил глубоко в прошлом. — Отъебись, Джостен. Ответь на вопрос. Нил пожал плечами. — Я правда не знаю. Думаю, я очень быстро научился очень хорошо воровать. За первые несколько лет попадался от силы раз или два. А когда ты умираешь с голода, люди очень хотят тебя пожалеть, накормить горячей едой или подвезти разок-другой. Однажды, — и теперь Нил оживился, активно жестикулируя, — я притворился студентом-социологом, собирающим информацию для исследования. Так и проделал весь путь до Нью-Мексико! — Ты не должен так этому радоваться. — Ты не имеешь права судить меня – оу, смотри! Мы на месте! Музей гигантской коровы оказался именно тем, что было написано на карте – музеем гигантской коровы. Эндрю даже не мог представить, что будет так долго пялиться на огромного быка, а Нил рядом с ним сотрясался от смеха. — Ты знал, — пробормотал он, дрожащими губами пытаясь выговорить слова, — что многие думают, что он так вырос из-за чрезмерного употребления алкогольной закваски? — Нет, как ни странно, я этого не знал. — Ха. — Нил сделал озадаченное лицо, которое было больше похоже на я-не-могу-сдержаться-чтобы-не-заржать. Эндрю показал ему средний палец, возвращаясь к огромному животному перед ним. Оно было красивым, в каком-то странном, уродливом и ужасающем смысле. Его огромные карие глаза смотрели на Эндрю с диким, мертвым выражением, а нос был длинным и крупным. Оно было похоже на корову. На самую большую, самую толстую и самую мертвую корову, которую Эндрю когда-либо видел, и она его до жути раздражала. — Хочешь зайти в сувенирный магазин? — спросил он, желая скрыться куда угодно, лишь бы подальше от этих глаз, похожих на фары. Нил, казалось, понял, потому что кивнул, непристойно потягиваясь и пробираясь сквозь немногочисленную толпу к вывеске с надписью «Магазин подарков». Эндрю всю дорогу наблюдал за видневшимся под его рубашкой кусочком кожи, тонкой полоской золота над черным поясом его нижнего белья и потертыми шлевками его джинсов. Это была ничем не примечательная лавка с сувенирами, хотя Эндрю подозревал, что его стандарты выросли из-за того универсального магазина два дня назад, со своей ковбойской шляпой и дерьмовым кофе. Нил тяжелой поступью шагал рядом, периодически выбирая изделия в форме коровы и поворачиваясь, чтобы показать их Эндрю. Кружка в форме коровьей головы, вместо ручки – кольцо в ее носу. Фарфоровая ваза с головой коровы, из ноздрей которой торчат искусственные пластиковые цветы. Плакат, изображающий гигантскую корову за рулем автомобиля, едущего прямиком во что-то похожее на реку. «СТИР!» гласила надпись вверху. Нил бросил на Эндрю легкий презрительный взгляд, уголки его губ скривились в ухмылке. — Не густо, да? — Не забывай, кролик, это была твоя идея приехать сюда. Ты можешь сколько угодно беситься, но ты сам отметил это место на своей карте. Нил усмехнулся и ушел, Эндрю закатил глаза, но последовал за ним. Словно влюблённая псина, насмешливо зашипела какая-то часть его мозга, но тут же замолчала. Это просто не сработало бы, не тогда, когда Нил, без сомнений, был настолько поглощен своими проблемами, что ему явно было насрать на чувства Эндрю. Нил был недоступен. И даже с той маленькой, маленькой, ничтожно маленькой вероятностью, что он чувствует то же, что и Эндрю, необходимо было провести черту, потому что манеру Эндрю заниматься сексом (не более одного раза с одним и тем же человеком) было бы трудно поддерживать, путешествуя вместе. Следовательно, Нил был буквально неприкосновенным. Навсегда. К сожалению, это означало, что Эндрю не мог заткнуть Нилу рот таким способом, которым ему хотелось. Поэтому он был вынужден слушать голос Нила, час за часом, когда они оба оказались заперты в машине по дороге, ведущей бог знает куда. Кстати… — Куда дальше, кролик? — Айдахо! — Айдахо? — Эндрю давно уже перестал пытаться прятать скуку в своем голосе, когда понял, что Нила это больше не волнует. Нил знал его, что само по себе пугало, и знал его достаточно, чтобы понять, что апатия Эндрю – лишь фасад, крепко стоящий на своем месте. Возможно, это произошло потому, что Нил всю свою жизнь притворялся кем-то другим, но он необычайно хорошо умел видеть сквозь маску безразличия, его ярко-голубые глаза глубоко впились в глаза Эндрю. Никто раньше не смотрел на него так, будто о нем искренне заботились. Кевин часто был близок к этому, но за его добрыми словами и улыбками всегда скрывался какой-то повод. Единственная вещь, которую Нил мог получить от Эндрю взамен, – это его собственная безопасность, и готовность, с которой Эндрю ее обеспечивал, делала того простым, расслабленным и нетребовательным. Эндрю напугал тот факт, что кто-то может быть таким открытым, при этом скрывая о себе так много. Это вызвало в нем желание узнать о Ниле все.День шестой
— Эндрюююю! Монотонный голос Нила разбудил его, предположительно, слишком ранним утром. Солнечный свет просачивался через планки жалюзи, закрывавшие окно, оставляя на веках Эндрю оранжевые полосы. — Ммммм, — промычал он, еще глубже зарывшись головой в мерзкую наволочку. — Слишком. Сука. Рано. — Жаль, мистер ФБР. — голос Нила был бодрым, и Эндрю, прижав голову к затхлой белизне простыни, представил его: гибкого, загорелого и стройного, в массивных джинсах и толстовке с капюшоном, с румяными щеками и яркими глазами. Эндрю был не в силах повернуть голову и сопоставить этот образ с реальным человеком в дверях, потому что ничто в голове Эндрю не могло сравниться с настоящим чудом, которым являлся сам Нил. Когда одеяла были с грохотом сдернуты с него, он застонал, и от холодного воздуха у него заслезились глаза и заболели конечности. Нил наклонился, и сквозь трещинки в веках Эндрю увидел, как их волосы находятся на одном уровне: рыжевато-каштановые у Нила и светлые у него самого. Он открыл глаза. Нил просиял. — Эндрю! Добро пожаловать в мир живых! — от Нила пахло сигаретами с ментолом, утренней росой и теплой выпечкой. Он откинул челку с глаз и поднял целлофановый пакет, яркая упаковка внутри которого источала аромат масла и шоколада. — Я принес нам завтрак! Эндрю приподнялся на кровати, все его существо сосредоточилось на урчании живота и шуршании нарукавных повязок по матрасу. — Ты сделал что? — Я принес нам завтрак! Через дорогу есть пекарня, я пошел посмотреть, но не знал, чего ты хочешь, поэтому взял все. — Но у тебя нет денег. Эндрю заранее знал, что скажет Нил, еще до того, как он это сказал. Как ни странно, он с нетерпением ждал возможности услышать это вслух. — Очевидно же, что я его украл. Это было даже не так уж сложно, никаких камер наблюдения или чего-то еще, и, я почти уверен, кассир был с похмелья. Эндрю не должен был, реально не должен был есть завтрак, добытый незаконным путем, но пахло так вкусно, а Нил улыбался так широко, что он просто не смог ничего с собой поделать. Не успев и глазом моргнуть, он тут же схватил целлофановый пакет, раздирая обертку и откусывая теплую сладость булочки с шоколадом. Нил сидел рядом с ним, вонзив зубы в круассан и одновременно доставая из пакета миску с фруктами и деревянную вилку. Когда Эндрю, рот которого был измазан в шоколаде, поднял бровь, Нил пожал плечами. — Я не очень люблю сладкое. Фрукты – это мой максимум. — Ебанько. Смех Нила продолжал эхом разноситься в глубинах разума Эндрю, даже когда тот поднялся и, захватив сумку, исчез в ванной, чтобы переодеться. Пока его не было, Эндрю скинул Кевину сообщение с информацией, которую накануне узнал о Мэри Хэтфорд. Он знал, что это очень важно, но время с Нилом пролетело настолько незаметно, что у него напрочь вылетело из головы рассказать все Кевину. Он ждал ответного сообщения, но оно не приходило. Он все еще пялился в телефон, когда Нил вышел, размахивая свежей толстовкой, и Эндрю вспомнил, что на нем все еще была его заспанная одежда. Но Нил робко и неуверенно топтался у двери ванной, явно не собираясь двигаться. — У тебя… у тебя есть какая-нибудь информация о моем отце? У Кевина, то есть? Эндрю покачал головой. — Пока ничего. Он очень хорошо умеет прятаться, тут нет никаких сомнений. — Да уж, он умеет, — Нил с сожалением покачал головой, в его глазах промелькнула тень отчаяния. — У него целая сеть людей, которые помогают ему скрываться. Лола, Ромеро, ДиМаччио – это только те, кого я знаю. Эндрю узнал эти имена. Нил упоминал их, когда впервые рассказывал о своем детстве, с пустым лицом перечисляя дружков своего отца. Лола резала ему руки. Ромеро застрелил его мать. — Хорошо, я расскажу об этом Кевину. Есть что-нибудь еще, что ты знаешь об этих людях? — он почувствовал, как его тон стал ровным: Эндрю-агент заменил Эндрю-для-Нила. Нил сморщил нос, напряженно задумавшись. — Лола и Ромеро, они брат и сестра. Она была правой рукой моего отца и моим личным наставником. Когда я был моложе, она пыталась научить меня, ну, знаешь, пользоваться ножами и тому подобной хренью. Пойти по стопам отца и все такое. Я никогда не был хорош в этом, лучше обращался с пистолетом, знаешь ли. Ей это не нравилось. Эндрю пристально смотрел, пытаясь взглядом оказать ему как можно больше поддержки. Нил медленно отошел от двери ванной и встал на ковре. Дрожащими руками он вытащил сигарету из пачки в заднем кармане. — Ромеро избавлялся от тел. Лола и мой отец делали то, что хотели, а Ромеро отвечал за то, чтобы никто никогда не нашел никаких следов. И у него это охуеть как хорошо получалось. Если бы мой отец добился того, чего хотел, я был бы в одной из могил, которые он выкопал, на глубине шести футов где-нибудь в ебаной пустыне или типа того. — Нил глубоко вздохнул. — ДиМаччио – деловой парень. Лола импульсивная и опасная, а Ромеро – сплошные ебаные мускулы, но все они из плоти и крови. Моему отцу нужно было поддерживать весь бизнес, которым он руководил, поэтому ДиМаччио был нужен ему для этого. Помогало и то, что он неплохо обращался с дробовиком. Эндрю чувствовал, как слова Нила впитываются в его мозг, заходя в одно ухо и выходя из другого. Он не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то сообщал ему такую леденящую кровь информацию столь небрежно, сидя на полу дерьмового номера в мотеле и выдавая секреты, которые могли отпугнуть людей на всю жизнь. Или, скорее, убить его, прежде чем он успеет рассказать их кому-нибудь еще. Нил, шатаясь, встал, его ноги дрожали, а дыхание затруднилось. Он глубоко затянулся сигаретой, выдохнул длинную струю дыма и, кашляя, усмехнулся. — Боже мой, Эндрю. Как ты заставляешь меня рассказывать тебе всю эту херню? — он сделал еще одну затяжку, поморщившись, когда дым вырвался из него. — Я задаю вопросы. А ты не можешь контролировать свой словесный понос. На этот раз Нил рассмеялся как следует, прыснув сквозь сжатые губы. Эндрю наблюдал, как втянулись его щеки, и слегка сдвинул ноги, скрестив их, чтобы скрыть выпуклость в штанах. Ему и правда нужно было переодеться, но он не был уверен, что сможет встать. К счастью, в этот момент Нил глубоко втянул воздух, покачал головой и пробормотал что-то о необходимости проветрить голову. Эндрю смотрел, как он выходит за дверь. Дорога в душ показалась самым трудным делом за всю его жизнь. Каждый шаг посылал в его член восхитительные волны трения, а в голову – еще больше стыда. Нил только что выдал дополнительные подробности о своем болезненном прошлом, а у Эндрю в голове уже родилась фантазия, с которой он собирался подрочить в душе. И все же чувство стыда не смогло подавить образ Нила: его покрытые шрамами руки, стройную фигуру, алые губы, обхватившие головку члена Эндрю. Его тело, обнаженное и мокрое, прижатое к Эндрю, когда он уверенно проводит пальцами по его бедренным косточкам и ушным раковинам. Зубы Нила, впившиеся в кожу ключицы Эндрю. Задница Нила, идеальная и круглая, когда он наклоняется... Эндрю кончил в свой сжатый кулак, дрожа и ослабевая на трясущихся ногах. Он прижал руку к гладкой плитке на стене, закрыл глаза и позволил воде смыть остатки присутствия Нила в его сознании. Он быстро натянул свежую одежду, но все равно чувствовал Нила на своей коже. Только услышав, как дверь снова распахнулась, он, казалось, пришел в себя и вышел из ванной как раз в тот момент, когда Нил с размахом развернул свою карту. Они встретились взглядами. На мгновение Эндрю замер, задумавшись, видит ли Нил его стыд, задумавшись, чувствует ли его запах. — Я тут подумал, — нетвердо и неуверенно начал Нил, — может, мы сегодня не поедем смотреть достопримечательности? Можем поехать просто так? Ты не против? Эндрю кивнул. — Конечно, все в порядке. Не знаю, как тебе это сказать, но мне будет гораздо приятнее весь день ехать в машине, чем гулять там, где ты запланировал. — Понятно. Хотя я уверен, что ты разочаруешься, если мы упустим возможность посетить супер-интересный музей картофеля в Айдахо. Вырвавшийся из него смех теперь звучал с искренней радостью. Нил перевернул карту и указал ему направление, в котором они должны были двигаться, и как только они сели в машину, Эндрю со вздохом занес данные в свой навигатор. — До Сиэтла 20 часов, — произнес автоматический голос, когда Мазерати с ревом ожила.