Hold me tight

Чимин тяжело вздыхает, расправляя веера. Из-за его уныния даже их группа выглядит откровенно несчастной. — Ну что вы такие кислые? Веселее! — ругался на них Ван. — Если хорошо откатаете, отпущу отсюда раньше часа на два. А что толку-то? — Пак украдкой на Юнги смотрит. — Пару дней назад он бы всё отдал за эти несчастные два часа, чтобы просто насладиться обществом Мина. Но сейчас ему очень стыдно за его поступок, ничего нормального не объяснил, избегает постоянно, в надежде, что тоска по нему пропадёт таким образом. Хотя нос щиплет от подступающих слёз, Чим стоически не даёт им волю, голову к потолку поднимает, губы закусывает. Юнги смотрит на него, хмурится: Опять плачет… Этот растерянный взгляд… Чимин резким движением отворачивается, уверенно держась на коньках, руку к груди прикладывает. Сердце болит, рвётся к нему, кричит о любви в первый раз. — Что с тобой? На тебе лица нет, — куратор трогает его за плечо, в глаза заглядывает. — С Мином поссорился? Чимин всхлипывает, лицо руками закрывает. — Я ему отказал. — хныкал Пак, чувствуя как бета обнял его. — Так, и почему ты расстроился? — П-потому ч-что я всё ещё люблю его… Ван было хотел что-то сказать, но омега ещё больше расклеился, из раздевалки выбежал, по щекам размазывая горячие слёзы. Врезается в кого-то, на ходу извинения бормочет. Его нежно обнимают, Пак носом тыкается в черный лонгслив, знакомый запах чабреца. — Тише… — раздался мягкий голос. — Что случилось? Омега обнял его в ответ, хныкал тихо: — П-прост-ти меня! Я соврал теб-бе. Юнги чмокнул его в макушку, по спине погладил в попытке успокоить. — Это не стоит твоих слёз. Пак всхлипывает, успокаиваясь от нежных касаний рук, что дарят уют и спокойствие. — Ты когда сегодня заканчиваешь? — Скоро, может через часа три. А что такое? — Нам с тобой нужно серьёзно поговорить. Пак кивнул — это действительно нужно было сделать. На несколько секунд замешкался, затем чмокнул его в щеку, смущённо обняв после.

***

Мин заказал им обоим по матче, пока ждал омегу. Тот сел напротив, взгляд опустил, словно провинившийся школьник. — Ну рассказывай, зачем весь этот спектакль было разыгрывать? Чимин попытался к руке его прикоснуться, но Юн спрятал её под стол, давая понять, что он настроен на серьезный разговор. Пак вздохнул, пальцы сжимая в кулак: — Я отверг тебя, потому что боялся, что ты меня бросишь. Только Мин хотел возразить, как Пак продолжил, горько усмехнувшись: — Кому нужен омега, неспособный иметь детей? Как можно с таким построить семью? Тогда ещё на одном из наших свиданий, мы разговаривали о моём папе. Он мне часто напоминает о моей проблеме, да и я считаю, что гожусь только на перепихон. Мин взял его за руку, сжал несильно: — Прекрати поливать себя грязью. Почему ты думаешь, что можешь решать за меня? — А разве это не так? Почему ты меня успокаиваешь? Я не люблю жалость и давно привык к такому отношению. Юну закипеть от его слов хотелось. Он сел рядом, в объятия заключил, тихо, но уверенно внушая: — Нет, не так. Я сказал, что люблю тебя. И для меня не станет помехой твоя особенность, — альфа подчеркивает голосом последнее слово. — Я хочу быть с тобой, для меня важно лишь твоё согласие и ничего более. Чимин растерянный взгляд на него поднял, словно спрашивая «Это же не шутка.?» К груди его прижимается, вдыхая сладкий чабрец. — Я… Я люблю тебя. — шёпотом признаётся Пак, чувствуя как на лице Мина улыбка появляется. Он целует омегу в макушку, носом тыкается в плечо с одной единственной мыслью: «Я смог переубедить его!» — Хочешь, фильм поваляемся посмотрим? — Хочу, — посмотрел на него Чимин. — А роллы заказать можем? — Конечно. Пить матчу в его объятиях — самое лучшее, что случилось с омегой за прошедшее время. — Что же творится в твоей маленькой голове, что ты смирился с такими комментариями? Пак хмыкает: — Мне так папа часто говорил, да и я не особо старался с кем-то сближаться. — Да нуу… — смешно вытягивает губы Мин, наклоняется к омеге. — А мне эта твоя особенность совсем не препятствие, чтобы любить тебя. Альфа нежно чмокает его в щеку, затем шепчет заговорщически: — Зато на презервативы тратиться не нужно. Щёки Чима вспыхнули, и он несильно стукнул Юна по плечу, заставив того рассмеяться. — Совсем не смешно! — буркнул Чимин, насупившись. *** Сону, как увидел много накупленных вкусняшек, в предвкушении потёр ладошки. Подошёл к Чимину, обнял, улыбнувшись. Пак же с улыбкой решил удивить их обоих. Не зря же он целые две бессонные ночи провёл, изучая язык жестов и расспрашивая о нём друзей с другого факультета. «Как прошёл день?» — медленно показал омега, словно боясь ошибиться. В осадок выпал не только альфочка. Мин тоже удивлённо посмотрел на него, ожидая что будет дальше. Сону быстро рассказал о своем дне, пребывая в восторге от того, что теперь может о чем-то рассказывать не только папе. «Сможешь говорить чуть-чуть помедленнее, малыш? Я только учусь, но очень хочу понимать тебя.» Для Юнги это звучало очень трогательно, он даже с места сдвинуться не решался, боясь их спугнуть. Сердце каждый раз трепетало в груди, когда он смотрел на эту теплую семейную сцену. Я в нём не ошибся… Альфочка снова улыбается, быстро показывает «Я люблю тебя», совсем забывая о просьбе омеги в порыве радости, затем смущённо извиняется. Юнги уходит в ванную, взяв с собой одежду, выходит обратно уже в домашнем образе. Чимин же отдаёт мальчику часть вкусняшек и помогает ему включить мультики. — А мы что смотреть будем? — Может какой-нибудь ужастик? Смотрел поезд в Пусан или гора Пэкту? — предлагает Пак, глядя на альфу. Тот кривится, но соглашается, ради Чимина можно и потерпеть. Омега ни разу не испугался скримеров, лёжа рядом с Мином. Альфа взял его руку в свою, погладил большим пальцем. — Замёрз? Руки совсем холодные. Юнги аккуратно придвинул его к себе, согревает холодные кисти своими. — Если будет прохладно — завернись в одеяло. — Не, мне и так хорошо, — пробормотал омега, потянувшись за токпокками, что стояли рядом с альфой. — Останешься со мной сегодня? Чимин удивлённо взглянул на него, не зная как ответить. С одной стороны предложение очень заманчивое, а с другой — не навязывается ли он? — А можно.? Юнги коротко поцеловал его, кивая. А Чимин заметил, что это так приятно, что хочется ещё и ещё. Быстро ополоснувшись под душем, омега выскочил в вещах альфы. На удивление они шикарно на нём сидели. Пока Мин находился в душе, Пак сидел рядом с мальчиком. Спать его укладывал. Одеяло поправил, в лоб поцеловал. — Я тоже тебя люблю, малыш, — улыбнулся он, погладил альфочку по волосам. — Спокойной ночи. Чимин свет выключил, с ногами в кресло рядом с ребенком забрался, устраиваясь поудобнее. Юнги, незаметно очутившийся в комнате, тоже улыбнулся — это так грело ему душу. Обнял омегу, на ухо тихо-тихо зашептал: — Такой милый, заботливый и только мой. Мин оттеснял его к кровати, в последний момент подхватил, опуская на матрас. Поцелуями стал покрывать это милое смущённое личико, усмехнулся, когда Пак руки на плечи ему закинул, охотно принимая ласку, но черту не переступал — ещё чуточку боялся или смущался или всё вместе. Юнги лёг позади него, обнимая за талию, другой рукой выводил лёгкие, щекотные касания на бедре омеги. — Юнги! — шёпотом ругнулся на него Пак, в очередной раз вздрагивая от мурашек, пробирающих всё тело. Мин тихо рассмеялся, прекращая баловаться. Ткнувшись носом в его плечо прошептал: — Спокойной ночи. Уставший за тяжёлый день Чимин уснуть ну совсем никак не мог — уж слишком много всего произошло, да и спать в обнимку по струнке не очень-то и удобно. Чим осторожно отодвинулся на чуть-чуть, наконец-то расположившись так, как ему было удобно. Но всё-таки руку альфы не отпустил, пальцы их переплел, погружаясь в глубокий спокойный сон.