Колдовские штучки

– Луева, – вместо приветствия, Драко Малфой, обычно, просто окликал людей по фамилии. Вообще, Луеву он окликал довольно редко. Они в целом общались лишь постольку-поскольку – идеологии у них были разные. И если какому-нибудь чистокровному засранцу типа Забини или Панси было скорее "по боку", то Малфой в идею чистой крови верил, казалось, искренне. Курсе на третьем у Малфоя с Луевой даже случилась заруба, блондин вякнул свое классическое: “мой отец узнает об этом!”, на что Луева вполне серьезно ответила: “молись, чтобы мой не узнал!” Конечно, Малфой слышал, что Женин папа был в Сербии каким-то там лютым охотником на морских тварей. Слава Мерлину, слизеринец не знал, что рискни Женя пожаловаться папочке, то в ответ получила бы лишь письмо с рекомендацией о том, как самой посильнее наказать обидчика. Поэтому, когда Драко Малфой ни с того ни с сего “поприветствовал” однокурсницу, то Женя искренне удивилась и даже замедлила шаг. В гостиной Слизерина было нелюдно – студенты отчаянно пытались выжать из последнего выходного все до капли, к тому же, несмотря на постоянно горящие камины, в подземелье все равно было прохладно. – Я вас слушаю, мессир, – наигранно мурлыкнула Женя, подходя к креслу, в котором сидел Малфой, с напряженно-прямой спиной. – Перестать паясничать, – рыкнул вдруг блондин, на что Женя удивленно вскинула брови, и выпучила глаза, – я к тебе по делу. – Ну надо же! – Луева не могла перестать веселиться, особенное удовольствие она получала от недовольной малфоевской мордашки. – Извини, у меня с собой нет копыт единорога, или чем там Малфои питаются. Набери меня завтра. Девушка подмигнула раздраженному парню и уже собиралась уходить в спальню, как он вдруг зашептал: – Я слышал, у вас сегодня дегустация. Женя хищно прищурилась. Ей были неясны мотивы белобрысого, тем более, он не раз давал понять, как относился ко всей их зельеварской движухе. И хотя Малфой был одним из первых, кто опробовал зельице на себе, о своем опыте тоже не распространялся. – Не знаю, что ты там слышал, – решила прикинуться дурой Женя, – мы просто собираемся поиграть во взрывное лото. – Чуть пораскинув мозгами, слизеринка добавила, – на раздевание. Поэтому тебя не позвали – ты тощий. – Луева, дракл тебя раздери, закрой уже свой идиотский рот и послушай, – зашипел Малфой, – ты ведь помнишь, я купил у тебя три флакона перед летними каникулами. – блондин понизил голос и, поглядев по сторонам, продолжил, – так вот, я думаю, в смысле, у меня есть идеи, что это может быть. Женя возмущенно фыркнула – уж кто-кто, а Драко Малфой точно не будет раздавать ей советы касательно её зелья. – Спасибо, конечно, лапа, – замурчала девушка снова, – но мы реально собрались играть в лото. Не переживай, вот подкачаешься – мы тебя тоже позовем. Можешь спросить у Поттера, что за добавки он принимает, вдруг поможет. Не дожидаясь, пока Малфой родит кучу проклятий в ответ, Луева послала хорьку воздушный поцелуйчик и поскакала в спальню. В спальне был небольшой беспорядок. Точнее, большой беспорядок был на половине Жени, а на половине Панси все было очень даже чисто. В среднем по комнате - "небольшой беспорядок". Слизеринка попыталась сотворить заклинание уборки, и первые пару секунд все даже пошло неплохо – грязные носки, разбросанные пергаменты и прочее барахло поднялись в воздух, а затем задрожали и с силой упали на пол в еще более хаотичном порядке. Женя тяжело вздохнула – заклинания ей давались с трудом. Ногой толкая всякий хлам то под кровать, то в сундук, то в чемодан, девушка, наконец кивнула сама себе. Все таки, ребята придут не ее бардак оценивать. В крайнем случае, могут посидеть на кровати Панси. Первыми заявились Расл, Луна и Забини. Последний, видимо, провел девушек в подземелье. – Надо же, я представляла себе слизеринские спальни… иначе, – потусторонне отозвалась Луна, беззастенчиво разглядывая интерьер комнаты. Забини незаметно для чудачки присвистнул. – Вот, я принесла беозаровы камни, еще обогащенную воду, немного противорвотного, – затараторила Мара, выкладывая из тряпичной сумки всякие штуки прямо на пол, - и... вот. Рейвенкловка осторожно вынула небольшую колбочку с голубой жидкостью. Женя постаралась изо-всех сил сдержаться, чтобы её брови не поползли вверх. В голове Луевой сразу родились сотни вопросов, в основном из серии: "Какого дьявола?!" Когда это Мара успела обзавестись свежим зельем, если всё это время была так занята своей дурацкой учебой? Но слизеринка решила сдержать обещание и не задавать вопросов, особенно на глазах у публики. Но, Мерлин, Женя еще вернется к этому разговору. А пока, чуть поджав губы, девушка забрала из рук Мары колбочку. – Воу, птичка, – изумился Блейз, – ты кайфовать пришла или куда? Просто расслабься и получай удовольствие. Мулат в своей манере заиграл бровями и фамильярно бросился на кровать Панси. – Он так своим подружкам говорит, – прыснула Женя, наблюдая за стремительно краснеющей Марой. – Так в-вот, – продолжила Расл, – Женя, ты будешь записывать сюда, – рейвенкловка протянула Луевой свой журнал, – перо достала? – А то, – кивнула слизеринка и, чуть порывшись в своем бардаке, достала вычурное перо цвета фуксии, которое одолжила у одной выпускницы. Мара коротко кивнула и, оглядев комнату, нервно вздохнула. Ей явно хотелось присесть, но Женина кровать больше походила на свалку, а на кровати Паркинсон валялся Забини, который заставлял её нервничать. – Да ладно, птаха, приземляйся-я, – растянул мулат, улыбаясь словно чеширский кот, – ты тоже, Лавгуд. В ногах правды нет. Луна спокойно подошла к кровати и села так обыденно, что Маша вновь позавидовала её непосредственности. Блондинка задумчиво попружинила на кровати и заключила: – Довольно мягкая. Я думала, в Слизерине жесткие матрасы. Луева закатила глаза – и надо же было Расл притащить именно Лавгуд… – О Мерлин, тут что, вокзал Кингс-Кросс теперь?! – в дверях показалась Панси, следом за ней плелись Нотт и Гойл. – Эти двое на полном серьезе не могли вспомнить, какая из комнат наша, а вы решили ставить на них опыты? Они же отупеют в конец. – Заткнись, Панс, – отмахнулся Нотт и уместился на её кровать между Луной и Забини, отчего у Паркинсон задергался глаз. – В смысле “опыты”? – недоумевающе нахмурился Гойл. – Забини сказал, что у нас вечеринка. – Ага, в лото играть будем, – съязвила Луева, садясь на пол и хлопая по пустоте рядом с собой, – Грег, замолкни и садись рядом. И так, все в сборе!.. – Забини, убери нахрен ноги с моей постели! – гневно воскликнула Панси, стаскивая Блейза за штанину и, грубо пихнув его и Нотта, залезла на кровать и отодвинулась к стене. Мара решила не искушать судьбу и уселась на неудобный сундук, который, кстати, тоже принадлежал Паркинсон. – Панси, ты могла бы погулять, – недовольно отозвалась Женя, буравя соседку взглядом. – Это и моя спальня тоже! – зашипела брюнетка в ответ, сверкая глазами. – Тогда замолчи. Так вот, все в сборе! Добро пожаловать на нашу вечеринку-тире-исследовательский-полигон. А сейчас – небольшая техника безопасности. Коллега, прошу, – Луева кивнула Расл. Рейвенкловка прочистила горло, поправила сползшие на носу очки и постаралась придать голосу более-менее спокойное звучание. – Принимаем по пол-глотка, комнату не покидаем до ночи, заметки не делаем. Если что-то пойдет не так, компания возместит вам убытки, – Мара взглянула на Женю, та сурово замотала головой. – Или не возместит. Зелье проверила на токсичность, мутогенность и на дезактивацию беозаром. Повторюсь, беозаровы камни, противорвотное и обогащенная вода по центру комнаты. – Откуда у тебя столько камней и прочей чепухи? – скучающе спросил Нотт. – У меня мама зельевар, – оправдалась Мара. – Если что, тогда пусть твоя мама нас откачивает, – фыркнул Теодор. – Ага… – растерянно ответила Мара, будто выпадая из реальности. – Так, инструктаж окончен, убытки не возмещаем, – вклинилась своим громким голос Женя. - Начнем! Настало неловкое молчание, все таки, компашка собралась разношерстная, к тому же, повод тоже был неординарный. Что-то прикинув у себя в уме, Луева покрутила в тощих цепких пальцах пузырек с голубой жижей и отдала его обратно Маре, отчего-то решив, что подруга должна пробовать первой. Мара нервно осмотрелась по сторонам и сконфузилась – шесть пар глаз смотрели на неё в ответ. Девушка откупорила пузырек и принюхалась – пахло почти ничем. Только отдаленно-напоминающий запах маггловского бензина и флер флоббер-червей. Ну и гадость… Расл закрыла нос и сделала аккуратный полу-глоток. По телу мгновенно разошелся жар и… ничего. Пока что просто горло и желудок обожгло жаром. Дальше она передала пузырек Забини. Тот со знанием дела отпил и даже не скривился. За ним был Нотт и Луна, которая, кстати, тоже глотнула без каких-либо опасений. – По вкусу как флоббер-черви, – констатировала она, но никто и не удивился, что Луна знает, какие на вкус флоббер-черви. Последним отпил из склянки Гойл, до этого с заворожением глядевший на ребят. – Панси, точно не будешь? – уточнила Женя перед тем, как закупорить бутылёк и спрятать его в карман. – Обойдусь, – рыкнула Панси, выглядывающая из-за плеча Забини. – И да поможет нам Мерлин, – еле слышно выдохнула себе под нос Расл. Первые минут двадцать ничего не происходило. Мара даже решила, что Снейп засыпал туда деактиваторы. Блейз и Нотт со скуки лениво обсуждали квиддич, Гойл лишь невпопад им поддакивал. Полумна непринужденно смотрела перед собой, Панси пыталась задремать, а Женя, прищурившись, за всеми наблюдала. Расл же просто оперлась локтями себе на колени и тревожно ждала хоть чего-то. В какой-то момент, Забини вдруг замолчал и, довольно ухмыльнувшись, стал стаскивать с себя рубашку. – Пардон?! – возмутилась Паркинсон, приподнявшись на локтях. – Все в порядке, сестра, – отозвался Забини, чуть запутавшись в рукавах, – чувствую знакомое тепло, хочу просто отдохнуть, а в рубашке жарко. Все вдруг нацелили свое внимание на Блейза, а Женя ткнула палочкой в перо. – Так, Забини, опиши свои ощущения, – скомандовала Луева. – Да что тут описывать, – ответил мулат, не в силах сдержать расползающуюся по лице улыбку, – мне нормально. Дай полежать спокойно, отдохнуть. – Перо, пиши, – серьезно проговорила Женя, – Забини: жар, расслабление, легкая эйфория, пофигизм… – У него пофигизм из всех щелей и без вашей дряни, – буркнула Панси, настороженно глядя на слизеринца. – Погодите-погодите! – вдруг подал голос Гойл. – Я, кажется, тоже что-то чувствую! И парень тоже принялся расстегивать форменную рубашку. Мара пискнула и зажмурила глаза, а Женя с силой толкнула однокурсника в плечо. – Грег, а ну-ка! Усмири свой пыл, – она отвесила ему шуточный подзатыльник, – никаких раздеваний. Нам вон… Забини хватает! Если есть что по делу сказать – валяй, если нет – не мешайся! Гойл обиженно поджал губы и застегнул рубашку обратно. Расл удрученно вздохнула. Она бы предпочла провести вечер в своей спальне, ну, или с Луевой наедине, перетирая кости однокурсникам. Да и ощущение жара настигло рейвенкловку тоже, но раздеваться перед кучкой однокурсников в её планы не входило. Вдруг её поток мыслей прервало странное… ощущение. Мара сняла очки и с силой потерла глаза, а затем уставилась на подругу. Вокруг неё, словно вычерченная красным мелом, клубилась какая-то дымка. Рейвенкловка прищурилась, пытаясь понять – это её глючит или Луева просто наколдовала какую-то ерунду. Мара перевела взгляд на Гойла и вокруг него тоже, словно по волшебству (а было это, конечно же, волшебство), образовалась похожая дымка, только цвет у неё был желтоватый, как у свежей горчицы. – Ну дела… – прошептала себе под нос Мара и глянула на кровать Панси. Вокруг сидящих на кровати ребят тоже стало что-то вырисовываться, но так как они сидели совсем близко друг к другу, то цвета определить было сложнее – там была смесь коричневого, синего и пурпурного. Расл вновь зажмурила и принялась дышать и считать до десяти, только вот… Только вот даже с закрытыми глазами она очень отчетливо видела эти ореолы, которые теперь очерчивали весьма узнаваемые фигуры ребят. – Маша, ты как? – подала голос фигура Жени, и Мара даже разглядела, как у той шевелились губы. – Н-нормально, – отозвалась та, – записывай. Расл постаралась объяснить свои ощущения и надеялась лишь на то, что со стороны это звучит членораздельно. Потому что помимо странных видений, тело Мары наполнилось приятным теплом и ей ужасно хотелось присоединиться к Забини и просто полежать. И, возможно, даже немного его пообнимать. Мгновенно из головы пропали все тревоги и переживания, и даже эта затея с экспериментом дурацкого зелья больше не казалась такой дурацкой. - Ого, так ты, типа, ясновидящая? - схохмил Нотт, и Мара с закрытыми глазами увидела, как его силуэт поправляет свою лохматую шевелюру. Мара ничего не ответила и решила попробовать кое-что. Она попыталась представить мир за пределами спальни Жени и Панси – прохладный коридор, каменные стены, зеленые кожаные диваны гостиной и большой резной камин. Вдруг, всплывшее перед глазами помещение стало тоже наполняться разными фигурами с разным свечением. Фигуры занимались кто чем – читали книги, грелись у камина, говорили друг с другом. Было сложно разобрать их речь, да и на лица девушка мало кого знала из Слизерина. Однако, один силуэт она опознала безошибочно – направив все свое внимание к нему, остальное пространство стало сужаться и меркнуть – в кресле сидел Драко Малфой, и его фигура принимала довольно детальное очертания, вплоть до заостренного кончика носа. Цвет этого энергетического сгустка был какой-то призрачно-белый. Слизеринец читал какую-то книгу и нервно дергал ногой. У Мары сердце заколотилось быстрее – все это было странно, а еще она поняла, что впервые видит Малфоя так близко, пусть это и была всего лишь его белесая тень. Расл резко распахнула глаза. Реальная Женя, чуть сливаясь со своей красной дымкой, внимательно следила за ней. – Что-то еще? – завороженно спросила Луева. – Нет, – после некоторой заминки ответила Мара, – нет. Она решила, что о таком расскажет подруге лично. Луева кивнула и перевела взгляд на Гойла. Тот, похоже, действительно расслабился и уже прилег на пол, опираясь лишь на предплечья. – Греги, ну чего? – нетерпеливо спросила Женя, тыча его пальцем. В ответ он лишь расслабленно ухмыльнулся и пожал плечами. – Дай ему чего-нибудь понюхать, – буркнула Паркинсон, аккуратно перелезая через Забини. Её вся эта движуха начала интересовать чуть больше, и девушке хотелось сидеть в первых рядах. – Он же тебе безошибочно уизлевские подлянки раскрывал. Женя изогнула рот подковой и кивнула. Панси говорила вполне резонные вещи. Луева вынула из кармана полу-пустую колбочку с зельем, откупорила её и протянула однокурснику. – Гойл, сыграем в игру, – парень на её слова лишь лениво повел бровями, – расскажи нам, что в этом зелье. Он поднес пузырек к носу и суть скривился, едва втянул ароматы синей жижи, а потом, чуть подумав, ответил. – Флоббер-черви, – Женя закатила глаза, но дальше было уже интереснее, – зубастая герань, экстракт бубонтюбера, шкура рогатого жука и… что-то магловское? Он принюхался еще сильне. – Не понимаю, запаха нет, но я чувствую что-то противное. Все это время он говорил об этом, как о чем-то настолько обыденном, будто любой дурак может на запах разобрать зелье по кусочкам. Мара уставилась на Гойла во все глаза – этот, на первый взгляд, дубина, мало того что в обычном своем состоянии мог почти безошибочно определить наличие того или иного вредоносного состава. Так теперь он настолько точно называл все ингредиенты. – Запаха нет, но ты учуял? - осторожно уточнила Мара, одновременно переглядываясь с Женей. То, что не мог разобрать Грег, был корень солодки. С другой стороны, почему парень не смог разобрать такой простой ингредиент? Да и что в нем противного? – Ну, да, - задумчиво нахмурился Гойл, пытаясь втянуть в себя побольше паров зелья и все же понять, что ему там учуялось. – Хватит, - отрезала Женя, забирая у однокурсника колбочку, - перенюхался совсем. Гойл оказался одаренным настолько, что второй раз поить его зельем они точно больше не планировали. Грег же безразлично пожал плечами и улегся на полу основательно. Панси уже не язвила и не яхидничала, наоборот – смотрела во все глаза на происходящее. Она была не дура и понимала, что происходит что-то из ряда вон. – Полумна, Нотт? Жду ваши репорты, – строго проговорила Женя, постукивая палочкой по перу. Полумна сидела со своим абсолютно повседневным выражением лица. Она вообще, казалось, не поменяла позы с тех пор, как устроилась на кровати Панси. Нотт же как-то немного потеряно откинулся на предплечья, чуть задевая Забини локтями и глядел на присутствующих из-под опущенных ресниц. – Ничего необычного, – пожала плечами Лавгуд, осматриваясь вокруг, – только нарглы шепчутся громче обычно ну и… ну и куча мозгошмыгов же в этой комнате! – Нарглы, – Женя саркастично подняла бровь. Возможно, зелье сделало и так поехавшую Лавгуд еще более поехавшей. – Будьте осмотрительнее, они планируют стащить у Панси зеркальце с фиалкой…– потусторонне продолжила Луна. Панси возмущенно фыркнула и с подозрением посмотрела на Полумну – если у нее действительно пропадет зеркальце, то Лавгуд не сдобровать. – Так, э-э, ладно, – что-то махнув перу, Женя устремила взгляд на Нотта, – Теодор, твой выход. Нотт? Тео, казалось, совсем растерялся. Его густые брови сошлись с недоуменном выражении, а прикрытые глаза бегали из стороны в сторону так, будто бы он быстро-быстро читал какой-то пергамент. – Тедди, ку-ку, – толкнул его Забини, на что Нотт встрепенулся и пугливо заозирался по сторонам. Женя и Мара снова переглянулись. Мара даже решила испытать на нем свою эту фишку с аурой. Сосредоточившись на Теодоре, Мара вдруг заметила, как ареол его пурпурной ауры пошел сильной рябью. Парню явно было не совсем хорошо. – Друг, ты чего? – Забини, казалось, не замечал происходящего и буднично боднул Нотта в плечо. – Ничего! – вдруг рыкнул Тео, вскочив на ноги, явно собираясь восвояси. Женя тут же вскочила следом, преграждая парню выход. – Стоять! - строго рявкнула она, - ты слышал правила! Пока зелье не попустит, из комнаты ни ногой! Теодора забила мелкая дрожь. Он провел по вспотевшему лбу рукой и очень не по-джентельменски пихнул Луеву. – Дай пройти, - прошипел он, нависая над слизеринкой, но та не сдвинулась с места. – Посади свою тощую задницу обратно, Нотт! Мне не нужны неприятности, если ты вдруг отключишься или тебя поймают такого взвинченного! Тяжело дыша, Тео оглянулся. На него уставилось пять пар встревоженных глаз. Чуть помедлив, он раздраженно вскинул руки в примирительном жесте и уселся обратно рядом с Забини. Мара задумчиво закусила щеку. Что же там такое произошло с Тео? – Нотт, рапортуй или возвращай деньги, - холодно проговорила Луева, тоже возвращаясь на свое место. – Ничего, – сквозь зубы ответил Тео, – мне стало дурно. Зелье ваше - полная дрянь. – А я вот так не думаю, - приятно растягивая слова, возразил Забини. Вот уж кто точно получал от сегодняшнего мероприятия истинное удовольствие. – Черт, жаль, что здесь нет магглов, – задумчиво проговорила Мара, – о том, что происходит с Забини, мы можем лишь гадать. – Птичка, мне и так хорошо, – промулыкал Блейз, закидывая руки за голову. – А если ты еще и приляжешь рядом, клянусь, никакие магглы… – Испытуемый Забини, прекратить смущать испытуемую Расл! – крикнула Женя почти на автомате. Грозно посмотрев на Блейза, который в ответ лишь сладко вздохнул, Луева перевела взгляд на Мару. Та, видимо, восприняла предложение Блейза серьезно, и, похоже, чуть не пошла к нему в покои. "Ну Мара даёт!" – подумала Луева, но вариант делать из девочки женщину под сомнительным зельем ей показался сомнительным. – Так, коллеги, – Луева хлопнула в ладоши, привлекая тем самым к себе внимание, – последние наблюдения и расходимся – скоро отбой, а нам с Панси еще нужно почистить зубки. И так, тошнота, головная боль, зуд или иные недомогания присутствуют? – Ну, я хочу есть, – задумчиво ответил Гойл. – Греги, ты просто гений, – ласково погладила его по плечу Женя, – остальные? Мара попыталась сконцентрироваться на своих ощущениях. Где-то в районе солнечного сплетения зародилось ощущение, какое бывает на американских горках. Списав это на тревогу и волнение, девушка также отметила, что разноцветные очертания вокруг ребят тоже теряют свою силу, постепенно растворяясь. И желание обниматься с Забинни, слава Мерлину, тоже. – Женя, зелье перестает действовать, – констатировала Расл, чувствуя, как на нее наваливается усталость. – Итого – чайная ложка на три-три с половиной часа, – методично проговорила Женя перу. – Все, проваливайте, – буркнула Панси, красноречиво махнув рукой на дверь. Мара послушно кивнула и тут же поднялась с сундука. Гойл неуклюже встал с пола и побрел на выход, даже не дожидаясь друзей. Забини недовольно заурчал, однако Нотт, хоть и не без труда, потянул его за ногу. Полумна же не упустила шанс еще раз попружинить на слизеринской кровати. – Знаете, все же мне кажется, они тут жестче, – констатировала она и, поднявшись, подошла к Маре. – Всем спасибо за участие в нашей сходке, – официальным тоном проговорила Луева, – и всем споки-ноки! Панси закатила глаза и приняла расправлять смятое покрывало. Это было глупо, ведь скоро она сама собиралась ложиться спать. – Женя, завтра обсудим, – промямлила Маша и, махнув рукой вышла из комнаты. Полумна вышла следом. – Зовите еще, – даже клюя носом, Забини умудрился на прощанье игриво подмигнуть Жене. - Луева, что там остатки? Я могу выкупить. У Жени вмиг загорелись глаза. Все-таки она потратила немало золотых на весь этот эксперимент, а тут появился шанс отбить хотя бы часть средств в свой кошелек. - Десятка, и оно твоё, - безапелляционно заявила Женя, покрутив в пальцах бутылек. Слава Мерлину, Мара уже ушла. - Грабеж, - беззлобно цыкнул Забини, покорно достав из кармана горсть монет. Когда все, наконец, разошлись, а банные процедуры были закончены, Панси довольно плюхнулась обратно на свою кровать. Чуть погодя, она сказала: – Не знаю, что вы там такое придумали с Расл, но, кажется, это что-то интересное. Женя довольно кивнула. Она тоже сделала для себя много полезных выводов, но все это хотелось обсудить еще с Марой лично. Слизеринка беззаботно сбросила вещи с кровати на пол и, переодевшись в пижаму, быстро юркнула под одеяло. – Да-а, Панс, – довольно протянула Луева, засыпая, – когда буду писать автобиографию, обязательно упомяну свою змее-образную вредную соседку. Паркинсон раздраженно фыркнула, но Женя этого уже не слышала. В свои объятья её забирал калейдоскоп разноцветных снов, в которых разливались синие реки, смеялись смуглые шуты, а небо было усыпано рыжими веснушками. Где-то между битвы с профессором Снейпом за рисовый пуддинг и сценой, где Женя забывает домашку, стоя у доски Макгонагалл, сквозь сон послышался ритмичный стук. Сперва Луева даже решила, что стук - это продолжение очередного нелепого сна, как услышала очень раздраженное шипение Панси: - Уж лучше это что-то серьезное, - бубнила она, поднимаясь на ноги и шаркая к двери. Её кровать была ближе к выходу. Женя нашла в себе силы приподнятся на локтях и тупо начала вглядываться в темноту спальни, лишь отчасти различая силуэт соседки. - Забини, мать твою! Какого черта?! - да, разбуженная посреди ночи Паркинсон была страшнее Магической войны. Луева потерла глаза пальцами и уже чуть более бодро села на кровати. Её мало смущал Забини, пусть он и был парнем и завалился посреди ночи в их спальню. Для Жени Блейз был скорее как троюродный кузен, к которому можно испытывать симпатию лишь по-ошибке. Панси, наверное, была схожего о мулате мнения, раз тоже не стеснялась своей довольно короткой пижамы. Блейз бесцеремонно отодвинул брюнетку в сторону и в два больших шага приблизился к кровати Жени. - Сестра, у нас проблема, - прошипел он, склоняясь над Луевой, - Малфой стащил твоё зелье и свалил! Луева скривилась и закатила глаза, хотя вряд ли это было заметно в такой темноте. Недоумевая, почему никто из них еще не наколдовал "люмос", Женя взяла палочку с прикроватной тумбочки и взмахнула ею, наколдовав голубоватый световой шар. - Забини, средства возврату не подлежат, - зевая, ответила девушка, - надо было тебе лучше следить за своими манатками. - Луева! - Блейз вдруг схватил её за плечи и тряхнул чуть сильнее необходимого так, что Женя натурально опешила. Едва ли Забини хоть когда-то позволял себе такое. - Этот дурак понятия не имеет о дозировках! Что если он выпьет все, что там есть и отключится где-нибудь в коридоре?! В лучшем случае, его найдут патрули, а в худшем... Мерлин, он ведь может и покалечиться... - ...Или передать рецепт зелья кому-то еще...- не очень эмпатично продолжила метаморфиня. - И что вы предлагаете?! - шепотом пискнула Панси. Она была в ярости, но старалась не шуметь. Ну истинная староста. Забини опустил голову и, вздохнув, сказал то, что Луева искренне надеялась от него не услышать: - Мы должны его найти.