Рассвет.

...этот нескончаемый, всё более радиоактивный год от года, дождь перестал уже нагонять негатив. Пока мы ехали до околотка, меня грело только полученное от партии, задание. Нам с семьёй по гос. обмену с доплатами дадут переехать на село. Там в общем-то и будем жить, наконец-то в обители природы. Пенсии моей хватает. Конечно, безо всякого гедонизма и излишеств, но в долгожданном счастье и с голоду не помрём. И вот этот самый факт, ознаменовал, что как и подкрепляли меня в тяготы, слова и обещания о пришествии в землю, "где текут молоко и мёд" сбылись... В синем мраке, отгоняемом тёплой жёлтой лампой, начальник подписал документ. Я сдал табельное, значок и плащ. Так сладко всё в этом городе, когда с ним прощаешься: на селе будет нас сколоченное заранее, общество единомышленников. Друг за друга горой. Прощался я со дворами и улицами, вспоминая тягостное горе смерти и разбоя, проезжал дома мразей, места, где до сих помню каждое полученное ранение. Помню погибших товарищей... ...особенно одного, моего друга со школьной скамьи. Его детство было изрубцовано беженством: ему пришлось приехать к нам, поступить в нашу школу из-за войны, которая докатилась до его дома. Его попытки социализироваться вызывали у большинства, говоря их языком, "кринж". Я максимально открыто относился к его попыткам и ему самому, потому что очень хорошо запомнил за счёт одинокого детства, что это такое - озверение загнанного в угол, когда нечего терять... ...но, что поделать выруливать в какой-то конструктив не получалось, а меня друзья одёргивали, кабы невзначай то намекая, то прямо говоря, что не хотят говорить в его присутствии, а только компанией нас, заядлых корешей. Ну, он удалялся с пониманием. Скромный, тихий, взгляд почти всегда вниз. Что-то с экзаменами у него по-моему не срослось. Едва-едва поступил в ВУЗ. Работал и учился. Потом его отцу оторвало ноги и мой героический друг пахал, чтобы купить ему протезы. Ну, а потом... ...потом мы вырвали свободу из лап узурпаторов. Начали строить эффективную экономику. За крошечный промежуток времени достигли многовековых технических высот других стран. А потом началась война на выживание. В которой мой друг, на моих руках, погиб, а я мудак согласился в случае чего, отдать его прощальное письмо родителям. О том дне, когда я грешный дембельнулся, а он святой - остался на освобождённой нами от оккупантов крайней стадии империализма, земле... Я даже вспоминать не хочу о рёве его матери и тягучем взоре отца-инвалида с протезами ног... А потом, вдовесок ко всему этому, ещё и победила контра, втянувшая в договорной матч корпораций с реальными жертвами...

...выдох...

Я словно выгоняю из организма этот отравленный смрадом трупов и пожарищ, пропитанный порохом, воздух и возвращаюсь в свежесть ливня и современность... Вот, потихоньку я уже сквозь пробки, тошнотворный неон и дождь, доехал спустя огоньки рыжих и белых фонарей, домой. Со сладкой вестью, вернулся на родной порог и жадно зацеловал свою любимую жену, которая со слезами счастья, набросилась на меня, едва я успел входную дверь закрыть...

***

Borislav Slavov | Rivellon (Light Version) | Divinity: Original Sin 2 https://youtu.be/rkOESOfXkY0 ...из мегаполиса наступающей зимы, мы попали прямо в лето - партия направила на юг, да такой, где морозов нет. Там, довольно всё с удобствами было обставлено, по сути-то и живи себе как на даче. Безопасность и прочее, благодаря техническому прогрессу, позволяла быть спокойным за домашних, пока я больше уже для души, вспоминал позабытое почти крестьянское детство. Яркое солнышко заливало цветущую, возрождающуюся, как и скорое неизбежное освобождение от гнёта, растительность. Вне удушающей духоты мегаполиса, я свободно дышал, чувствуя себя на своём месте. Моя келья, которая суть домашние, а не точка на карте, моя маленькая церковь, которой я смог подлинно отдать всего себя. Единомышленников в нашем селе было всё больше, общая же тенденция успокаивала. Тут, благодаря простору для автономии, мы могли всё большую самостоятельность обретать при условии трудолюбия. Всё это было однако мелочью. Я выступил и выложился на все 150% отдав себя апостольскому служению и, вопреки своим самым оптимистичным прогнозам, оказался в эпицентре такого чуда Господня, что оно окружило, объяло и поселилось внутри беззаботным спокойствием созидательного постоянного труда. Мы с семьёй были всегда рядом и вместе, я не расставался со своими девочками. Мы вместе учились, больше уже в качестве хобби, сеять, полоть и копать. Я дрова рубил не совсем уж как по-старинке - те топоры уже давно антиквариат, но тем ни менее. Самоотверженно служа, я получил такое огромнейшее повышение и ещё большее счастье, о котором даже и не мог мечтать. Лэйн, моя дочка растёт рядышком. Любимая жена сияет, оттого что мы рядом, вместе и меня уже не ранят, риски отошли. Я не согнулся во время своего служения в конкретно узком смысле. И вот, хоть и ожидал только ухудшения, на деле же наоборот. Свежий воздух, семья с которой я наконец провожу время, отдавая всего себя службе ближним, заботе о них. Рассказываю Лейнушке о правде, максимально понятно. Изредка мы связывались с Ритцуко, но процесс ко всё большему ликбезу имел нарастающий успех. Правда компьютерный прогноз - мы сможем обрести свободу репликантам лет через 150. Ну, а пока что же? Я отдал себя этому служению в широком смысле. Моя служба закончится с последним ударом сердца... Сейчас же, мы были конкретно здесь сплочены и, в первую очередь при борьбе со злом, обязательна любовь. Вот он, универсальный душевный компас. Это не наивность и не потакание уступками злу, не прощение зла чтобы оно дальше бесчинствовало. Это настолько сурово, сухо и самоотверженно, одновременно до уюта и счастья, горячо, что не описать словами... Шло время. Выросла дочурка красивой-прекрасивой... Вышла замуж. У неё детки. Наше село, строящееся со всё большей автономией при помощи уже нашей, эффективнейшей экономики стало наиэффективнейшим плацдармом, куда стекалось всё больше и больше людей. Росли единомышленники. Рос наш островок самобытного счастья. И вот, уверенный в вечной жизни, я с любимой, няньчу уже внуков. Любовь, ласка и забота, душевный мир - вот что д0лжно всегда охранять в себе и беречь. Ловишь ты негодяя или кормишь голодного. Мы с Рейюшкой, счастливо прожившие (надеюсь, я смог хотя бы чуточку компенсировать все тревоги доставленные ей из-за моей службы), застали поход внуков в первый класс. В автономном селе нашем, всё больше и больше массы узнавали о свободе своей и сплачивались, проводя ликбез цепной реакцией. Мы с Аянами, стали одним целым в вечности, счастливо отдыхая после обоюдного служения на этой бренной земле. Я марался о спасение невинных от злодеев. Она - была верна, свята и непорочна. Мы стали одним, покинув эту бренную землю в одно мгновение, счастливо зная, что наши дети и внуки, а даже если не они, но целую часть поколения нам удалось вырастить свободными и грамотными, самоотверженными героями, чья мечта - свобода и милосердие, победа добра повсеместно, а не гадость подавляющего большинства с эгоизмом мещанства... Мы ушли, удостоившись постигнуть Царствие Небесное, что суть расположение души ещё тут, на бренной земле, а теперь постигли его целиком, к счастью оказавшись достойными его... Как же тут не вспомнить цитату святой героини прошлого? Ведь воистину, единственный возможный или по крайней мере, солидарный путь спасения апостольским служением...

"...дал величайшее счастье... знание, куда надо идти, спокойную уверенность в конечном исходе дела..."