Что-то не так с Розэ

      Понедельник.       Самый сложный и нелюбимый всеми день недели.       Школьные коридоры гудят громкими голосами и топотом ног, кишат сотнями спешащих на занятия тел, мелькают раздражающими цветными пятнами ненавистных учебников и тетрадей – закручивают, затаскивают, завлекают в неизбежный и непрекращающийся водоворот учебной жизни, что после насыщенных гиперактивных выходных кажется особенно унылой, тягостной и далекой для возвращения.       Впрочем, медленно бредущая по битком набитому проходу невысокая светловолосая девушка в классической бело-синей форме с вышитым на ней гербом едва ли может вспомнить, что они вообще были. Целиком погруженная в собственные мысли, она до сих пор прокручивает в голове каждое мгновение, проведенное в слепых самозабвенных мечтах о ее давней и тайной любви, которую она уже совсем скоро увидит на уроке, и страстном самоудовлетворении, которым все эти рьяные откровенные измышления неизменно сопровождались. Внизу живота сладко потягивало при одном воспоминании о том, чтó она делала со своим телом, надолго запираясь в спальне и ванной комнате и детально рисуя в воображении самый яркий и незабываемый секс с человеком, который и близко не догадывался о том, какие чувства у нее вызывает, какие моральные и физические страдания заставляет ее испытывать и на что толкает жаждущую заполучить хоть капельку взаимности девушку день ото дня.       Лишенное тепла и поддержки сердце гибло без любимой спасительной половинки рядом, но, несмотря на односторонний характер взаимоотношений, влюбленная школьница не отчаивалась и даже малейшее внимание от объекта обожания в свой адрес воспринимала как подарок судьбы.       Едва замечая царящую вокруг суету, Розанна Пак лениво проталкивается сквозь беспокойно снующую толпу людей. Ее одноклассница и лучшая подруга Джой кричит ей с другого конца школьного крыла, приветствуя ее, но Розэ даже не поворачивается на звонкий и пронзительный девичий окрик. Ее серьезные темные глаза сосредоточенно перемещаются из стороны в сторону, оглядывая десятки однотипных лиц в поисках лишь одного важного для нее, и в последнее время это единственная серьезная причина, по которой она вообще посещает школу.       Завидев наконец стоящую у дверей кабинета химии высокую фигуристую шатенку, беседующую с преподавателем, Розэ резко сбавляет шаг, отчего идущий позади нее старшеклассник неловко врезается в нее.       – Эй, у тебя, что, батарейка села? – сердито прикрикивает он на внезапно замершую посреди прохода блондинку, но девушка его даже не слышит.       Очаровательная улыбчивая одноклассница с собранными на затылке в высокий хвост волосами и точно в такой же, как у Розэ, форме, идеально сидящей на юном подтянутом женском теле, – все, на чем в данный момент сосредоточено ее внимание, и Розэ, глубоко вдохнув, собирается с силами, чтобы подойти к ней и заговорить. Каждое сказанное в адрес этой девушки слово было равносильно обращению к Божеству, коим вопреки всем религиозным канонам она ее и считала, и для млеющей от одного ее вида одиннадцатиклассницы не было большего счастья, чем обменяться с ней в течение дня хоть парой фраз.       Лалиса Манобан, она же просто Лиса, она же та, от кого безнадежно и отчаянно рвется на части чужое сердце, искрится радушием и доброжелательностью, учтиво поклоняясь заходящему в класс учителю, и Розэ, бледной тенью подплывая ближе, молится о том, чтобы она не спешила туда вслед за ним.       – Привет, Лиса... – неуверенно тянет девушка, замирая возле цветущей и благоухающей дорогим парфюмом шатенки и от смущения едва не спотыкаясь о собственные ноги.       – Привет, Рози! – ответно расплывается в широкой улыбке та, демонстрируя два ряда идеальных белых зубов, и блондинка чуть ли не падает от накатывающего на нее штормовой волной счастья, признательности и восторга.       Рози. Подобным образом к девушке обращались почти все, но именно из уст Лисы эти два простых слога звучали особенно волнующе и приятно. Что бы она ни делала или ни говорила, это всегда удивительным образом приобретало особый возвышенный смысл, подчеркивая благородство и утонченность ее натуры и совершенно потрясающую, неведомую другим проницательность.       – У тебя новая заколка? – в подтверждение чуткого нрава внезапно подмечает Лиса, и Розэ, не моргая, едва сдерживает себя от того, чтобы не повиснуть живым любовным грузом на чужой, украшенной оригинальной бижутерией шее. – Она очень идет твоим волосам!       Машинально коснувшись нового аксессуара рукой, Розэ благодарно улыбается. Простой, но искренний комплимент делает ее день, и девушка знает, что непременно положит его в общую копилочку самых ценных воспоминаний под названием «Я и Лиса». Райские бабочки в животе не только хаотично кружат, как после принятой дозы адреналина, но и поют серенады, да так громко, что, кажется, их можно без труда услышать даже извне. Одного вида искрящейся незыблемым позитивом и жизнелюбием шатенки хватало, чтобы дыхание перехватывало, голова шла кругом, а ноги подкашивались, и Розэ, с трудом справляясь с бушующим внутри ураганом эмоций, еле-еле убеждала себя как можно более естественно и непринужденно провести в опасной близости от Лисы очередной день.       Ведь она всегда, абсолютно всегда так нелепо и глупо смущалась перед ней, как последняя дурочка.       – Да... спасибо.       Лиса продолжает улыбаться, разглядывая своими большими лучистыми глазами густо краснеющую одноклассницу, и только собирается ей еще что-то сказать, как пошатывается от внезапно налетевшей на нее откуда-то сзади фигуры.       – Лиса-я, с добрым утром! – щебечет высокий заливистый голос, и в тот же момент чьи-то руки крепко и крайне болезненно для Розэ обвиваются вокруг талии шатенки. – Ты слышала, что нашу команду пригласили в штаты на соревнования? Через четыре месяца! Ой, Рози, привет.       К их маленькой скромной компании присоединяется Дженни Ким – бессменный и обаятельнейший капитан команды чирлидеров, главная школьная активистка, профессиональная гимнастка и просто спортсменка, в прошлом году занявшая со своей группой первое место на чемпионате страны по чирлидингу. Маленькая проныра с милейшей, почти детской улыбкой и лисьими глазками, без труда располагающая к себе даже прожженных душнил и мозгоклюев и в обязательном порядке занимающая особое место в любвеобильном сердце каждого представителя мужского пола.       Впрочем, Розэ не раз слышала и о том, что к Дженни, особенно когда она в чирлидерской форме, неровно дышат и некоторые девушки в школе.       – Вау, ты серьезно? – сияет Манобан, мягко приобнимая подругу в ответ, и теперь сокрушительным позитивом и воодушевлением в ущерб сникшей, как цветок на жаре, Пак светятся обе. – Хотя у меня не было никаких сомнений в том, что однажды вы выйдете на международный уровень!       – Скажи, что поедешь с нами! – тотчас заканючила брюнетка с заплетенными в модную косу волосами и надула блестящие розовые губы. – Я просто не смогу победить, если не буду видеть в первом ряду твоего лица!       – Обязательно, Нини! Только бы школьный совет разрешил.       Они продолжают мило общаться, в то время как стремительно блекнущая на фоне яркой заводной Дженни Розэ мысленно уже топит себя в мутном озере бессильного отчаяния и врожденных комплексов. Люди липли к Лалисе сильнее, чем пчелы к меду, и мечущаяся в оковах зависти и жажды единоличного обладания Розанна патологично ревновала завидную одноклассницу буквально ко всем. Будь то веселая озорная Дженни, любой другой ученик, впечатленный ее успехами преподаватель или даже случайный прохожий, одаривающий ее плененно-обескураженной, фактически влюбленной с первого взгляда улыбкой, – не проходило секунды, чтобы в бьющееся мелодичным именем сердце не втыкалась болезненная иголка досады и огорчения.       Розэ хотела Лису себе, а потому каждый возникающий в ее поле зрения субъект воспринимала как злостное раздражающее препятствие к завоеванию обаятельной, лучезарной, не оставляющей никого равнодушным одноклассницы.       Препятствие, ради устранения которого хрупкая белокурая девушка с глазами шоколадного цвета была готова пойти на многое.       Обилие посторонних людей нервировало, и сейчас, стоя рядом с Лисой в тени полностью занявшей собой ее взор Дженни Ким, ей очень хочется стукнуть темноволосую выскочку по голове и хоть на пару секунд переключить внимание Манобан обратно к себе.       А еще была эта безупречная, элегантная, горячо любимая всеми отличница и староста класса Ким Джису. Везде первая, везде лучшая, везде все успевает и почти на всех уроках сидит с Лисой за одной партой.       Кстати, а вот и она. Идет к ним по коридору своей фирменной модельной походкой от бедра, чеканя каждый шаг и выглядя так, словно только что сошла с глянцевой обложки последнего выпуска американского «Vogue». Одетая с иголочки в отличительный малиновый блейзер с брошью, предназначавшийся только для старост, и короткую форменную юбку, она смотрится до безумия солидно и сексуально, и трое идущих ей навстречу парней восхищенно присвистывают, мгновенно оценивая эффектный лук высокой длинноногой брюнетки.       – Доброе утро. Вижу, у нас тут очередной девичий совет на повестке дня, – с улыбкой отмечает Джису, поравнявшись с подругами. – Вы тут так всю химию простоите. Пойдемте в класс, звонок через две минуты.       Продолжая переговариваться, все трое солидарно следуют за ней и рассаживаются по своим местам. Небольшое учебное помещение пестрит знакомыми физиономиями, и Розанна хмуро оглядывает симпатичных приветливых одноклассников. Вон белокурая Хёри сидит флиртует с главным красавчиком класса Сонхуном, вон Соён со своей новой каскадной стрижкой (Розэ пытается убедить себя, что с ней она похожа на молодящуюся Дженнифер Энистон после неудачной пластики, но все остальные так почему-то не думают), а вон сексапильная Джи Вон у окна рядом с лучшей подругой Юной.       Сколько до тошноты правильных, эстетичных, щедро одаренных природой лиц, не говоря уже об эталонных, будто списанных с олимпийских богинь Дженни с Джису, и рядом с такими без малого выдающимися красотками скромная, застенчивая, считающая себя серой мышью Розэ понимает, что по части Лисы у нее попросту нет шансов.       Ни как у подруги, ни как у сокурсницы, ни как у девушки тем более.       И с чего она вообще взяла, что Лисе нравится собственный пол?..       Урок химии с изучением полезных свойств вольфрама проходит в обычном режиме, не считая того, что в течение него Розэ мельком смотрит в учебник лишь два раза, все остальное время в упор просверливая глазами спину сидящей впереди девушки в темно-синем жакете и параллельно вырисовывая левой рукой витиеватую каллиграфическую «L» на полях тетради. Имя Лисы символично начиналось на ту же самую букву, что и «любовь», и Розэ, частенько сочиняя что-нибудь созвучное с ними, старательно выводит актуальную для нее в последнее время фразу:

I need some L.A.L.I.S.A.

      Подразумевая наравне с именем девушки и саму любовь как вытекающее из него явление, разумеется.       Сидящая рядом Дженни, пряча под учебником смартфон, хихикает над очередным присланным смс, и Розанне до жути хочется точно так же хихикать и сплетничать, занимаясь переписками с Лисой. В идеале – интимными. Пока же все, чем она может довольствоваться, – лишь стандартное утреннее приветствие с бесценным комплиментом насчет заколки да головокружительный аромат духов, которым она с благоговением заполняет легкие, специально наклоняясь как можно дальше вперед и усиливая тем самым смутно ворочающееся внизу живота возбуждение. Неужели они с афродизиаком? Лиса конспектирует лекцию, не замечая плетущую вокруг нее плотную паутину любовной ауры одноклассницу и уж тем более не видя то и дело судорожно сжимающиеся под партой бедра той и ее горящие, как раскаленные в печи угольки, щеки.       Мучимая некстати разгоревшимся воображением с обольстительной таиландкой в главной роли Розанна Пак грызет ногти и обреченно понимает, что досидеть до конца этого урока она не сможет. На часах – без четверти три, до звонка еще целых двадцать две минуты, а между ног уже так мокро, тесно и горячо, что впору хоть заталкивать кусок льда.       Не на шутку разбушевавшееся в разгаре учебного дня либидо пугает, ведь прежде оно никогда не давало о себе знать до позднего вечера, пока девушка не оставалась одна и не отпускала свои фантазии в свободный полет, и Розэ, обнаруживая, как ее начинает трясти и лихорадить, резко выбрасывает руку вверх.       – Прошу прощения, сонсэнним, можно выйти?       Пожилой преподаватель кивает, и блондинка почти бегом вылетает из класса прочь. Ноющее и свербящее чувство в причинном месте становится диким, яростным, нестерпимым, как изголодавшийся по куску свежего мяса зверь, и девушка понимает, что если она сейчас же его не высвободит, то может просто сойти с ума.       Она проносится по длинному пустынному коридору, стараясь передвигаться как можно тише. Дверь женской уборной хлопает, а следом за ней – кабинка, и Розэ, плюхаясь на крышку унитаза, порывисто разводит дрожащие колени в стороны. Вспотевшая левая рука быстро ныряет под клетчатую форменную юбку и намокшее кружевное белье и касается горячего лобка с пульсирующим под ним клитором, тотчас срывая с контрастно пересохших губ первый облегченный стон. Вторая ладонь ложится на грудь и сжимает упругое тянущее полушарие прямо сквозь ткань бюстгальтера и белоснежной рубашки, параллельно с истекающей обильной смазкой промежностью начиная плавно его массировать.       – ЛИСА, Я ХОЧУ ТЕБЯ...       ...Если бы она хоть раз посмотрела на нее не просто как на подругу. Если бы хоть раз дотронулась до нее, как до кого-то действительно важного и любимого. Если бы хоть раз позволила Розэ обнять ее и поцеловать так, как той того хотелось, – не всеми этими глупыми дружескими ниочемными поцелуями в щечку, а серьезно, по-настоящему, прямо в губы, – а потом, держась за руки, двинуться к Рози домой, чтобы до самого утра предаться самому сладкому и заветному чувству, в котором страдающая от его избытка в себе блондинка так сильно хотела утопить прелестную Лису Манобан с головой...       – Да, Лиса, сожми... сожми меня там сильнее...       Тонкие, покрытые вязкой субстанцией пальцы входят в узкое спазмированное влагалище, принимаясь энергично в нем двигаться, и поглощенная процессом активного внеурочного самоудовлетворения Розанна совершенно не замечает мелькнувшую под дверью кабинки тень. Незримый силуэт вошедшего в туалет человека останавливается перед перегородкой всего в полуметре от нее и напряженно вслушивается в ее тихие, но отчетливые бормотания, в то время как тонущая в собственных порочных мечтах Розэ продолжает и продолжает мысленно рисовать все те смелые и непристойные вещи, которые она неистово и прямо сейчас позволила бы Лалисе Манобан с собой делать.       – Глубже, Лиса... ммм... пожалуйста... Я так хочу тебя... так хочу чувствовать тебя ближе...       ...Внимая ее мольбам, высокая привлекательная шатенка послушно прижимает Розэ к себе и вводит в нее два пальца. Дерзкая и самоуверенная, она двигается внутри нее ровно с тем нажимом и в том темпе, которых старшая одноклассница так просит, шепча ей на ухо возмутительные и грязные пошлости, называя ее маленькой озабоченной сучкой и с каждым новым рывком вынуждая ее извиваться в ее руках и молить о том, чтобы еще хоть немного... еще хоть секунду она продлила для нее это удовольствие, за которое Рози в прямом смысле слова уже была готова ей заплатить...       Млеющая от собственных усердных стараний белокурая тихушница сгибается пополам, проникая в себя настолько глубоко, насколько это позволяют ее занемевшие от натуги конечности. Еще несколько усиленных резких толчков вверх-вниз по вибрирующему от жестких проникновений лону и представление пальцев Лисы вместо своих – и Розанна Пак Чеён мокро и обильно кончает в собственную ладонь, захлебнувшись экстатическим стоном, каждая нота которого доносится до замершего в немом ступоре по ту сторону перегородки человека.       Не в силах поверить в услышанное по зову души откровение, посторонняя фигура так же неслышно, украдкой, на цыпочках покидает уборную, а Розэ, чуть отдышавшись и придя в себя, поправляет одежду и на ватных негнущихся ногах выходит спустя минуту из кабинки.       Холодная вода освежает пылающее дезориентированное лицо и окончательно успокаивает скрученные в тугую звенящую спираль нервы, и девушка глубоко и терпеливо вдыхает, ожидая, когда последние радужные звездочки осыплются благословенным красочным дождем перед ее глазами.       – До чего ты докатилась, Розэ, – бормочет она сама себе, выключая кран и глядя в зеркало на смотрящую на нее оттуда юную миловидную девушку с длинными светлыми волосами и яркими порозовевшими щеками. Мелкие прозрачные капельки стекают по ухоженной, белой, как изысканный итальянский мрамор, коже, придавая ей поистине зовущий и сексуальный вид, и Розанна, критично покрутившись в отражении в одну и в другую сторону, находит, что она в самом деле отнюдь не дурна собой.       Стоит лишь еще чуть-чуть добавить макияжа и немного придать объем волосам, потратив утром лишние пятнадцать минут на бигуди.       Завтра она именно так и сделает.       Тело все еще немного подрагивает, разгоняя по венам остатки приятного покалывающего тепла, и «выпустившая пар» девушка наконец чувствует себя готовой возобновить занятие.       Сидящая за первой партой возле Джису Лиса перехватывает ее встревоженный, бегающий, как у кролика, взгляд, но Розэ беспечно отводит его и садится как ни в чем не бывало на место, притворяясь, что просто ходила попить воды. Никто не догадывается о том, чем она на самом деле занималась в уборной, и девушку, безусловно, радует возможность подобного экстренного уединения и сокрытия от посторонних глаз того, без чего все последние месяцы она уже не мыслила своей жизни.       В конце концов, это все равно никого, кроме нее, не касается.       Остаток урока проходит спокойно, если не считать пару раз настороженно обернувшуюся к ней Лису, но ее взгляды унявшая свой внутренний пыл блондинка с успехом отражает, невинно делая вид, что отрывается от конспекта в тетради. Расписные художественные вензеля с именем на букву «L» она благоразумно прикрывает предплечьем, так что Лиса не замечает ничего подозрительного и отворачивается. Довольная собой Розанна улыбается, не сводя, как и прежде, влюбленного взгляда с сидящей впереди девушки и думая о том, как она наматывает ее шикарные русые локоны на свой кулак, тянет за них, ведет и тем самым заставляет их сногсшибательную кареглазую обладательницу опускаться по своему телу все ниже, ниже и ниже, пока она не почувствует ее там, где до сих пор сохраняется приятная сладостная нега от обрушившегося всего несколько минут назад оргазма...       Новый фетиш, о котором она непременно пофантазирует сегодня вечером в своей спальне.       И, конечно, не только о нем.       После занятий школьные коридоры пустеют, и уставшая, но довольная продуктивным понедельником Розэ в седьмом часу вечера собирается двигаться в сторону дома. Сумка с книгами и канцелярскими принадлежностями оттягивает плечо, и девушка останавливается, чтобы достать пару тяжелых томов и понести их в руках. Перебирая содержимое сумки, Розанна замечает отсутствие учебника по химии. Наверное, случайно оставила в кабинете, а ведь он был нужен для подготовки домашнего задания к следующему уроку уже в среду.       Вздохнув, она нехотя возвращается на третий этаж, очень надеясь, что преподаватель еще не ушел. Непрозрачная застекленная дверь класса оказывается не заперта, и девушка, зайдя внутрь, оглядывает пустующие парты. Ее учебника нигде нет, как и самого учителя, и Розэ пытается вспомнить, где еще могла оставить чертову книгу. Сразу после занятия она напрочь о ней забыла, а в течение оставшегося дня была занята другими предметами, чтобы вовремя обнаружить пропажу.       Ладно, значит, Дженни могла по ошибке с собой прихватить.       Девушка разворачивается, чтобы пойти наконец домой, но внезапно возникшая перед ней почти вплотную фигура не дает ей сделать и шага. Лалиса Манобан со своими большими светящимися глазами, подведенными идеальными стрелками, вырастает прямо за ее спиной, и в приглушенном рассеянном свете пустого помещения ее черты кажутся немного заостренными, резкими и даже пугающими, так что в первую секунду Розанна даже не сразу узнае́т ее.       – Случайно, не это ищешь? – спрашивает одноклассница и поднимает знакомый светло-серый учебник с нарисованными на нем химическими соединениями в виде забавных, держащихся за руки человечков.       Как она тут оказалась?       – Ох... да. Спасибо, Лиса, – смущенно благодарит Розэ и тут же заливается краской. – Я его потеряла.       Выходит, она тоже еще не ушла? Странно, Пак казалось, что Лиса исчезла в компании Дженни и Джису по меньшей мере полчаса назад. Девочки часто уходили из школы вместе и зависали дома у одной из них за домашним заданием, играми в любимый Play Station или обыкновенными девчачьими посиделками.       – Так это правда? – неожиданно задает шатенка роковой вопрос, и Розэ испуганно уставляется на нее. Ясный лучистый взгляд Манобан искрится осенением, догадкой и пробирающим до дна души пониманием, и сраженная внезапным психологическим напором блондинка так и подскакивает, как загнанный в ловушку крольчонок, на месте.       – Ч-что... правда? – пытается изобразить она удивление, медленно и будто спонтанно отступая вглубь класса, пока Лиса, подобно грациозной хищнице, учуявшей лакомую добычу, надвигается с той же скоростью прямо на нее.       – Что ты неравнодушна ко мне? – прямо уточняет она, и от этих нескольких простых незамысловатых слов Розанну Пак словно окатывает ведром ледяной воды. – Неравнодушна как... к девушке?       Чувствуя, как ослабшие в один миг ноги начинают трястись, ладони потеют, а во рту терпко пересыхает, Розэ моргает и делает еще несколько коротких оборонительных шагов назад, пока обреченно не упирается спиной в книжный шкаф.       Лиса не может... не могла вот так просто и банально взять и обо всем узнать.       Не могла!       – Я все слышала, Рози, – ненужный учебник химии летит на ближайшую парту, и Лиса, резко подавшись вперед, обхватывает растерянную блондинку за талию и толкает ее за книжные стеллажи в конце класса. Горячие объемные губы утыкаются в чужое ухо, в то время как изящные женственные ладони скользят по пояснице Пак, достигая кромки короткой форменной красно-синей юбки и фривольно ныряя прямиком под нее. – Все слышала. Я пошла за тобой сегодня, когда ты выбежала с урока. Боялась, что тебе стало плохо или еще что-нибудь. И только собиралась тебя позвать, как вдруг услышала свое имя...       Осмелевшая, заведенная и будто слетевшая с катушек Лиса продолжает трогать и гладить изнемогающее от ее близости тело, достигая округлых подтянутых ягодиц и до болезненного упора сжимая их обеими руками, и не верящую в собственное разоблачение Розанну буквально простреливает сквозным высоковольтным разрядом от каждого из этих нескромных, фривольных, вызывающих, ощущающихся уже совсем не по-дружески прикосновений.       Ощущающихся так, как она никогда не смела всерьез мечтать.       – Лиса-я... ох... – бормочет блондинка, запинаясь и стремясь игнорировать резкое потемнение в глазах вкупе с непреодолимой слабостью, вызванной беспардонно нарушенным интимным пространством.       – А я ведь давно заметила, что с тобой что-то не так, – продолжает тем временем шептать Лиса, и с пухлых губ цепляющейся за ее узкие, обтянутые тканью блейзера плечи блондинки срывается первый предательский вздох, когда кончики длинных пальцев дотягиваются сзади до ее взмокшей, пылающей диким желанием и призывом промежности. – Заметила, как ты меняешься в лице, теряешься, запинаешься, краснеешь... в моем присутствии, Рози.       Перед глазами все плывет и двоится, смазывая окружающую реальность в одно сплошное неразборчивое пятно, и Розэ непременно упала бы навзничь под длинные стройные ноги одноклассницы, если бы Лиса ловко не подхватила ее под бедра и не усадила на невысокий хозяйственный стол, небрежно сдвигая в сторону расставленные на нем мензурки с микроскопами.       – А сегодня я услышала, чем ты тайно занимаешься в туалете. И все вопросы отпали сами собой. Очень вовремя, правда?       – Лиса, я...       До последнего не желая открыто признавать очевидное, Розанна тщетно пытается хоть как-то защититься и оправдать себя, но когда поток ее вялых неубедительных объяснений прерывает знойный и напористый поцелуй взасос с одномоментным проникновением чужого языка в ее рот, она стонет и задыхается от неумолимо затапливающей всю ее штормовой волной эйфории.       Наконец-то.       Волей случая узнавшая правду Лиса захотела овладеть ею прямо в кабинете химии, и сдающаяся под натиском чудовищного вожделения и соблазна Розэ понимает, что готова без промедлений отдаться ей прямо здесь и сейчас, невзирая ни на какие эксцессы, что могут за всем этим последовать.       Невзирая даже на то, что кто-то может сюда зайти и увидеть их.       – Почему... почему ты ничего мне не говорила? – сквозь влажные, дерзкие и чрезвычайно мучительные поцелуи, терзающие губы Пак, требовательно шепчет Манобан, прессуя хрупкую одноклассницу своим телом и шире разводя в стороны ее колени. Теплая женственная ладонь уже вовсю путешествует по внутренней стороне бедра Розанны, ласково поглаживая и сминая его, и не справляющаяся с кипящими в крови гормонами счастья блондинка нетерпеливо ерзает под ней, поскуливая и всем видом так и крича о том, как сильно она нуждается в ее ласках. – Я ведь даже не знала о твоих чувствах, онни. Я ничего не знала о тебе...       – Я... не могла, Лиса... Я думала... тебе интересны парни.       Отпустив распухшие и раскрасневшиеся губы напарницы, Лиса смещается вниз, к ее шее, и, аккуратно убрав волосы и развязав галстук, принимается игриво покусывать чувствительные молочно-белые участки, зажимая их передними зубами до заметного покраснения, а после – нежно зализывая кончиком языка. Мучимая фантастическими контрастными ощущениями, разливающимися кипящей лавой по всему горящему перевозбужденному корпусу, Розанна эротично постанывает и вздыхает, ни на секунду не прекращая взаимно поглаживать затылок и спину ублажающей ее девушки и беспрестанно прокручивая в плывущей, кружащейся и будто нетрезвой голове с выжженным на подкорках образом одну-единственную сакральную мысль:       «Да, да, Господи, ДА...».       Наконец-то ее мечты сбываются. Наконец-то Лиса с ней рядом. Пусть только на один вечер, пусть только спонтанно и, скорее всего, никак не всерьез, но все же...       – Когда рядом такая девушка, о каких парнях может идти речь?       Ошеломленная последними прозвучавшими словами Розэ обхватывает благородное ухоженное лицо Лисы и в заоблачном психопатичном благоговении безмолвно уставляется на него в упор.       Неужели Лиса считает ее красивой?! Лучше, чем Джи Вон, Хёри и даже Соён с ее новой каскадной стрижкой?       Лучше, чем обаяшка и заводила Дженни Ким в ее черно-желтой чирлидерской форме?       ...Чем ослепительная длинноногая Ким Джису и все остальные девочки в классе?       Словно в подтверждение ее сомнений скрупулезно исследующая тело Розэ рука наконец достигает горячей набухшей промежности, давно и предательски промочившей насквозь белые шелковые трусики, и Лиса, улыбнувшись сквозь очередной сочный засос на шее Пак, дразняще и сластолюбиво просит:       – А теперь расскажи мне, как ты любишь ласкать себя, когда представляешь меня рядом?       Щеки Розанны вспыхивают от стыда и смущения пуще прежнего, и испытывающая взаимное возбуждение от подобной реакции Лиса терпеливо повторяет просьбу:       – Давай, Рози. Мне правда важно знать это.       Кружащие поверх объемного мокрого пятна на трусиках пальцы немного замедляют ритм, ожидая прямых вербальных указаний, и захлебывающаяся от обрушившегося на нее так счастливо и внезапно блаженства Розэ облизывает ссохшиеся от нехватки влаги из чужого рта губы и едва слышно шепчет:       – Я – уммхх! – представляю, как ты... целуешь и трогаешь меня, Лиса... Трогаешь меня... вот так...       – Вот так? – уточняет Манобан, как можно мягче и незаметнее проскальзывая под прилипшее к гладко выбритому лобку белье и начиная плавно водить ладошкой вверх-вниз по упругим половым губам, равномерно распределяя выделенную в избытке субстанцию и предусмотрительно не дотрагиваясь пока до входа.       Вне себя от рвущегося изнутри наружу удовольствия Розэ в отчаянии закусывает мочку уха Лалисы и, принимаясь двигаться в унисон с ее рукой, делится далее с ней своими фантазиями:       – Да... Я представляю... как ты резко входишь в меня... и двигаешься там... сначала медленно... а затем быстрее...       Чужие ловкие пальцы послушно утопают в нежных пульсирующих интимных складках и, используя сразу две фаланги, упорно проталкиваются между потрясающе узких, тесных, обдающих жаром и инстинктивно сопротивляющихся инородному вторжению мышц. Внутри Пак чертовски хорошо и комфортно, и в эту волнительную ответственную секунду шатенка начинает люто жалеть о том, что она не может войти в эту потрясающую, сводящую ее с ума одним своим видом девушку по-настоящему – так, как это делают с ней мужчины.       Впрочем, о традиционной склонности к ним последней она теперь сильно сомневается.       – Хорошо, малышка... – кокетливо заключает Лиса и ласково потирается кончиком носа о скулу целиком превратившейся в ощущение ее внутри себя Розанны, – очень хорошо. Надеюсь, я все правильно делаю?       – ОХ! Да, Лиса... вот так... – полностью приняв пальчики Лисы в себя, Розэ машинально насаживается на них еще глубже и пытается смочить слюной пересохший, жадно хватающий воздух рот: – Я представляю, как при этом ты... называешь меня своей маленькой грязной сучкой и... – ооох! – заставляешь меня чувствовать себя такой безвольной и жалкой...       – Так ты у нас, оказывается, сучка, да, Рози? – тут же отчетливо повторяет Лиса и начинает методично и грубо толкаться в плотное, издающее непристойные хлюпающие звуки лоно подруги ровно так, как она вербально и физически об этом просит. Хлипкий деревянный стол начинает качаться, но Лиса надеется, что он выдержит небольшой девичий вес Пак, а даже если и нет, они продолжат свое срочное приватное действо на полу. – Давай, говори еще.       Смелые, приноровившиеся к нужному ритму и амплитуде пальцы замедляют, а затем почти полностью прекращают свое движение в ожидании дальнейших признаний, и пребывающая в глухом мутном психоэротическом забытье Розэ издает громкий протяжный стон разочарования и удовольствия одновременно. Она знает, что Лиса остановится, если она не скажет ей еще что-нибудь, и одержимая близостью и участием находящейся рядом девушки блондинка обнаруживает, что больше не может терпеть.       – Я представляю... – шумный вдох-выдох в душистую, источающую феромоны шею и еще несколько с трудом вырывающихся из сдавленного горла слов: – как бурно кончаю на твою ладонь... как кричу во время оргазма твое имя... как сжимаю и разжимаю своими бедрами твою руку... и как молю тебя делать это со мной еще и еще...       Розэ бессознательно тянется за пальцами Лисы, чтобы помочь ей двигаться быстрее, но ее хрупкое тонкое запястье запретительно перехватывается второй рукой Манобан и заводится ей за спину. Ей нравится эта открыто демонстрируемая над нею власть, нравится эта неумолимая собственническая настойчивость и эта внезапно пробившаяся сквозь слепящее солнцем и позитивом нутро шатенки злая порочная темнота, в которую Розанна Пак без раздумий летит, падает, растворяется, теряет себя и больше никогда ни за что не хочет существовать и вообще находиться где-либо помимо нее...       – Ты плохая девочка, Розанна Пак. Очень, очень плохая... Ты знаешь об этом? Маленькая грязная сучка. А с виду вся такая хорошенькая, скромная, правильная. Я трахну тебя прямо на этом столе, а потом добавлю еще как следует у себя дома – так, чтобы назавтра тебе было больно сидеть на твоей милой красивой попке. И только посмей мне воспротивиться и что-нибудь пикнуть: я заткну твой прелестный ротик твоим же собственным нижним бельем и не позволю достать его, пока ты не станешь терять сознание!       Одних этих слов хватает, чтобы изнемогающая от разрывающего низ живота наслаждения Розэ запрокинула голову назад и мучительно застонала, не способная более контролировать себя и все происходящие с ней прямо сейчас события. Рваное дыхание вконец сбивается, светлые волосы прилипают к разгоряченному, покрытому крупными бисеринами пота лбу, и вся она превращается в сплошное развратное месиво к тому моменту, когда мощный всепроникающий оргазм пронзает насквозь ее дрожащий субтильный корпус – хлестает, бьет, скручивает, терзает ее, – и захваченная невыразимым телесно-моральным экстазом девушка почти кричит в окутывающий их с Лисой полумрак кабинета химии:       – Лиса-я, да... еще, Боже! Сделай это со мной!!!       Манобан продолжает усердно работать рукой, продлевая и усиливая для Розэ заветные ощущения, в то время как густая вязкая влага стекает по ее пальцам вниз, а рот оставляет все больше сочных плотоядных засосов на белой, матовой, покрытой пóтом и слюной шее. Собственное желание уже давным-давно промочило тонкий нательный хлопок, вынуждая ее то и дело переминаться с ноги на ногу и тереть друг о друга бедрами, и до сих пор не могущей до конца поверить в то, что она только что трахнула прямо на школьном столе свою красивую одноклассницу, Лиса очень надеется, что после всего пережитого здесь Розанна обязательно захочет продолжения.       Равно как и она сама.       Тяжело дыша, Розэ наконец приходит в себя после настигшего ее шквала эмоций и поднимает полные смятения и растерянности глаза на довольно улыбающуюся Лалису. Ее зрачки рефлекторно расширяются, а рот беспомощно открывается, стоит девушке аккуратно извлечь из нее свои пальцы и нарочито демонстративно их облизать. Данное зрелище выглядит слишком пóшло и возбуждающе, чтобы его лицезреть, и Розанна роняет взгляд, окончательно потерянная в водовороте сумбурных мыслей, чувств и переживаний.       Ведь то, что творила с ней эта невыносимая, горящая ярче пламени и сжигающая ее дотла девушка, было невозможно в полной мере описать и представить.       – Стонешь ты так же мелодично, как и разговариваешь, – удовлетворенно отмечает Манобан и мягко целует белокурую милашку в висок. – Ну что, Рози, хочешь переместиться куда-нибудь в более укромное место? Поучим вместе химию... на практике.       Щеки Пак вспыхивают рубиново-алым, а цепляющиеся за воротник чужого блейзера ладони стремительно потеют, когда она замечает призывный блеск в огромных карих глазах напротив и загадочную полуулыбку, подтверждающую последние сказанные слова.       – С тобой я пойду куда угодно, Лиса, – покорно шепчет она, крепче обнимая стоящую рядом девушку и полной грудью вдыхая источаемый ею упоительный аромат флердоранжа и жасмина.       Губы сами собой скользят вдоль уха и фигурной линии нижней челюсти, неровной дорожкой спускаются по шее вниз и задерживаются там, зубами прикусывая нежную фарфоровую кожу и оставляя на ней свой первый многозначительный любвеобильный след. Лиса польщенно выдыхает, щекотно обдавая ее своим дыханием, и Розэ чувствует, что этих следов она явно оставит сегодня на Лисе еще очень и очень много.       И, разумеется, не только на ее шее.       Ну а пока, держась за руки, девушки покидают пустой полутемный класс. Их приглушенные девичьи голоса эхом отражаются от стен давно опустевшей школы, угасая последними звенящими нотками уже где-то на первом этаже и оставляя позади насыщенный, полный откровений и ответно раскрывшихся чувств день с бесхозно забытым на последней парте учебником химии.