Отвернись ради приличия

      Комната встретила Ясмин приятным закатным свечением, которое еще успело задержаться и озарить ее новые покои мягким розовым светом. Пройдясь по ним и отметив про себя, как же она соответствует характеру хозяина поместья, невольно залюбовалась убранством и тканями, грани которых поблескивали, придавая комнате атмосферу уюта и какого-то таинственного волшебства.       Разве в родовом гнезде Аль-Аббас могло быть иначе? Каждая комната была отражением историй, что переплетались не одно столетие в семье ювелиров. Такие идеальные сочетания культуры Марокко с твердыми убеждениями самих хозяев вынуждали с головой погрузиться в культурное наследие, что не один год поддерживалось наследником рода.       За любопытными размышлениями Ясмин чуть не забыла о первоначальном плане, что хотела воплотить после истории с бассейном. Слишком было огромно искушение узнать этот дом поближе, окунуться в его историю и, возможно, когда-нибудь стать его частью.       Если все пойдет так, как необходимо, то она сможет осуществить задуманное. Эта дикарка никогда не бросала дело на половине пути. Особенно, если дело касалось господина Аль-Аббас.       Вынырнув из сладкой неги, из мыслей, что пророчили ей сказочное будущее, она все же собрала себя в руки и отыскала дверь в ванную комнату. Прошла в нее и удивилась, когда увидела, что все необходимые ей принадлежности уже лежали на раковине, а неподалеку на стене висели полотенца и махровый халат.       — Мы в Сефере, зачем мне теплый халат? — произнесла она, понимая, что все равно этот вопрос останется без ответа. А спрашивать Зейна позже на ужине будет неправильно, такие моменты лучше обсуждать будучи в браке, а не на пороге к нему.       Ванну пришлось принимать в ускоренном темпе, время неуловимо ускользало от нее, а дел до ужина оставалось довольно много и она, будучи приличной девушкой, обязана была вовремя появиться, не опаздывая ни на минуту.       Иногда все же воспитание сказывалось на ее желании угодить хозяину дома, но как поступать той, кто сама решилась поиграть в игру, представляя пред ним в роли неотесанной дикарки?!       Она обернула вокруг своего тела белое полотенце и, растрепав мокрые волосы, вышла в комнату, где не сразу заметила мужчину. Уверенными, чуть спешными шажками прошла к шкафу и открыла его, тонкими пальчиками перебирая наряды, которые нужно было выбрать для предстоящего ужина.       Полотенце за столь спешные действия слегка ослабилось и чуть было не упало с нее, но Ясмин вовремя заметила это и взялась за его края. Развела в стороны, слегка приподняв его выше груди, что позволило мужчине уловить непроизвольно открывшийся участок кожи. Ее шикарные бедра словно призывали не отводить от них взгляд. Зейн затаил дыхание, сидел и любовался под отбивающий его сердцем аккомпанемент. Невозможно было оторваться от глубины разворачивающейся перед ним картины. Ясмин была практически обнажена и Зейн не мог быть уверен, что она его не заметила при выходе из ванны.       А если это ее коварный план, чтобы подорвать бдительность и заставить меня врасплох? Посмотреть, насколько я владею собой и ситуацией, чтобы не наброситься, словно одичавший зверь? — но чем дольше она не обращала на него внимание, тем больше Зейн смущался при виде оголенных поверхностей кожи, которые с каждым разом открывались его взору.       «Возможно ли смущаться в подобном возрасте?» — думал он и понимал, что в последний раз смущение испытывал также лишь при ней. Закрывался, не подавая вида, но лишь с ее помощью получилось испытать эти чувства вновь.       Зейн расположился на кресле недалеко от книжного шкафа, сидел и уверенными глотками испивал напиток. Приятно струящийся аромат подсказывал, что у него в чашке чай. На столике близ него стояла вторая пара. Ясмин не сомневалась — это очередной жест заботы, который, вероятно, ей никогда не наскучит. Все его действия были неуловимы, глотки тихими и казалось, будто он не шевелился. Полностью озадаченный открывшимся ему видом. Полностью сраженный красотой ее кожи и непосредственностью, которая прослеживалась, как только она оставалась наедине с собой.       Поэтому Ясмин хоть и уловила запах чая, но была ужасно напугана, когда, повернувшись, увидела мужчину, пронзающего ее обжигающим взглядом.       — Подглядывать нехорошо, Зейн. Где твои знаменитые манеры? — запричитала она, слегка придерживая полотенце и в тоже время опуская его чуть ниже, пытаясь прикрыть участок чуть ниже бедра.       — Мои манеры испарились, как только я увидел тебя… — произнес тот и скрыл улыбку за чашкой чая. — Где твой халат? Я поручил прислуге оставить для тебя один в ванной.       — Ты серьезно? Махровый халат летом, что-то выходящее за рамки, не считаешь?       — Выходящее за рамки — ты, разгуливающая в подобном виде по моему дому, — взгляд медленно скользнул по ней, начиная с ее лодыжек и пробираясь до глаз, в котором уже плескалось неприкрытое ничем желание.       Ясмин не понимала, как стоит на все реагировать.       — Не говори, что тебе не нравится, — она точно пожалеет о своих словах, чуть позже, но сейчас будь что будет.       — Глупо отрицать очевидное, но если бы тебя увидел кто-то другой? Мимо проходящая прислуга или, того хуже, мои сотрудники, что иногда забирают выкройки и ткани.       — Уверена, они бы не стали заходить в гостевые покои просто так. А ты вошел.              — Дверь была приоткрыта, — небрежно кинул в ответ он и слегка взболтнул уже остывший чай в своей чашке. — И хотел, чтобы ты выпила горячего, пока совсем не разболелась после вечернего рандеву в саду моего дома.       — Видимо чай уже остыл и, к сожалению, утратил свою пользу, но внимание мне приятно.       Зейн ухмыльнулся. Допив, он поставил чайную пару на столик и приподнялся с кресла. Подойдя ближе к Ясмин, он слегка наклонился к ее ушку и прошептал:       — Запомни: внимание — меньшее, что я могу предложить тебе. Всего лишь нужно попросить.       Лицо девушки слегка повернулось к его и взгляд невольно упал на губы. Нет, он и раньше флиртовал, завлекал ее своими речами, пытаясь не сильно смутить ее и скорее дать пищу для размышлений.       Но сейчас Зейн напрямую заявлял, что готов перейти к следующему шагу лишь тогда, когда она сама попросит его об этом. Разве не видит, что Ясмин держится на волоске от падения в пучину вожделения и похоти к этому мужчине?! Он настолько слеп, что дал ей право сделать выбор. Протянул оливковую ветвь, тем самым побуждая отпустить себя и примкнуть к той стороне Ясмин, которая столько времени пытается вырваться наружу, лишь бы быть с господином Аль-Аббас.       Нечестно. Она не может делать одна выбор. Но что, если Зейн сделал выбор задолго до всех признаний и, как настоящий джентльмен, дает время разобраться ей со своими чувствами?!       Ясмин оторвала взгляд от его губ и, немного смутившись, опустила глаза в пол. Ощутив прикосновение к шее, она снова окинула его взглядом вопросительно, не понимая, что Зейн хочет от нее в ответ. Вопрос обязан остаться открытым, она была не готова просить о желаемом. Мысли слишком были запутаны с учетом того, что мужчина стоял непозволительно близко, прикасаясь к ней и вызывая по телу мурашки.       — Приму к сведению, спасибо.       Зейн улыбнулся и произнес то, что немного ранее она уже слышала:       — Буду ждать столько, сколько потребуется. Одевайся, жду тебя в саду за трапезой. И не опаздывай, пожалуйста, не хочется лишаться и минуты твоей компании.       Дверь за ним прикрылась и Ясмин смогла смело выдохнуть и признаться самой себе: если бы Зейн поцеловал ее в шею, она не стала бы его останавливать…       Сознание вернулось к насущным проблемам и сейчас это был шкаф. Она погрузилась в поиск того идеального наряда, что сможет не только вдохновить Зейна на действия, но и немного подразнить его воображение.

***

      Она шла по вымощенной, словно специально для нее, дорожке к оранжерее внутри внутреннего двора поместья Аль-Аббас. Выбор, сделанный в качестве наряда, не был ничем кричащим, яркие окрасы тканей, полюбившиеся ей, были сейчас не актуальны. Ведь акцент хотелось сделать на своей чистоте и невинности, но в тоже времени открытости к новым шагам в их разворачивающихся взаимоотношениях.       Бежевое платье в пол являлось как никак лучшим отражением ее рамок, в которых она пребывает с подросткового возраста. Когда сердце тянет на подвиги и любовь, а вера и придуманные кем-то приличия не дают права на ошибку.       Все действия по истинной любви, либо после заключении брака. Ясмин долго размышляла над всей ситуацией, даже раньше, чем ближе познакомилась с господином Зейном. Заинтересованность во взрослом мужчине, друге отца, была поначалу скользящей, слегка уловимой, но чем чаще Зейн наведывался в их дом, тем больше Ясмин замечала за собой интерес.       Она вслушивалась в его речь, подмечала моменты, когда он был раздражен или же, наоборот, чувствовал комфорт, тем самым позволял себе подшучивать над другом. Подобные моменты были бесценными, ведь она могла в лишний раз уколоть этим фактом отца, когда он пребывал в хорошем настроении.       Кадир позволял подобные вольности своей дочери. Он не так часто мог заметить теплое отношение к себе и тем более добрую насмешку, которую она случайно запомнила из разговора с господином Аль-Аббас. Даже за такие моменты Кадир был благодарен другу и в тайне надеялся, что он сыграет не последнюю роль в судьбе любимой дочери.       Возвращаясь к наряду, Ясмин не могла не удержаться от проказы. Хоть платье и кричало о своей невинности. Стоит лишь обернуться, перед ним раскроется изысканный и невероятно вызывающий вырез, который начинается на спине и тянется до поясницы.       Не совсем понятно, о чем думал Зейн, когда помещал подобный наряд в ее шкаф. То, что это были вещи лишь для неё, он сказал изначально. Что сразу исключило мысль, которая первоначально возникла в голове девушки при виде подобной открытой спины: чужое, выходящее за рамки, оставленное девушкой, которая была мила Зейну до событий в Рио.       Сомневаться на первый взгляд было правильным. Зейн — здоровый, взрослый мужчина, у которого должна быть личная жизнь. Он не походил на такой тип мужчин, что готовы держать целибат для той самой, которая взволнует его сердце раз и навсегда.       В тайне надеялась, что господин пересмотрел свои взгляды, когда сделал свой выбор в пользу Ясмин. И ей не придется сражаться с сотней девиц, кинувшихся обвинять ее в том, что господин Аль-Аббас больше не одарит их своим серьезным и заинтересованным взглядом, не удостоит своим присутствием в более интимной обстановке и просто пройдет мимо. Ведь у него будет жена, желающая подарить ему все эмоции, что может испытать мужчина подобного статуса и положения, как Зейн.       Она приблизилась к оранжерее, сквозь остекленные стены было видно едва уловимое теплое пламя от свечей. Стояла полная тишина и она уж было подумала, что он не пришел, что где-то задержался. Но Зейн сидел за столом, облокотившись на него локтями и сцепив ладони в замок. Такой напряженный и непохожий на самого себя. Он волновался — это было заметно и без напряженной позы. Взгляд был устремлен вперед, и невозможно было догадаться, о чем он в этот самый момент может думать.       Ясмин медленно ступала навстречу к его компании, мысленно молясь, чтобы он не оповестил ее о какой-то плохой новости. Ведь проблемы, что творились в Сефере и с отцом, никуда не испарились. Они все также висели тяжелым грузом на плечах окружения. Зейн, принимая не последнюю роль в решении этих проблем, мог быть как раз озадачен какими-нибудь последствиями, случившимися накануне.       Но все проблемы ушли на другой план, когда Зейн услышал ее шаги и обернулся. В его глазах Ясмин увидела восторг и едва уловимую улыбку. Он старался спрятать ее за гримасой непоколебимой уверенности, скрывая в своих глазах отражение восхищения при виде девушки.       Вероятно, он надеялся увидеть Ясмин в этом платье. В каких-то своих самых сокровенных мечтах продумывал, как будет лишать ее кожу поэтапно этого наряда. Как будет скользить руками по оголенной спине и ладонью проникнет чуть ниже поясницы, охватит округлую и такую манящую ягодицу, сжимая и слыша, как ее тихий стон ласкает слух.       Зейн не хотел подниматься из-за стола, чтобы поприветствовать Ясмин. Мысли слишком повлияли на его состояние, что он, как маленький мальчишка, не смог совладать с эмоциями и вовремя успокоиться. Зол был на себя, но рамки приличий вынуждали поприветствовать даму, что разделит с ним трапезу, а может и всю оставшуюся жизнь.       Так зачем же стесняться? Разве она впервые подобное увидит?       Натянутые штаны в районе бедер не были чем-то выходящим вон. Буквально пару часов назад Зейн в таком же виде предстал перед девушкой, но сейчас… Это было по-другому. Тогда Ясмин была мокрой, платье полностью обрамляло ее изящное тело, горошины сосков топорщились сквозь него и до всей сцены они нещадно целовались. Физический контакт и картина, что предстала перед ним, сделали свое дело.       Но сейчас… Она полностью закрыта, кроме спины, конечно, такая невинная и потрясающая, вышагивающая навстречу к нему.       В голове Зейна сразу стало все на свои места. Это навсегда. То, что он чувствовал к ней, навсегда. И возможно именно сейчас есть смысл попросить ее руки и сердца? Возможно сейчас тот самый момент, когда она не откажет стать женой такого господина, как Зейн?       Он поднялся и, подойдя к Ясмин, произнес:       — Прекрасно выглядишь, удивлен, что ты выбрала именно это платье, — она слегка улыбнулась, про себя отмечая, что мысли Зейна оправдались, маленькое желание все же сбылось.       — Спасибо, ты тоже сегодня хорошо выглядишь, — ответный комплимент и мужчина уже был готов впиться в ее лицо короткими поцелуями.       Ответив ей кивком на комплимент и тщательнее скрывая свое положение в районе брюк, он обошел ее и отодвинул стул. Ясмин прошла к столу и села, когда Зейн чуть подвинул его, как и положено.       На ужин сегодня подавали морепродукты, еще в Рио-де-Жанейро впервые Ясмин попробовала морские деликатесы и ей захотелось выплюнуть содержимое изо рта незаметно в салфетку, но господин Зейн помог ей понять, с чем необходимо есть деликатесы и чем запивать, чтобы полностью погрузиться в эстетическое наслаждение и уловить суть блюда.       Невольно вспомнилось, что некоторые деликатесы являлись очень сильными афродизиаками. Когда Ясмин уловила несколько подобных закусок, расположенных на столе, то усмехнулась про себя.       Господин Аль-Аббас подготовился на славу, возможно, сам того не понимая. А может он уже начал трапезу и за время ожидания съел что-то со стола? Вставшее настроение было явным доказательством ее предположения. Глупо было бы думать со стороны Зейна, что она не увидит. Данный факт волновал девушку: что же случится, когда они дойдут до наивысшей точки, когда границы полностью смоются и оставят их наедине?       Но еще она не могла не подозревать, что все его приветливое настроение было в корне не из-за афродизиаков, а непосредственно из-за нее.       — Сегодняшний выбор блюд удивляет, — восторженно произнесла она, специально медленно рассматривая содержимое тарелок.       — Подумал, что они привнесут немного воспоминаний из нашего путешествия. И небольшую видимость комфорта, что чувствовали, пока были в Бразилии. Неужели прогадал с выбором?       — Нет, выбор отличный. Я скучала по гастрономическим вечерам в твоей компании, кажется, будто прошла целая вечность с возвращения.       — Не у тебя одной подобные чувства, — смотря прямо в глаза, произнес Зейн, занеся руку над столом, чтобы взять створку с устрицей, лежащей непозволительно близко от рук Ясмин.       Ладони слегка столкнулись в одинаковом жесте и, не опуская момента, Зейн взял ее руку в свою, слегка проводя по тыльной стороне ладони пальцем. Другой же рукой он взял створку устрицы и положил в тарелку девушки, а потом в свою.       Ясмин оценила жест, походящий на более сокровенное, чем привычное для них уже притяжение. Жест, что о многом говорил. Она слегка повернула ладонь в его руке и свела их пальцы в замок, чем доказала, что ее чувства взаимны и настолько же крепки.       Зейн мгновенно отвел взгляд от сцепленных рук и улыбнулся, выражая свою готовность принять решительные меры в отношении девушки.       Наклонившись к сцепленным рукам, он, словно обыденным жестом, поцеловал ее запястье, в тайне наслаждаясь видом своего подарка, который так предусмотрено дополнял образ.       Ясмин была одета для него, в его подарках и всем своим видом показывала, что и сердце теперь в его руках. Оставалось лишь снова попытаться и сделать шаг, для того чтобы еще одна деталь стала завершающим звеном ее образа. Кольцо. Да, так банально и до боли смешно, но это единственное, что хотел на данный момент Зейн. Получить ее согласие и, возможно, найти в этом свое успокоение.       Дело оставалась за малым, лишь предстать перед ней на коленях.       Да разве подобное когда-либо было? Он отличался от остальных мужчин и не поддавался эмоциональным порывам, лишь эта девушка вынуждала его прибегать к крайним мерам. Аль-Аббас давно принял подобную роль: если ему необходима Ясмин, он пойдет на любые уловки, чтобы она была счастлива в его объятиях.       Небольшая хитрость, какая девушка сможет не оценить подобный подход к приглашению в брак?       Зейн решил не медлить, план был не до конца продуман, но Ясмин обязана оценить данный порыв. Будучи девушкой довольно эксцентричной и свободолюбивой, она являлась воплощением эмоций и непредвиденных, безумных действий. Сегодня он сделает ей предложение, уж это он знал наверняка.       — Так удивительно: даже небольшой период пребывания в Сефере оказался для нас сумбурным и довольно травмирующим. Дома даже время движется иначе, в ускоренном ритме, хотя тоже самое обычно говорят о крупных городах. — она затихла и опустила взор на тарелку, что не ускользнуло от Зейна. Но она собралась, видно было, что слова ей даются с трудом, и может не слова, а принятие? — В конечном итоге оказалось, что в Рио я чувствовала себя намного иначе, намного спокойнее и время в нём тянулось очень долго… Но в этом не было чего-то неправильного. Такое ощущение, что нам заранее подготовили идеальное место для понимания, что хоть где-то мы сможем быть в безопасности, хоть и мнимой. Вероятно, это все твоих рук дело?       — В каком смысле, Ясмин? — он не сразу понял, вопрос был это или утверждение. Все из ее уст звучало у него в голове, как «мне было комфортно там с тобой».       — Это ты позволил мне расслабиться и ощутить хоть ненадолго безмятежность и чувство безопасности, ограждая от всего мира. — Зейн понимал, что она имела в виду, знал, что когда-нибудь его план раскроется.       По правде говоря, он и не скрывал его, все карты были раскрыты изначально, Зейн лишь подтолкнул принять верные решения и просто был рядом в тяжелые моменты, которые не должна проживать молодая госпожа в свои годы.       Все, что случилось с бедной девушкой накануне отъезда, и все, что скрывалось от глаз знакомых и друзей, — было невыносимо даже для него, господина Аль-Аббас. Он в тайне восхищался выдержкой и непоколебимой уверенностью в светлое будущее Сефера, коим обладала эта прекрасная особа.       — У меня были дела в Рио, поэтому и отправился с Вами. Не стоит искать сакральных смыслов, Кадир просил приглядеть за тобой и я, лишь надеюсь, что смог приглядеть за тобой достаточно, чтобы твой отец остался доволен. — Он аккуратно разъединил их ладони, слегка кладя руку девушки на стол. — Тебе стоит поужинать, ты давно не ела и я не хочу видеть тебя в голодном обмороке в стенах моего поместья.       — Хорошо, приятного аппетита. — покорно согласилась Ясмин, немного задумавшись над его ответом. — Только не думаю, что отец будет зол. Он всегда хотел, чтобы рядом со мной был достойный мужчина, и, раз так вышло, что Рио-де-Жанейро помогло его найти, то… — она пожала плечами, — Кадир будет только рад.       — Знала бы ты, как я рад! Если бы не Рио, то пришлось бы намного дольше времени потратить на осознания тех чувств, что испытываю сейчас. Сложно объяснить, но именно там я почувствовал, что у нас много общего и, вероятно, я уже не смогу тебя так просто отпустить.       — И что же, господин Аль-Аббас, я теперь ваша пленница? — ухмыльнулась Ясмин и медленно провела своей ножкой по его икре. Зейн слегка поперхнулся водой, что не предусмотрено отпил во время разворачивающихся действий. Она закинула ногу на ногу и непроизвольно еще сильнее выпрямила плечи.       — Боюсь, пленником в собственном доме являюсь я. — немного откашлявшись, произнес он и расстегнул еще пару пуговиц на рубашке. Стало уж слишком душно в оранжерее, но девушка этого как-будто не замечала, она пребывала в восхищении от озвученных слов.       — Правильнее сказать, что мы вдвоем в плену наших чувств. И я не хотела бы из него выбираться.       Стоило ли медлить? Она сама призналась и Зейну оставалось лишь воплотить задуманное.       Он встал из-за стола и, едва слышно откашлявшись, подошел ближе к ее стулу. Ясмин повернулась к нему навстречу, когда он попросил остаться на месте, а сам опустился на одно колено напротив нее.       Девушка улыбнулась, предполагая подобное развитие событий, и в тайне ждала возможно для кого-то избитого предложения. Но в случае с Зейном язык не поворачивался произнести это вслух. Для него это было вызовом; не привыкший к слабости и тем более к подчинению, он преклонил колено, тем самым дав Ясмин полный контроль над ситуацией.       У нее перехватило дыхание, когда Зейн молча, слегка смущаясь, достал из кармана брюк коробочку и, приоткрыв ее, произнёс:       — Госпожа Аль-Азиз… Ясмин. — это было сложнее, чем ему казалось на первый взгляд, но он продолжил: — В моей душе очень давно зародились чувства к тебе, я очень долго их отрицал и пытался изменить этот факт. Чем дальше отстранялся, переставал думать о тебе, ничего не получалось. Ты слишком сильно засела в моем старом укладе жизни, в моем сердце и душе, что так отчаянно трепещет, когда я рядом с тобой. Увы, это никак не излечить, а я и не хочу. Ты первая женщина, с которой я смог почувствовать весь спектр эмоций, что необходим любящему мужчине. Да, любящему, потому что я до безумия в тебя влюблен и даже не могу представить жизни без тебя. Чувствую, что наши чувства взаимны. Ведь, как я люблю тебя, никто не сможет полюбить. Лишь в тайне надеясь, что сможешь когда-нибудь испытать подобное ко мне. Я предложу еще раз. И каждый день после этого вечера. Ты хочешь стать моей женой? — камень на кольце отражал огонь пламени, от горящей свечи, но Ясмин видела в нём и свой огонь.       Он признался. И это стало последней преградой на пути к их прекрасному будущему. Все говорил уловками, не доверяя, и не открывался за зря. Но сейчас Ясмин чувствовала всю искренность сказанных слов и от того улыбалась и слегка смахивала слезы, тихо льющиеся из ее глаз от трепетности момента. От полного понимания, что именно сейчас все изменилось. Сейчас они смогли побороть все преграды и выстроить те искренние отношения, о которых она так долго грезила, читая романы.       Ясмин поднялась из-за стола, плача от переполненных чувств, не успевала подтирать слезы и заметила, как Зейн предложил ей свой платок. Действие еще больше растрогало бедную девушку и она, уже не скрывая своих истинных желаний, прикоснулась к лицу господина, тем самым попросив его встать с колен и предстать перед в полный рост.       Все происходило в полной тишине, будто никаких слов не хватило бы описать всю любовь и признательность, что ощущала к этому мужчине Ясмин.       Она приподнялась на цыпочки и, притянув Зейна к себе, поцеловала. По-особенному… Так, как никто раньше. И в этот миг пара растворилась в не озвученном согласии. Поступки все же говорили сами за себя, и Зейн вкушал возможность ощутить подольше подобное состояние. Не выбираться из него, и, желательно, остановить время. Чувствовать, как ее губы наконец-то в своем яром порыве сминают его.       Зейн прижал ее плотнее, приподнимая и слегка сжимая в своих сильных руках, она целовала его самозабвенно, не отрываясь, и было в этом что-то волшебное. Она сама была волшебной. В жизни Зейна Аль-Аббас не было вовсе моментов счастья и столь неподдельной радости от ответа. Он работал на благо Сефера, на благо своего наследия, но никогда не задумывался о себе.       Сейчас же Зейн наконец понял, кого ему не хватало для полного счастья. Той, чью жизнь он так бережно оберегал, даже не замечая, как мнимая опека перерастала в нечто большее… Той, что снилась по ночам в качестве супруги. И как же прекрасно было ему осознавать, что сны превратились в жизнь.       Лучшее, что с ним случалось.       Она была лучшим открытием в его жизни.