Нас не должны услышать

      В школьные времена кажется, что студенческая пора будет самой лучшей и лёгкой. Создаётся впечатление, что данные годы являются небольшой передышкой перед полноценной взрослой жизнью. Кажется, что в университете будут только самые нужные предметы, которые обучат тебя новому и неизведанному, помогут углубиться в суть твоего направления. Но в итоге, приходя на учёбу, которую ты так сильно романтизировал, ты получаешь лишь недосып, раздражение и хроническую усталость, потому что ты вечно только и делаешь, что домашние задания, которые превращаются в тонны бумажек и кучу использованной бумаги.       Но всегда есть тот тип студентов, которые не жалуются на количество пар, на то, во сколько они и на то, как неудобно они поставлены. Такие студенты посещают все пары без исключения, а если их нет по какой-то причине, то все между собой шушукаются и обсуждают их отсутствие. Но даже с пропусками они имеют все конспекты, которые сокурсники умоляют скинуть даже за деньги. А некоторые даже предлагали натурой отплатить, лишь бы успешно сдать сессию. Многие, конечно, шутили, но кто знает, на что готов отчаявшийся студент лингвистического.       Если рассматривать их поток, то Хёнджин был явно из касты первого типа. В школе он мечтал о том, что студенческие годы будут лучшей порой его жизни, но после первой недели в университете, он понял, как сильно ошибался. В школе он клялся, что в универе не будет пропускать пары, как штык будет на всех и ещё обязательно со стаканчиком кофе. Единственное, что осталось неизменным — стаканчик кофе. Какие-то просыпал с завидной регулярностью, что потом на зачётах ему приходилось чуть-ли не на коленях умолять преподавателей дать ему допуск. На всех предметах это прокатывало всегда, до зимней сессии второго курса. Мерзкий морщинистый препод со складками, как у старого и лежавшего на открытом воздухе финика, не хотел идти на уступки с тем, чтобы просто закрыть глаза на 2-3 пропуска и допустить его до зачёта. Единственное, что он предложил — сдать все задания, конспекты за пропущенные пары и отвечать по билетам, которые парень ни разу в жизни не видел в глаза, потому что надеялся на автомат. Возмущению Хёнджина не было предела, и тогда он судорожно начал искать, к кому обратиться за помощью. Все его отправляли к тихому студенту по имени Ким Сынмин.       Ким Сынмин принадлежал к касте второго типа. Тихий отличник, который является любимчиком всех преподавателей. Редко пропускает пары и действительно имеет чудесным образом на руках конспекты по всем лекциям и семинарам без исключения. К нему часто обращались ребята с потока за помощью, либо иногда кто-то с курсов постарше, чтобы попросить конспект за прошлые года. Сынмин не отказывал, нет, он всегда готов помочь. За определённую плату. Обычно были деньги. В голове у него был собственный прайс. И в зависимости от ситуации, он называл нужную ему сумму. Кто-то сначала скрипел зубами и уходил, но в итоге возвращался и отдавал заявленную цену. Но однажды с ним случилось нечто из ряда вон выходящее. К нему обратился его сокурсник — Хван Хёнджин.       Хёнджин был самым красивым парнем на потоке, по скромному мнению Сынмина. А Ким, будучи геем, хотел того периодически нагнуть в своих мечтах перед сном. Вот только была проблема. Они ни разу нормально не говорили между собой за всё время обучения. Сынмин видел, как тот прогуливал пары, а потом просил преподавателей поставить ему «удовлетворительно», чтобы получить допуск к сессии. В крамольных мыслях он надеялся на то, что хотя бы раз тот обратится к нему за помощью. Видимо, его услышали.       Сам Хёнджин считал Кима просто симпатичным однокурсником, от внешности которого ни горячо, ни холодно. Тёмные слегка вьющиеся волосы, всегда легкий макияж, в меру широкие плечи, точёный нос, который хотелось потрогать. Хёнджин успешно игнорировал это желание, подавляя свой интерес. Также он знал, что тот умный и не вылезает из библиотеки. У Хвана складывалось впечатление, что тот только и делает, что учится; типичный заучка. Иногда он слышал завистливые вздохи однокурсниц, когда мимо них проходил с элегантной походкой и с аристократичной осанкой Сынмин. Ладно, Хёнджин соврал, если бы сказал, что этот однокурсник неинтересный. Поэтому в тот день он, полный энтузиазма, отправился к дальнему столу, скрытому от лишних глаз среди длинных книжных стеллажей. — Здравствуй. Меня зовут Хван Хёнджин, я твой однокурсник. — Я знаю, кто ты. Тебе нужна помощь с закрытием долгов? — Поинтересовался Сынмин, закрыв какую-то книжку о феномене языка в философии и лингвистике. Не то чтобы она была интересным чтивом, скорее скучным и занудным. Ситуация Хвана куда более интригующая. — Эм. Ты откуда знаешь? — Хёнджин удивился такой прозорливости. Вряд ли уже кто-то успел растрепать. — То, что ты пришёл ко мне, уже о многом говорит. Так что тебе нужно? Поговорить с преподом? Дать конспект? Написать домашку? У всего этого своя цена, Хёнджин-а, — игриво протянул имя Сынмин и загадочно улыбнулся. — Так что тебе нужно? — А если ты поговоришь с ним, то меня реально просто так допустят? И на сессии не завалят? — Хёнджин от эмоций опёрся руками за край стола и наклонился вперёд. — Не всё сразу. То, что тебе дадут допуск — гарантирую. Только в этом случае тебе всё равно придётся сделать хотя бы часть домашки, чтобы я убедил препода, что ты у нас хороший мальчик, — ласково сказал Сынмин и хмыкнул, когда заметил порозовевшие щеки Хёнджина, — и прогуливал лишь потому, что занимался волонтёрством. Устраивает? Или я могу сделать за тебя всё, но знай — это намного дороже. Предлагаю подобное только тебе.       Сынмин повторил позу Хёнджина, наклонившись вперёд, заговорщически шепча данную информацию. Шёпот Кима ощущался для Хвана лёгким обдувающим ветерком в летнюю жару, когда тебя не спасает даже холодный кофе. А в раскосых глазах можно было заметить неподдельный интерес. — Я готов на всё, Сынмин. Даже натурой готов отдать, но мне правда нельзя вылететь отсюда, — с мольбой в голосе попросил Хёнджин. — И даже отсосать мне готов? — Сынмин откинулся обратно на спинку стула. Теперь в его глазах плясали черти. Он явно был заинтересован в этом предложении.       Хёнджин закусил губу и сполз под стол, чтобы сесть на колени перед пахом Кима. — Даже отсосать, — глядя в глаза Сынмину с распахнутым взглядом, заявил Хёнджин. Это небольшая цена за успешно сданную сессию.       Ким растерянно посмотрел вниз. Он не ожидал, что Хван так быстро согласится. Да он в принципе не надеялся, что тот вообще согласится. — Слушай. Ты же не шутишь, да? На полном серьёзе мне сейчас это говоришь? — Сынмин неловко опустил руку на светлую макушку и пропустил пятерню через мягкие волосы.       Хёнджин в ответ краснеет, но уверено отвечает: — Так я могу сделать тебе минет? — Да, — с придыханием ответил Ким, отчего все органы Хёнджина скручиваются от нетерпения, а во рту образуется слюна.       Хван кладёт свои руки на бедра Сынмина и оглаживает их, наблюдая за реакцией парня сверху. Тот внимательно смотрел на неумелые, но на такие желанные действия Хёнджина. В штанах становилось уже неудобно, а губы высохли, из-за чего Сынмин нетерпеливо облизнулся.       Хёнджин сглотнул и опустил взгляд на бугорок перед ним. Поглаживая его через ткань штанов, он вслушивался в учащённое дыхание Кима. От этих звуков у Хёнджина в джинсах тоже стало тесно. — Никогда бы не подумал, что возьму в рот член самого Ким Сынмина, — в весёлом удивлении произнес Хёнджин, когда залазил в нижнее бельё сокурсника. — А, по-моему, ты только так и закрываешь долги, — хрипло ответил Ким. — Кто знает, но сейчас отсасываю я тебе. Так что не говори о ком-то другом, — недовольно пробурчал Хёнджин, смотря на полностью вставший член. Сынмин усмехается, глядя на нахмурившиеся лицо сокурсника.       Хёнджину было неловко вот так сидеть под столом и смотреть на вставший половой орган Кима. Но, с другой стороны, он был готов попробовать отсосать прямо тут в библиотеке, пока другие студенты сидят за очередным книжным стеллажом. По идее, он должен себя чувствовать опущенным в грязь из-за подобной ситуации или же чувствовать себя продажным, но этого не происходит. Глаза внимательно изучают каждую соблазнительно выпирающую венку на члене. Ему не терпелось попробовать на вкус такой красивый член с красной головкой, на краю которой уже виднелась капля предсеменной жидкости. — Настолько нравится, что ты даже забыл, зачем ты тут сидишь?       Хёнджин нахмурился и обхватил основание своей длиной ладонью. Сынмин снова судорожно вздохнул, из-за чего на лице Хёнджина расплылась радостная улыбка.       Несмотря на то, что Хвана сковывает волнение от подобной ситуации, он всё равно переступает через себя и пробует лизнуть кончиком языка головку. Та лишь слегка влажная и тёплая. На удивление ему не было противно делать нечто подобное. Единственное, чего он боялся, так это того, что член из-за его неумелых попыток опадёт. А это было бы крайне унизительно. Поэтому он медленно начинает двигать рукой. — Я не просил мне мастурбировать. Соси давай, Джин-и, — приторно-сладко сказал Сынмин, двигая голову Хёнджину ближе к паху. — Если ты боишься, то просто заплатишь мне. Не велика разница. — Н-нет. Я всё сделаю. Я просто, не умею. — Румянец распространился не только на щеки, но и на уши, превращая Хёнджина в помидорку. — Ну и зачем тогда согласился? — Скепсис слышался отчётливее, чем недавние томные вздохи. — Мне интересно попробовать. Поэтому прошу, не торопи. — С мольбой в глазах и членом в руках, Хёнджин выглядел странно, но при этом так горячо, что член дрогнул. Теперь была очередь Сынмина краснеть.       Теперь, несмотря на свою неумелость, Хёнджин хотел довести Сынмина до крышесносного оргазма.       Он, набравшись смелости, осыпал легкими поцелуями путь от мошонки до уретры и обхватил губами головку. Языком толкнул в уздечку, насаживаясь ещё больше на член, на что получил первый протяжный стон под нос от Сынмина. Тот, чтобы заглушить себя, прикусил ладонь. Это лишь больше распалило Хёнджина, и он активнее начал двигаться на Сынмине, помогая себе левой рукой и неумело втягивая щёки, создавая вакуум.       Тихие стоны Кима, который всё больше вплетает пальцы в волосы Хёнджина и управляет его головой, подбирая нужный ему темп, доводили Хвана до дрожи и легкого поскуливания из-за мешающихся джинсов, которое создавало вокруг пениса приятные вибрации. — Чёрт, потерпи ещё немного, Джин-и, и я тебе помогу. — Хёнджин простонал в унисон с Сынмином, заглатывая орган того лишь глубже. Пользуясь случаем лёгкой заминки, Хван поднимает свой заплывший взор на лицо Кима. Тот смотрит на него с таким же затуманенным взглядом; на губах оседают тихие вздохи, а на щеках расцветает предательский румянец.       Пусть колени начинали болеть, но приятное чувство лежащего на языке тяжёлого члена побеждало всё. Оторвавшись от пениса, которого соединяло тонкой ниточкой с распухшими и без того пухлыми губами, Хёнджин подул на головку и помог себе рукой, чтобы на кончике той скопилось больше почти безвкусного предэякулята. Чтобы не терять время, он вновь мазнул языком от мошонки до уздечки, вызывая в Сынмине тихое шипение и нервное движения бедрами вперёд, ближе к тёплому и гостеприимному рту. Он снова погрузил член в рот и скользил вперёд-назад в надежде взять глубже, помогая себе двумя руками, а языком ласкал выпуклые вены, которые так и хотел попробовать. Пальцы одной руки он соединил в кольцо и надрачивал, а другой перекатывал в руках яички, которые периодически поджимались. — Я сейчас кончу, — глухо простонал Сынмин, надавливая на голову Хвана, чтобы он был ближе. Чтобы заполнить того рот вязкой спермой. — Твой рот такой умелый. Так и хочется наполнить его. Так хорошо меня принимаешь, Джин-и.       От похвалы Хёнджин не смог сдержать протяжный стон; он выгнул спину, а из глаз брызнули слёзы удовольствия. Он кончил от похвалы с членом во рту. Ниже падать некуда. — Ты кончил? Вау, — восхищенно пробормотал Сынмин и аккуратно отстранил от себя разомлевшего парня, чтобы он пришёл в себя, а не ушёл в сабспейс. Ким понимал, что ему не так просто отправить кого-то туда, но мало ли. Кто знал, насколько чувствителен Хёнджин. Рисковать не хотелось. — Как себя чувствуешь? Я могу кончить тебе на язык или мне самому себе помочь? — Обеспокоенно спросил Сынмин, глядя на Хвана, который глупо улыбался и медленно дышал. — Впервые такое испытываю. Точнее такой мощный оргазм. Это потрясно. — Его глаза были осоловелыми, но в них можно было заметить то удовольствие, которое он испытал считанные минуты назад. Ещё пару секунд они смотрели друг на друга, а потом Хёнджин опустил взгляд на всё ещё стоящий колом член. — Кончи мне на язык. Хочу попробовать. Можно?       Сынмин только кивнул и дал волю делать всё что душе угодно. Хёнджин с энтузиазмом подполз ближе, лишь слегка морщась на пути от влажности в трусах. Он вновь берёт член в руку и направляет в свой широко раскрытый рот, чтобы наполнить его. Простонав от приятного чувства заполненности, он начал размашисто качать головой, периодически отстраняясь, чтобы языком огладить все венки на члене. Ещё спустя минуту таких манипуляций, Сынмин фиксирует положение Хёнджина, на языке которого подёргивается от приближающегося оргазма пенис. — Открой ротик пошире, Джин-и, — Хёнджин делает всё что его попросили, и на язык двумя сильными струями выстреливает густая сперма. Вместо того, чтобы выплюнуть, он намеренно глотает, слегка кривясь от неприятного поначалу привкуса. — Вкусно, — заявляет он в итоге с улыбкой на лице и с пятном на джинсах, удивляя этим Сынмина.       После того случая Хёнджина действительно без вопросов допустили к сессии, которую, к слову, он сдал на отлично. То, насколько он был благодарен за помощь в той затруднительной ситуации невозможно описать, поэтому он решил отблагодарить Кима не словами и не походом в ресторан, а очередным отсосом в мужском туалете их универа. А Сынмин был и не против. Точнее против он был, пока Хёнджин не прижал его к стене и страстно не поцеловал, оглаживая бедра и судорожно расстёгивая ширинку на джинсах Кима. — Кончи мне снова на язык или на лицо — не важно, просто дай свой прелестный член.       Подобные встречи у них происходили с каждым разом всё чаще, пока Сынмин однажды не позвал Хёнджина на свидание. Оно было без какого-либо продолжения, они просто говорили о себе, знакомясь не только с телами друг друга. Они сильно отличались от типичных парочек из их института, пока другие полгода ходили на свидание и только на пятнадцатое свидание брались за руку, а после обводили в кружок день их первого поцелуя. Хёнджин с Сынмином же до того, как встречаться, дрочили, отсасывали и практиковали фроттаж в стенах университета. А на третьем свидании у них был так называемый ванильный поцелуй. Без слюней, без ярких засосов, без опухших губ. Это был тот самый дорамный и нежный поцелуй, который они могли сделать.       Спустя пару месяцев, они окончательно переспали. В ту ночь их захлестнула страсть, и они ни разу не сомкнули глаз для того, чтобы поспать. Они наслаждались друг другом часами напролёт, совершенно забыв о том, что с утра у них пары. Их амплуа удивило всех. Первым в универ пришёл Сынмин, у которого вся шея была в ярких засосах, а он их не старался даже скрыть. Вместо аккуратной привычной всем причёски, на голове была небрежная укладка. Хотя все понимали, что это не укладка. Потому что губы были слишком пухлые и находились в замершей улыбочке. А самое необычное было то, что он сел за последнюю парту, будто он всегда там сидел.       После первой пары в аудиторию завалился, именно завалился, Хван Хёнджин. Его вечно летящая походка стала хромой; сам он был впервые за всё время обучения в водолазке по самое горло и с длинными рукавами. Пухлые губы были в микротрещинках и слегка заветренными. Сел он рядом с Сынмином, ноя о том, что ему больно сидеть. — Ночью ты не жаловался, а лишь просил грубее и быстрее в тебя входить, детка. — Сынмин толкнул язык в щеку и улыбнулся, переплетая их пальцы в замок, целуя потом тыльную сторону руки. Хёнджин лишь залился краской и отвернулся, пытаясь понять, что было на доске. Остальные однокурсники делали вид, что их не существует. С красными ушами, конечно же. — Тогда не нужно было меня заставлять идти на пары, Мин-ни, — продолжал ныть Хёнджин, выпутавшись из цепких рук парня, ложась на сложенные руки на парте. — Ну я же не ною из-за расцарапанной спины. Я теперь не могу облокачиваться на стул или стенку в коридоре, когда стою, — вздохнул Сынмин. — Но знаешь. Я не жалуюсь, твоё личико во время секса самое лучшее, что я когда-либо видел. А твои стоны и мольбы. Блять, я молчу. Иначе нагну тебя здесь, — он закрыл лицо руками, на что теперь уже смеялся Хёнджин.       Хёнджин был тоже не против повторить. Они ещё не опробовали барный столик в квартире Сынмина. И у окна на подоконнике не пробовали. От картинок, которые рисовало ему воображение, он снова чувствовал накатившее возбуждение. Поэтому всё, что он мог сделать, так это закусить губу и свести ноги вместе, и думать явно не о том, как он ахуенно смотрится на члене Сынмина. И тут он подумал о том, что у зеркала они тоже не пробовали.       В общем, они были самой неожиданной парочкой потока. Они говорили о том, что не любят публичность, но потом их замечают целующимися в коридоре, когда Хёнджин чуть ли не в штаны залазит, а Сынмин уже устроил свои руки на ягодицах парня.       Но в их университете была одна негласная традиция. Заняться сексом в библиотеке. Главное было не попасться, но с каждым годом это становится проще. Была всего одна секция с книгами, которые никто не брал и все знали, что там всегда можно уединиться. Главное быть достаточно тихим.       Хван с Кимом об этом знали, но за год их странных отношений они ни разу не рискнули этого сделать. Но стоит заметить, что успеваемость Хёнджина после встречи Сынмина только улучшилась. Какими способами никто из преподавателей знать не хотел, но глядя на то, с какой гордостью смотрел Ким на Хёнджина во время ответа на вопрос, а потом как его губы расплывались в хитрой улыбке, когда тот спешил сесть на стул, всем становилось ясно, что именно повлияло на отличный ответ некогда отстающего студента.       В последнее время Сынмин начал замечать в мусорном ведре всё больше использованных ватных дисков, а в шкафчиках ванной комнаты появилось больше, чем нужно бутыльков с антисептиком. Обычно подобное происходило, когда Хёнджин в очередной раз делал пирсинг. Поэтому Сынмин связал это с тем, что, возможно, какой-то пирсинг загноился, но всё было в порядке. Единственное, Хёнджин будто стал избегать любого близкого контакта, кроме мягких поцелуев перед сном или утреннего минета перед удручающими парами, где каждый препод считал своим долгом напомнить, что в следующем году им нужно будет писать диплом.       Сынмин ничего не имел против этого: первая страсть прошла, когда они могли днями не вылезать из кровати, пробуя новые позы и наслаждаться друг другом. Всё, что его смущало, так это отстраненность. Он даже не разрешал себя обнять, не то что потрогать. Поэтому после бесполезного разговора с небольшой ссорой после, Сынмин решил идти ва-банк.       Утром, пока Хёнджин сладко спал, раскидывая свои конечности на их двуспальной кровати, Сынмин приготовил сытный завтрак, собрал их сумки и разбудил наконец свою спящую красавицу, которая причмокивала во сне. Не без труда Ким разбудил Хвана и отвел этот ещё обиженный бродячий кокон из одеяла в ванную. Пока Сынмин сервировал им стол, Хёнджин носился между ванной и комнатой, приводя себя в порядок. Одевшись в майку, джинсы и клетчатую красную рубаху, он вышел к столу, где его ждал Ким, весь такой красивый. Воплощение дарк академии. — Джин-и, ну извини меня. Я приготовил только твоё самое любимое. Токпокки и пибимпап. Ну же, я просто беспокоился, что что-то произошло, а ты мне не рассказывал, — Хёнджин лишь фыркнул на это, но кивнул, принимаясь за еду. — Если купишь мне айс-американо по пути, то я прощу тебя, так и быть, малыш Мин-ни. — Сынмин кивнул и взялся за руку с Хёнджином, гладя большим пальцем костяшки. — Ятебялюблю. — Что ты сказал? Я не понял. Прожуй сначала, — одобряюще улыбнулся Сынмин. — Я тебя люблю. Извини, что тушевался, но уже всё в порядке, — кокетливо сказал Хёнджин и поиграл бровями. — Ох, я тоже тебя люблю, Джин-и. Но смотри, я покупаю американо, а ты мне что? — Сынмин понял правила игры и тоже решил заигрывать с Хваном. — Ещё в первую нашу встречу я отметил, что твой нос очень красивый, но теперь я говорю, что на нём сегодня вечером будет отлично смотреться моя задница. — Блять, Хёнджин, ты что творишь? — Сынмин прикрыл рукой часть лица. — Ты зачем меня дразнишь? — Ты своими приставаниями меня тоже дразнил эти недели, — Хёнджин палочками, между которыми был зажат тток, указал на Сынмина. — Ладно, ладно. Этим вечером я своим языком отправлю тебя на седьмое небо. — Буду ждать, — самодовольно ответил Хёнджин и продолжил уплетать еду, пока Сынмин с нежностью в глазах смотрит на него.       Но у Кима были другие планы на этот день, пусть он и готов был отлизать Хёнджину, чтобы тот потерял голову лишь от одного языка у него в заднице.       План состоял в том, чтобы воспользоваться библиотекой не по назначению, а как ответственные студенты выполнить одну из традиций университета. Потрахаться в ней.       Правда перед выходом Хёнджин опять задержался в ванной, поэтому они пошли раздельно на учёбу. Но Сынмин выиграл в этой ситуации, потому что по пути заскочил в секс-шоп, который находился по странному совпадению прямо перед университетом, и купил пару презервативов и упаковок смазки, которые можно было убрать в карман.       Когда Хёнджин всё же заявился в университет, то странно сидел на стуле, периодически елозя на нём. Его и без того кривой почерк стал ещё более непонятными и размашистым. Сынмин списывал это на нетерпение быстрее оказаться дома и уложить на кровать, чтобы объездить его язык.       Но во время большого перерыва, Ким затащил Хвана в библиотеку, чтобы тот мог спокойно переписать конспект в институте и не тратить на это время дома. — Слушай, давай я потом допишу. Время уже поджимает, мы не успеем вовремя. — Хёнджин рад, что его парень достаточно щедрый на делёжку знаний, но он не хотел бы снова унижаться перед преподавателями, после каких-никаких успехов в учёбе. — Пиши. Мы не пойдём сегодня на ту бесполезную пару. Ничего нам не будет. — Сынмин не отрывался от телефона, продолжая кому-то писать. — Точно? — Пиши.       Хёнджин вздохнул и принялся переписывать конспект. Многие студенты уже ушли, освобождая библиотеку. Нудная писанина вгоняла в тоску, а Сынмин никак не хотел её развеять. И Хвану было всё равно на то, что его парень не умел читать мысли.       Но спустя мгновения, после его очередного тяжёлого вздоха, он почувствовал руку на своём бедре, которая медленно его оглаживала. Хёнджин посмотрел вниз и снова на занятого Сынмина, который делает вид, что он тут ни при чём. — Не отвлекайся, малыш. Пиши и будь тише.       Хёнджин только скуксился и драматично вздохнул, и продолжил писать конспект, когда Сынмин с силой сжал внутреннюю сторону бедра, а потом поднялся кистью руки к паху, останавливаясь там. — Сынмин-и, что ты?       Но договорить ему не дал Сынмин со своими строгим голосом, от которого у Хёнджина поджилки тряслись: — Я сказал: не отвлекайся. Что непонятного? — Хорошо.       Но Хван не мог сосредоточиться на конспекте; всё, о чём он думал, это рука Сынмина, которая гладит его полувставший член через эту жёсткую ткань джинсов. Вжик.       Ким расстегнул ему одним движением ширинку, давая больше свободы эрегированному пенису. Хёнджин начал хныкать и лишь больше елозить на неудобном стуле. Но пик чувствительности пришёлся на момент, когда Сынмин залез ему в трусы, доставая из них член. Хвану пришлось подавлять в себе скулеж. — Скулишь, как шавка подзаборная. Не стыдно? Разве тебе не стоило бы сосредоточиться на учёбе? — Беззлобно подначивал его Сынмин. — Мин-ни, не нужно…       Но Ким его не слушал; он размеренно водил рукой по чувствительному к любому прикосновению члену. Из головки обильно вытекал предэякулят, давая знак Сынмину, что его партнёр скоро придёт к пику удовольствия. Пусть ему и хотелось послушать эти неумелые попытки Хёнджина сдерживать свои стоны, но выебать его между книжных стеллажов хотелось больше. — Хм, нам нужна книга по термодинамике, — неожиданно произнес Сынмин и убрал руку от Хвана, вытирая её о салфетку, извлеченную из сумки. — Поищешь со мной, Хенджин-а? Боюсь, один я не справлюсь.       Хёнджин, который уже готов был излиться в руку парня, непонимающе на него смотрит, глупо хлопая глазами. — Потом допишешь, сейчас нам нужен учебник по термодинамике. Или всё же по физике, чтобы углубиться в тему силы трения, — Сынмин специально интонацией выделил, что именно он хочет сделать, чтобы донести суть до Хёнджина, в голове которого мысли теперь лишь об удовлетворении собственного удовольствия.       И Хёнджин понял, и всё равно, что подобный учебник вряд ли можно найти в их институте. Он по-быстрому собрался и пошёл за Сынмином к самым дальним стеллажам, к тому самому месту, где Хёнджин первый попробовал Кима на вкус. — Кажется, он должен быть здесь, милый. — Сынмин входит в пространство между полками и тянет к себе Хвана за широкую майку.       В библиотечной тишине раздавалось лишь шуршание одежды и громкий звук расстегивающихся ширинок, который перебивался влажными звуками поцелуя. Хёнджин выпутался из джинсов и чуть ли не запрыгнул на Сынмина, который с удовольствием лапал такое шикарное и подтянутое тело Хвана, которое хотелось только осыпать поцелуями и оставлять яркие багровые засосы, чтобы показать, кому принадлежит его принц. Прижав извивающееся тело к крашенной стене, Сынмин нырнул под майку, оставляя следы поцелуев от лобка к груди, где находились такие любимые маленькие соски, которые так и хотелось потерзать пальцами, языком и зубами, но тут перед ним появилась интересная картина. Это был пирсинг.       Сынмин молча вылез из-под майки и задрал её. — Так вот почему ты избегал моих прикосновений. Боялся не сдержаться и повредить проколы. Теперь я могу потрогать, бейби? — Спросил Сынмин у тяжело вздыхающего Хёнджина. — Ты знаешь, что я слаб перед тобой и твоими умелыми руками, Мин-ни. Прокол бы просто не зажил. Я знал, что он тебе понравится, и ты лишь больше будешь играться с моими сосками. — Сынмин на пробу зацепил ногтем штангу, а Хёнджин уже выдал первый протяжный стон, запрокидывая голову.       Ким действительно не мог сдержаться. Он засунул край майки Хёнджину в зубы, чтобы открыть больше пространства для себя. Сынмин начал осыпать грудь поцелуями, остановившись около соска. Он вобрал его в рот, слегка покусывая и дразня языком штангу. Хёнджин лишь постанывал, заглушённый тканью собственной одежды.       Другой рукой он очертил талию Хёнджина и всё так же остановился на соске. Слегка потянув за штангу, он смог пустить горячий импульс по телу Хвана, который уже марал свои боксёры предсемянной жидкостью, а пальцами впивался в спину парня. — Боже, Джин-и, как придём домой, я заставлю тебя сначала кончить лишь от сосков, а потом от моего языка. Я тебя люблю, — с этими словами он достал мокрую ткань изо рта Хёнджина, и сам прикоснулся к нему чувственным поцелуем, полным любви и страсти. Хван запустил свои пальцы в волосы Сынмина и сам начал подаваться навстречу поцелую. Он любил целоваться, в особенности с Сынмином.       Звуки поцелуя не прекращались даже тогда, когда они тщетно старались стащить с Сынмина штаны, а с Хёнджина боксёры. — Я так скучал по твоим поцелуям, Мин-ни, я так хотел, тебе всё рассказать, — прерываясь на очередные будоражащие поцелуи, признавался Хван. — Знаю. Не переживай. Я тоже очень скучал без твоих малейших поползновений ко мне.       Сынмин отстранился и приблизился к шее, где было видно бьющуюся венку, чтобы оставить там засос. Хван снова нетерпеливо простонал, приближая корпус парня ближе к себе. — Оно смотрится прекрасно, — любовался своей работой Ким, смотря на почти разрушенного Хёнджина. — А теперь повернись.       Хван на автомате повернулся и выгнулся в спине. — Ты такой умный мальчик. Всегда знаешь, что нужно делать. Молодец, — от похвалы Хвана лишь больше вело. Он хотел быть всегда хорошим и послушным для его Мин-ни. Сынмин же оглаживал ягодицы, которые до сих пор были обтянуты эластичной тканью боксёров. Он аккуратно их спустил на бёдра, ожидая увидеть подёргивающуюся от нетерпения дырочку, но вместо этого он увидел знакомый чёрный стоппер от анальной пробки, которая всё это время стимулировала простату. Теперь все пазлы сложились. И почему Хёнджин задержался дома, и почему елозил на стуле, и почему так быстро возбудился, сидя за столом в библиотеке. — Хёнджин. Это блядство. — Вытащи её быстрее! Дай, заполни меня своим членом. Сделай так, чтобы я не мог стоять ровно на ногах. Пожалуйста, — взмолился Хёнджин шёпотом, выпячивая ягодицы, пытаясь потереться о бугорок в штанах Сынмина. — Ты всё так же нетерпелив. Мы же не хотим тебе навредить, поэтому подожди немного. — Сынмин прижался к ягодицам и потерся о ложбинку между ними, затрагивая твердую пробку. Но, к огромному сожалению Хёнджина, он отстранился.       Ким достал из кармана джинсов презервативы. Один из которых он раскатал на члене Хёнджина, другой уже на себе. Вытащив предварительно маленькие упаковки смазки из кармана, Сынмин стащил к щиколоткам брюки и боксеры. Придвинувшись ближе к изнывающему от желания Хёнджину, он медленно стал доставать пробку, периодически вновь проталкивая её внутрь податливого тела. Хван не помогал.       Он одновременно и отстранялся от неё, и сильнее обхватывал стенками, не выпуская плаг из себя. — Расслабься. Скоро вместо этой пробки, без которой ты жить не можешь, будет твоё главное блюдо. Мой член, — прошептал на ухо Сынмин, резким движением достав пробку из анального отверстия.       Стенки ануса сжимались вокруг пустого пространства, призывая Сынмина действовать активнее. Открыв одну упаковку смазки, он вылил её себе на пальцы и медленно погрузился в горячее нутро. Растягивать долго не пришлось из-за недавно вытащенной пробки, но он знал, как Хёнджин любит его пальцы, поэтому Ким продолжал медленно разводить пальцы на манер ножниц, а после немного сгибать, чтобы попасть прямо по заветной точке удовольствия, от которой Хёнджин закатывал судорожно глаза и издавал хриплые стоны. — Вставь. Быстрее, — подмахивал бедрами Хван, сильнее насаживаясь на пальцы. — Тогда держи её в руках, пока я буду втрахивать тебя в стену, — протянул в руки Хёнджину плаг, который до этого был у того в заднице.       Оценив то, как хорошо растянут Хёнджин, Сынмин, добавив больше смазки на член, погрузился медленными толчками в податливые стенки ануса. Хёнджин задрожал, когда член Сынмина задел простату, и чуть ли не простонал самой высокой нотой, которой мог. — Тише. Нас не должны услышать, — укусив мочку уха, жарко прошептал Сынмин, войдя полностью в парня и давая ему привыкнуть от нового чувства наполненности. — Да. Наконец-то, — облегчённо пробормотал Хёнджин, сглатывая ком скопившихся во рту слюней. Он так скучал без такого идеального для него члена, который растягивал его так, как нужно, и наполнял до предела. Любая пробка или дилдо, которое у них имелось дома, не могли сравниться с пенисом Сынмина.       Сынмин хмыкнул и крепко взялся за тонкую талию, на которой так правильно смотрелись его руки. Ким чувствует, как вокруг него сокращается мокрый и горячий Хёнджин в нетерпении, что побуждает его к дальнейшим активным действиям. — Мне нравится, как ты ощущаешься во мне, — сквозь стон говорит Хёнджин, качнувшись назад принимая глубже Кима. — Сынмин-и… — Джин-ни… — протяжно низко стонет он и медленно толкается, оставляя лёгкие укусы на загривке и аккуратно зализывая их после.       Откуда-то сбоку раздался шорох, но Хёнджину настолько было наплевать, что он лишь больше выгнулся, почти ложась грудью на стену.       Сынмин приподнял одну его ногу, чтобы удобнее было входить, и волнообразно качнул тазом, вырвав тихий всхлип, который Хван не мог сдержать в себе. Крупная головка, которую Хёнджин так любил посасывать, нежно прошлась по чувствительной точке, и заставила Хвана заскулить, сжимая в себе твёрдый орган Сынмина. Ким, любуясь со спины невероятно красивым и чувствительным парнем перед ним, будто в первый раз, пытался сохранять медленный темп, но у Хвана были другие планы. Он оглянулся через плечо, своим затуманенным взглядом окинул его, безмолвно прося быть быстрее.       Кем был Сынмин, чтобы ослушаться? Он ускорил темп, продолжая периодически совершать волнообразные движения тазом, чтобы вновь задеть простату. Хван уже состоял из одних лишь стонов и скулежей; он не понимал, каким образом всё ещё стоит на ногах, но понимал, что если Сынмин его отпустит, то он упадёт, как тряпичная кукла без опоры за спиной. — Малыш, ты скоро? — Нежно пытался поинтересоваться Сынмин, но его возбуждение перекрывало всё. Его голос стал грубым и твёрдым, несмотря на приданную ему нежность. У Хёнджина не было слов, поэтому единственное, что он мог сделать, так это кончить с громким стоном, который еле-еле успел заглушить Сынмин своими пальцами.       Он тоже был на пределе, поэтому лишь яростнее, но так, чтобы не доставлять Хёнджину лишний дискомфорт, вбивался в разморенное тельце. Хван постанывал от сверхстимуляции, которая ему приносила определённый кайф. А чувство заполняющей его спермы даже через презерватив дало ему сил, чтобы скорчит довольную лыбу. — Это было ахуенно, но ещё лучше было, если бы это мы сделали дома, — заметил Хёнджин, когда пришёл в себя и натягивал на себя трусы с джинсами. — Сказал мне человек с пробкой внутри себя. Но я согласен, больше трахаться в стенах вуза мы не будем. Максимум отсос, но не секс. Так, презики, фольга из-под презиков… Пойдём, — оглядев пространство и растрепанного Хёнджина, позвал за собой к их месту Сынмин, по пути выбрасывая в мусорку возле стола использованные предметы контрацепции.       Слегка хромающий, с укусами и засосами, Хёнджин смотрелся как никогда красиво, поэтому Сынмин не сдержался и, прижав к столу с их конспектами, затянул того в глубокий поцелуй. А Хёнджин и не был против, ведь он любил спонтанные идеи своего гениального парня. — Помни. Вечером нас ждёт что-то поинтереснее отсоса на полу грязного туалета, — игриво пропел Хван, выходя из библиотеки под осуждающий взгляд библиотекарши.