..Ставь чайник, зажигай плиту.
Я к тебе приду сегодня, как бы случайно..
***
Тёплый осенний вечер. Яркое красно-белое солнце медленно падает за горизонт. Его лучи, словно пламя, отражаются в окнах, издалека создавая иллюзию того, что здание горит. Облака совсем лёгкие и из-за солнца окрашены в самые разные цвета. От слабого светло-красного или розоватого до ярко-оранжевого. Они медленно куда-то плывут. Кажется, что это просто ветер несёт маленькие кусочки сахарной ваты по самому небу. Слабый ветерок изредка залетает на балкон съёмной квартиры и треплет пепельно-белые пряди волос. До красной ему попросту не достать. Ветер так трепещет и без того растрепанные светлые волосы Каэдэхары Кадзухи. Светлые пряди держит только ободок чёрных наушников и ничего больше. Отсутствие хвостика сзади, позволяет им спадать на плечи и легко поддаваться ветру. Юношеские рубиново-красные глаза расслабленно прикрыты, а длинные ресницы верхнего и нижнего век почти соприкасаются. На плечи накинут легкий плед, снятый с собственной кровати. Из-под него виднеется белая футболка с пятью забавными котятами. Больше желательного для Кадзухи размера, но он носит её с искренним удовольствием и даже доволен тем, что одежда длинная. Из-за длины футболки не видно начала черных домашних шорт доходящих до колен. Зато шорты не скрывают чёрные носки, позволяя разглядеть узор из белых сердец. Руки придерживают кружку, стоящую на коленях, прижатых к груди. Бумажки, свидетельствующей о том, что это чай нет. У её отсутствия есть своя предыстория, но в ней нет ничего интересного. К тому же юноша прекрасно помнил, что за напиток пил. Темно-красный, тёплый и придающий посиделкам на балконе какой-то особенный шарм, малиновый чай. Несмотря на частую возможность собрать вполне приличную и уютную компанию, сейчас Каэдэхара сидел в полном одиночестве. Едва музыка в наушниках затихает, новая песня спешно загружается, а сидящий в них краем глаза видит знакомую темноволосую фигуру, вошедшую на балкон. Никто иной как Скарамуш. Он выглядит усталым. Под глазами вместо красных теней, серые синяки. Волосы, обычно прилизанные, сейчас слегка пушатся. Синяя толстовка, клетчатые черно-белые штаны и домашние тапочки. В знак приветствия белокурый кивает ему головой. — Зачем ты с горячим чаем и в пледе сидишь на балконе? Жарко же, не? — Фыркает Скарамуш, притягивая к себе стул, стоящий неподалёку. Ставя его так, чтобы уж точно не навернуться, юноша усаживается, сгибая ногу в колене и кладя на него подбородок. — Беспокоишься что-ли? — Беззлобно спрашивает Кадзуха, слабо улыбаясь. — Не переживай, ты всегда можешь присоединяться. Скарамуш что-то неразборчиво шепчет, прежде чем придвинуться к красноглазому чуть ближе и смотрит в чужие кроваво-красные глаза. Их обладатель только отставляет кружку с чаем на подоконник. Губы поэта медленно приближаются к чужим и в итоге соприкасаются. Руки плавно, словно спрашивая разрешения, ложатся на талию темноволосого. Он не сопротивляется, хоть и напрягается, готовясь отстраниться в любой момент. Если всё зайдёт дальше, чем предполагалось, например. Поцелуй увлекает обоих, но ведёт всё-таки Каэдэхара, оставляя Куникудзуши возможность сидеть и наслаждаться. У Кадзухи губы амарантово-красные немного искусанные, и с привкусом малинового чая. У Скарамуччи же наоборот, нежные бледно-розовые, почти как у кукол. Рано или поздно, воздуха им обоим хватать перестаёт. Первым отстраняется темноволосый. Медленно, ища какой-то подвох во всём этом и прижимаясь к плечу светловолосого. Он же только молча позволяет прижаться и передаëт в чужие руки чай.