Все мои цветы для тебя

Юнги стоял, уставившись на землю, его плечи были опущены, а на лице застыла злость. — Нужно просто оттолкнуться от земли и всё, — бодро сказал цветок, покачиваясь на ветру. — Тебе легко так говорить! — огрызнулся Юнги. — Не ты каждый раз падаешь на пятую точку с такой верхотурены, с такой силой, что спину сводит. Он содрогнулся от одних только воспоминаний о боли в пояснице после очередного неудачного приземления. Цветок хихикнул, его белоснежные лепестки затрепетали весело. — А тебе чего бояться? Камень души всё вылечит! Даже если позвоночник сломаешь. — беззаботно пропел он. — Ты же ради принца стараешься. Вспомни, как учился образ менять — кряхтел, пыхтел, лицо багровое, вены на лбу набухли. Но всё же получилось в конце-то концов. Юнги ещё больше разозлился от воспоминаний о том, как это происходило, и лицо его помрачнело. — Я помню, как тогда чуть не задохнулся! — проворчал он, мрачно глядя на цветок. — И вообще, почему я с тобой это всё обсуждаю? — А ты здесь видишь хоть одну живую душу кроме меня? — прошелестел цветок, скручиваясь в знак вопроса. Его белоснежные лепестки задорно заиграли на ветру. — Ты не душа, ты — дух, — огрызнулся Юнги и театрально закатил глаза. В его голосе сквозила усталость от бесконечной болтовни своенравного цветка. — Ты раньше жаловался на то, что не понимаешь лепестковый язык и хочешь, чтобы я говорил, — напомнил дух. — Теперь же ты слышишь меня и снова жалуешься. Что тебе не нравится? Он сложил лепестки на манер сложенных на груди рук и демонстративно отвернул бутон в сторону, изображая обиду. Не нравилось Юнги то, что он не просто слышал духа — этот болтливый цветок будто жил прямо у него в голове и не умолкал ни на минуту. Это взаимодействие жутко раздражало! Ведь дух трещал без умолку, и выключателя у него не было. За последние недели произошло немало перемен. Камень души менял Юнги, даря ему всё новые и новые способности, чем несказанно радовал и одновременно удивлял его. Первой проявилась удивительная сила — менять облик. Юнги навсегда запомнит свой шок, когда проснулся посреди огромной комнаты с гигантскими вещами вокруг. Оказалось, он во сне случайно сложил руки нужным образом. Он тщетно старался все вернуть обратно, но лишь когда Чимин приехал, проблема с ростом была решена. Тогда дух полдня издевался над ним, хорошо хоть только лепестками. У Юнги ушла неделя, чтобы научиться справляться с этой способностью и привыкнуть к ней. Приблизительно в это же время Юнги впервые услышал щебечущий голос Цветочного духа у себя в голове. Поначалу эти внутренние «беседы» даже веселили Юнги, но вскоре он изрядно подустал от болтовни духа. — Он вообще не затыкается! Совсем! —жаловался Юнги, утаскивая Чимина в кровать. — Я знаю, поверь, — прошептал принц, прижимаясь к нему и крепко обнимая в ответ. — Я с ним бок о бок девять лет прожил. Он порой просто невыносим, особенно когда начинает петь песни на выдуманных языках. Это Юнги уже ощутил на собственной шкуре, когда почти сутки вынужден был терпеть в своей голове «It's my life» в цветочном исполнении на ломаном английском. — Давай отдадим его Намджуну? — предложил Юнги, как ему показалось, идеальный вариант. — Он его не слышит, ему проще будет. — Мой дорогой волк, — принц ласково погладил его по щеке. — Дух очень подружился с твоей мамой, мы не можем лишить её их задушевных посиделок. А бедняге Намджуну придётся выслушивать жалобы Сокджина на духа, с которым они со времен ещё той истории с дубом на ножах. Юнги тяжко вздохнул. Похоже, ему предстояло ещё долго наслаждаться внутренними концертами своего цветущего «друга». Следующей чудесной способностью стала возможность оживлять землю вокруг. Юнги ликовал, словно ребёнок, получивший лучший подарок на день рождения. Теперь они с любимым могли не только восстановить загубленную оранжерею, но и вернуть садам былую красу. И всё это без тех страшных потерь жизненных сил, как раньше! Принц помогал ему приручить новые способности, обучая Юнги волшебным премудростям. Например, как зажечь свечи щелчком пальцев, распахнуть окно взмахом руки или наполнить кувшин свежей родниковой водой. — Мы с тобой можем стать настоящими супергероями в какой-нибудь глухой деревеньке! — рассуждал Юнги Чимин с улыбкой посмотрел на Юнги и с удивлением понял, что тот не шутит, потому как тот вполне серьёзно смотрел на него. — Знаешь, в такие моменты я особенно остро ощущаю нашу разницу в возрасте, — мягко произнёс Чимин, ласково запуская пальцы в волосы Юнги. — Да не такая уж большая разница! — возразил Юнги, чувствуя, как волосы на затылке поднимается дыбом от этой мягкой ласки. — Ну если пятьсот семьдесят восемь лет — это по-твоему небольшая разница, то конечно, — усмехнулся принц, крепче прижимаясь к Юнги прячась в тепле его объятий. — В любом случае, я твой старший. Так что называй меня Хён. — Значит, «Хён»? — рыкнул Юнги, глядя на принца с обожанием и потянулся за поцелуем, захватывая зубами его нижнюю губу. В тот вечер Юнги больше не дал своему принцу произнести ни единого слова, кроме тихих стонов удовольствия и шёпота собственного имени. **** А сегодня Юнги с изумлением обнаружил, что у него появились крылья — огромные, переливающиеся на солнце, словно сотканные из радужных нитей. Сердце готово было выпрыгнуть из груди от восторга — теперь он мог летать, подниматься высоко в небо, как птица! Юнги едва сдерживал радостный вопль, предвкушая полёт. Однако первая попытка закончилась грустно — с разбегу он прыгнул со стола и… шлёпнулся на землю той самой пятой точкой, что сейчас знатно ныла, намекая, что цвет её будет явно отличаться от светлого тона кожи Юнги. — Ничего, падать — часть процесса обучения! — бодро сказал цветок, выглядывая из своей чаши вниз. И вот теперь Юнги учится летать, а тренером выступает этот самый цветочный дух. Удивительный тандем! Кому рассказать — не поверят. — Не обижайся на меня, — Юнги правда не хотел задеть дух своей ворчливостью. — Ты же знаешь, с этими новыми способностями я ещё не очень хорошо справляюсь. — Да ладно, не переживай! — легкомысленно отозвался цветок, покачиваясь на ветру. — Я не держу обид. Прекрасно понимаю, что ты — натура горячая, порывистая. Твоя стихия — эмоции и грубая сила. А вот из вас двоих Чимин — воплощение нежности и спокойствия. И это была чистая правда. Глядя на них двоих, никто не подумал бы, что за этой безмятежной внешностью принца скрывается стальной стержень и твёрдая решимость. А за импульсивностью Юнги — доброе сердце и искренняя преданность. Но вместе они удивительным образом дополняли друг друга, словно две половинки одного целого. И этот союз давал им силы двигаться дальше. Чимин сразу полюбился всем — и в семье Юнги, и в клане волков. Он был приветлив, дружелюбен и ласков со всеми, кто его окружал. Его врожденное спокойствие и уравновешенность позволяли ему быть прилежным учеником в любом деле. Всё, за что бы принц ни брался, давалось ему легко и непринуждённо. Будь то хитросплетения финансовых вопросов или хлопоты по хозяйству. За какие-то жалкие недели он постиг и науку управления городком, и искусство вождения автомобиля, и даже тонкости приготовления ароматного кофе. А вот последнее для Юнги оставалось по-прежнему недосягаемой вершиной. Сколько он ни пытался освоить премудрости обращения с кофемашиной — без толку. После очередной катастрофы на кухне мама запретила ему туда соваться. И тут появился Чимин, мгновенно завоевавший расположение хозяйки дома. Теперь они подолгу возились на кухне или в саду — готовили, пекли, колдовали над растениями. А Юнги любовался со стороны на своего ловкого и умелого возлюбленного. Сегодня его половинка снова отсутствует, он с Намджуном разбирают бюджет для праздника основателей. А Юнги всё утро пытается взлететь, прыгая со стола на веранде у дома матери. — Ты прав. Эмоции и грубая сила, — он снова разбежался и прыгнул с края столешницы. — Вспомни, как Чимин это делает. Он легонько толкается от земли и всё. Он взлетает, будто делает вздох, — сказал дух, но поздно, Юнги снова упал. — Эх… Справиться с гравитацией у Юнги получилось только к вечеру, и его полет нельзя было сравнить с чем-то вроде полёта бабочки. Это больше походило на полет старого, ржавого механизма, что передвигался из пункта А в пункт Б на честном слове и с пробитым баком. Но Чимин всё равно наградил его восторженной улыбкой и аплодисментами. А сейчас он крепко обнимал его, сидя на кровати в комнате Юнги. — Я горжусь тобой, Юнги. Ты так стараешься, — он подарил поцелуй любимому, — хочешь, полетаем после ужина вместе? — Позволь мне потренироваться ещё, не хочу, чтобы ты потом нёс меня домой по темноте, — Юнги смущённо опустил голову. — Хорошо. Всё будет, как ты пожелаешь, — он клюнул его носом в щеку. — Ты знаешь, чего я желаю, — Юнги сгрёб его в объятья и повалил на подушки. **** На просторной городской площади, устланной брусчаткой, кипел весёлый праздник. Рядом возвышался ослепительно белый особняк с изящными колоннами, увитый пышным плющом. К нему примыкала просторная оранжерея из стекла и металла, в которой переливались всеми цветами радуги экзотические цветы. Это был день основателей — любимый городской праздник, чьи традиции хранились в каждой семье. История о том, как одиннадцать кланов некогда объединились и выстроили этот удивительный городок, передавалась здесь из поколения в поколение. А сегодня праздновалось ещё одно знаменательное событие — союз двух старейших и могущественнейших кланов — волков и лис. Мэр Ван произносил пламенную речь в честь жениха и невесты — Хосока и Лиен. Радостные возгласы и аплодисменты смешивались с ликующей музыкой и звоном бокалов. Вся площадь сияла улыбками и счастливыми лицами. Сердце Юнги трепетало в предвкушении встречи с любимым. Он почти бегом преодолел расстояние от ворот особняка Ванов до дверей оранжереи. Волнение и нетерпение придавали ему сил. Войдя внутрь, Юнги на мгновение застыл на месте, ошеломлённый открывшейся красотой. Казалось, он попал в волшебный сад в другом измерении. Пол блестел разноцветной мозаикой плитки. Стены были выкрашены так искусно, что краска на них словно истончилась и выцвела под палящим солнцем экзотической страны. А там, в глубине этого фантастического сада, обнаружилась уютная летняя площадка. Плетеные кресла с мягкими подушками, изящные кованые светильники на столиках и парящая под потолком воздушная конструкция из переливающихся гирлянд, окутывающих всё вокруг мерцающим светом и романтикой. Сердце забилось чаще при виде накрытого столика с едой и вином. Всё для идеального свидания вдвоём. Юнги прогуливался по оранжерее, с восторгом разглядывая произошедшие перемены. Фонтан зажурчал по-новому, его верхняя часть словно обрела вторую жизнь. Повсюду пышно разрослась нежная зелень с крохотными листочками и ещё более мелкими белоснежными цветками-звёздочками. Среди этого цветущего великолепия то тут, то там высятся изящные папоротники вперемешку с диковинными фруктовыми деревцами. А вокруг уютной обеденной беседки разместилась целая орхидейная россыпь — яркая, пёстрая, умопомрачительной красоты. И повсюду встречаются то тут, то там мраморные скульптуры, ажурные арки в розах… Это место преобразилось до неузнаваемости, став настоящим оазисом покоя и прохлады. — Чимин, ты превзошёл самого себя! — прошептал очарованный Юнги. — Спасибо, — нежный голос раздался совсем рядом, и любимые руки обвили его за талию. — Это место, где зародилась моя любовь к тебе. Я хотел, чтобы все эти цветы и скульптуры показали, насколько она велика. Всё это — для тебя, родной мой. Юнги повернулся в его объятиях и заглянул в глаза, полные обожания. И понял, что этот мужчина стал для него целым миром, всей его вселенной. Рука сама потянулась коснуться его нежной щеки. Он аккуратно провел большим пальцем по нижней губе и нежно поцеловал её. Они прильнули друг к другу лбами, держа друг друга в объятьях. — Кажется, я могу простоять так всю жизнь. — Она у нас будет долгой. Может перекусим перед такими вызовами? — шутливо сказал Чимин и потянул Юнги к столу. — Не зря же я все это время учился у твоей мамы готовить твои любимые блюда. — Я готов съесть всё, что ты приготовишь. Даже если это будет не съедобно, — рассмеялся Юнги. За столиком в уютных креслах сидела пара любящих мужчин. Они кормили друг друга едой, много разговаривали и смеялись. Их взгляды были нежны и полны тепла. Они прошли через многое, чтобы найти друг друга и чтобы больше никогда не отпустить.