never enough

«Ее слезы ранили меня сильнее, чем ножи в спину. Мои действия были тому следствием, как я могу более смотреть ей в глаза? Я никогда еще не чувствовала себя столь униженной, я словно та доска в школьном кабинете, по которой мерзко провели длинными ногтями, и более меня слышать не желают. Я сама до этого докатилась». - Айлиш, у тебя 7 пропущенных, - сонным голосом протянула Лиа, мысленно покрыв подругу нецензурной бранью и кинув подушку, - я когда-то высплюсь? - Кому там, блять, не спится? Лие снился, кажется, уже седьмой сон, но ее идиллию прервал назойливый папаша Билли. Неохотно оперевшись на локти, она приподнялась в попытках прийти в себя после непривычно долгого сна. - Если ты еще раз завалишься ко мне домой и не поставишь на ночь телефон на тихий режим, я его сама лично переломаю. - Ага, обязательно. После этого не забудь записаться на полный чек-ап организма. С их встречи прошло три дня. Она не стремилась выходить на связь со своей семьей, ее более интересовало эмоциональное состояние. Некоторые люди в нашем окружении - вампиры, которые высасывают всю энергию и силы, вылизывают тебя до крошек словно тарелку, и после этого ты ощущаешь себя, как выжатая тряпка. Именно так Билли описывала каждую встречу с родителями, будь-то скандал, который они ей устроили за «нежелание прийти на ужин», или «почему ты не звонила нам 3 дня?». Казалось, их никогда ничего не устраивает, хотя Айлиш уже смирилась с этим, и просто ищет пути отхода от места своего психологического провала. - О чем была твоя тишина? - О том, что не сказали. - Не сказали что? - взгляд девушки в очках проходил сквозь Билли, словно копаясь в ней самой и подавая руку помощи для поиска ответов на вопросы, что не дали ей родители. - Не сказали о любви.

***

Еще три дня позади, и сегодня тот самый день, о котором велись сотни диалогов и адресованы тысячи сообщений. Девушки остановились на элитном клубе в центре Нью-Йорка, в котором то они уже и ждали порцию текилы за барной стойкой. - Поверить не могу, наконец-то вы не напиздели и пришли! - Я же не могу врать всегда, - девушка, чьи волосы хранили историю сотни покрасок и были абсолютно сожжены, до конца своей жизни продолжала хранить верность своим подругам. Это те, что заставляли ее кровь в жилах течь, после которых разум очищался а камень падал с души. Каждая значила многое друг для друга. - Билли, ты сегодня шикарно выглядишь! - а и вправду, девушка была в шикарном черном топе, что подчеркивал изгибы ее фигуры, поверх которого была накинута дизайнерская тряпка от Диор, кажется, и все это подчеркивали ее широкие джинсы на низкой посадке, что в совокупности делало невероятный акцент на талии, так и заставляя не спускать восхищенных взглядов. - Кая, у меня ощущение будто мы год не виделись. Ну давай, что там нового? Разговор протекал в приятной компании бармена с сопровождением дорогой текилы, после которой, как говорит одна из подруг Билли, «я пришла домой в чьих-то отельных тапочках, а мои каблуки за тысячу евро спиздили». Стоит ли оно того? Определенно. За спиной несколько литров текилы на четверых, и певица безуспешно старается прийти в себя после небольших шалостей. Смывая свой макияж в уборной, она ощущала, будто все ее тревоги сейчас смываются в слив, а на смену приходит легкость и веселье. Тушь была невероятно стойкой, вследствие чего в попытках стереть следы всех «притворств и масок» она невероятно растерла себе глаза, кои моментально покраснели и придавали ей уставший вид. Но эта усталость была лишь началом того, что произошло далее. - Бармен, еще текилыыыы, - кое-как пробравшись до барной стойки и завалившись на стол пропела брюнетка, - я же Билли мать твою Айлиш, почему ты смеешь не приносить мне бухло тогда, когда я хочу? - Не слушай ее, за красивым личиком скрывается мооооре притворства и лжи, - в ту же меру пьяная Исадора завалилась на Билли, едва-ли не сбив ее с ног, - Ты вообще что забыла тут? - Я еще у снобов не спрашивала, где мне пить текилу, тебе то че? - А мне то ниче, не перебрала ли ты? - Да хоть когда-то я смогу набухаться так, чтоб ко мне не липли всякие мошки? - едва ли сдерживая свою пьяную истерику, Билли начала разводить руками по сторонам, всем своим видом демонстрируя недовольство и враждебное отношение к Исадоре, - Ты лучше вон за собой следи, небось папочка твой узнает, где и с кем ты по ночам шатаешься. - Не тебе мне угрожать, - Леммен, очевидно, пылала взаимной неприязнью к падчерице папиного бизнес-партнера, и якобы всем своим видом «плюясь в нее ядом», она манерно забрала шоты и двинула к своему столику, заставив певицу провожать ее невероятно пьяным и растерянным взглядом, что так и напрашивался на сожаление. Много, невероятно много шотов позади. Время более недетское, стоило-бы уже заказывать такси и ехать домой, но звезде все было мало. Мааало, мало, мало.. Ей всегда мало. Мало любви, мало заботы, мало поддержки. Мало самообладания, самоуважения, четкости и трезвости. Ей мало, мало того, что много у другой. Кто бы что не говорил про Исадору, а залюблена она была во всю. Пусть и родители клали на нее хуй, но есть человек, ради которого она будет покорять мир голыми руками - ее бабушка. Она всегда была рядом, всегда любила, заботилась, поддерживала. Помогала пятилетней Исадоре выбрать самую лучшую куклу Барби в магазине, семилетней Исадоре испечь ее любимую шарлотку, а шестнадцатилетней прожить эту подростковую любовную драму. И сейчас, взрослой, самодостаточной Исадоре она более не нужна. Наступил ее черед дарить светлость миру, что ограничивался на всемирной звезде. А все почему? Люди привыкли судить друг друга с первого взгляда, обращая внимание на внешние факторы и вовсе позабыв о том, что каждый из нас имеет бэкстори кои могут отличатся от наших личных, и Исадоре именно так показалось. Она осудила, не дав себе возможности ознакомится глубже. 3 часа ночи. Это то время, когда мегаполисы прекращают быть милыми туристическими городами, в людях начинает кипеть страсть и похоть, секс движет телами и рассудком превращая прогрессивные индустриальные города в бардели. Я никогда не бывала в Риме, но еще со средней школы это моя незапамятная мечта. К нам приехала моя тетя, ее кругосветное путешествие позади, и из всех ее рассказов мне запомнился только Рим. Рим это секс. Она описала его всего одним словом, введя тогда еще незрелую меня в ступор. «Это то место, которое я запомню навсегда. Днем это невероятный город наполненный туристами, но ночью он раскрывает себя совсем по-другому. Рим - это секс». Нью-Йорк раскрывал себя с той же стороны. Теперь певицей двигало лишь животное желание, она сама остаточно не знала чего хотела, но в ее голове была намечена цель - добиться. И она добилась, правда не совсем того, чего как ей казалось она желала. - У вас невероятно красивые глаза, мне кажется я тону в них, - девушка не понимала, о чем и с кем общается. Они полностью забылись, и им хотелось воспользоваться друг другом чтобы хотя-бы на одну жалкую ночь почувствовать себя нужными. Она говорила это, склонив голову на стакан, который держала в руке что упиралась на барную стойку. Ее взгляд был совсем размыт, но одно было ясно - она тонула в ее глазах. - Вы напоминаете мне моего брата, он всегда говорит мне то же самое. Мои подруги кажется, бросили меня, - ее совсем не бросили, ей просто показалось так, как и кажется всю жизнь, - не хотите составить мне компанию? - Хочу составить вам компанию в номере одного шикарного отеля, которому принадлежит этот бар. - Веди, - певица выпила свой очередной коктейль до дна, не понимая, во что ввязывается. Ее прикосновения сводили Билли с ума. Она не помнила, кто в последний раз обращался к ней с такой же необъятной заботой. Взаимодействие набирало обороты, страсть что витала в номере подпитывала их адское желание сделать невозвратное, одежда была смята и валялась где-то в углу комнаты, пока незнакомка покрывала Билли поцелуями, оставляя влажную алею вдоль ее ключицы и несколько засосов на шее. Она медленно спускалась, не упуская ни единого миллиметра ее тела. Температура поднималась с каждой минутой, и пока подруги певицы в растерянности искали ее по всему заведению, она отдавалась той, в чьих глазах нашла спасение. Дойдя до самой чувствительной зоны, она обжигала ее своим дыханием, поглаживая внешнюю сторону бедра и кусая внутреннюю. Брюнетка горела желанием, ее тело сейчас под полным контролем той, кого она видит впервые. Та девушка, не стремясь спускать темп, продолжила дразнить Билли, доводя до пика возбуждения. - Проси. - Прошу.. - Конкретнее. - Пожалуйста, прошу.. - Я не понимаю. Более она не могла говорить, не было чем дышать. Она хватала воздух изо всех сил, тело обмякло поддаваясь плавным движениям незнакомки. Желание тянуть пропало, и медленно исследуя клитор девушки, она то замедляла, то ускоряла темп, не давая той дойти до оргазма. Она любит подчинять. Подчиняла, подчиняет и продолжит это делать, пока не наскучит. Тело, что сейчас извивалось под ее руками, изредка постанывая и хватаясь за воздух не могло не мотивировать продолжать. Она продолжала, доводила ее в потом снова останавливалась, зная, что ей за это ничего не будет. Сейчас главная она, и только она. Наконец-то, феерия в глазах брюнетки. Сжав бедра Билли со всех сил, она не давала и права ей дернуться, лишь безмолвно лежать под ней, пока та доводила ее до очередного оргазма. Это была слишком длинная ночь. Длинная, похотливая, без стыда и стеснения. Она шла к тому, чего хотела, она это получала и ей было мало - а в доказательство того под ней сейчас лежало обессиленное тело Билли, что так и напрашивалась на любовь. Каждый получил что хотел. Утро началось не с пения птиц, а с невероятной головной боли и тошноты. Айлиш лежала, вовсе не имея сил открыть глаза чтобы поскорее смыться отсюда и забыть обо все, что теперь хранят стены этого отеля. Девушка, в чьем подчинении она была ночью продолжала спать, укутавшись одеялом полностью что не давало возможности даже заглянуть в ее лицо. Тихо подобрав одежду с-под пола, она села на край кровати и принялась одеваться, попутно обдумывая все, что произошло. Она думала, теряясь в мыслях и действиях, ее координация была нарушена, сборы требовали немалой концентрации и усилий дабы все закончилось хорошо. Все бы закончилось хорошо, если бы та девушка продолжила спать мирно, не скинув с себя одеяло. - Твою мать…