Они желают романтики, глупостей и побольше совместных выходных

      Ингрид обычно поздно ложилась спать, поэтому в квартире всегда был включён свет. Но если господствовала темнота, которую с трудом пробивал блеск любимых гирлянд... Что-то случилось. И явно неприятное.       Пятый знал, куда следовало идти, потому и не стал долго бродить — отправился в спальню. Как и думал, Ингрид, свернувшись в позу имбриона и укрывшись одеялом с головой, лежала на кровати и часто шмыгала носом. Редко, но очень метко у неё случались дни, когда она просто вставала не с той ноги, а весь мир будто бы специально ухудшал и без того паршивое настроение. Люди не железные, а Ингрид не может быть всегда сильной и бойкой — это нормально. К тому же, пусть и без деталей, но Пятый знал и о трудностях на работе, и о нездоровье отца, и о просто неадекватных людях, которым надо зайти и рассказать, какой гадостью она занимается.       Тихо скинув рюкзак и джинсовку, Пятый осторожно, как мог на очень скрипучей кровати, устроился за спину и, надеясь вложить всё своё волнение и любовь, медленно начал стискивать в крепких объятиях.       — Прости, что встречаю так... — послышался слезливый голос из "кокона".       — Всё в порядке.       Конечно, в порядке ничего не было — когда Ингрид грустила без ведомой ему причины, казалось, наступил апокалипсис. Очень хотелось на панике увести её куда-нибудь, начать умолять, чтобы не плакала, или уверять, что он сделает всё, чтобы ей стало легче. Но ей просто нужно было выпустить всё накопившееся без лишних слов. Поэтому, всё в порядке. Его задача — подтолкнуть к разговору, благо, она хотела выговориться сама.       — Как ты?       Как и предполагал, рабочий стресс и волнения за отца, пережившего очередную операцию, очень сильно ударили по ней. К тому же, сам Пятый пропал с её радаров, пусть и знала, что поездка на три дня была очень важна. Просто всё наслоилось друг на друга и вылилось в тоскливую ночь под одеялом.       — А ещё... — Она, вновь всхлипнув, вытащила руку и указала пальцем на полки над ними, к которым была приклеена бумажным скотчем гирлянда с тускло мерцающими золотыми звездами. Будто настоящие в ночном небе. — Я не нашла другие батарейки...       Конечно, это была глупая причина для грусти для кого угодно, но только не для Пятого, если это касалось его Ингрид.       Он, неохотно выпустив из объятий, чуть шатаясь, поднялся к полкам, чтобы оценить проблему. Всё целое, да и корпус с батарейками выглядел, как новенький. Но стоило коснуться к проводкам, как свет сначала стал ярче, а потом потух.       — Хм... Дай мне минуту.       Ингрид, как понял по шевелению, пожала плечами, а после, уже почувствовал, уставилась в спину Пятого, который будто очень не хотел, чтобы она видела происходящее. Однако услышала странный специфический треск...       — Ты там батарейки грызёшь?       — Кхм... Секрет фирмы... — Её смех не был привычно звонким и заразительным, но точно искренним и прелестным. Славно, хоть немного развеселилась.       Когда же мятые батарейки вставили в блок, а проводки скрепили между собой, — иногда он всё же радовался, что таскал всякую дрянь с работы, как ту же изоленту, — тёплый свет наполнил собой комнату. И осветил восхищенное, пусть и немного опухшее от недавних слёз лицо Ингрид. В голубых озёрах её больших глаз заискрились золотые звёздочки.       — Нет, я не волшебник, а просто крутой системник, — пошутил Пятый, надеясь вновь услышать её смех, но его просто вынудили завалиться на кровать. В грудь ему тут же уткнулись лицом, и рубашка быстро стала влажной.       — Спасибо... — пролепетала она. Почувствовал — Ингрид улыбалась.