От первого лица

Мне было года четыре, поэтому воспоминания очень смутные. Как то раз поехали мы с отцом на буране до буровой вышки. Я сидел на нарте, которая была на прицепе и рядом со мной сидел наш старый пёс Юдак, Юдак был очень старый и хромал..у него не было одной передней лапы (попался когда-то в "пя-енго"). Вот приехали мы до геологов, я остался сидеть на нарте ( мне думается, что сидел  в "юймя" или это был меховой гусь, однозначно я был во что-то укутан и наверняка был обвязан верёвкой, чтобы не упасть с нарты и поэтому не мог слезть с нарты), старый Юдак тоже остался сидеть рядом со мной. Нас окружила стая громадных собак, они лаяли на меня и нюхали, Юдак пытался меня защищать, он с большой яростью огрызался на больших собак..мне было страшно за старого друга.    Тут из балка вышла женщина и отогнала собак, она пыталась угостить меня чем то вкусненьким, что-то говорила и улыбалась..     Через время появился мой отец, он нёс в руках свежий хлеб(запах которого до сих пор в носу), в общем загрузили нарту хлебом, может быть было ещё что-то, потому-что нарта была сильно гружённая. Наверное для Юдака не нашлось другого места и поэтому его посадили на мои ноги. Мне в руки отец дал верёвку Юдака со словами:  держи крепко и не отпускай.     Держал ли я верёвку не помню, возможно было холодно, возможно у меня замёрзли руки. Юдак упал, я кричал: чтобы отец остановился, но он не слышал моих криков. Не помню плакал ли я в тот момент, поначалу я видел силуэт собаки, он некоторое время бежал за нами, но постепенно пропал в темноте...пропал навсегда.    Позже я часто вспоминал этот эпизод, сильно переживал за старика и укорял себя.    После этого у меня было ещё много собак, потом они умирали по тем или иным причинам, кто-то от старости, кто из-за болезни, а где-то несчастный случай. Также было много оленей, на некоторых из них я только начинал ездить, некоторые были моими "гонками", от некоторых я получал рогом в лоб или копытом под зад и те, которые получали от меня тумаки в рёбра. Так или иначе, я был ко всем им привязан. Я любил их честно и искренне.     Нет фотографии, где он был бы запечатлён, но память о нём до сих пор жива и будет жить ещё очень долго, об этом олене ещё долго будут рассказывать. Звали его Хабтмбой, его главной особенностью было то, что он был великаном среди оленей. Родился с первой оттепелью, когда только-только начали появляться первые проталины в тундре. Мама его, ручная важенка родила малыша неподалёку от чума и как только он встал на ноги привела его в чум. Это был длиноногий телёнок, огромный для телёнка размеров..и получается, что он родился уже великаном. Через неделю он уже держал всех собак в страхе,  не боялся его только старый Тайко. Собаки любили задирать его, дразнили своим лаем и как только он начинал бежать в их сторону, то они разбегались в разные стороны, это была некая такая игра между оленем и собаками...только однажды ему немного откусили всё таки ухо. Хабтмбой не носил клеймо, он всегда был "ха'малом', только маленького кусочка не хватало на его правом ухе ( того, что отдал собакам).    В полуторагодовалом возрасте осенью его кастрировали(он был "намна-хабт") и уже тогда он был размером с взрослого быка. А уже весной следующего года, когда ему исполнилось два года, его начали приучать в "кораль". Вот тогда-то и начал проявляться его  настоящий характер.  На его шее висели две большие "лонгали" сделанные в виде рогаток из ивового кустарника. Недели две он грациозно выпрыгивал через кораль ( кораль примерно высотой 1.5 метра) не задевая сетку. В итоге он добился своего, с него были сняты "лонгали" и больше никогда уже не пытались загнать в кораль.     Довольно рано его запрягли в упряжку, а через некоторое время из-за своих больших размеров он не помещался в обычные лямки, так, что пришлось делать ему индивидуальные. В одно лето у него вырос правый рог намного больше чем левый и от тяжести этого рога его голова накренилась на право и после этого осталась навсегда в таком положении. Он конечно мог повернуть голову и налево когда надо, мог и прямо держать, только правый наклон  преобладал(может быть стало уже привычкой). Из-за наклона головы в нём увидели будущего "передового оленя" и вскоре он был обучен быть передовым.     Весной и осенью он доставлял проблемы из-за своих неблизких похождений по поиску корма( он любить "варанзь").        Так как он был, как и его мама, ручным оленей, то зимой он почти постоянно был рядом с чумом. Также как и  все ручные олени он ел хлеб, уху и рыбу. Зимой ему приходилось много работать, как сильного и выносливого его запрягали в упряжку на далёкие расстояния с такими же сильными и выносливыми быками.  Бывало, если нужно съездить недалеко или собрать оленей, то он мог и один быть в упряжке. Но чаще всего он руководил "женским батальоном", важенок зимой запрягали наравне с быками, они важенки имели быстрый бег и если нужно было куда то быстро съездить, то запрягли именно их. Много рыбы и продуктов перевезла его упряжка за годы трудовой жизни.        Где-то в середине своих лет случилась с ним история. Это было зимой в декабре до Нового года, была обычная поездка за муксуном на "море". Таких поездок было не счесть, но эта была особенная. У "моря" стояли рыбацкие палатки и отец частенько останавливался в них, чтобы попить чай перед тем, как проверить сети, иногда оставался с ночёвкой. В тот день он поехал от рыбацких палаток на снегоходе в посёлок, прежде завязав оленей на сопке на длинных верёвках, так чтобы они могли кормиться (это обычная практика в тундре). Началась сильная пурга и отец не смог вовремя вернуться из посёлка. Оленей нужно было время от времени проверять, для того, чтобы они не запутались в верёвках. В то время в рыбацкой бригаде был бригадиром старший брат отца, он то и ходил проверять оленей(Хабтмбой был оленем именно его, но так как он жил в посёлке, то это было лишь формально). Пурга длилась два или три дня, дядя пошёл очередной раз проверить оленей, благо, что не далеко были завязаны. К его удивлению и одновременно страху оленей не было на месте, осталась только нарта.     Также не было бревна к которому  были привязаны верёвки. Возможно, что-то их напугало и они убежали. Так как была пурга не стали расширять поиски и с бревном(по логике)они не могли далеко уйти.    На следующее утро пурга стихла и отец вернулся с посёлка и уже на снегоходе продолжил поиски. Так-как была пурга, то никаких следов  не было видно, но в одном месте всё таки нашёлся след оленей и также была рытвина от бревна, по направлению следов стало понятно, что олени двинули домой.     То же утро, но только в пятидесяти километрах от места откуда ушли олени. Хозяин стойбища проснувшись утром вышел на улицу, ещё было темно и только появлялся просвет. На горизонте там где находилось зарево, он увидел силуэт оленя, который шёл к чуму "мяевсь", хозяин быстро узнал в нём Хабтмбоя(его невозможно было перепутать с другим оленем и все местные знали это), он не придал этому особого значения, так как олени часто уходят в другие стойбища и особенно в пургу, это в порядке вещей.    Попив чай и уже одевшись, хозяин чума вышел на улицу, на улице было уже более светло. Хабтмбой отдыхал возле корали. Лишь только подойдя к нему поближе, человек увидел, что олень привязан к бревну. Незнаю какие мысли возникали у него в тот момент, но явно было над чем поразмыслить. Развязав верёвку и освободив Хабтмбоя хозяин чума приволок пустую нарту к бревну, для того чтобы поднять его на неё. Один он несправился с этим делом, пришлось звать подмогу из чума..в общем вдвоём подняли бревно на нарту..не подъёмность бревна дало ещё больше поводов для раздумий и догадок.    Позже они собрали оленей к чуму, там были и другие олени с верёвками, которые убежали вместе с Хабтмбоем, также с них были сняты верёвки.     К полуденному чаю приехал и мой отец к этому чуму. За чашкой чая и за стопочкой водки долго велась беседа про таинственный побег Хабтмбоя. Больше всего всех удивляло, как олени смогли с бревном пробраться через гущу кустарника долины реки, где и в марте, когда много снега, нельзя проехать не зная троп и как можно с тяжёлым бревном на шее пройти пядьдесят километров за двенадцать часов.    Из-за огромного веса у Хабтмбоя рано дали сбой ноги и он к годам восьми-девяти ушёл на заслуженный отдых..бывало, что ребятишки запрягали его, которые только обучались езде на упряжке. А так в основном он больше хулиганил от безделия, наловчился скрывать сундук в котором находилась рыба и так мало-помалу воровал общие закрома, но считая его прежние заслуги всё сходило ему с копыт.    Это лето было жаркое, много оленей поразила "копытка" и не обошла она старика Хабтмбоя. Долгий месяц мы всей семьёй, да и всем стойбищем ухаживали за старым оленем. Когда были комары и оводы он оставался в чуме. Дети ходили с ним водя его на верёвке, для того чтобы он мог пастись и также водили к водопою. На ночь собирали для него ветки и ещё другие зелёные вкусняшки. Так как он был большой для него на ночь ставили специальный чум, в котором он мог отдыхать и спасаться от комаров и мошек.      Но болезнь прогрессировала и поражение на ноге становилось ещё больше.      Однажды он заупрямился и пришлось ночью отпустить гулять его вольно. На следующий день его не было с другими оленями. Не было его и на следующий день. Все его поиски были тщетны. Старые люди поговаривали, что он ушёл умирать и что мы его уже не увидим. Так и случилось, как будто он испарился. Поиски усложняла кустарниковая местность и местами кусты были такие, что было не пройти.    Тем временем мы двинулись на зимние пастбища мысленно простившись со старым другом.    Время шло и наступала уже зима...начало зимы выдалось тёплым и выпало очень много снега.      В то утро была молочная погода и падал небольшой снег, я ехал на рыбалку на озеро. Был небольшой туман, на пути своём я увидел силуэт оленя, он шёл и прихрамывал..у меня не оставалось сомнений, это был он.   Я остановил упряжку, завязал её...пошёл навстречу к Хабтмбою.  Мы с ним поравнялись, он был худ и у него была опухшая нога. С минуту мы стояли друг против друга, я пытался смотреть ему в глаза, но не смог удержать взгляд и с глаз у меня пошли слёзы..я чувствовал на себе вину, я чувствовал свою слабость, мне было стыдно...я знал, что он не продержится зиму и вся эта безнадёжность сковала мне сердце.    Он держался гордо, он высоко держал голову, которая всё ещё была накренена на правую сторону.  Я пропел ему его песню и что-то ещё долго шептал ему вслед, когда он побежал уже дальше, он шёл к своему чуму.    Недели две он ещё не покидал чума, ел рыбу, пил уху...он отдыхал..много добрых слов услышал он в свой адрес в последние дни своей жизни..     Молодые олени бывало окружали его, тем самым давая ему своё почтение.     Последний день выдался особенно тёплым и капал небольшой дождь, это было начало ноября.. Он склонил свою голову на небольшой сопке, на которой снег растаял из-за дождя...голова его смотрела в направлении солнца. Было ему четырнадцать лет.     В следующую ночь ветер взял восточное направление, холодный воздух прополз под "нюками" в чум, я с головой ушёл под ягушку...наступила зима, наступили морозы... Это была тяжёлая зима,  к приходу весны сотни выветших белых комков лежали по тундре, некоторые только появлялись из под снега..этой весной не бегали оленята по проталинам, бегали с пожелтевшими хвостами песцы.