Первое свидание последней весны

Я приду, когда зацветет весна И покрасит в розовый собой облака

      Острые камешки больно впились в нежную голую кожу на коленях, а мелкий гравий безжалостно расцарапал белые, словно фарфоровые, девичьи голени.       — Эй, Сент-Клер, — издевательски бросил Питер, подцепив носком черного ботинка несколько камушков и подняв в воздух удушающее облако пыли, — стоять на коленях уже вошло в привычку?       — Какая примитивная пошлость, Хейнс, — осторожно отлепив израненные ладони от гравия на крыше, Женевьева стряхнула с рук оставшуюся на них грязь и оценивающе взглянула на Искреннего перед ней. — Впрочем, остроумием ты никогда не отличался.       Поднявшись на ноги, девушка осторожно вытащила мелкие камешки врезавшиеся в кожу на коленях настолько, чтобы прилипнуть, и с безудержным удовольствием распустила тугой пучок на затылке. Наконец-то, она ощущала свободу.       Где-то впереди, в самом центре толпы неофитов и урожденных Бесстрашных, маячила серая фигура Беатрис Прайор. Рядом с ней уже крутилась её новоприобретенная знакомая из Искренних, безостановочно рассказывающая что-то на весьма повышенных тонах.       Женевьева и Беатрис стали единственными подростками, перешедшими из спокойного Отречения в безумное Бесстрашие на сегодняшней Церемонии выбора. Отчасти, Женевьева была рада тому, что не оказалась внезапно совершенно одна среди десятков незнакомцев, но, вместе с тем, её не слишком приободрял тот факт, что единственной знакомой в новой фракции стала именно Беатрис.       Девушки были знакомы с самого детства, потому как проживали в соседних домах на одной из внешне неотличимых друг от друга улочек сектора Отречения. Они не были ни хорошими подругами, ни неприятными знакомыми — просто соседи и не более того. Слишком разные характеры и модели поведения не давали двум Отреченкам построить настоящую дружбу. Первая осуждала вторую за образ жизни, а вторая осуждала первую за излишнюю покорность и кротость.       Сейчас, стоя на крыше знаменитой Ямы под палящим солнцем в толпе разномастных подростков, Женевьева отчаянно жалела, что на месте Беатрис был не её брат. С Калебом Прайором они подружились настолько давно, что их первое знакомство стерло из памяти стремительное течение времени. И кто мог подумать, что у двоих совершенно разных людей найдется столько общих интересов и тем для разговоров?       — Ты как, Джейни? — Беатрис была, как всегда, учтива. Заметив приближение старой знакомой, она тут же решила справиться о её благополучии, хотя они обе сейчас, очевидно, были в совершенно одинаковых условиях.       — Не называй меня так, Би, — поморщилась Женевьева, расправив на плечах волнистый каскад черных волос, — обычно так ко мне обращается Джеймс, когда на что-то злится.       — Твой брат не умеет злиться, Джейн, — со смешком отмахнулась Беатрис и неловко повернулась в сторону своей новой приятельницы, — Кристина, — обратилась она к Искренней, — это Женевьева Сент-Клер. Джейн, это Крис.       — Искренняя, — беззлобно протянула Джейн даже не вопросом, а скорее констатацией факта, проведя кончиком пальца по отвороту пиджака Кристины. — Значит, знакомая Питера Хейнса?       — Больше вынужденная, чем желанная, — фыркнула Искренняя, бросив короткий взгляд искоса на самодовольного парня справа от них.              На краю неогороженной крыши, сцепив руки перед собой, стоял широкоплечий Бесстрашный, надменно взирая на шумную толпу подростков. Джейн заметила, что он и сам по возрасту едва ли был сильно старше их.       — Я Эрик, — звучно заявил мужчина, недовольно рассматривая тех неофитов, кто не догадался замолчать при первом же слове, сказанном Бесстрашным, — один из ваших командиров.       — Только не говори, что уже приглядела его для себя, — еле слышно шепнула Беатрис, ткнув знакомую острым локтем в бок, когда губ Джейн коснулась хитрая улыбка.       Женевьева усилием воли оторвала увлеченный взгляд от мужчины и, нахмурившись, отрицательно покачала головой вместо ответа. Она не столько приглядела командира Эрика, сколько просто наслаждалась одним видом его сурового лица и черных татуировок на шее. Отчего-то ей казалось смертельно необходимым коснуться этих рисунков на бледной коже и аккуратно провести по ним пальцами. Да, Женевьева без стеснения признавала, что во всех смыслах и отношениях её весьма привлекали сильные, властные мужчины, каким и выглядел этот загадочный Эрик. Но при этом, еще недавно она проводила бессонные ночи в кровати худощавого, местами бесхарактерного, Искреннего. Судьба подчас бывает очень изобретательна и иронична в своих поворотах.       — Хотите в Бесстрашие? — спросил Лидер, дернув проколотой бровью. — Вход там.       Мужчина, не поворачиваясь, указал рукой на пустоту за его спиной. Прямо туда, где заканчивалась крыша и начиналось место для свободного падения. Конец предваряет начало?       — Кто хочет быть первым? — безразлично поинтересовался Бесстрашный, окинув холодным взглядом неофитов перед ним.       Джейн только сейчас заметила, какого удивительного цвета были глаза мужчины. Голубые, но не яркие, как небо в солнечный день, а блеклые, практически прозрачные, как занавески в кабинете школьного конфликтолога. В них хотелось неотрывно смотреть, ощущая, словно тонешь в прохладной воде крошечного озерца.       — Я, — нежданно вызвалась Беатрис, заставив Джейн вздрогнуть от её внезапного возгласа.       Женевьева с сомнением обернулась к знакомой, взглядом пытаясь донести той — идти первой глупо. Необходимо терпеливо дождаться, пока кто-то другой решится на себе проверить, что же скрывается за этим таинственным «входом» в Бесстрашие, и вот тогда, обладая хоть какой-то информацией, смело прыгать в пустоту.       Беатрис на этот говорящий взгляд никак не отреагировала. Она уверенно двинулась к Лидеру, руками освобождая себе дорожку между неофитами. Возле бордюрчика на краю она немного помедлила, настороженно пытаясь разглядеть, что же пряталось за тьмой ямы внизу.       Вздохнув, Беатрис с небывалой решимостью стала стягивать с себя уродливую серую кофту, которую давно пора было пустить на перешив каких-нибудь вещиц Изгоям.       — Давай-давай, — ухмыльнулся Питер, внимательно наблюдая за реакцией окружающий на его выпад, — смотреть-то не на что.       Несколько человек в толпе сдавленно хохотнули, а Эрик закатил глаза, неприязненно скривив губы. Стоя уже на бордюре, Беатрис растерянно обернулась к автору искрометной шутки. Её щеки полыхали, как закатное небо, а глаза стыдливо опустились вниз.       От сальной шуточки Питера Джейн ощутила уверенно двигающуюся на выход волну тошноты. Растолкав народ перед собой, она решительно вышла вперед, остановившись возле Беатрис.       — Ладно, Питер, — снисходительно произнесла она, будто разговаривала с недалеким ребенком, — давай кое-что проясним. Ты — школьный задира и среди других учеников, возможно, когда-то и пользовался авторитетом. Но сейчас, как ты можешь заметить, условия изменились, и твои хамоватые замашки в данной среде приходятся непростительно не к месту. Так что, будь добр, сделай над собой усилие и смени образ туповатого хулигана на что-то более подходящее.       Озадаченно застыв с приоткрытым ртом, Питер, не моргая, пялился на Отреченку, выжидающе смотрящую на него.       — Понимаю, — через несколько молчаливых мгновений Джейн вскинула руки и прищелкнула пальцами, — слишком много сложных слов. Моя фраза в переводе на язык ограниченных Искренних означает «хватит вести себя как конченный идиот».       — Ты нарываешься, Сент-Клер, — процедила Молли Этвуд, любовно поглаживая рукава черно-белого пиджака — цветового знака принадлежности к фракции правдолюбов, — и забываешь, что без Калеба ты осталась одна против нас.       Джейн улыбнулась, склонив голову на бок, и с нескрываемой насмешкой посмотрела теперь на Молли. Она была практически полной, разве что девчачьей, копией бестолкового старшего брата. Её нелепая угроза в Джейн вызывала только желание рассмеяться.       Покачав головой, из последних сил удерживая смех внутри, Отреченка повернулась к Лидеру и прочистила горло.       — Прошу прощения за заминку, — тихо проговорила она, глядя в голубые глаза и в самом деле ощущая, как её тянет на дно холодного озера.       Эрик опустил на девушку оценивающий взгляд и долго всматривался в её черные глаза. Дернув одним уголком губ в одобрительной усмешке, он жестом велел Джейн вернуться на место. Шагнув к первому ряду, в душе Женевьева искренне надеялась, что озорная искра интереса в его глазах ей не показалась.       — Удачи, Би, — шепнула девушка старой знакомой и подбадривающе ущипнула её за предплечье.       Облизав обветренные губы, Беатрис молча шагнула в пустоту.              Джейн решилась прыгнуть вниз примерно в середине толпы. Стремительное падение и бьющий в спину ветер заставили её «от» и «до» познать значение слова «свобода». Удар о пружинистую сетку на дне ямы, однако, её весьма порадовал.       — Как тебя зовут? — голос Бесстрашного, вытаскивающего её из сетки, вырвал Джейн из сладких воспоминаний о только что испытанном чувстве полного контроля над собственной жизнью. Строгие рамки Отречения, выставленные во фракции на основе альтруизма и борьбы с тщеславием, подчас душили Джейн не хуже удавки на шее.       — Женевьева, — представилась она, сбившись на последнем слоге собственного имени, когда наткнулась глазами на лицо мужчины перед ней.       Его глубокие синие глаза возродили в сознании девушки некие видения, словно воспоминания из далекого прошлого, заставившие сердце Джейн пропустить удар. Что-то во внешности парня не давало ей покоя, как забытое слово, крутящееся на языке, или мотив отчасти запамятованной песни.       — Двадцать девятый прыгун, — громко крикнул мужчина себе за спину, где в сумраке мерцал свет от экрана компьютера, — Женевьева.              — Зря ты поцапалась с Питером, — заявила Беатрис, пока изумленные неофиты с брезгливостью осматривали общую комнату и кошмарный сан.узел, — они с Молли не дадут тебе покоя.       — Я и не стремилась к покою, — усмехнулась Джейн, — для этого пока рано.       — Спасибо, — через некоторое время снова заговорила Беатрис, смущенно коснувшись рукой плеча Джейн, — спасибо, что заступилась за меня, когда я опешила.       — Мы с тобой не ладили, Би, — с сожалением поджав губы, проговорила Женевьева, — но причина была в правилах Отречения. Теперь мы в Бесстрашии, и ничего больше не мешает нам подружиться.       Беатрис слабо улыбнулась, согласно кивнув.       — Хоть я и предпочла бы оказаться здесь с твоим братом, — невозмутимо хмыкнула Джейн, чем вызвала сдавленный смешок и у застенчивой Отреченки.              Ужин в Бесстрашии сильно отличался от любой другой трапезы в Отречении. Длинные столы в общей столовой ломились от количества самых разнообразных блюд. Если все предыдущие шестнадцать лет Джейн ежедневно давилась вареной картошкой, закусывая её вареной морковью, то этим вечером она испробовала всё, что до этого одним своим названием будоражило её воображение.       Единственным, чего ей не хватило за этим ужином, стало подтаявшее клубничное мороженое, которым Джейн еще не так давно тайно угощал её уже бывший парень. Недовольно тряхнув головой, девушка отогнала от себя непрошено появившиеся перед глазами образы бесхребетного Николаса.       — Хорошие ораторские навыки, — произнес Эрик, бесшумно появившись за спиной Джейн в пустом каменном коридоре, — займешься связями с общественностью, если не вылетишь.       Замерев на месте от внезапных звуков приятного ушам голоса, Женевьева на одних пятках медленно развернулась к Лидеру и растянула губы в ленивой улыбке.       — Как твое имя? — спросил он, вновь с интересом оглядывая девушку, тело которой больше не скрывалось на безразмерным сарафаном.       — Женевьева, — ответила она, зеркально осматривая Бесстрашного, — сокращенно Джейн.       — Буду иметь ввиду, — усмехнулся Эрик, в один шаг обогнув девушку и лениво направившись по коридору в ту же сторону, куда собиралась и она.       Глубоко вдохнув и втянув носом приятный запах мужского одеколона, Джейн неспешно направилась следом за Лидером.