Вижу твои уязвимые точки Маленькой девочки, ждущей цветочки От папы, забыл про её день рождения
Спустя две недели, проведенные в Дружелюбии без единой возможности выбраться в город, Джейн стала сходить с ума. Первой причиной, безусловно, являлись родители — бесконечные претензии, упреки и ссоры день ото дня погружали девушку глубже в неприязнь к самой себе. Мать не упускала ни одной возможности напомнить дочери о былой зависимости, Вирджиния, казалось, испытывала удовольствие от поникшего вида Женевьевы. Отец же ежедневно сокрушался над неспособностью дочери самостоятельно отталкивать от себя «неправильных» мужчин. Нравоучительные беседы о Николасе и Эрике с поражающей стабильностью обрушивались на голову Джейн каждый ужин. Об Эрике, между прочим, Вирджиния и Генри узнали от Беатрис, и если бы не обстоятельства, Джейн высказала бы старой подруге несколько претензий. Второй причиной стали брат и сестра Прайор. Гибель родителей сильно ударила по Калебу, его состояние серьезно беспокоило Женевьеву, а отсутствие возможности помочь лучшему другу и хоть немного облегчить его страдания заставляли страдать саму Джейн. С Беатрис ситуация обстояла в разы хуже. Утрата матери и отца сломали внутри неё что-то очень важное, и теперь девушка была совершенно не похожа на саму себя же. Всё началось с волос. С детства Трис каждый месяц Натали заботливо подстригала волосы дочери, не давая им принять неряшливый вид. Теперь, когда матери не было рядом, Беатрис на рассвете очередного однообразного дня безжалостно и, отчасти, по-варварски обкромсала пшеничные локоны практически под ноль. На её голове сейчас в разные стороны торчали неаккуратные пряди разной длины. Этим же утром Трис нарушила вечную безмятежность и покой Дружелюбных. Спрыгнув со скамьи в центре общей столовой, она жестко опрокинула целый стол на грудь Питера, а затем, ловко перепрыгнув через край, прижала к горлу парня нож для масла. — Не смотри, — попросила Джейн, локтем пихнув ошарашенно застывшего на месте с пустым подносом в руках Калеба. Тот медленно моргнул и, бросив тонкую дощечку на ближайший стол, порывисто зашагал прочь из столовой. В такие моменты ему требовалось одиночество, Джейн это знала, а потому не последовала за другом вопреки удушающим переживаниям за Калеба. Женевьева взяла с раздачи два стакана свежевыжатого апельсинового сока и, осторожно разместив их на деревянном подносе, направилась в эпицентр маленькой катастрофы. Фор к тому моменту уже вернул стол на место, освободив Питера из сдавившей его ловушки. — Вам окончательно крышу снесло? — ровно поинтересовалась Джейн, опустившись на скамью и составив стаканы с соком на стол с подноса. Фор рядом с ней скривился этому вопросу, а затем с сомнением окинул быстрым взглядом завтрак Женевьевы. С того дня, как они оказались сокрытыми Дружелюбием беглыми преступниками, девушка не могла нормально поесть. Тревога и волнение настолько сдавливали её грудь, что казалось, будто еде физически негде поместиться в её организме. — Всё из-за этой Убогой, — фыркнул Питер, отряхивая от крошек свободную оранжевую рубашку, и нагло подвинул к себе один из стаканов Джейн. Девушка молча перевела взгляд к раскрасневшейся Беатрис. У той запал злости иссяк, а потому Трис, глубоко дыша, просто смотрела на Питера. В её глазах стояли слезы. Эта картина отвечала на вопросы Джейн лучше, чем любые слова. — А может, всё из-за твоего поганого языка? — холодно поинтересовалась она у бывшего Искреннего, он в ответ недовольно нахмурился и залпом осушил стакан с соком. Джейн сделала несколько мелких глотков освежающего напитка и толкнула Фора плечом в плечо, после говоряще поведя головой в сторону несчастной Беатрис на грани истерики. Инструктор осторожно обнял Трис одной рукой за плечи и посмотрел на Джейн ответным говорящим взглядом, будто и без её подсказки собирался успокоить девушку. Мужчина ласково прошептал что-то ей на ухо и медленно поднялся со скамьи, затем подав руку Беатрис. — Мы можем поговорить? — Маркус Итон вырос за спиной своего сына, словно материализовался из воздуха, принеся с собой запах конюшен. Фор бегло осмотрел появившуюся перед ним фигуру и молча шагнул назад, уводя с собой и Трис. — Ты не можешь постоянно уходить от разговора, — заявил Маркус, решительно двинувшись вперед с тенью той же ярости на лице, что Джейн замечала в детстве. Беатрис, словно очнувшись от забытья, нахмурилась и настойчивее потянула Фора за собой, зашагав по узкому проходу к выходу из столовой. Ни один из них не произносил ни слова, очевидно, не желая иметь никаких дел или разговоров с Маркусом. Тот, однако, этого не замечал или не хотел замечать. Джейн почувствовала необходимость разъяснить ему всё. Ловко стянув с тарелки Питера нож для масла, Женевьева прокрутила его в пальцах и выставила перед собой лезвием вперед, уткнувшись его острием в брюки Маркуса. Беглый лидер Отречения замер на месте как вкопанный, втянув живот и примирительно подняв перед собой руки. Его грудь перестала вздыматься от дыхания. Чуть сильнее надавив ножом в точку между ног и под животом Маркуса, Джейн произнесла: — Научись принимать отказы, — холод её голоса остужал теплый воздух, — и оставь его в покое. — Он мой сын, — сквозь плотно сжатые зубы натужно возразил Отреченец. — Ты потерял право зваться его отцом, когда посмел поднять на него руку. Маркус скрежетнул зубами и резко отшагнул назад, зло затопав к своему столу в конце зала. Джейн в неудовольствии скривила губы — она хотела еще расспросить Маркуса о том, что в секторе Отречения ищет Джанин Мэтьюс. Теперь же ей придется обратиться с этим вопросом к матери, которая не преминет возможностью еще раз ткнуть Джейн в её бестолковость и глупость. На рассвете следующего дня Женевьева провожала брата. Джеймс с поразительной легкостью влился в безмятежное общество Дружелюбных и сегодня в компании нескольких из них впервые отправлялся за Стену города для обработки виноградников. Это займет у них несколько дней, и Женевьеву радовала возможность так отдалить брата от начавшейся войны. — Я не могу оставить тебя одну, — Джеймс пошел на попятный в самый последний момент. Он грузно выпрыгнул из салона внедорожника и порывисто приблизился к сестре. — Ты должен ехать, Джейми, — мягко отозвалась она, погладив предплечье брата и спокойно улыбнувшись, — ты должен быть в безопасности. — Если с тобой что-то случится… — Главное, чтобы ничего не случилось с тобой, — Джейн глубоко вздохнула и еще раз вымученно улыбнулась, — я не смогу жить, если ты будешь мертв. — Мне жить, а ты умрешь? — возмутился Джеймс, едва не задохнувшись от резкого вдоха. Он нахмурился и быстро закачал головой, словно отгоняя от них такую возможность. — Поезжай, — тверже сказала Джейн, крепко сжав руку брата, — а когда вернешься, всё уже будет в порядке. Сонно зевая в первых лучах солнца, она наблюдала за отдаляющейся по пыльной дороге старой, проржавевшей машиной. Информация, нехотя выданная матерью вчерашним вечером, как и всю бессонную ночь продолжала одолевать разум Джейн. Сегодня Женевьева сидела за завтраком одна. Фор и Трис уже долгое время находились в домике лидера Дружелюбия, обсуждая с Джоанной Рейес дальнейшие планы и стратегии; Калеб этим утром предпочел вместо трапезы прогуляться по просторным цветочным теплицам; Питер, с которым еще вчера вечером Джейн не слабо повздорила, вообще не выходил из своей комнаты. Генри и Вирджиния Сент-Клер завтракать всегда предпочитали в уединении, хотя, пожалуй, даже будь они в столовой, за стол к родителям Джейн одна никогда бы не села. Третий стакан апельсинового сока был на исходе, когда где-то совсем поблизости раздались выстрелы.***
Эрик никогда не хотел становиться убийцей. Случай с мерзким изгоем был не в счет, потому как тут он скорее выступал карателем, нежели душегубом. Сейчас, наблюдая за тем, как Макс безжалостно стреляет в ничего не понимающих Дружелюбных, Эрику становилось страшно. Он начал сомневаться в правильности выбранного пути, когда с искомой Джанин шкатулкой в руках пораженно плелся по сектору Отречения, заваленному десятками трупов. Казалось, Лидер так до конца и не осознавал, какой необратимый ущерб нанесли действия Джанин Мэтьюс остаткам человечества. — Обойди купол с другой стороны, — приказал Макс, ткнув дулом автомата в стеклянную поверхность сплошной крыши столовой, — если найдешь их, убей. Только девицу приведи живой. Эрик кивнул приказу главного Лидера, никак не выдав на лице безразличие к его словам. Он не собирался выслеживать и убивать беглых дивергентов; он не хотел стрелять в Фора или убогую Прайор. Единственным, кто его волновал, была Джейн. Эрик зашагал вокруг купола, упорно выглядывая в толпе испуганных Дружелюбных девушку. Её не было среди людей в столовой, не было и среди работников на ближайшем поле. С каждым сделанным шагом Эрик все больше убеждал себя в мысли — если кто-то здесь причинил ей вред, он вновь забудет о своих принципах и окропит свои руки кровью обидчиков Джейн. — Калеб! — голос Женевьевы словно молния ударил в тело Эрика. Он замер на месте и порывисто развернулся к источнику шума. Джейн, живая и здоровая, уже со сбитыми костяшками и запекшейся на разбитой губе кровью, бежала по дальней цветочной теплице, вытянув перед собой руку. Крепко ухватив за рукав потерянного парня, она потащила его за собой, настороженно оглядываясь вокруг себя. Откинув автомат на ремне за спину, Эрик бросился в сторону девушки, не замечая ничего вокруг себя. В мечущейся толпе Дружелюбных догнать Женевьеву ему не удавалось. У крайних в секторе домов Лидер остановился, чтобы осмотреться по сторонам. Он вновь упустил Джейн, не успев сказать ей и пары слов, не успев даже к ней прикоснуться. Движение у конюшен привлекло его внимание. Под звук непрекращающихся автоматных залпов Фор тащил за собой тщедушного друга Джейн, а следом за ними бежала Убогая. Женевьева отставала от них на добрые несколько ярдов. Путь беглецов далеко впереди пересекала железная дорога, по которой в их сторону уже мчался грузовой состав. Если они успеют преодолеть рельсы раньше, чем Эрик их догонит, поезд навсегда отделит от него Джейн. Лидер, сбросив с себя лишнюю тяжесть в виде автомата и запасных магазинов, бросился им наперерез. Фор швырнул вперед паренька, и тот неловко скатился по насыпи с другой стороны от железной дороги, следом за ним туда перепрыгнула и Убогая. Фор настороженно осматривал округу, дожидаясь приближения Джейн. Эрик был гораздо ближе к ней, чем она к инструктору, когда Фор его заметил. Выкрикнув Женевьеве что-то неразборчивое, Бесстрашный торопливо махал рукой, призывая Джейн ускориться, но та наоборот замедлилась. Её взгляд намертво приклеился к глазам бегущего Эрика. Мчащийся поезд вынудил Фора перепрыгнуть на другую сторону от рельс, состав едва не размазал запоздавшего инструктора по железной дороге. Сомнения ясно читались в глазах Джейн, когда она всё-таки ускорилась, намереваясь запрыгнуть в открытый вагон. Эрик сумел ухватить её за руку за мгновение до прыжка. Новый автоматный залп донесся от конюшен, явно преследуя своей целью Женевьеву. Лидер повалил девушку за землю, отгородив её от пуль своей спиной. Теперь их обоих скрывала высокая трава. Эрик навис над тяжело дышащей Джейн. Её глаза суматошно метались по его лицу, а затем рукам и телу, словно в поисках оружия. Неужели, она в самом деле считала, что он навредит ей? Девушка отчаянно билась в руках Лидера, пытаясь высвободиться. Эрик осторожно коснулся пальцами её щеки, с его губ сорвалось успокаивающее: — Тише. Всего в паре ярдов послышались выстрелы. Разъяренный голос Макса раздавал команды, грузные шаги его людей сотрясали землю. Джейн снова дернулась в руках Эрика. — Вернись ко мне, — попросил он, осторожно придержав пальцами подбородок девушки и перехватив её взгляд. Всего на короткий миг Эрику почудилось, будто они и вовсе не на поле боя. Затем губы Джейн скорбно поджались, а глаза наполнились явным сожалением. — Ты не сможешь меня принять, — едва слышно выдохнула она, затем быстро перекатившись по земле и выскользнув из-под его рук. Джейн обернулась, окинув Лидера тоскливым взглядом, и резко запрыгнула в открытый вагон. — Ты ранен? — взволнованно поинтересовался Уильям, сосредоточенно оглядывая кровь на одежде Эрика через линзы своих очков. — Нет, Уилл, — отмахнулся от надоедливого младшего брата Лидер, хмуро прошагав мимо него к оружейной комнате. Брат нахмурился недружелюбной реакции Эрика и насуплено сложил руки на груди. Белый халат на выглаженной синей рубашке опасно натянулся на его широкой спине, а очки сползли ниже по прямому носу. Эрик хотел бы остановиться и поговорить с ним. После перехода в Бесстрашие он нередко скучал по младшему брату и его надоедливой заботе. Но Эрик просто прошел мимо, обуреваемый миллионом мыслей. Слишком поздно Лидер заметил кровь на своей одежде. Он не был ранен и не прикасался ни к кому раненому, он ни в кого не стрелял, и это означало лишь то, что эта кровь попала на его одежду с Джейн. Джейн была ранена. Джейн ушла, сказав, что он не сможет её принять. Эрик досадливо выбрасывал на стол ножи из перевязи на поясе. Он должен был остановить её, должен был убедить, что примет её, несмотря ни на что. Пускай она сбежала с дивергентами, пускай в глазах Джанин поддержка дивергентов была преступлением — Эрик был уверен в невиновности Джейн. Вероятно, она не понимала, что делает, не знала, во что её втянули Фор и его Убогая. И Лидер был серьезно настроен убедить в невиновности Джейн всех остальных. — Элементарная задача, а вы и с ней не справились, — Джанин цокала высокими каблуками, важно расхаживая перед группой Бесстрашных, впереди которых стояли Эрик и Макс. След в след за Джанин шагал её верный заместитель. Строгий взгляд Даррена Коултера недовольно осматривал сына. Эрик боролся с желанием скривиться от слишком знакомого ему разочарования в глазах отца. — Девка Прайор нужна нам живой, — его низкий голос до краев заполнял собой просторный мраморный холл, а холодные голубе глаза грели злостью, — Тобиаса Итона и остальных можете прикончить на месте, но её приведите мне! Порой Эрика тошнило от их внешнего сходства. Ему не хотелось стать таким как отец — безжалостной, бесчувственной машиной, а потому и похожесть во внешности его раздражала. Хвала всему святому, Уилл, находящийся рядом с отцом практически постоянно, еще не успел полностью перенять манеры родителя, хотя некоторые его замашки уже успели отпечататься на младшем сыне. Уилл внешне сильно походил на мать. Эмма Коултер, когда-то перешедшая в Эрудицию из Бесстрашия (вот ведь ирония!), отличалась на зависть выразительными зелеными глазами и густыми русыми волосами. Её тонкие, аккуратные черты лица и алебастровая кожа передались Уиллу, но никак не отпечатались на Эрике. Хотя, пожалуй, объективно судить об их схожести или не схожести он не мог, потому как видел мать лишь на старых фотографиях. Эрик, под стать отцу, обладал грубыми чертами лица и едва не прозрачными голубыми глазами. И отголоски премерзкого характера Даррена тоже порой проявлялись в его старшем сыне. Когда Джанин закончила поливать обвинениями и оскорблениями весьма поредевшие ряды Бесстрашных, Эрик, не дожидаясь ничьих команд, стремительно покинул помещение. Тяжелые шаги Макса настигли его на площади у главного здания Эрудиции. — Я видел вас, — сообщил главный Лидер, нахмурившись и разозлено дернув губами. На его бронзовом лбу проступило несколько длинных морщин. Эрик молча внимал его словам, никак на них не реагируя, и это лишь сильнее распаляло Макса. — Чхал я на то, что у тебя раньше было с девкой Сент-Клеров. Если от неё не избавишься ты, это сделаю я. Эрик вздернул подбородок, посмотрев на Макса сверху вниз. " — Попробуй, — пронеслось в голове Лидера, — и я закопаю тебя заживо голыми руками».