All-in

Разряд — резко усаживаешься, упираясь слабыми руками. Таращишься, словно слепой котёнок. Ну, здравствуй. — Вставай, везунчик, ночь молода. Везунчик, уж точно. Издевается? Сдавленно киваешь, как бы благодаря. Уходит, не обернувшись. Поднимаешься, пошатываясь. Взгляд падает на одно из зеркал. "Боишься?" Выведено то ли помадой, то ли... предпочитаешь не думать, чем. Нет, не боишься. Уже. К собственному удивлению. Реальность ощущается... иначе. Может, ты просто уже мертва? Мёртвым нечего бояться. Смотришь на отражение. Своё, но будто чужое. Чем дольше вглядываешься — тем неприятнее становится. По коже ползут мурашки. Срываешься с места, сбегая из уборной. Курит. Улыбаешься. Ты бы тоже не против, хотя ни разу не брала сигарету в рот. Ушераздирающая музыка больше даже не раздражает, но ты всё равно торопишься за дверь — на финал. — Интересно... Вскидываешь бровь. Подобное рвение к потенциальной смерти — действительно занимательно. Даже для тебя самой. Неужели... взаправду... И что с того? Есть ли тебе, что терять? Выиграешь — начнёшь ценить. Хоть немного. А может, наоборот, подсядешь. Занимаешь место. Мигает экран. Четыре... нет, две?.. жизни на каждого. Две из четырёх молний — искажены. И что это должно значить? Выезжает некий агрегат, что нависает двумя лезвиями над жирными проводами, которые, похоже, и питают аппарат. Пять холостых. Три боевых. — Вот мы и на краю, — вслепую заряжает пушку, глядя своим пустым взглядом тебе в душу, — никаких переливаний, никаких дефибрилляторов. Ты и я — на грани жизни и смерти. Он, наверное, повторял подобное сотни раз. Только вот это не похоже на шоу. Тебе на удивление безразлично. Жизнь — уже неплохой приз, чтобы за него бороться. Пусть и в нечестной схватке, завязанной на чистой случайности. Удача — спутник смелого. Нельзя тушеваться. — По четыре предмета каждому. Киваешь, принимаешь получку. Ножовка — неужели! — наручники, документ... Документ? Цепляешься за слово в строке для подписи — "Бог". Прежде, чем успеваешь протянуть руку, лист утягивает назад — лучше не думать, кто или что. Взамен темнота докидывает две пачки сигарет. Завидный набор. У соперника — не хуже. Пара ножовок, сигареты, пиво. О назначении последнего ещё предстоит узнать. Хотя, подобное тебя не особо волнует. Скорее... — ...каков... — многозначительно киваешь в сторону стеллажа, — ...счёт? Собеседнику, кажется, польстил сей вопрос. — Не совру, перестал вести, — усмехнулся. Ты ожидала подобного. Про "Бога" не хочется даже заикаться. Ответ тебе едва ли понравится. И едва ли ты в него поверишь. Протягиваешь наручники — защёлкиваются. Берёшь дробовик — уже как родной ложится в руки. Безумие... Щелчок — холостой. А как же иначе. ...Нажим. Выстрел. Стоило потратить ножовку. Нет, нет, всё правильно — холостых слишком много. Передаёшь ход — из рук в руки. Твои — ледяные. Его — тёплые, почти горячие. Подсознательно ты не просто боишься, ты в ужасе, как бы не уверяла себя в обратном. Берёт банку, открывает, делает глоток. И сбрасывает патрон. Холостой. И обязателен ли этот... ритуал? Поводишь головой. Не в твоей компетенции критиковать правила. По крайней мере, теперь ты их знаешь. Закуривает. Конечно. Сравнялись. Использует ножовку. Ты бы поступила так же. Смотришь в дуло. Щелчок? Вспышка. А вот теперь — плохо. Где-то на окраинах нервной системы зародилась боль, что раскатом прошлась по всему организму, в конечном итоге концентрируясь в центре черепа. Стискиваешь челюсть, сжимая веки. Отпустило так же быстро, как... накатило. Поднимаешь тяжёлый замыленный взгляд к экрану. Лезвие опускается — молнии пропадают. У тебя — пустое окно. Это ведь... не конец? Очевидно, нет. Дробовик предложен. Предложение принято. Прежде — выкуриваешь сигарету, давясь дымом. Зазря. Экран даже не мигает. Ты исчерпала ресурс. Сдавленно выругиваешься и хватаешь ножовку. С трудом пилишь металл — сопернику сиё дело даётся намного легче. Как вообще дуло... восстанавливается? Ты не обращала внимания. Может, и не стоит. Порой лучше оставаться в неведении. Прицеливание. Выстрел. Едва не вскрикиваешь — не от неожиданности, а от радости. Так вот что испытывают заядлые игроки? На такое можно и подсесть. Не поймал рыбу, уху не вари... Лезвие обрывает и чужие провода. Остались холостые — растрачиваете их и получаете новые дары к оставшимся. Четыре на четыре патрона. Тебе — ножовка, лупа, два пива. Ему — две лупы, сигареты, наручники. Имеет ли это уже смысл? Первый ход за тобой. Неудача — конец. Пользуешься возможностью подсмотреть. Отодвигаешь затвор. Боевая. Поднимаешь взгляд. — Каков вообще... приз? Хмыкает. Даже, кажется, откидывается на спинку стула. Нужно догадаться? Или же для каждого — свой? Ладно... последний, наводящий: — Он... материален? Вздрагиваешь, отшатываясь — конкурент встаёт с места, удаляясь куда-то во тьму. И возвращается, с тяжёлым грохотом укладывая некий кейс на стол. Длинные костлявые пальцы тянутся к защёлкам, открывают их. И поднимают крышку. С губ срывается истерический смешок. Внутри — столько денег, сколько ты никогда в жизни не то что не держала, даже не видела. Они, наверное, всё же подлинные. Какой смысл во лжи на данном этапе? Поднимаешь взгляд. — А проигрыш сулит... Пожимает плечами. — А ты проиграла? — усаживается назад, не захлопывая чемодан. Нет, ты не проиграла. Ты... выбрала. Какова ценность денег перед знанием? Ты поняла. Осознала, что жаждешь познать. Увидеть. Ощутить. То, что скрыто. Направляешь дуло в себя. На его лице — удивление. Щелчок. Выстрел.