Предположим, ты проснулся утром, грохнул чайник на плиту, пошел умываться. Ты сонный, ничего еще не соображаешь. В этот момент предстоящие тебе события и вещи, которые никогда с тобой не случатся, тождественны, они смешаны в одну большую кучу под условным названием «возможное».
Так проходили дни и недели. Каждое утро люди выходили, чтобы убивать тех, кого они видели уже не раз, и не трогать того, кого вряд ли еще раз увидят. Казалось, что таинственный незнакомец выходит каждый раз для того, чтобы донести какую-то мысль, идею; иные думали, что так он зарабатывает - хотя ни разу не давали ему денег сами. Но ни одна попытка узнать ответ на единственный вопрос, блуждающий среди всех единой нитью: "Зачем?", не увенчался успехом. Не то, чтобы Собиратель (так его прозвали солдаты, в тяжелых условиях непрерывного боя скупые на слова) отвечал неясными выражениями - он не отвечал вовсе. Некоторые боялись его, ссылаясь на его нечеловечески точные движения и непреклонное повторение действий. Часть считала его божественным посланником. Остальные же считали его просто безумцем, и заключали, что страх остальных - просто предчувствие здорового человека, смотрящего на больного. Все три фракции, впрочем, одинаково уважали его труд. Бывали и дни, когда всё шло не по обычному сценарию. В один из вечеров, когда офицеры и простые солдаты ждали Собирателя (он всегда приходил в одно и то же время, точный, будто часы), часть рядовых была в подавленном состоянии. Их взгляды были еще озлобленнее, чем обычно. Когда он пришел, они стали выискивать имя, которое ожидали увидеть, среди нашивок. Не найдя его, они набросились на Собирателя, попытавшись убить его. Попытку быстро пресекли, и вечером они уже стояли на помосте. Солдат, чье имя они искали в печальном грузе Собирателя, вернулся следующим утром, пьяный в стельку.Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны, и пойдет в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его, и явится. Rev. 17:8
Так проходили другие дни и недели. Несмотря на откровенно демонический вид Собирателя, словно ангел смерти бредущего по кровавым полям, усеянных оторванными конечностями и уже-ничьими-вещами, люди начали обретать надежду. В по стоянстве, с которым он доносил свои вести, что-то было, и теперь по обе стороны баррикад были уверены в двух вещах: днем они увидят Его, а вечером Он придет к ним. Самым странным было то, что он безошибочно отдавал затертые лоскуты ткани тем, к кому действительно принадлежал погибший. Шпион оказался обличен, перебежчик исполнял свою задумку посмертно. Люди все больше и больше начинали бояться его, суеверно подкладывая карты под шлем или оставляя метки поверх своих имен, будто те, чьи нашивки сегодня вечером доставят, попадут не на небеса, куда все тянутся, а под землю, где их растерзают пылающие руки тех, о ком не принято даже задумываться. Но уверенность хотя бы в одном событии завтрашнего дня дарила людям надежду. Мне не раз говорили, что надежда — глупое чувство: лишает нас воли, отнимает силы, связывает по рукам и ногам. И я неоднократно убеждался на практике, что это действительно так. Но всё равно уверен, что из этого правила бывают исключения. Иногда глупое чувство — именно то, что надо. Интересно, что демонизировал Собирателя лишь один лагерь из двух. Второй же наоборот окрестил его то ли божественным инструментом, то ли отбившимся ангелом, сжалившимся над отчаявшимися и потерявшими решимость. Для них он лишь напоминал не только о жестокости и несправедливости окружающего мира, но и о том, что в себе всегда можно найти силы, чтобы бороться дальше. В конце концов, имена на нашивках - не просто набор букв, а то, как называли их бывших товарищей. Без имени нет человека. И никогда, считай, и не было. Так проходили и другие дни и недели. Случилось чудо - на улицах, где вечно гремели выстрелы, стало тихо. Война закончилась победой одних и поражением других - как и любое другое сражение. Последняя битва была долгой, отчаянной и беспорядочной, но главное - она наконец завершилась. Собирателю предстояло немало работы, и следующие несколько дней он исправно навещал уцелевший штаб в одном из высоких зданий неподалеку от места сражения, хотя обычно Собирателю хватало и одного вечера. Людей стало интересовать - что он будет делать теперь? Куда пойдет? Как это уже было, люди с разными мнениями разбились на несколько лагерей. Кто-то считал, что он пойдет искать новое поле сражения, следуя своему долгу. Другие говорили, что он попросит приюта взамен на оказанную им услугу. Иные считали, что он будет жить рядом с поселением один, а после когда-нибудь пропадет. И снова ни одна попытка поговорить с ним не увенчалась успехом - Собиратель молчаливо уходил в ответ на приглашения поужинать, и не обращал внимания на приветствия. Утром четвертого дня после того, как стихли выстрелы, все постепенно приходили в себя и занимались рутиной. Где-то готовились завтраки, где-то люди — по еще свежей памяти — тренировались. Развешивалось белье, лилась вода. Кто-то просто наслаждался тишиной и покоем. Всех этих людей отвлек жуткий грохот - обвалилось одно из зданий. Собиратель полез в него, чтобы забрать нашивку с истекшего кровью солдата (и как только он узнал, что найдет его там?) и неудачно задел одну из подпорок. Одна за другой они обвалились, а с ними и весь дом, и без того потрепанный разорвавшимися снарядами и годами без ремонта. Всё поселение пришло, чтобы попытаться его спасти, но, разобрав завалы, все просто молча встали вокруг Собирателя. Из-под рваного капюшона тянулись провода, а на металлической щеке блестел серийный номер.://DEUS_EX_MACHINA/PRELUDE END.