17.08.2004
— Ты знал, что на такие мероприятия нельзя надевать черные, белые, и красные цвета? — спрашивает Пауль. — Чего-о-о? Это ещë почему? — Понятия не имею. Просто недавно где-то услышал об этом... в общем, переодевайся давай. Эмиль недовольно выдохнул и спешно удалился в свою комнату. Пауль посмотрел на меня, а после улыбнулся. Медленно он приблизился ко мне, сидящему на диване, и кратко поцеловал в висок. — Я опаздываю. Проследи только за тем, чтобы он оделся нормально, а не как панкуха, пожалуйста. И пусть септум снимет. Хорошо? — уложив ладони на моих плечах, спрашивает он. На его лице всë ещë держится мягкая улыбка, и из-за этого я сам непроизвольно утягиваю уголки губ вверх. — Хорошо. — отвечаю я, и Пауль сразу убегает. В голове приносится мысль: «да он не маленький уже вроде...» Послышался хлопок входной двери, свидетельствующий о том, что Ландерс удалился из квартиры. Сегодня у них обоих важный день. Ну вернее, важный он только у Эмиля, а его отец убежал то ли бухать, то ли просто повидать какого-то там друга, с которым, по его словам, они не виделись сто лет... Впрочем, это даже не самое важное. Важно то, что сегодня днëм, в три часа, Эмиля ожидают на кастинге в съемки фильма. Он невероятно сильно волновался, но когда его заявку одобрили, он почти плакал от радости. Готовился Рейнке тоже долго, и готовился относительно ко всему, зная и предполагая, что его там может ожидать. За день до этого собрал все свои документы, приготовил и приблизительно сто раз прорепетировал речь и рассказ о себе. Сегодня утром он светился от счастья и жгучего нетерпения, ведь он был готов и непривычно уверен в том, что всë пройдëт идеально. Честно говоря, я будто предсказал то, что заявку Эмиля одобрят. Он молодой и красивый парень с невероятной харизмой и артистичностью. Только осталось доказать это остальным и лицезреть его на экране телевизора, по которому будут крутить будущий фильм. Насколько мне известно, это какая-то комедия... Я таким не увлекаюсь в плане просмотра, но частенько наблюдаю, как вечерами Эмиль смотрит что-то в этом роде. — Ты скоро? Мне кажется, ты опоздаешь. — я нагло и без стука прохожу в комнату и вижу, как Эмиль натягивает на тело тëмно-зеленую футболку, а после заправляет в джинсы. — Не опоздаю, у меня ещë куча времени. — Септум вытащи. А то мало ли что. — Да Господи, чихали они на этот септум. Неужели они не примут меня только из-за того, что у меня маленькая железяка из носа торчит. — Эмиль, лучше перестраховаться. Я же говорю, там может любой звиздец твориться. Парень закатывает глаза, а после всë же выполняет мою просьбу. Септум он уложил на полочку, рядом со всякими безделушками. Его фигура расположилась напротив зеркала, и Эмиль окинул своë отражение оценивающим взглядом. Он долго пялился на себя, а после резким движением руки схватил папку с документами и выбежал из комнаты прочь. Я схватился взором на циферблат часов, что гласили о том, что у него есть ещë тридцать минут для того, чтобы добраться до студии, где и будет происходить отбор актëров. Я медленными шагами последовал за ним, и на этот раз увидел, как он шустро надевает на ноги кеды. — Тебя подвезти? — спрашиваю я, проводя парня. — Нет, я на такси. — Эмиль вновь взглянул на себя в зеркале, только на этот раз в прихожей, а после тяжело выдохнул. — Ну, я побежал... Я пожелал ему удачи, доброжелательно улыбаясь. Он вылетел из квартиры пулей, как это сделал его отец двадцать минут назад. И вновь я остаюсь наедине с собой и мыслями, и мне не остаётся ничего, нежели просто мысленно молиться за будущего актëра. Я знаю, как то важно для него, тем более в таком юном возрасте. Однако я не сомневаюсь в его успехе, и вновь страстно верю в его большое будущее.***
Выкуривая последнюю сигарету, я провожаю едкий дым в открытое окно. На фоне для настроения кручу свой плейлист, состоящий только из самых-самых любимых песен. Ожидаю возращения как и Пауля, так и Эмиля с конечными результатами. В голове всплывает представления о том, как он будет кидаться от счастья на плечи с объятиями каждому, кто попадëтся ему на пути. Звучит как угроза, но на деле очень забавно, ведь почти то же самое происходило, когда парня допустили к кастингу. Очень иронично, что размышления об этом как раз и прервал Эмиль собственной персоной. Точнее, его звонок. От сигареты я сразу же отвлëкся, потушив о дно пепельницы на подоконнике, а после поспешил ответить на звонок. — Забери меня отсюда. — раздаëтся его голос, и моë сердце мигом сжимается. — Эмиль? Ты там так долго был. Как всë прошло? Но вместо ответа прозвучал адрес, по которому, по всей видимости, я должен приехать. «Блять...» — слетает с моих уст вместе с тяжелым выдохом. Хриплый голос Эмиля явно не говорит о том, что всë прошло идеально. Однако я до конца не хотел верить в то, что ему отказали. Вероятно, кастинг-директор был чересчур жёсткий. Настолько, что всë настроение Эмиля рухнуло, несмотря на принятие! Так бывает! Да, может быть это и звучит как размышления маленького ребенка, что пытается себя успокоить, но я переживаю не меньше самого парня. Я быстро рванул на улицу, к машине, даже забыв закрыть квартиру. В голове стараюсь вспомнить местонахождение студии, и в представлениях всплывает лишь название знакомой улицы. «Похуй, разберусь» — думаю я, трогаясь с места. И действительно, разобрался, хоть и с горем пополам. Уже спустя пятнадцать минут скитаний по улицам центра Берлина моим глазам предстало красивое здание, служившее местом отбора актеров. Я быстро, и возможно, не совсем легально припарковался, а после высунул голову из окошка: Кое-где стояли люди, причём люди визуально приличные, но среди них я уцепился взглядом за знакомый силуэт Эмиля. Мои веки опустились вниз, и я в очередной раз жалостно вздохнул. Он сидел задницей на холодном асфальте, обхватив колени руками и утыкаясь в них лбом. Рядом с ним лежала красная папка, а на ней очки Эмиля. На фоне всех радостных или испытывающих нейтральные эмоции людей парень выглядел как изгой, хотя не являлся им как таковым. Не буду скрывать, моë сердце обливалось кровью, видя это. Мне пришлось посигналить, и тем самым привлечь его внимание. Эмиль медленно поднял голову, а вместе с ней и свой взгляд, который он прищурил, пытаясь найти мою машину. И он нашел. Я подозвал его жестом. Парень неуклюже встал, опираясь на выпирающий кирпичик в стене, взял папку с документами, напялил очки, и медленно подошëл. Он свалился на заднее сиденье, ничего мне не сказав. Его руки прижимали документы крепче к телу, а сам он опустил взгляд вниз. — Как всë прошло? — интересуюсь я, специально оборачиваясь в сторону Эмиля. Но он всë так же молчал. Этого хватило, чтобы понять, что к съемкам его не допустили. Я медленно оставил его своим взглядом, а сам устремил его на дорогу. Ехали молча, и мне стало неловко. Хотелось что-то сказать, как-то подбодрить его, но что бы я ни говорил — он просто молчит! Порой слышались отрывистые выдохи и редкие всхлипы, и от этого на душе становилось невероятно паршиво.***
Мы приехали домой, Пауля всë так же не было. Осознав это, Эмиль швырнул папку с документами куда-то в угол, а сам медленно сполз по стене вниз. Он сел уже в привычную позу, пряча своë лицо. Он крепко поджимал к себе колени. Послышался звонкий всхлип. Я наблюдал за этим из того самого угла, где лежала папка. Он выглядел невероятно сломлено и беззащитно в этот момент. Это был первый раз, когда я видел слëзы Эмиля. Да, я был главным свидетелем порывов его гнева или других отрицательных эмоций, но я никогда не заставал то, как он плачет. Причем он делает это так тяжело и горько, насколько это вообще только возможно. — Это нечестно! Вместо меня взяли человека, который вообще не подходит на эту роль! — выкрикнул он, отрывисто ловля воздух. — Я так долго готовился, так долго! И всë ради того, чтобы меня просто вышвырнули оттуда за шкирку! Он плакал всë громче, иногда показывая своë лицо для того, чтобы вздохнуть. После этого он вновь утыкался лбом в свои колени. Я чувствовал сильный груз и давление, будто в отказе Эмилю виноват именно я, хотя я вообще здесь не при чем. — Я не понимаю, что я сделал не так?! Почему он, а не я? Чем я хуже? Когда жалость начала вытеснять все остальные чувства, я был вынужден подойти к Эмилю. Я поднял папку с документами, а после, приблизившись к нему медленным шагом, протянул ему. Парень поднял на меня взгляд, и даже сквозь тонкие линзы очков я смог разглядеть в его глазах то, как расширенные кровеносные сосуды обеспечивают их покраснение. Опираясь на собственные колени, Эмиль встал на дрожащие ноги, приняв из моих рук документы. Он снял очки и протëр глаза, однако слëзы всë так же продолжали стекать по его красным щекам. В какой-то момент я уложил свои руки на его плечи, а после слегка, чтобы не спугнуть, приобнял. Самым удивительным являлось то, что он даже не стал сопротивляться, ведь если бы я так сделал пару месяцев назад, он бы ударил меня коленкой между ног, оправдывая это тем, "что я заслужил". — Я надеюсь ты понимаешь, что на этом ничего не кончается? — я задал риторический вопрос — у тебя ещё всë впереди. Сейчас ты — это просто школьник без опыта. Но я полностью уверен в том, что через пару годиков, когда у тебя появится этот самый опыт, они ещë пожалеют о том, что отказали тебе. В ответ я получил очередной жалобный всхлип. Эмиль утыкался своим лицом в моë плечо, и я чувствовал, как рукав моей футболки становится мокрым от капель его слëз. Я чувствовал так же, как его не очень высокая фигура постепенно размякает, и у меня создается ощущение, что стоит мне отпустить его — и он рухнет на пол. — Впереди ещë куча фильмов и хороших режиссеров, которые наверняка признают тебя и твой талант, — продолжаю я, уже не надеясь на ответ. — будь сильным, пожалуйста. — Представляю, как расстроится отец... — хрипло отвечает мне Эмиль. — вдруг он разочаруется во мне? Он ведь верил в меня... — Да, он расстроится, но только если узнает, что расстроился ты, — на выдохе выговариваю я, ощущая, как Эмиль для удобства ухватывается за мои плечи. — поэтому не советую показывать ему свои слëзы. Он очень тревожный человек, уж это я знаю. Однако я уверен, что он поймёт тебя. Ведь ты для него наверняка самый родной человек, он никак не может разочаровываться в тебе. — Он ведь помог тем, чем смог, и из-за этого я туда смог попасть, — Эмиль говорит очень тихо, и я с трудом разбираю его речь. — а я его подвëл... — Просто улыбнись и расскажи всë, как есть. Не нужно стыдиться того, что кто-то впервые отверг тебя, ведь ты в этом не виноват. — Эмиль немного успокоился, однако я до сих пор чувствую, как дрожит от обиды его тело. — А сейчас тебе нужно умыться, а то у тебя глаза опухли от слëз. Я отпустил Эмиля, и он вновь протëр руками глаза, размазывая по красному лицу влажные остатки слëз. С опущенным взглядом он убежал в уборную, а после оттуда донеслось шипение воды из-под крана. Я шумно выдохнул, не в состоянии отойти от событий минутной давности. Я очень надеялся, что парень прислушается к моему совету, так как мне не хотелось успокаивать их обоих.***
Время всего девять вечера, меня клонило в сон. Я прикрыл глаза, улавливая невнятное бормотание персонажей какого-то фильма. Весь день Эмиль просидел в комнате, не выходя даже для того чтобы попить. Выманило его оттуда только неожиданное возвращение его отца, однако что было ещë больше неожиданным так это то, что он был трезв как стëклышко. Он с самодовольной улыбкой выглянул в гостиную, и я был вынужден открыть глаза. На это он посмеялся, подходя ещë ближе. — Неужели ты не бухой в хлам? — интересуюсь я, протирая глаза. — Ну, я же пообещал Эмилю, что больше не буду пить, — Пауль наклоняется и смотрит мне в глаза игривым взглядом. — хотя, я пил, но успел протрезветь уже пять раз. — Ты обещал Эмилю, что не будешь пить? — Да, ещë сто лет назад, когда на коленях за своë ебланство извинялся. Я, может быть, и нарушил обещание, но он больше не видел меня пьяным, — он выдохнул. — кстати, как у него всë прошло? Хотя, не говори, я сам пойду спрошу. Не успел Пауль что-либо предпринять, как из комнаты пулей вылетел Эмиль. Он оперся на дверной косяк, посмотрев на своего отца. Они оба обменялись взглядами, а после Пауль, улыбаясь, спросил: — Ну что? — Мне отказали, — Эмиль тяжело вздохнул, изо всех сил стараясь не показывать своë разочарование. — Ну и ладно. Впереди ещë куча фильмов и режиссёров, которые признают мой талант, — он цитировал мою фразу. — Ох, — на пару секунд повисло молчание. — это правда. Только не расстраивайся, ладно? Просто мне кажется, что кое-кто тебя недооценил. — Я и не расстраиваюсь вовсе, — по моей предварительной просьбе парень улыбнулся печальной улыбкой. — Правильно, — садясь на диван, Пауль закидывает ногу на ногу. — не переживай, в будущем я помогу тебе с поступлением, так как поступить в актëрское заведение достаточно тяжело. А потом оно всë само собой попрëт, это я тебе гарантирую. Они просто не смогут пройти мимо такой личности, как ты, — он говорит это настолько беспечно и беззаботно, что мне начинает казаться, что даже Эмиль перестал расстраиваться. — Хорошо, — выпевает парень. — спасибо.