Песнь влюблённого черномага

      Они не виделись уже пару дней, вынужденные прятаться по углам. Скрывать принадлежность к черной магии — обыденное дело, но прятать ото всех свои чувства — совсем другое, и Рэймсс к этому не привык. Он тихо бесился, пока перекладывал свитки, торжественно выданные Тизианом со словами «упражняйся». Нашелся командир. Рэйм скривился и по неосторожности смахнул пару пергаментов на пол. Выругался себе под нос, упомянув Исфет, и поклялся уйти и больше никогда не возвращаться в Фивы. Ноги его больше здесь не будет. Ни его, ни Эвы.       Рэймсс поджал губы, обратив взгляд на закатное небо, видневшееся между колоннами храма. Скоро возвращаться обратно в поселение, а Эвтида снова убежала посудачить с торговой, беспокойная душа. Все непросто складывалось в ее жизни, и Рэйм понимал, что Эве нужно понемногу вливаться обратно в привычный ритм жизни, поэтому не стал высказываться, насколько рискованно бегать под носом у охотников и водить дружбу с сомнительными ионийками…       В любом случае, он придет на выручку в случае чего, даже если придется подставиться.       К этой мысли он пришел относительно недавно, каждый раз хмурясь и отказываясь ее развивать, но сегодня почему-то задумался. Ни один черномаг не признается в том, что готов чем-либо рискнуть ради другого, и Рэймсс тоже не мог в этом признаться. По крайней мере, месяц назад, когда они с Эвой только и делали, что обменивались колкостями и взаимными подначками. Месяц назад, когда ничто не предвещало беды, когда еще сердце не сжималось в сладкой истоме от одной мысли о хитрющих янтарных глазах. Рэйму казалось, что он просто сходит с ума, потому что ни один шезму в здравом уме не станет засыпать и просыпаться с одной и той же мыслью.       Он снова посмотрел в сторону входа, теперь уже с нетерпением, потому что неровен час, и охотники придут за ними. Рэймсс мрачно ухмыльнулся, потому что даже в мыслях это звучало зловеще и обреченно. Неровен час, и охотники явятся за шезму. Рэйм клянется головой, что ни его, ни Эвы в этот миг уже не будет в Фивах. Они оба будут где-то далеко, там, где их не достанет ни Амен, ни Реммао. От мысли о брате екнуло сердце в каком-то иступленном страхе и обиде. Не так Рэймсс представлял конец своего обучения, видит Сет, не так.       Раздались чьи-то приглушенные шаги, и Рэйм напрягся. Поступь легкая, но слегка виляющая. Не охотники, точно не Амен. Но и Эва ходит тихо и грациозно, словно кошка.       — Исфет, — Рэймсс прошептал проклятие одними губами и бросился к подруге, которую знатно так подшатывало из стороны в сторону. — Эва. Незримый, что с тобой?       — Рэ-эйм, — протянула она, окунаясь в его объятия с головой и прижимаясь щекой к его груди. Рэймсс замер, ошарашенный и напряженный. — Ну и бардак ты тут развел, — Эвтида хмыкнула и вдруг икнула, содрогнувшись всем телом. — В Исфет столичное вино…       — Что? — мужчина теснее прижал ее к себе, втягивая носом воздух и улавливая тонкий аромат вина. — Ты напилась, Эва? — скорее не спрашивал, а утверждал он, сокрушенно вздохнув.       — А что мне делать? Ты больше пиво не приносишь, — в ее голосе проскользнул упрек, и Рэймсс вздохнул еще раз, медленно ступая в сторону стульев.       — Тизиан вырвет нам обоим волосы, когда увидит тебя, — сообщил он, помогая ей идти. Впрочем, Эвтида шла почти бодро, просто была разнежена и расслабленна, словно весь день провалявшись в тени оазиса.       — Волосы? — она хлопнула ресницами, вдруг потянувшись к его косе. Рэймсс замер. — Я не позволю ему, — прошептала она, поднеся кончик косы к своим губам.       — Незримый бог, Эва, что ты делаешь? — Рэйм судорожно вздохнул, оглянувшись в поисках спасительного стула, куда можно было бы усадить невменяемую подругу. — Это торговка тебя напоила? — он попытался сменить тему. Эвтида продолжала держать его за косу, и, наверное, ни разу в жизни Рэймсс не чувствовал себя таким уязвимым.       — Агния. Ее зовут Агния, и ты знаешь, — пробухтела она. — И я сама предложила.       — Зачем? Еще и в храм вернулась… такая.       — Какая? — Эва хихикнула, цепляясь за его одежду, но не так, как цепляются любовники, а так, как хватаются дети. Рэйм покачал головой.       — Пьяная, Эва. Ты сейчас просто пьяная. И если Тизиан тебя увидит… — они дошли до стульев, но Рэймсс почему-то передумал ее отпускать.       — То мы сбежим, — она неловко пожала плечами, смело взглянув в его глаза. — Как ты и говорил, мы просто сбежим. Вот доберусь до Исмана, узнаю все, и мы убежим. Вдвоем, да? — Эвтида говорила быстро и тихо, словно боялась, что ее кто-то услышит. — Мы будем брать заказы, помогать друг другу. Жить вместе…       — Эва.       — И в Исфет этих охотников и это проклятье!.. Я так устала, — неожиданно серьезно сообщила она, немного отстранившись. Она не кричала, не возмущалась, просто поставила его перед фактом. Устала. Просто устала. И Рэймсс тоже устал. От этих пряток, от этой постоянной угрозы.       Он смотрел в ясные янтарные глаза, обрамленные густыми ресницами, и не мог насмотреться. Такая сильная, смелая, отчаянная, неподдельная. Сердце его грохотнуло где-то под горлом, и Рэйм сместил руки с ее спины на тонкую талию. Минутная слабость, потому что через мгновение он отстранится, отойдет, поможет ей сесть и будет думать, как оправдываться перед охотниками. Через мгновение, а пока он чувствовал ее теплую кожу под своими пальцами, слышал собственные спутавшиеся мысли. Двое шезму, одинокие, холодные, бесчувственные. Им нельзя. Просто нельзя.       — Знаешь, Рэйм, — Эва снова перешла на шепот, и он почти не замечал того, что она до сих пор держала его за косу, осторожно, не натягивая, просто сомкнув пальцы у самого кончика. — Кажется, в твои волосы я влюбилась раньше, чем в тебя самого…       — Что?       — Что?.. — Эвтида округлила глаза, отшатнувшись, словно от пощечины. — Незримый… я не это хотела сказать…       — А я все-таки думаю, что это, — Рэймсс мягко улыбнулся, чувствуя, как по телу реками бегут мурашки. — Я тоже люблю тебя, Эва.       — Зачем ты сказал? — она надулась, словно и не поняла смысла его слов. Рэйм грустно покачал головой. — Я все равно все забуду.       — Я напомню, — он убрал от нее руки, осторожно отстранившись. Эва выпустила его косу из рук. — Поспи немного, вдруг удастся. Скажу охотникам — умаялась. Они, авось, и не заругают.       — Заругают-заругают, — Эвтида помотала головой, клюя носом. Рэйм молча усадил ее на стул, сев рядом так, чтобы она сложила голову ему на плечо.       Через пару минут Эва, правда, мирно засопела. И она ничего не забыла.