Цветовой круг

      Они сидели в тихом ресторане на центральной улице Атрополя, вдали от любопытных взглядов прохожих. Ресторан давно пользовался популярностью у всех членов «Чёрного опала». Клаус охотился за столиком здесь несколько месяцев, копил деньги, чтобы позвать её на ужин, и вот они сидят здесь, ждут, пока им принесут все блюда. Официанты оставили их в покое, вокруг — ни одного другого посетителя, в стенах — ни одной скрытой камеры или маленького микрофона, чтобы записать их разговор. Для Клауса это был шанс, какой дают раз в жизни, и прежде чем волнение его накрыло с головой, он решился.       — Давай убежим. Ты и я, — прошептал он, держа её руки в своих.       — Что?       — Ты и я. Убежим прочь. На Землю, — повторил он и сжал руки Адель крепче, чтобы она не подумала их убрать.       Повисло напряжённое молчание, которое давило Клаусу на нервы. Он пытался не показывать, что волнуется. Её взгляд прожигал насквозь, и угадать её чувства Клаус никак не мог. Для него Адель оставалась энигмой с невыразительным лицом. Свои чувства, в наличии которых Клаус не сомневался, она показывала только действиями. Ни с кем она не общалась так близко, как с ним. Никому она не рассказывала, как оказалась в Институте, когда вся семья была против. Только ему. Только когда они оставались наедине, её взгляд теплел, фокусировался только на нём. Клаус мог бы заполучить любую девушку, какую захотел: он всегда пользовался популярностью, но зачем-то гнался за Адель, непонятной и недостижимой. И она принимала все его выходки, стыдные для парня двадцати четырёх лет.       — Это ты так в любви признаёшься? — спросила она внезапно, наклонив голову набок. И как у неё получалось говорить настолько спокойно, когда Клаус из последних сил держал лицо? И почему Адель звучала так, будто совсем не удивлена?       — Ты позвал меня в мой любимый ресторан, пришёл с цветами, которые в Атрополе не достать, — начала пояснять она. — Ещё ты полвечера со мной спорил, что сам оплатишь весь ужин, будто внезапно разбогател. А сейчас сжимаешь мои руки, чтобы скрыть дрожь…       — Да, да, ты меня поймала, я понял! — громко ответил Клаус, лишь бы не слушать, как она перечисляет все признаки его волнения. Неловко осознавать, что она видела всё. Клаус считал свою способность скрывать эмоции совершенной, но с Адель ничего не получалось. Он сдался, положил руки на стол и посмотрел ей прямо в глаза. Там, в глубинах её души, Клаус заметил радость, вспыхнувшую золотом в карих глазах.       — Хорошо. Правда, твоё признание явно запоздало на пару месяцев. Но я рада, что не ошиблась в тебе, — довольно произнесла Адель.       Теперь настала его очередь говорить «что?». Она тихо рассмеялась и сказала:       — Я думала, мы уже встречаемся, просто ты решил об этом не объявлять. Но если для тебя важно, то твои чувства я разделяю уже давно.       Клаус почувствовал, как покраснели его щёки. В глазах Адель они уже давно перестали быть просто пурпурными магами, просто шпионами сопротивления в научном сердце правительства, а он этого не замечал, так как был слишком погружён в свои мысли. Всё равно слова Адель теплом разлились по душе. Теперь-то он не будет сомневаться, что «принцесса Марса», или как там её величала жёлтая пресса, его любит? Он заставил себя широко улыбнуться и спросить:       — Так что? Мы убежим? У меня уже всё готово, осталось только твоё согласие, и через неделю мы уже будем в Лахесе.       Адель вежливо улыбнулась, будто он рассказал ей какой-то несмешной анекдот.       — Я бы с радостью. Но мы не можем так всё бросить, правда же? Нас в тот же день притащат обратно, если мы просто сорвёмся с места.       Клаус знал, что она права. Здесь, на Марсе, у них была работа, признание, перспективные карьеры. Ещё лет пять — семь, может быть, кого-нибудь из них назначат главой департамента. Всю жизнь Клаус мечтал, чтобы его имя помнили, чтобы о нём говорили гордо, с уважением, никто не смотрел как на третий сорт из-за редкого потенциала. Путь марсианского учёного — самый прямой к этой цели, даже если самому Институту они двое нужны совсем по другой причине.       Клаус не мог представить, насколько радовались клодарские чиновники, когда двое пурпурных магов, людей самых опасных для их власти, так легко оказались под полным контролем. На бумаге, конечно, не придраться: они просто работали здесь, а за все «эксперименты» давали надбавку. Тем более, семья Кайзеров не позволяла, чтобы Адель подвергали опасности. Так что всё самое неприятное ложилось на Клауса.       — А если отложить побег на пару месяцев? — предложила Адель с мягкой улыбкой на лице. — Пока я улажу тут все дела. Надо же ещё и следы замести, чтобы господа-рубры не сразу поняли, куда подевались их коллекционные раритеты.       На том и договорились. Ещё условились не показывать свои чувства на людях. Мало ли кто-то решит, что двум пурпурным магам опасно встречаться. Если их разделят в последний момент, то весь план Клауса накроется медным тазом.       Никогда ещё притворство его так не утомляло. Они приходили на работу, разбредались по своим отделам, будто между ними ничего не было. Потом окольными путями шли в одном направлении, используя информацию от сопротивления, чтобы избегать камер. Раньше они ими пользовались только для миссий, теперь ходили по тем же проходам домой. Только за закрытыми шторами можно было снять маски.       Всех их усилий было явно недостаточно, чтобы сбить контрразведку со следа, потому что «тесты» и «исследования» становились с каждым днём всё хуже и хуже, будто из Клауса хотели вытянуть всю волю к жизни. Может быть, это сработало бы на Клаусе из прошлого, но теперь, когда он знал, что дома его ждут, никакое давление не могло его сломить. Протестировать очередной подавитель магии, от которого голова начинала раскалываться на части? Вытерпеть шоковую терапию, чтобы непутёвые студентики Атропольского университета проследили, как в головном мозге текут магические потоки? Да пожалуйста, хоть два раза в день готов этим заниматься!       Адель тоже доставалось: её привлекли к секретным исследованиям, пусть чуть менее жёстким. Теперь даже жалобы семьи не помогали. Она восприняла всё это с ухмылкой на лице, сказала, что «хочет разделить бремя с ним». Клаус не стал её отговаривать, понимая, что это бесполезно, и она опять всё сделает по-своему. В первый день Адель случайно разрушила испытательную камеру, так как не рассчитала выброс магии. Даже у Клауса так не получалось. Ущерб замяли: рубры не хотели лишний раз тревожить Кайзеров. С испытаний Адель приходила совсем разбитая. Клаус привык к этим легализованным пыткам, Адель же сталкивалась с этим в первый раз за двадцать два года жизни.       Ровно через шестьдесят дней после разговора в ресторане они наконец-то приготовили всё к побегу: билеты на подставные имена, фальшивые паспорта, пути к отступлению, деньги наличкой, практически полностью снятых по частям со счёта Адель. На той стороне, в Лахесе, штабе сопротивления, их уже ждали. Глава «Чёрного опала» не хотел в последний момент потерять такой ценный улов, так что приставил к ним сопровождение, которое должно было вмешаться, если что-то пойдёт не так. Не потребовалось: стоило Клаусу только раскрыть рот, применить немного своего таланта убеждать людей, как их тут же пропустили на поезде Марс-Земля, ровно в тот вагон, где весь обслуживающий персонал сочувствовал делу сопротивления. Экспресс повёз их по космической дороге в свободную жизнь, в жизнь борьбы за лучшее будущее. За то будущее, в котором у них всё будет хорошо. Где они наконец-то могут быть счастливы.