Кому: Старшему медиуму Внутреннего круга Храма Инпу и Отдела N Софии А. Фелл От: Медиума-глашатая Отдела S Луизы П. Кросс
Мадам. В нашу прошлую встречу, перед вашим отбытием с круизным лайнером на острова, вы просили сообщить вам, если появиться нечто, что может вас заинтересовать и стать “настоящим делом” по сравнению с тем рейсом, в который вы согласились выйти сейчас. И, думаю, что у меня есть кое-что для вас. Хочу вас предупредить, что это – неофициальное письмо и мне хотелось бы, чтобы вы не упоминали моего имени, когда придете к Командорисе Ханхоф для беседы, но молчать, тем более перед вами, я не могу, зная о двух вещах: вам действительно требуется нечто более стоящие, чем то, в чем заняты вы сейчас или занятия с будущими коллегами, которые всегда у нас считались почетной, но ссылкой для ослабевшим телом или способностями, и что только вам, из всех, кого я знаю, хватит упорства и силы совладать с этим делом. Но полно пустословия. Вы ждете подробностей. Итак. Больше двух месяцев мы получаем информацию о пропаже медиумов, из числа тех, кто потерял свой дар и отказался от перевода в Нулевой отдел, не чувствуя в себе призвания к сугубо храмовому служению, или Лицеи, как и вы, избегая стези наставника. Эти исчезновения оказались почти не заметны из-за этого и того, что они совпали с. мучительным для всех нас, бумом поздних дебютантов дара. И для меня непонятна позиция комитета в связи с этими исчезновениями: о них говорят открыто, но следов расследования я не нашла, даже обратившись ко всем моим связям. Прямые вопросы находят только один ответ: “Все пропавшие – мужчины, а их хрупкость при потери благословения богов всем давно известна, как и выходы, которые они находят для утоления своих печалей”. Так было сказано мне в приватной беседе со всем известной нам М. Но я не могу отделаться от мысли, что за ними стоит нечто большее, чем свойственная мужчинам манера утолять свои печали выпивкой, которая неизменно сводит их в могилу. Кроме того, среди пропавший, вопреки заявлению М., есть и женщины. Их совсем немного, что неудивительно, но они есть. Это все наводит меня на скверные мысли, как вы понимаете. Очень скверные. Но что могу сделать я? Вы знаете, мое дело – работа с корреспонденцией и прессой. Никакого веса я не имею. Вы – другое дело. И потом я прошу вас, София, вернитесь в Лондон. Придите в Комитет. Потребуйте объяснений. Вы – не я. У вас есть звание, награды, репутация. Вы – героиня войны. От вас они не смогут отмахнуться, я уверена. Им придется дать настоящий ответ или отдать вам это дело. Вы последняя надежда для наших братьев и сестер. И потому – берегитесь. Возможно, они хранят молчание не просто так. К своему письму я прикладываю визитку моего давнего друга Казимира Милетского. Он журналист, но до сорокового года был одним из нас и мы учились с ним вместе в Лицее Кардиффа. Он лишился благословения на войне и предпочел другим вариантом мирское дело, в котором оказался хорош невероятно. Возможно, вы читали его разгромные статьи в “Противоборце”. Я уверена, что он окажется не лишним в этом деле и что ему можно доверять. Возможно, одному из немногих.С глубочайшим уважением к вам, Луиза Кросс. 5 ноября 1946 года. Лондон