Признание в любви

      Жизнь продолжается даже за пределами школы. Ученики расходятся по домам, гуляют, общаются, живут, в общем говоря. В такие моменты я жалею, что являюсь таким же обывателем и не могу заглянуть глубже. Хотелось в подобные моменты существовать в качестве стороннего наблюдателя, следя за жизнью персонажей со всех ракурсов. Но, к сожалению, мы не в книге, и остаётся довольствоваться только тем, что нам доступно, или же чужими рассказами.       Вот и сейчас я могу лишь только гадать, почему Мидория идёт с таким задумчивым выражением лица. Она медленно шла по дороге к школе, не обращая внимания ни на кого вокруг и даже не заметила, когда к ней подошёл Бакуго.       — Что? — негромко произнёс Кацуки, слегка подтолкнув плечом Мидорию. Только после этого она наконец соизволила поднять глаза. Изуку задумчиво посмотрела на друга, словно раздумывая, говорить ли ему о своих мыслях.       — Ты умеешь разгадывать сны? — наконец подала голос Мидория. Она нахмурилась и на её лбу выступила небольшая морщинка — девушка явно о чем-то сосредоточенно размышляла.       — Нет, — непонимающе ответил Кацуки.       — Жаль, — вздохнула Мидория.       — Да говори уже, в чем дело! — не выдержал Бакуго. Он раздражённо повёл плечом, хотя Мидория и знала, что на самом деле это в какой-то степени беспокойство. Мне, например, не сразу удалось разгадать истинные чувства Бакуго. Он хорошо их скрывает, хотя иногда его поведение выглядело слишком наигранным и нервным. Я знал другого Бакуго.       — Мне приснился весьма странный сон, — внезапно продолжила Мидория. Она снова остановилась и наклонилась ближе, словно этот самый сон никто другой не должен был услышать.       — Да говори уже, — нетерпеливо произнёс Кацуки.       — Открываю я глаза в большом помещении… — начала Мидория загадочным голосом.       По её словам, картина вырисовывается примерно такая. Мидория появилась в просторном помещении среди больших глыб льда. Причём все они стояли таким образом, что были похожи на лабиринт. Мидория шла долго, а лёд все не заканчивался. Однако по прошествии ещё пяти минут обстановка наконец начала меняться. В самом конце лабиринта, а точнее там, где предположительно был выход, появился яркий свет. Чем ближе Мидория к нему подходила, тем он ярче разгорался и в итоге оказался огромным столбом пламени, горевшим прямо посреди ледяного царства.       — Огонь? В ледяном лабиринте? — переспросил Кацуки. К моему удивлению, похоже, он внимательно слушал весь этот бред сумасшедшего.       — Да! — воскликнула Мидория. — Высокий столб пламени, причём ледяные стены лабиринта не таяли, — она задумчиво помотала головой. — Но это не самое странное. Когда я вгляделась внимательнее, то увидела, что внутри огня лежит ребёнок. Только я на него посмотрела, и он начал увеличиваться. В итоге он вырос прямо до потолка.       — И насколько высок потолок? — чуть менее заинтересованным, но все таким же внимательным голосом продолжил спрашивать Кацуки.       — Раза в три меня выше. Причём, когда ребёнок увеличился, я поняла, что он кое-кого мне напоминает. Поворачивается он ко мне лицом и это оказывается Тодороки! Правда, — запнулась Мидория, — кое-что было странным.       — А, то есть до этого тебя ничего не смущало? — хохотнул Бакуго, но мгновенно получил недовольный взгляд в ответ.       — Просто дослушай, — недовольно ответила Мидория. — Оборачивается он, значит, ко мне лицом, и я замечаю, что у него совершенно другая причёска! У него были такие короткие волосы и почему-то одна сторона была красной, а вторая — белой.       — Какая? — внезапно вмешался Бакуго.       — Что «какая»? — недоуменно переспросила Мидория, на секунду осекшись.       — Какая сторона белая-то? — уже менее заинтересованно сказал Бакуго.       — Правая, — ответила Мидория после секундной заминки. Несмотря на то, что прошло уже достаточно времени, сон все ещё оставался ярким воспоминанием. — Это так важно?       — Нет, просто я пытаюсь понять, насколько бредовый сон ты видела, — пожал плечами Бакуго.       — Каччан! — воскликнула Мидория обидчиво. Она продолжила путь к школе. Разговор разговором, а Иида не любил, когда одноклассники подходили к самому началу урока. Бакуго усмехнулся и последовал за ней.       — А что ты ещё хочешь от меня услышать? — пожал он плечами. — Что огонь снится к бурному роману?       — Что, прости? — переспросила Мидория. — К какому ещё роману?       — Ни к какому, — отмахнулся Бакуго. — Сны — это просто сны. Почему в них обязательно должен быть какой-то глубинный смысл?       Мидория хотела ответить, однако не успела. Она замолкла, стоило только увидеть человека, проплывшего мимо неё с таким невозмутимым видом, словно вообще ничего не произошло. А кое-что интересное всё-таки случилось.       — Тодороки? — пробормотала Мидория, дрогнувшим на мгновение голосом. Юноша обернулся на голос. Всей своей половинчатой персоной. Казалось бы, обычный сон с небольшой остринкой температурного бреда, но кто знал, что все настолько… глубоко. Перед Бакуго и Мидорией стоял Тодороки Шото с совершенно такой же причёской, о которой недавно рассказывала Изуку. Кацуки на удивление смолчал, хотя с его-то темпераментом это казалось невозможным. Однако он вполне оправдал свой характер минутой позже, когда пришло осознание всей ситуации.       — Что, черт возьми, ты сделал со своими волосами? — прогрохотал Бакуго. Похоже, он еле сдерживал смех. — Тебя что, в клоуны понесло?       — Вам не нравится? — спросил Тодороки, задумчиво покрутив красную прядь. Он перевёл взгляд на Изуку, которая продолжала изумлённо молчать.       — Нет! — поспешила уверить его Мидория. — Что ты, тебе… очень идёт.       Она не смогла скрыть сомнение в голосе, однако, похоже, Тодороки и не сильно обратил на это внимание. Он кивнул, принимая слова подруги к сведению.       — Да какая, к черту, разница?! — воскликнул Бакуго. Его, похоже, ситуация задела. По крайней мере, интерес точно вызвала. — У вас групповое помутнение или что, я не пойму!       — Каччан! — укоризненно воскликнула Мидория, одёргивая. — Перестань.       — По-твоему, это нормально? — возмутился Бакуго. — И вообще, на моей памяти у нас не приветствуются окрашенные волосы.       — Но это и не запрещено, — все ещё с сомнением в голосе протянула Мидория в ответ. — И вообще, это не наше с тобой дело. Я уверена, что Тодороки не просто так решился на подобный шаг. Это ведь так?       — Ну, — протянул он в ответ. — Технически, это из-за твоих слов я…       — Погоди, погоди, погоди, — мгновенно перебила его Мидория. — О каких «моих словах» ты говоришь?       Она поймала на себе усмехающийся взгляд Бакуго и воскликнула: — Да не говорила я ничего такого! По крайней мере, точно не предполагала!       — Ага, ври больше. Ведь в итоге мы имеем это, — сказал Бакуго, показывая в сторону Тодороки. Тот обернулся, чтобы проследить за направлением, но ничего не увидел за своей спиной.       Мало сказать, что я был удивлён. Честно говоря, такого даже я от Тодороки ожидать не мог. Конечно, я знал о том, что у него есть какие-то семейные проблемы, и это явно не прошло незамеченным в обычной жизни, да и во взаимодействии Шото с внешним миром. Следующий разговор я передам максимально кратко.       До выходных, прежде чем разъехаться по домам, Мидория с Тодороки решили немного пройтись.       — Я уверена, что она тебя очень ждёт, — проговорила Мидория, ласково улыбнувшись. — Тем более ты и сам говорил, что она писала.       — Прошлая встреча прошла не очень хорошо, — Тодороки неопределённо повёл плечами. — Фуюми упомянула в разговоре старика, а Нацуо не смог сдержаться.       — Я уверена, что твоя мама осознает всю ситуацию и почему это произошло. Вы все взрослые, понимающие люди.       Тодороки не выглядел уверенным в себе, поэтому Мидория задумалась.       — Я, конечно, выскажу лишь предположение, но может, ты мысленно уже давно вырвался далеко вперёд, а на самом деле остался стоять на месте? — начала она, решив зайти с другой стороны.       — Но я же могу двигаться, — проговорил Тодороки недоуменно.       — Я, — запнулась Мидория на секунду. — Я не в этом смысле. Это не так важно. Я хотела сказать, что может, тебе нужно что-то поменять в своей жизни? Сказать самому себе: «Я не отец, я — Тодороки Шото и больше никто не заставит меня в этом сомневаться». Попробуй найти то, что тебя отличает от других.       — Отличает?.. — в задумчивости повторил Тодороки. Правда, его мысли были наглым образом прерваны. Они не успели отойти слишком далеко, поэтому юношу, появившегося на пороге школы, услышали отчётливо.       — Какого черта ты все ещё торчишь здесь? — несмотря на близкое расстояние, Бакуго все равно перешёл на крик.       — Каччан! — смущённо воскликнула Мидория. — Подожди чутка.       — Если опоздаешь, старуха не будет тебя ждать! — воскликнув напоследок ещё раз, Бакуго недовольно развернулся и пошагал нарочито медленно, словно издеваясь.       — Это неправда! — крикнула Мидория. Она обернулась к Тодороки и извиняющимся тоном торопливо продолжила. — Прости его, он неисправим. Ты не против, если мы закончим чуть позже?       — Конечно, — кивнул в ответ Шото. — Хороших вам выходных, я тоже пойду.       — Удачи! — крикнула вдогонку Мидория, когда спина Тодороки отдалилась на достаточное расстояние. — Что-то я переживаю.       В итоге её опасения оправдались. Правда совсем не так, как Мидория ожидала.       — И что именно в её словах сподвигло тебя соорудить на своей голове этот ужас? — с усмешкой спросил Бакуго, показывая на волосы Тодороки. Мидория отбила его руку и недовольно глянула, показывая тем самым не продолжать эту тему. Бакуго недовольно отмахнулся, но продолжил уже менее насмешливо. — Неужели то, что она посоветовала найти в себе «отличие»?       — Да, — совершенно спокойно ответил Тодороки, словно не понимая, чего от него хотят. Он ведь сделал все то, что ему говорили.       — Я имела в виду немного другое, — пробормотала Мидория. — Но в принципе…       — В принципе что? — перебил Бакуго и продолжил, уже обращаясь к Шото. — Куда твоя сестра смотрела-то? Я думал, она самая адекватная среди вас.       — Каччан, — вновь осадила друга Мидория. — Тодороки, с твоей стороны это было довольно смело, но даже так, я думаю, ты можешь добиться своей изначальной цели. Как твоя семья отреагировала? И ещё один вопрос, который не оставляет меня в покое. А почему два цвета?       — В этом виноват Нацуо и старик, — ответил Тодороки.       Несмотря на все те трудности, через которые мне пришлось пройти, чтобы оказаться здесь, я действительно рад, что все получилось. Там, откуда я пришёл, сейчас все совсем по-другому. А тут можно расслабиться.       Представьте ситуацию: Тодороки Шото заходит в дом и натыкается на отца, не вовремя вышедшего из комнаты. Учитывая, что Шото навещал мать, то и вернулся он позже обычного, что, конечно же, не осталось без внимания.       — Где ты был? — спросил мужчина, стоило только сыну появиться в поле зрения. — Ты задержался.       Шото собирался что-то ответить, слегка задумавшись перед ответом, однако в дом зашёл Нацуо и между всеми тремя повисло напряжённое молчание. Братья переглянулись и скоро разошлись, так и оставив вопрос отца без ответа.       Младший из Тодороки зашёл в свою комнату и наконец достал из сумки то, что припрятал там, после встречи с матерью. Тогда в палате он случайно заметил зеркальный шкаф.       — Ты перекрасился из-за того, что увидел своё отражение? — недоуменно переспросил Бакуго, перебив рассказ Тодороки.       — Каччан! — укоризненно воскликнул Мидория. — Тодороки, ты ведь сказал, что перекрасился в красный, но зачем же тогда белый?       В красный Тодороки покрасился с помощью Нацуо. Стоило тому только увидеть краску, как он сразу согласился на эту авантюру. Правда перед этим он довольно долго смеялся. Энджи увидел новый стиль сына лишь за ужином.       — Шото! — прогрохотал голос Энджи, сотрясая весь дом. — Что это значит?!       — Волосы, — как ни в чем не бывало ответил Шото. — Не нравится? По-моему, отличный цвет.       — Тебе идёт красный, — поддержал его Нацуо.       Энджи замолчал, выжидательно смотря на сына.       — Вот, значит, как? — через минуту проговорил старший Тодороки, уже более спокойным тоном. Хотя его недовольство было видно и невооружённым глазом, когда дверь, которую он закрыл за собой, закрылась с пронзительным грохотом.       — Он обиделся, — с грустью в голосе проговорила Фуюми.       — Ведёт себя как ребёнок, — недовольно ответил Нацуо и поднялся со своего места.       По мне, да все они ведут себя как дети, хотя вся их ситуация этого не предполагает. Когда Тодороки Энджи, взрослый человек, занимающий довольно видное место в стране, вернулся домой, то предстал в довольно необычном виде. Его волосы, как и у сына теперь, имели красный оттенок. Вот это и есть ребячество.       Шутка ли, но Нацуо этим же вечером перекрасился в белый, а остатками краски докрасил вторую сторону на волосах младшего брата.       В этот день ужин был начат позже обычного, да и выглядел словно неудавшийся анекдот. За столом собрались четверо. Фуюми, старавшаяся успокоить отца. Тодороки Энджи с красными, словно огонь, волосами. Нацуо с белыми и Шото с совершенно немыслимой причёской. Кто бы знал, что один из лучших учеников школы будет ходить с половинчатой головой.       — Двумордый, а-хах! — загоготал Бакуго.       — Каччан! — одёрнула его Мидория. И участливо продолжила, уже обращаясь к Тодороки. — А как твои волосы? Все хорошо ними?       — Да, — ответил Тодороки. — А что с ними должно быть плохого? Почему ты смеёшься?       Бакуго хохотал, словно не в силах остановиться. Но Мидория прекратила попытки его успокоить и просто продолжила разговор. Здесь и правда все отличалось…