Ты не верь слезам

      – Ну Макар, ёпта, ну ты давай, или туда, или сюда! – громкий голос Димы Журавлёва разрезает пространство всего кабинета, когда его напарник тупит у входа. Илюха стоит в дверях со сложным лицом, кружкой чая и без документов. А Дима ведь просил его! Просил срочно принести протокол, просил не тупить на работе, просил нормально выспаться, в конце-концов.       Ещё пара секунд тупёжки, помощник следователя шморкает носом и заходит.       – Ты давай поспокойнее, бро.       Дмитрий распахивает глаза, его брови ползут вверх, а голова слегка наклоняется. В недоумении, офицер поднимает плечи и слегка вжимает шею.       – Ты чё это? Ты, может, это, отдохни пойди?       – Да с тем делом ничего не пойму, – Илья нахмуривается, чешет затылок и переводит взгляд на Журавлёва, – ну, вот куда делась пропавшая невеста?       – Илюх! Вот ты мало того, что доки мне не принёс, хотя я просил, так мы ещё и по делу этому летим, – Дима уже чуть поспокойнее перекладывает бумаги на своём столе и захлопывает крышку ноутбука. – Благо, не наша забота, раз не можем ничего дополнительно откопать. Третья группа почти разобралась.       – Да всё равно, обидно как-то, братан, – говорит Макар и мнётся, даже не решаясь сесть на своё место, так и застывает посреди кабинета. – Мы ж могли помочь... – Но тут телефон следователя начинает громко пиликать, и Дима шикает на напарника. – Да чего "ш"-то?       – Сядь, не жужи, Макарчик! Журавлёв, – сразу же коротко представляется полицейский, сняв вызов. Он слушает, сосредотачиваясь. – Да, Сергей Петрович, да, я понял. Вылетаем.       Следователь скидывает вызов, поднимает голову на место, где буквально секунду назад мельтешила фигура его помощника. Илья уже сел на кресло около подоконника и меланхолично оглядывает улицу.       – Эу, чего сидим?! – окликает Макара полицейский и поднимается быстро, осматривая стол в поисках ключей от машины. – Встали, понеслись.       – Да ну тебя, сам же сказал сесть... – теряется помощник, но поднимается и следует на выход за уже побежавшим вперёд Димой. – Ну и куда мы, Димуль?       – А ты не закудыкивай дорогу, – деловито сообщает офицер, спеша вперёд.       Вообще, работа с Димкой никогда не напрягала Илью, Дима – это всегда поддержка и он каким-то образом вселяет уверенность, какие бы дела команда не распутывала. Было и время притирки, и время, когда Макар впервые попробовал доверить себя этому человеку. Ни разу не пожалел, кстати.       Журавлёв самый крутой следователь, так думает Илья. Работает усердно, добросовестно так. Тот самый типаж старших, что когда смотришь на него – сразу хочешь хоть немного быть похожим.       Вот и сейчас Журавль без спешки, чётко выясняет все подробности, запускает бригаду экспертов-криминалистов на корабль и командует экипажу, чтоб те сдали отпечатки пальцев, и желательно сегодня же.       Он внимательно выслушивает старшего помощника капитана, который ответственный за весь экипаж. Тот, надо сказать, тоже держится молодцом, но видно, что волнуется. Просит разобраться во всём полицейских.       Экипаж – все как один – кивают на всё, что говорит Журавлёв, ещё раз по кругу рассказывают все подробности, кто что знает. Дима назначает каждому дату прихода в участок. Все кивают и кто-то идёт к полицейским машинам, чтобы проехать прямо сейчас с полицией, кто-то в лабораторию бежит, чтобы сдать туда образцы из корабля, кто-то переговаривается между собой, договариваясь поехать вместе, но сперва забежать и сдать отчёты по рейсу.       А Макар глаз с самого высокого пацана не сводит. Журавль даже пару раз дёргает его за рукав, но тот, кажется, выпал из этого дня и витает где-то в облаках.       Он увидел красоту.       – Антон, – представляется красота и тянет руку. Улыбается красиво. Смотрит красиво красивыми глазами-искорками, и даже, как будто, пахнет красиво, а назойливый Журавль снова пихает в локоть Илью.       – А! Макар. То есть Илья, да, – младший следователь неловко лыбится и пожимает протянутую руку, стараясь сильно не сжимать. Такие руки не то, что не должны сжимать, – к ним прикоснуться страшно. Их должны рисовать художники, им должны быть посвящены песни. Илюха сглатывает.       – Димитрий, очень приятно, – звучит сбоку. Рядом с прекрасным парнем стоит тот, кто сжимал плечо старпома, когда Сергей рассказывал о событиях. Кажется, бортовой врач, если Илья правильно запомнил. Руку следователям жмёт жёстче, но дружелюбно настроен. Кажется. Напарник хлопает Макарова по спине и отходит в сторону машины с врачом, который, кажись, говорит, что они с Антоном уже готовы поехать в отделение.       – Вы извините, что я так задерживаю Вас, – начинает неловко парень и глазками стреляет. Будто специально. Жмётся и ждёт, пока Илюха кивнёт, чтоб тот продолжал, – Даник... я его хорошо знал. И для Поза... ну в смысле, для Димы Позова это большое потрясение, поймите его.       Красота кивает в сторону врача. Илья понятливо кивает и старается не выглядеть умственно отсталым. Задерживает взгляд на красивом лице, дыхание переводит. Антон голову набок наклоняет и как будто заискивающе улыбается. Нет, Илье точно это показалось.       У Ильи давно не было отношений. Вот и чудится всякое... как будто сирена зовёт. Руки снова притягивают взгляд, а шея, словно показательно выставленная, тянет к себе ещё ближе. Макаров переводит взгляд куда-то вдаль, а прекрасный парень вдруг шагает немного ближе и заставляет снова смотреть в глаза. Глаза блестящие. От слёз. Парень быстро моргает и мотает головой, скомкано извиняется и тупит взгляд.       – Вы... Антон, Вы всегда можете на нас рассчитывать, – проговаривает помощник следователя, ощущая себя завороженным. Журавль окликает их и они вдвоём идут до машины, куда уже утопали врач и ещё несколько полицейских. Илья видит, как они переговариваются и доктор что-то усердно объясняет каждому, жестикулирует размашисто, а Журавль кивает. Антон глубоко вздыхает.       – Как будто только сейчас осознал всё это, – тихо делится с собеседником, глядит украдкой и снова кроссовки свои рассматривает. А Илья видит, недаром полицейский. Каждый из следователей в какой-то степени психолог. Илья видит, Антон красиво ведёт плечом, словно потрясённый в небо глядит.       А ещё Илья видит, как врач подходит к парню и будто укрывает его от всего мира, тянет за оба плеча и встаёт между ним и полицейскими. Кивает, просит их извинить и ведёт Антона усаживать на заднее сидение полицейской машины.

***

      Илья втыкает в окно. Фонари скоро погаснут, будет рассвет и начнётся новый день. Илья снова не спит всю ночь. Он, как и Журавлёв, дал свой номер старшему помощнику, чтобы тот связался с ними, если что. Ситуация правда странная.       Оставшись наедине с офицерами, врач делится находкой – он убеждён, Даник умер не сам. Следователи выслушивают его и запрашивают у криминалистов анализ. И дополнительный, который им советует Позов, на определённую группу ядов. Этот Дмитрий и правда семи пядей во лбу. А ещё пропажа капитана. Макаров хмурится.       Учёный, конечно, очень интересный. С Журавлёвым несколько минут спорил в отделении, просил проверить канализации, просил ещё раз обыскать весь корабль. У него, конечно, было время всё обдумать остаток рейса, понятное дело, но чересчур спокойным он был. Журавль тогда рискнул и внезапно спросил Позова, что тот думает, неужели Даника убили из-за влиятельного отца?       А врач тогда ответил, мол, и сам об этом думал. Сказал, из-за разработок. Сказал, это всего лишь версия и проверить её нужно. Оказывается, Позов с Павлом Алексеевичем знаком и тот предупреждал их с его этим Даником, чтоб аккуратно были. И Позов был аккуратен, но его помощник – не совсем, как оказалось.       «Только нет резона предателю это делать, – сказал им тогда Позов, прежде чем уйти, – забрал образец: и дело с концом. Значит, Даник видел его лицо. Или что-то знал.»       Тишина после врача воцарилась напряжённая, такая, что думать заставила. Усердно. Им бы этого Позова ещё на часок, может, так дело скорее бы распуталось. Но того «Антоша на улице ждёт», и они договариваются встретиться на попозже, на послезавтра.       Телефон внезапно вибрирует входящим вызовом. Жужжит, незнакомый номер высвечивает. Илья переводит взгляд на телефон и берёт его в руку.       – Ну и кто это? – спрашивает он злостно в пустоту, после чего отвечает на звонок. – Алло.       – Алло, Илья?.. Это Антон, – раздаётся в трубке и полицейский чуть ли не разжимает пальцы которыми держит гаджет. Тут же перекладывает его в другую руку и прижимает к уху посильнее.       – А, да...       – Мы познакомились с Вами сегодня, – интерпретирует замешательство Макарова по-своему Шастун. – Помните?       – Да, точно, Антон, – Илья кивает, хотя тут же понимает, что Антон его не видит. Мужчина собирается с духом и переходит на более деловой тон. – Чем обязан?       – Простите за поздний звонок. Мне... мне сегодня было очень приятно видеть, что Вы так выкладываетесь... в общем, я чего звоню, – смущённо тараторит Шастун, – мне, наверное, есть что рассказать Вам. Помимо всей информации, которую Вы уже получили.       Илья поражённо замирает и тут же собирается. Кивает снова, как бы самому себе.       – Слушаю.       – Не по телефону, – вдруг серьёзно проговаривает парень, – я взял Ваш номер у моего командира. Ваш, а не следователя.       – Антон, я...       – Мне кажется, Вам я смогу довериться, Илья.       Илья сбит с толку. Парню есть, чего бояться, – думает он. Но почему тогда он звонит именно Илье? Почему так подчёркивает это? Что-то явно странное здесь втиснуто и Илья считывает это мгновенно. Но времени мешкать нет, время сейчас может играть против них. В трубке слышится шорох, а затем снова голос парня.       – Встретимся? Чем быстрее, тем лучше. Прошу Вас.       Илья думает. Нельзя медлить, но что-то внутри него вдруг подозрительно замирает. Такая спешка всегда не к добру. Едва слышный всхлип в трубке заставляет очнуться.       – Антон?..       – Простите, Илья, – жалостливо звучит в ответ, – я не хочу на Вас давить. Я боюсь за своего друга... простите, правда, не стал бы Вас беспокоить просто так.       – Почему ты набрал меня? – вдруг серьёзно спрашивает Илья, отбросив все формальности и лишние мысли, сосредоточившись только на этом факте. Очень странном факте.       – Человек, которого я люблю и ценю, сейчас под угрозой, – Антон проговаривает медленно, проникновенно. – Я хочу рассказать кое-что, что будет полезно полиции.       Тишина повисает примерно на полминуты. Довольно долгая пауза для телефонного разговора. Можно подумать, что собеседник отключился, но оба всё ещё на связи и оба знают, что другой слушает, даже проверять не нужно. Илья пытается думать. Для него всегда было проблемой один на один решать такие сложные задачи. Журавлёв наверняка бы понял, что не так. А сейчас, всё-таки, было что-то не так.       – Пришлю тебе адрес сообщением. Подъеду туда к восьми утра, сойдёт?       Илья нажимает на кнопку сброса вызова после того, как ему ответили положительно и записывает контакт в телефонную книгу.       Теперь новый контакт «Красота» находится под «КрапоткинМайор», и крайним в журнале вызовов. Макар бы хотел думать, что после окончания следствия он решится позвать Антона посидеть в какой-нибудь неформальной обстановке. А ещё хотел бы думать, что у такой красоты всё ещё никого нет.

***

      Артём нервничает. Артём психует на полицию, на Егора, на Арса. Ему не нужны их слова поддержки. Ему не хочется по десятому кругу рассказывать всё товарищу следователю, не нужны эти взгляды жалостливые, эти люди вокруг.       Артёма накрывает и он хочет только одного – прекратить это всё. Как дурной сон, как будто ничего не было. Он бы ни за что не согласился на этот рейс. Он бы всеми силами удерживал Диму на станции и не дал бы ему полететь. Масленников бы, конечно же, не слушал. Но Артём уверен: в одной из параллельных вселенных ему бы удалось спасти их обоих.       Когда рейс кончается – наступает прозрение. Это не сон, на борту труп, на борту пропажа, на борту человек, предавший команду. Кто из них предатель, блять?       Поз успокаивает Тёму, вытаскивая того из истерики за каких-то жалких шесть минут. Потом говорит, мол, Антону тоже нужна поддержка. В отделении не отходит от того ни на шаг, а потом домой везёт. Артём думает, что мог бы точно так же вдвоём с капитаном ехать в тёплый уютный дом. Сейчас не хочется никуда. Ни в пустую квартиру, ни к родителям, ни даже к Егору. А тот волнуется, сжимает чужие плечи – и Артём выкручивается, уходя от навязчивых прикосновений. Это всё не то.       Это не Дима.       Это больше никогда не будет Дима.       Артём закуривает и старается не дышать. Не хочется думать, что дальше. Чувствовать не хочется. Хочется, чтоб Дима забрал его домой, как раньше. Сесть вместе на диван и просто быть.

***

      Полиция взяла отпечатки у каждого. Позов уже давно не думает, что в полиции работают одни оболтусы, достаточно было лишь встретить пару более-менее адекватных ребят. Но сегодня он снова сталкивается лбами с некоторыми из группы следствия, хотя позже раздражение постепенно сходит на нет.       Журавлёв вроде не тупой, напарник его по ощущениям более чувствительный, и тоже не сказать, что круглый дурак. Поэтому Позов старается подбирать слова и вежливо донести мысль. Его не перебивают – и на том спасибо.       Дима смотрит на Антона, и не решается прогонять его из своей машины. Антон как маленький котёнок сжался, смотрит исподлобья на улицу за стеклом и, кажется, совсем не видит, что они уже приехали.       – Антош, – окликает Позов и Антон внезапно дёргается, переводя взгляд на врача на водительском месте, – подняться с тобой?       Антон снова переводит взгляд вперёд, рассматривает несколько деревьев, дворик, цепляется взглядом за свой подъезд и снова смотрит на Диму. Кивает просто. Ремень безопасности отстёгивает и качает головой.       – Прости меня, Поз.       Учёный удивлённо смотрит на парня, слегка улыбается, видя, как тот начинает перебирать пальцами, и выходит из машины. Обходит машину спереди, подходит к двери и открывает её. Шаст уже уткнулся в свои ладони лицом.       – Антош, ну ты чего? – мягко спрашивает Дима, хватает за руку Антона и вытягивает из машины: сейчас его надо доставить в квартиру – это единственная цель, а потом видно будет.       Антон по дороге старается не шуметь, только тихо всхлипывает, и Дима понимает – очень сложно удержаться от истерики, когда осознаёшь, что реальность действительно происходит. Особенно после рейсов, когда случаются какие-то такие потрясения, он помнит это ощущение. Помнит, как в первый раз ощутил это.       Но сам Позов тоже впервые теряет кого-то из экипажа. Даник был для него больше, чем учеником, почти стал младшим братом, семьёй. Масленников стал для него и остальных ребят большим, чем капитан, Артём для Димы гораздо значимее, чем лучшим другом. Матвиенко стал для него собратом по сложностям и той самой поддержкой, как бы это ни звучало.       Механики всегда были для него примером, как нужно трудиться, какими бывают незаменимые люди. Он видел сегодня Арсения, видел как тот раскис, когда они прилетели. Видел, как Егор старательно успокаивал Артёма, но не получалось. Потому что Масленникова нет. Потому что этот рейс ударил по всем. А осознание ко всем пришло только сейчас.       Дима захлопывает дверь и смотрит, как Антон опирается на стену в коридоре, запрокидывает голову и старается не плакать. Изо всех сил старается. Старается расстегнуть куртку, старается не запутаться в кроссовках и в какой-то момент обречённо выдыхает.       Слёзы текут по щекам и взгляд новенького встречается со взглядом учёного.       – Дим, прости, – тут же надрывно шепчет Шаст, – ты можешь... не смотри пожалуйста!.. Можешь идти. Я не хочу тебя отвлекать, понимаешь, я...       Дима не слушает этот бессвязный лепет. Присаживается перед Антоном, развязывает ему шнурки, помогает снять обувь, поднимается и до конца расстёгивает куртку. Слёзы Антона вытирает с щек тыльной стороной ладони и сам старается держаться. Антон кое-как снимает с себя свою куртку: она сползает на пол. Дима тянет Антона за рукав к ванной комнате.       Пока Антон умывается, врач проверяет свой телефон и делает чай. Старается побыстрее найти что-нибудь, что угодно, что парню можно было бы дать, чтобы успокоить. Антон заходит на кухню и его тут же усаживают за стол. Кружка чая перед ним, печенье чуть дальше, а глаза всё ещё слезятся.       – Поз...       – Давай я что-то скажу, хорошо? – Дима усаживается прямо напротив Антона с похожей кружкой, но в ней вода. Антон греет ладони об свою кружку и вдыхает приятный запах. Сколько же он умывался, раз Поз успел сделать ему чай...       – М-м, – выдаёт Антон, что должно было быть согласным мычанием.       – Я понимаю, что тебе сейчас сложно и я... я никуда не денусь, если ты не хочешь, а если хочешь побыть один – я поеду домой, наверное. – Дима старается, чтобы его глаза не бегали, смотрит на стену позади Антона и опять в лицо парня. Тот, кажется, успокаивается и пристально разглядывает врача. – Я хочу чтобы ты понимал, Шаст. Ты... ты меня не отвлекаешь и не тяготишь. Ты никогда не был тем, с кем мне хотелось побыстрее закончить и поехать по своим делам.       Антон переводит дыхание, словно запыхавшись, и пьёт горячий напиток. Позов тянется к салфеткам на столе и всовывает в руку Антона парочку.       – Ты просто не такой человек, я знаю, – тихо отвечает Шастун, и, немного подождав, добавляет: – ты сам-то как?       – Да что я?       – Поз, надо уехать, – вдруг серьёзно проговаривает Антон, глядя прямо в глаза Димы. Учёного бросает в дрожь. – Серёжа разве не предлагал тебе?.. Уезжай, прошу тебя.       Дима ничего не отвечает, даже подумать не успевает, не то, что возразить, как его руку стискивают две большие, но изящные ладони и притягивают к губам. Позов не дышит.       – Не выдержу, если с тобой тоже что-то случится, – шепчет Антон, не отрывая губ от кожи и вдруг целует пальцы Димы.