***
Позов устроился на заднем сидении. Водитель такси мчит по дороге, рассекая ночь, а окно, в которое уткнулся Дима, чуть приоткрыто. Он может различить светлую луну и останавливается взглядом на самой яркой звезде, которая сияет чуть дальше от луны. Ездить ночью по пустым дорогам – сплошное удовольствие. Ездить в качестве пассажира – ещё круче. Сейчас он рассматривает мелькающие один за другим фонари и наслаждается ночным воздухом. Сейчас врач не хочет ничего анализировать. Не хочет подбирать слова, напрягать мозг. Он скатывается внутрь себя. Вспоминает, как Антон пару часов назад волновался за него на кухне, как его личная яркая звёздочка шептала ему что-то про безопасность, что-то про то, как волнуется, как ценит, как просит быть рядом. Припоминает, как сам своей рукой, которую сжимали те прекрасные пальцы, гладил парня по голове, а после – успокаивающе рассказывал, что и не собирается его бросать. Правда, хочет быть рядом. Правда, не собирается оставлять одного. – Пообещай, Поз. Пожалуйста, – шептал Антон, прикрыв глаза и растворяясь в объятиях старшего. Он сидел, немного отодвинувшись от стола, за которым чуть раньше пил чай, и утыкался в стоящего перед ним человека. А тот и рад был обнимать, как будто никогда раньше не касался Шастуна. Как будто раньше никогда не обнимал никого так. – Обещаю, – ответил тогда Дима, ощущая себя словно в ловушке. Вспоминая старшего помощника, который с такой надеждой смотрел на него сегодня, но ни слова не сказал. И врач ему ничего не сказал. Глупо вот так ходить и молчать, но никто ничего не выясняет, значит, так и должно быть. Значит, Диме можно. Можно обнимать звёздочку, которая ослепляет, когда веселится; которая пробуждает самые искренние чувства, когда плачет; о которой хочется заботиться, как о самой хрупкой, самой яркой и нежной. Которая голову наверх тянет и в шею утыкается. Здесь ведь ничего неправильного? Позов уже не помнит себя без этих чувств. Не помнит, когда работал без этого человека рядом, как выносил какие-то потрясения без того, чтобы разделять их с ним. Когда Антон всхлипнул ему в шею, он, не задумываясь, снова начал поглаживать младшего по плечам, по спине, а тот льнул всё ближе и ближе. Чёрт его знает, почему он сейчас не со своим Арсением. Дима ведь не дурак. И почему-то Дима сейчас не с Серёжей. Как же всё сложно, Боже. Дима тогда повернул голову, чтобы проверить, текут ли слёзы у его мальчика, а тот губами к нему прижался. И чего ради Диме отказываться от этой ласки? Зачем за что-то бороться, осаждать себя, если человек, с которым хочется быть, которого хочется держать в руках, сам к тебе так тянется? Дима осматривает салон автомобиля, закрывает глаза и вспоминает. Сейчас снова будут гореть уши. Он тогда отстранился и какие-то глупости Антону наговорил. – Ты не должен себя заставлять, – шептал врач, поглаживая лицо Шастуна, а тот только отрицательно головой мотал и пробовал снова приблизиться. – Дим... Дим, поцелуешь меня? – этих трёх слов оказалось достаточно, чтобы Поза добить. Он целовал чужие губы, вдыхал чужой запах, а внутри почему-то обдавало огнём. И всё естество как будто горело. Дима наклонялся ещё больше и углублял поцелуй, красивое лицо придерживал. А после этого Антон поднялся и сам повёл Диму в спальню. В свою спальню. В своей квартире. Остановился около своей кровати, развернулся и снова поцеловал старшего. За плечи того сжимал, дышал глубоко и руки Позова себе на спину закидывал. А очнувшись, как будто после наваждения, учёный понял, что тянет одежду парня с него, что раздевает, что Антон ещё более беззащитным теперь кажется. Что его укрыть хочется, как всегда, только ещё сильнее, всем собой. Позов так и сделал. И, прижимая младшего к постели, наваливаясь сверху, он не думал. Одна мысль, которая промелькнула, будто нарочно, была неразборчивой и тут же ускользнула. Всё потом, всё сейчас неважно. – Поз, обними меня крепче, – просил Антон и радость от этих просьб горела в том же самом огне, что внутри всё выжег. Дима обнимал, Шаст продолжал целовать его губы, его шею, держа чужую голову в своих руках и глаза плотно-плотно закрыв. – Антош... – от собственного голоса Дима словно проснулся, ещё раз посмотрел на парня под собой и поцеловал его в щёку. – Тебе нужно отдыхать, помнишь? – Бросишь меня здесь? – тихо проговорил Антон, внимательно глядя. – Вот так, одного бросишь? – Ты... не хочу чтобы ты потом жалел. – Так возьми меня, – Дима словно в ледяную воду окунулся. Резко заморгал, вдохнул, выдохнул и снова губами прижался к губам своего солнца. Дима знал это состояние. Горько было осознавать, но он прекрасно знал, что происходит с младшим. Он знал эту погоню, когда ты бежишь от себя и стараешься запутаться в ком-то, кто рядом, стараешься использовать человека, чтобы стало легче. Он знал и не осуждал это. Потому что не мог, и стоит Антону только попросить – и он бы всё сделал. И тогда, снова зачем-то отгораживая свою звёздочку от копаний в себе ещё глубже, он мягко проводил пальцами по его лицу. – Не хочешь меня, да? – спрашивал Антон, чуть улыбаясь и открыто смотря в глаза. – Прекрати это, – Дима мягко ответил ему, а младший внезапно дёрнулся, когда врач уже собирался встать. Парень притянул Позова ближе к себе и снова впился в его губы. Ещё три секунды, уговаривал себя Дима. После этих трёх секунд он обязан будет отступить, дать человеку отдохнуть. Дать Антону самому уйти от этого наваждения, потому что не понимает сейчас, что делает. Дима тогда отсчитывал три секунды и почти распадался. Одна прошла безумно быстро, когда Антон простонал тихо и запустил свой язык ещё глубже в рот Димы; вторая протекла так же молниеносно, Шастун только и успел, что провести руками по шее старшего; а когда третья секунда была почти на исходе – Дима как можно ближе вжался в Антона, который ногами уже оплетал его. Дима честный человек и по истечении трёх секунд действительно отстранился. – Не меня ты любишь, да? – всё с той же полуулыбкой и яркими глазами спросил Антон, а Поз головой покачал и пригладил непослушные волосы Шаста. Он прекрасно понял, что не должен был этого делать. Что сейчас делает очередную глупость, что надо молчать. Молча собраться и уехать домой. Он не дурак и прекрасно знал это. Он хотел остаться. – Люблю тебя, Шаст, – тихо проговорил Дима и, глядя, как Антон прикрывает глаза и немного хмурится, поцеловал его сначала в левый, а потом в правый глаз. Пошарил рукой, нашёл одеяло и укрыл Антона до подбородка. Посмотрел, чтобы одеяло нигде не перекрутилось и поднялся с постели. Дима готов снова и снова вспоминать это. Если бы такое было возможно, он хотел бы запись сегодняшнего вечера себе в голову. Это была бы единственная его засмотренная кассета. Смотрел бы вместо сна. Дима открывает глаза, понимает, что такси приближается к месту назначения и вспоминает ещё кое-что. Вспоминает ровное дыхание, и то, как парень слегка сопит, очень мило и забавно. Когда собирался, подумал про Волю. На самом деле, Поз за этот день уже несколько раз думал с ним связаться. Он вышел на балкон и набрал номер, поздновато понимая, что сейчас глубокая ночь. Паша почему-то сразу же ответил, как будто звонка ждал. – Так приезжай и всё расскажи, чего по телефону-то базарить? – сказал он, когда Дима стал тараторить, не зная, с какой стороны вообще начать. А потом Позов поцеловал спящего Антона в лоб на прощание. И вот Дима в такси, почти подъезжает к тому месту, которое он назначил конечным пунктом. Ему скоро выходить из машины, а он так и не придумал, в каком порядке будет рассказывать Паше все странности рейса. Но после остановки такси ещё три улицы идти пешком – Позов решает, что по дороге об этом подумает.***
После пробуждения Антон понимает, что он один в своей квартире, никого не находит и расстраивается, что Дима всё-таки уехал домой. Парень сверяет время и звонит по номеру, который взял у Матвиенко. Илья по голосу вроде тоже не спит. Антон решает действовать наверняка. Вот доделает то, что должен, а потом с Позовым разберётся. Ему предлагают встретиться в восемь утра и он соглашается. До встречи оказывается больше времени, чем он думал. Ему надо в душ. После ванной комнаты ощущение совсем уже разнеженное, Антон кутается в тёплый халат и смотрит на телефон, где от Позова висит сообщение: «Антош, как проснёшься – набери». А за ним следом пришло «Есть дело» от Арса. Шастун хмурит брови, ставит чайник и крутит в руках телефон. Рейс закончился, а работа – нет. На улице ещё темно. На сегодня запланировано очень многое, а Антону хочется отдохнуть. Поскорее бы закончить со всем этим. Поскорее бы вернуться в нормальное состояние. Он набирает ещё один номер.***
Позов закатывает глаза на опасения Паши, складывает ногу на ногу и откидывается в кресле. – Паш, я не дурачок. Машину с собой не брал, доехал на такси до бара и потом три улицы прошёлся, – Паша удовлетворённо кивает. – Очень важно, Диман, чтобы ты своей машиной на этой улице не светил, – врач отпивает кофе, пока Воля ещё раз кивает. – Я за Антона переживаю, – Дима вдруг ставит чашку на стол и обеспокоенно трёт ладонью плечо другой руки, – раньше никогда такого не было, а тут малец оказался в самом центре. Первый рейс, туда-сюда. – Слушай, – после небольшой паузы звучит с другого конца стола, – я думаю, чудо, что ты выжил. – Меня убьют? – Странно, что ещё на борту не прикончили, – отвечает Воля и глубоко задумывается, – может, ты сбил их своим исчезновением? – Или проблема куда глубже... – Скройся у меня пока, а, Диман? – Паша щурится, поджимает губы и смотрит с надеждой на врача. Тот хмурится и выдыхает тяжело. Как же трудно. – Ты прямо уверен? – В чём, что смогу предоставить тебе убежище? – удивляется мужчина. – Это вообще не проблема. – Нужно рассказать Антону, – объявляет Позов и трёт пальцами свои виски. – Дим... – Он тоже был в лаборатории, тоже кое-что знает, ему тоже угрожает опасность! – Дим... – Павел аккуратно подбирает слова и разглядывает мужчину перед собой, что уже на взводе. – Я бы на твоём месте никому не говорил. Возмущённый взгляд втыкается в Пашу и тот замирает. – Паш, у меня только один вопрос. – Дима дожидается пока собеседник кивнёт и только тогда продолжает. – Если я буду не один, а с Антоном – предложение всё ещё будет в силе? Воля снова хмурится. Для него всё очевидно – в этом деле нужно каждого проверить досконально. Никому не доверять, думать своей головой. И, например, будь вместо теоретического Антона сейчас Сергей, который старший помощник, который видел вместе с Димой предателя, но не различил – Паша даже рад был бы. – Этот твой Антон ведь и правда был с тобой в лаборатории, – задумчиво тянет воля и Дима злостно выдыхает. – "Этот мой Антон" самый близкий мне человек. – Диман… – И речи быть не может!.. Паш, скажи, принял бы нас? Если нет – буду что-то другое искать, уедем с ним по-тихому. Паша обречённо выдыхает, допивает свой чай и губы облизывает. Он с самого начала знал, что Химик за ними по пятам. Что в его стиле будет кого-то подослать на борт, что жизни не даст, что Дима будет страдать. – Говори со своим Антоном, – кидает Паша, поднимаясь из-за стола, – и на связь каждый час выходи.***
Позже, когда на улице уже вовсю светит солнце, но то и дело прячется за облака, Антон выходит из машины, благодарит водителя за работу и хлопает дверью. Этот человек никогда не называл своего имени, но Шастуну и не надо. У них общение на уровне формальных вежливостей, не больше. Антон качает головой, усмехнувшись. На такую работу можно брать и немых. Он заходит в здание и улавливает привычный химический запах. Прямо по коридору, чуть пробежаться по лестнице наверх, завернуть налево и пройти пару шагов. Антон помнит этот путь. Бежит, не обращая внимания на людей с оружием в официальных костюмах. Широко распахивает нужную дверь и видит четверых людей в белых халатах. – Всё трудитесь без выходных, – констатирует Шаст, весело улыбаясь. На его голос поворачиваются несколько голов и одна девушка подходит поближе. – Вот не смеялся бы с коллег, тогда цены бы тебе не было! – Лена Темникова снимает лабораторные очки и улыбается приветливо, обнимает парня и радостно глядит. – А он по-другому не может, – выкрикивает Саша, подбегая с другого конца комнаты быстрее остальных. Он хлопает парня по спине и девушка, что успела уже пристроить свою голову на груди Антона, грустно отстраняется. – Да я через вас вообще вон, – парень указывает на дверь, ведущую в дальнюю комнату, – к нему должен дойти. – Вот и проходи, – отзывается Клава, улыбку прячет и тоже не может не смотреть, словно восхищённо. Антон протискивается сквозь толпу, ловит ещё пару шуток про "отпуск", что на деле оказался рейсом ужасов и заставляет себя улыбнуться пошире. Он мажет взглядом по столу и замечает разные колбы, пробирки, пару микроскопов и кучу записей на разных бумагах, собранных в одном месте. Но взгляд притягивает одна из колб. В ней красуется голубоватая жидкость. «Один в один, как у Поза на столе», – думает Антон. Думает и не может отделаться от мыслей про друга. – Что-то новенькое, а? – кивает он на жидкость и Клава хмыкает, возвращаясь к своим делам. Что-то карандашом пишет в огромный журнал, а после – сразу зачёркивает. – Что-то прекрасное и всего за полдня, – говорит Лена, подмигивает Антону и шутливо чмокает его в щеку. Шастун ловит напряжённый взгляд Эда прежде, чем войти в дальнюю комнату.***
Журавлёв никак не может дозвониться до Ильи. С утра пытается, уже и сестру его набрал, но та сказала, Илья вышел из дома рано утром, пока она находилась в кровати. Она лишь услышала шорох в коридоре и различила звук закрывающейся двери. Дима предчувствует что-то нехорошее и очень сильно надеется, что это всего лишь издержки работы. Но любой следователь, любой моряк, любой, кто хоть как-то связан с подобной работой точно может сказать, что нельзя отмахиваться от своих ощущений. Нельзя просто сказать: это всего лишь предчувствие, всего лишь приметы. Когда ты в море, когда ты внутри расследования, внутри какого-то дела – нельзя не подчиняться этим законам. Потому что иначе они сами тебя подчинят. Съедят живьём. Дима набирает майора и оповещает того, что не может отыскать Илью. Сверяет часы – скоро полдень. Его уже несколько раз за утро успокаивали, ведь мог человек заболеть, мог по делам семейным поехать. Но Журавлёв знает – Илья бы позвонил ему. Илья никогда телефон не выключал. С сестрой так не поступал, чтобы не предупредить и куда-то свинтить. – Возьми же трубку... – шепчет Журавль в пустоту кабинета, когда в очередной раз долгие гудки просто гудят ему в ухо вместо голоса напарника.***
Утром Шаст, всё-таки, связался ещё и с Арсом. Тот предложил встретиться к семи часам вечера, как раз, когда оба освободятся. Кажется, у механиков были ещё дела – и Арсений, и Егор должны были ещё несколько раз отчитаться по поводу состояния корабля по прибытии. Работа не заканчивается на земле – кажется, так ему говорил Поз, когда Антон только начинал работать с экипажем. Шастун проверяет время на телефоне: без пяти семь. Автобус открывает двери и парень выпрыгивает на улицу, осматриваясь. Воздух хороший, свежий, вокруг частные дома, внезапно чистые дорожки, каждая из которых ведёт к домикам. Антон идёт к указанному адресу. Он взял с собой рюкзак со своим ноутбуком и документами, но понятия не имеет, что ещё Арс хотел бы обговорить. Ведь они вчера сдавали работу вместе перед тем, как полиция приехала к ним и, кажется, везде был порядок. «Может, Арс хочет просто поговорить? О нас?» – всплывает в голове Шаста и тот нервно перебирает свою цепочку на шее, шагая вперёд под музыку в наушниках. Парень поправляет лямку ярко-жёлтого рюкзака и оглядывается. Кажется, пришёл. Большой белый дом с табличкой, на которой красуется число 27, аккуратный вход и машина Арсения за воротами. Точно пришёл. Звонит в звонок и ждёт, смотрит вокруг. На улице почти никого, только несколько подростков идут куда-то вглубь улицы со стороны шоссе. Тихое место. Ему открывают довольно быстро, Арс приветливо улыбается, жмёт ему руку и впускает в дом. Попов милый. Гостеприимно обхаживает, сам куртку чужую вешает в прихожей, показывает, где у него дома моют руки. В зал ведёт, чай предлагает. Шасту нравится такая атмосфера. Как будто снова на корабле по душам разговаривают. Пусть и не терпится узнать, что именно заставило мужчину позвать его, но выяснять причину своего нахождения здесь Шаст не спешит и наслаждается чаем. – Но Егор решил, что починит и забрал себе, – посмеиваясь, рассказывает Арс про полетевшую микросхему. Антон тоже смеётся вместе с ним, морщит нос и пробует представить, что если бы они с Арсением проводили бы так вечера. Вместе. – Блин, да, Егор так часто делает, – отзывается новенький и, отдышавшись, решается спросить. – Слушай, Арс, ты говорил, есть какое-то срочное дело? – А, да! – выпрямляется механик и становится чуть более серьёзным. – Есть вопрос. Ты же в образцах этих шаришь хорошо, – даже не спрашивает, утвердительно говорит Арсений, кивая сам себе, – и знаешь, где достать можно. – Можно сказать и так, – неуверенно ведёт плечом Антон, поднимаясь с места и подходя к полкам с разнообразными папками, – только нельзя сказать, что я чётко помню, что где находится. – И что, ты совсем не помнишь, где может быть, ну, скажем, тридцатый? – Арсений хитро улыбается, заискивающе глядит на Шастуна и подходит немного ближе. А тот будто совсем даже не боится смотреть в ответ, голову слегка приподнимает. – Ты откуда вообще о нём знаешь? – спрашивает он смешливо и складывает руки на груди. – Да ладно, чего как в школе, вижу, знаешь, что это, – удачно отбивает Попов. – Я-то знаю, я с Позом много времени в лаборатории провёл. – Поэтому у тебя и спрашиваю, – Арс резюмирует и брови приподнимает, словно ожидает ответов. – Ты ведь так мило общался с Позом. – Да откуда мне знать? – слегка с выдохом говорит Шаст, будто устал от этой глупой игры, а Арс подкрадывается ещё на пару шагов ближе. – Вот у Позова бы и спросил. – Идея потрясающая, только зачем мне его вызванивать сейчас, если рядом есть ты? – Потому что я... не скажу тебе точно? – Да брось. У тебя шикарная память, я чётко это помню, – ухмыляется Арс и совсем уже близко подходит, зажимая Антона в углу комнаты. Внезапно берёт его запястье, разворачивается и куда-то идёт, тянет его за собой, а Антон и не упирается, идёт следом. – Ну и куда мы? – Вниз, – отзывается Арсений и действительно ведёт Антона по лестнице куда-то вниз. Открывает дверь, запускает младшего, сам заходит и щёлкает замком. Антон смотрит заинтересованно, лыбу давит и хихикает. – Не знай я тебя, подумал бы, что ты меня в этот подвал на поводок посадишь и больше никуда не отпустишь. – А ты бы хотел? – спрашивает Арсений, подходя ближе и Антон целует его в губы. – Полегче, тигр, – смеётся Арс и ведёт Антона мимо какого-то очевидно рабочего стола, потому что на нём два ноутбука и огромное количество вручную исписанных листов. – Так что, это твоё место силы? – наклоняет в бок голову Антон и идёт дальше за механиком, который уже открывает двери и впускает парня в следующую комнату. – Да. Антон делает ровно два шага вглубь и замирает, не решаясь пошевелиться больше. Арсений заходит и в эту комнату за ним, дверь прикрывает и улыбается, наблюдая за реакцией младшего. Тот скользит по помещению взглядом и не может вымолвить ни слова. Посреди комнаты стол. Даже скорее доска. Она слегка наклонена вертикально и у Антона в момент осознания что-то щёлкает в голове. На доске с четырёх сторон четыре крепления, видимо, для конечностей. Рядом располагается какая-то тумбочка, а на ней большой бутылёк с дозатором. Точно смазка – понимает Антон. Ещё какие-то мини-шкафчики стоят около одной из стен, на них вещи, накрытые каким-то полотенцем, Антон не может разглядеть, что там. А сама комната не выглядит страшно, скорее, наоборот. Заставляет как будто бы расслабиться и внутри Антона что-то сжимается. Мурашки бегут по груди к плечам, спускаются по спине к копчику, а сзади голос Арса шепчет: – Всё ещё уверен, что ничего не хочешь мне сказать, маленький? Антон уже ни в чём не уверен. Он сглатывает слюну, переводит дыхание и ощущает, как мало места стало в штанах. Арс его сводит с ума. – Хочешь из меня вытянуть слова? – усмехается Антон и ощущает несильный укус в шею. Его обхватывают крепкие руки и он откидывает голову ещё сильнее, и Арсений тем временем уже терзает его плечо. – Хочу. Ты мне всё расскажешь. – Арс, я, правда, чётко не скажу. Дело не в том, что я не хочу тебе помочь, я просто не знаю. – Ты себя недооцениваешь, – уверено отвечают ему и резко стягивают его кофту. Сразу же со спины ему расстёгивают ремень и вытягивают из шлевок. Антон старается потереться своим задом о член мужчины, но тот шлёпает его рукой по ягодице и командует: – Остальное сам. Антону два раза повторять не надо, Антон раздевается. Видит свой поднявшийся член и краснеет, шагает вперёд, с восторгом рассматривая картину перед собой. – Арс, – зовёт он, не оборачиваясь, но Арсений уже сзади, чуть подталкивает его ближе к доске. – Что такое, волнуешься? Залезай, тебе понравится. И Антон залезает. Его ноги оказываются слегка ниже рук, и пока он устраивается бёдрами, его левую руку уже пристегнули. Он с раскрытым ртом наблюдает, как Арс пристёгивает вторую его руку и подходит к ногам. Шастун слегка дрожит, приятная дрожь проходится по всему его телу, а после того, как его ноги разводят и прикрепляют по обеим сторонам, член слегка дёргается в нетерпении. Попов замечает это и улыбается. Пальцами проводит по члену, от головки до мошонки, оглаживает яйца, смотрит, как они время от времени поджимаются и взгляд поднимает. Антон чувствует, как из его головки сочится смазка. Арс целует его, прекратив мимолётные ласки и отходит вбок. – Ты мне скажешь, где может быть образец? – мило спрашивает Арсений, будто шанс даёт признаться. – Арс, пожалуйста, я же не вру тебе, – начинает Антон, но тут же старший хватает его за сосок и немного оттягивает, не отпускает и слушает мычание Шаста. – Ты такой милый, когда упираешься, – смешливо говорит механик, – давай-ка попробуем по-хорошему для начала, да? Арс говорит это, прокручивает сосок в пальцах и отпускает его. Достаёт откуда-то зажимы для сосков на красивой цепочке. Выкручивает болтики для регулирования сдавливания так, чтоб они не сдерживали сжатие совсем. Шаст облизывается. Его соски уже стоят и это не потому что в комнате прохладно. Наоборот, температура идеальная. А множество мурашек бежит от возбуждения, которое ноет, болит внутри, хочет выпрыгнуть наружу, просит, чтобы его перестали сдерживать. – Ты что-то слишком разгорячился, Антош, – Попов трогает пальцами его соски, гладит с напором и языком обводит один. Антон не сдерживает громкого вздоха, и следит, как зажим медленно хватает его мокрый сосок. – М-м, Арс... – Антон зовёт, запрокидывая голову, – ты собрался меня пытать? – Да, хороший, – язык проходится и по второму соску и зубы слегка прикусывают кожу около него, – тебе нравится такая игра? Второй сосок точно так же зажимают и Антон беспомощно дёргается на столе. Его восхищает происходящее, он не может описать, насколько. – Да-а... Арс, я не скажу, – упрашивает Антон, а Арсений только посмеивается, за цепочку чуть подёргивает, вправо, а потом влево оттягивает. Улыбается ещё шире, когда Антон протяжно стонет, наматывает на указательный палец цепочку, рукой в разные стороны тянет и слушает, как Шастун совсем уже перестаёт себя сдерживать. Понял, что здесь ему не запрещают стонать, упрашивать и умолять. Арс отпускает цепочку и та со звоном падает на грудь Антона. Снова берёт её и тянет наверх, к лицу парня. – Сожми зубками, – и Антон исполняет приказ, сжимая во рту цепь, и голову контролирует, чтоб не опустить обратно. – Всё ты мне расскажешь, – продолжает Попов и снова гладит Шаста по члену, играет с яйцами, чуть сильнее сжимая руку. Внезапно хлёстко шлёпает его по бедру совсем рядом с пахом и снова мнёт поджавшиеся яйца. – Вот так, да. Арс набирает себе в руку какое-то количество смазки и растирает её по члену Антона, пока младший скулит. Яйца ему тоже смазывают, грубо оглаживая. Пальцы проникают в анал, сначала два, потом три, а потом Арс отстраняется – Шаст видит из-под полуприкрытых век. – М-м... – Можешь разжать зубы пока что. Антон расслабляет челюсти, откидывает голову назад и во все глаза смотрит в потолок. Снова слышит звук дозатора и внимательно наблюдает, как Арс смазывает дилдо вполне приличного размера. Смотрит на Антона и снова тянется к нему. Целует мокро. – А-арс, – сквозь поцелуй проговаривает Антон и Арсений чуть отстраняется внимательно оглядывает партнёра, – вставь мне. – Арсений снова целует парня, на этот раз коротко. – Будешь слушаться, а? – спрашивает мужчина, сжимает жалобное лицо свободной рукой и аккуратно плюёт Шастуну на губы. Тот сразу же облизывается и рот совсем немного приоткрывает. Арс чмокает ещё раз и снова плюёт. – Буду, – уверяет Антон, облизываясь, и разве что не скулит ещё, – буду очень послушным, пожалуйста. – Хорошо, сука, – Арсений звонко хлопает младшего по щеке пару раз и сосредотачивает своё внимание ниже, головкой искусственного члена обводит вход и слегка надавливает. Головка проходит почти сразу же и остальную часть резиновой игрушки Арс осторожно проталкивает толчками мучительно медленно. – Арс! – реагирует на действия старшего прикованный парень. – Вспоминай, сладкий. Арсений впихивает член почти до упора и, уперев его конец в стол, чтоб нельзя было вытолкнуть, снова подходит к тумбе. – Вспоминай, где должен храниться образец, – говорит Арс, не поворачиваясь, – я в тебя верю, давай. Антон бы сказал, что это похоже на издевательство, если бы это был просто обычный секс. Но сама мысль о том, что по всем его фетишам наконец-то попали, заставляет его член истекать природной смазкой, смешиваясь с той, что на него нанесли немногим раньше. По его самым любимым интимным особенностям не просто попали – на них сейчас давят, причем ощутимо. – Помню только, что тридцатых несколько... – совсем уже тихо начинает Антон, но Арсений слышит. Снова поворачивается к нему, опирается одной рукой на доску и носом по чужому виску проводит. Антон старается насадиться на игрушку, поглубже протолкнуть её, бёдрами двигает под чужие смешки. – Такой нетерпеливый, – говорит Арс и наглаживает член парня. Тот стонет громко, красиво и протяжно. – Знаешь, я давно хотел выебать тебя резиновым членом. – Антон от этих слов распаляется ещё больше. Ещё сильнее желает, чтобы мужчина прекратил его дразнить. – Представлял, какой ты будешь, если тебя ещё больше унизить, – мужчина толкает игрушку в задницу парня и приближается к чужому лицу, коротко целует чужие губы и слушает стоны. – Арс... А-а, да... да, да, пожалуйста, – не замолкая, просит Шастун, и мужчина, улыбнувшись, начинает вставлять ему глубже и быстрее. Набирает хороший темп, долбит без пауз и наслаждается зрелищем. Второй рукой Арсений накрывает низ живота Антона. Несколько раз попадает членом по простате очевидно, потому что парень очень уж сильно извивается, тянет крепления руками и ногами, шумит. Зовёт Арсения. – Где, говоришь, тридцатые образцы? – переспрашивает механик, вынимая дилдо из парня, и тянет цепочку от зажимов. – О-ох... – Антон выгибается, грудью на сколько может подаётся вперёд за движениями рук мужчины. Его вдруг настигает мысль: ему нравится это настолько, что весь прошлый опыт в сексе, подчинении, ролевых играх кажется совсем уж блеклым. – Давай, поговори со мной, – Попов берёт лицо Шастуна в свою руку и снова тянет красивую цепочку. Антон правда пытается что-то сказать, но кроме едва различимого «пожалуйста, стой» у него в моменте ничего не получается. Арс вдруг смеётся, рассматривая лицо в своей руке. – Да тебе же нравится! Ты такая шлюха, Шаст. – Арс, прошу... – еле говорит Антон, сглатывая, – я не могу больше. – Я понял, родной, – он убирает с мокрого лба волосы и целует Антона глубоко, с языком, отстраняясь с пошлым чмоком. – Сначала доведём тебя. Негоже с таким напряжением разговаривать. Антону снова вставляют резиновую игрушку в зад. Снова набирают бешеный темп, на этот раз уделяют внимание члену. Жёстко надрачивают и Антон кричит, наслаждаясь острым удовольствием. Ещё полминутки – и Антон кончает, пачкая чужую руку и немного свой живот. Проваливается внутрь сознания ненадолго, пока его вытирают и снова сжимают его яйца. Эти манипуляции заставляют выгнуться ещё раз, застонать, переходя на крик, уже не сдерживаясь и не стесняясь. – А-а! Арс, умоляю, – кричит он, когда его головку берут в рот и по бедру звонко шлёпают. – Прошу тебя, м-м... – Тих-тихо, – Арсений медленно дрочит чужой член, смотрит, как тот поднимается и гладит парня по животу, отходя к тумбе. – Сейчас полегче будет. Готов со мной поговорить? – Я правда не знаю, – Антон громко скулит, дёргая руками. Крепления снова шумят и Попов смотрит на него строго. – Кажется, твои соски заскучали, – проговаривает он и тянется к цепочке, за мгновение сдергивая ее с сосков. Антон заходится криком. – Вот так, давай переделаем. – Мужчина слегка крутит в руках горошинки сосков, растирает, оглаживает их. – Язык давай, – парень тут же высовывает язык и Арс смачивает пальцы об него, гладит ими сосок, и Шастун ощущает лёгкую прохладу. Сосок зажимают в тиски плавно, как следует. Второй слегка шлёпают рукой, мучают подольше и точно так же зажимают, предварительно смочив. Антон чувствует, как его член течёт ещё больше. – Я правда... я не могу сказать, Арс, – тихо произносит Антон. Голосом становится уже сложнее управлять после таких криков. Мужчина проводит рукой по его груди, по животу, не касается возбужденного члена и, огладив бедро, с размаху шлёпает. Младший снова стонет. – Понимаю, милый, – ещё шлепок, – это ничего, я не обижаюсь, – лёгкий шлепок по яйцам и Антон извивается, как змей, снова насаживаясь на игрушку. – Я всё понимаю. Арс впивается губами в рот Антона, целует его глубоко, давит рукой на горло, душит. Языком двигает активно в чужом рту, пока ему отвечают, а как только парень начинает проваливаться – отпускает его и отходит к тумбе. Антон ощущает удар плетью по груди, пока лежит, жмурясь, стараясь дышать. Удар неожиданный и приятный. Антона сейчас опять унесёт. Ещё пара ударов по животу, по бокам, по бёдрам – Попов обходит доску с другой стороны и удары усиливаются. Его снова ебут резиновым членом. Ноги напрягаются. Удары жалят с разных сторон, заставляя выть, будто дикое животное, дают искры и прекращаются зачем-то так же внезапно. Антон стонет неудовлетворённо. – Ну всё, всё, чего ты, – уговаривает Арсений и заглатывает член Антона. Тот даже не понял, как Арс снова оказался внизу и бьётся головой о доску позади. Ему сосут очень хорошо, просто безумно хорошо, сжимают яйца сильно и выпускают член изо рта с характерным звуком. Удары плетью по члену лёгкие, можно было бы посильнее, и заканчиваются они очень быстро. Антон делает себе пометку в голове поговорить об этом с Арсением, если у них будут ещё такие сеансы. В своих мыслях парень не замечает, что механик опять около этой тумбы, берёт что-то, дозатором со смазкой пользуется и снова подходит ближе к его члену. Аккуратно держит в руках половой орган, делает пару движений вверх-вниз и немного сжимает головку. Антон наблюдает за этим и резко откидывает голову, осознав ситуацию. Арс вставляет ему в уретру стальной ребристый зонд. – Арс! – зовёт он, когда мужчина слегка проталкивает тяжёлую сталь. Его внезапно снова бьют плетью по груди. – А-а-а! – Да, молодец. Хороший мальчик, кричи, – ещё удары, и снова яйца сжимают, а потом шлёпают по ним ладонью, – мне нравится твой голос. Здесь ты можешь не сдерживать себя, милый. – Удары плетью жалят живот, усиливаясь, а кожа под ними краснеет. – Ты только скажи, когда готов будешь пообщаться. – Да... да, готов, только, пожалуйста... Арс, я готов!!! – Антон переходит с бессвязных предложений на крик, когда зонд толкают дальше и Арсений останавливается. – Готов? – Компромисс, – просит Шаст, стараясь дышать, когда мужчина сканирует парня своими потемневшими от желания глазами. – Не расскажу, но принесу сам. Тебе же тридцатые нужны? – Не мне, человеку одному, – отвечает Попов спокойно и тянет за цепочку, мучая соски парня, – очевидно, этих тридцатых уже несколько штук, но ему нужен именно N-30. – Антон громко стонет. – Я, кстати, не верю тебе. – А-а! Арс!!! – Когда-то я говорил, что я тебе не Позов. Помнишь, малыш? Меня не подкупают твои глазки. Зажимы жгут соски, Арс не планирует останавливаться и с удовольствием наблюдает за мучениями парня, а тот мычит сквозь зубы. В заднем проходе снова возобновляют возвратно-поступательные движения и Антон весь сжимается. – Арс, Арс, Арс... пожалуйста, я скажу, – шепчет он вдруг, когда силы полностью заканчиваются, – я всё скажу. – Говори. Чёткий приказ звучит как будто не в комнате – в голове у Антона. Он называет адрес лаборатории, номера экспериментов, в ходе которых добывали правильную формулу, даже фамилию правильную называет. Всё это время его, не переставая, долбят, но хлюпающие звуки больше не смущают – Антону хорошо. – Молодец. Арс целует младшего, сталкивается с ним языками – и Антон почти в агонии. Он срывает голос, подмахивает бёдрами в такт движениям и выдыхает, когда Арс достаёт стальной стержень из его уретры. – А-арс... мне нравится... – сообщает между выдохами Антон и хлопает глазами, пытаясь слёзы сморгнуть. – Да, мой хороший, наслаждаешься, да? – Пожалуйста, – пищит парень, когда его соски снова тянут. Он активно целует губы, которые не целуют его в ответ, растягиваются в ухмылку, но сейчас ему так всё равно. Из него вытаскивают член и ощутимый шлепок ладонью по яйцам заставляет его вздрогнуть. – Да!.. – Да? – Нравится... ты нравишься мне, Арс, – совсем уже плывёт Антон, откидывая голову. Его член снова дрочат, иногда сжимая яйца в кулаке. – Ещё... можно ещё? – Тебе нравятся шлепки, родной? Мы могли бы поэкспериментировать: я бы шлёпал тебя по разным частям тела, а ты бы кончил совсем без рук, – нашептывает Арсений в покрасневшее от пошлостей ушко. – Позов такое с тобой не сделает, да? – Арс! – Антон вдруг прижимается к доске и его член вздрагивает. По яйцам снова бьют с размаху. – Ты и правда маленькая потаскушка, Шаст, – мужчина отцепляет медленно зажимы и гладит поочерёдно один и второй сосок. Видит, как парень дрожит и глаза закатывает. – Да... – Антон сбито дышит, осознавая, то скоро конец. Ему бы ещё немного. Чужая рука быстро дрочит ему. – Кончай, мой хороший, – говорит Арс и этого оказывается достаточно, чтоб Антон весь затрясся и излился ему в руку. Чтоб прийти в себя Антону понадобится целая вечность.