Последняя любовь.

— ... что привело к созданию огромного Халифата, включившего, — Малфой поднял взгляд от учебника, заглянув в записи Поттера, — после "Халифата" запятая. — Будто Слизнорту есть дело до моих запятых, — вяло пробормотал Гарри, подперев щёку кулаком. — Записывай молча, — фыркнул Драко, легонько — почти игриво — пихнув его плечом. — Я могу и передумать. Гарри передразнил его, стоит отдать ему должное — вышло почти идентично, и по-ребячески показал язык, за что получил шутливый тычок под бок локтем. Они одновременно захихикали, опустив голову и прикрыв рот ладонью; получать нагоняй от мадам Пинс за нарушение тишины никому не хотелось. Гермиона с усилием разжала пальцы, казалось, намертво вцепившееся в перо; по пергаменту растеклась маленькая чернильная лужица. Она глубоко вздохнула и вытащила палочку из рукава мантии, прикрыв глаза. Желание оказаться где угодно, но не здесь захлестнуло так, что сохранить самообладание казалось непосильной задачей. В очередной раз. Гермиона упустила момент, когда всё только начинало набирать обороты, но искренне хотела, чтобы это безумие поскорее закончилось. Игнорировать больше не получалось. Один щелчок и её будто подменили: сегодня она слушает задорное щебетание Рона о квиддиче, а завтра подмечает какие у Драко выразительные черты лица. Безумие. Слизеринцев недолюбливали, старались обходить стороной, некоторые не брезговали начистить им морду, зная, что с большей вероятностью останутся безнаказанными. Малфою, казалось, не было до этого дела: он не отсвечивал, возвращался в гостиную ближе к отбою — иногда со следами побоев — и почти всегда молчал. Гермиона не хотела продолжения войны в стенах школы; Гарри боролся не за это. Грейнджер успокаивала себя тем, что ей просто не нравится, когда к кому-то относятся несправедливо; его оправдали, Драко не заслужил такого пренебрежения. Мелькающая не периферии мысль, что она не испытывает такого рвения защитить того же Нотта, которому доставалось не меньше, не давала покоя. Война поменяла всех без исключения, но наблюдать за Малфоем было почти больно; его хотелось растрясти, разговорить, ударить — сделать хоть что-то, лишь бы он перестал быть пародией на человека. Рон её рвения не оценил, пренебрежительно упомянул, что не обязательно помогать всем сирым и убогим и шутливо напомнил о ГАВНЭ. Много он понимает, с его то эмоциональным диапазоном. Гарри не высказал ничего против, когда Гермиона решила поверхностно поделиться с ним своими мыслями, но и не рвался стать чьим-то личным секьюрити. Однако, Грейнджер видела, как он пару раз накинул на Малфоя "Протего" в Большом Зале. Кидать сглазы в спину — подло даже для Слизеринцев, а те ребята, кажется, были Гриффиндорцами. Может шляпа всё-таки иногда ошибается? С одной стороны было бы неплохо заручиться поддержкой лучшего друга; Драко действительно мог быть пугающим, а с другой — она не отказалась бы провести время с ним наедине. Подходить было страшно, в голову не приходил ни один предлог. Помочь по учёбе? Сомнительно, они наступали друг другу на пятки с завидной периодичностью. Сказать прямо? Звенящая глупость. В последствии Драко сам решил вопрос, даже не подозревая об этом. Он отдал ей эссе по Зельеварению и попросил передать преподавателям, что приболел и не будет присутствовать пару дней; Гермиона зацепилась за эту возможность и попробовала завести диалог. Малфой отвечал сухо и кратко, но отвечал! Грейнджер считала это своей маленькой победой и вскользь упомянула, что он может обращаться к ней в случае чего. Она была уверена, что Драко замечал её изучающие и встревоженные взгляды — не заметил бы только слепой, но никак не показывал того, что думал на этот счёт. Гермиона наблюдала: ей нравилось следить за его плавными, будто отточенными, жестами, слушать тихий голос, когда он что-то говорил. Драко чаще всего просто отвечал на её вопросы, но и этого хватало с головой, чтобы сердце ускорило ритм, а дыхание перехватило. Было страшно, что Малфой заметит её излишнюю заинтересованность, почти нездоровую одержимость. Встревоженный взгляд сменился на жадный. Один раз она не сдержалась и вывалила на Драко всё, что думает насчёт Рона и его пренебрежения; тот только пожал плечами, сказал, что Уизли просто ревнует и поинтересовался не проблема ли это. Грейнджер стала прятать глаза за свитками и осторожничать при общении с ним, проницательность Малфоя пугала. Одно неосторожное слово или случайно задержанный взгляд и он обо всём догадается. Тщательно выстроенная хрупкая идиллия, которая частично существовала только в её мечтах, рассыпалась, когда к ним присоединился Гарри; прятать взгляд уже начал Драко. Гермионе было несложно заметить себя в этих осторожных жестах. Верить в свою теорию отчаянно не хотелось, несмотря на то, что Малфой почти ежедневно её подтверждал. Стало понятно, куда он смотрит в Большом Зале, на кого оглядывается в коридорах и о чём задумывается, украдкой наблюдая за Гарри. Сам Поттер может и не замечал этого, но Грейнджер без труда сложила два и два. По сердцу, кажется, пошла первая трещина. Гарри начал раздражать. Гермиона понимала, что это неправильно, но держать всё под контролем не получалось. Поттер с лёгкостью сфокусировал рассеянное внимание Малфоя на себе и этим выводил ещё сильнее. Грейнджер часто одёргивала себя, когда в голову закрадывались недопустимые мысли, что-то вроде: "лучше бы его никогда не существовало", но они становились громче здравого смыла. Нельзя было так думать, они все живы благодаря Гарри, в конце концов, но как же отчаянно сильно хотелось заметить такой взгляд Малфоя на себе. Ревность и зависть крепко засели где-то внутри; она всегда добивалась желаемого и плохо контролировала свою реакцию, когда её желаемое получал кто-то другой. Гермиона старалась держать себя в руках, Гарри не виноват в том, что Малфой выбрал его. Избранный. В очередной раз. Держать под контролем излишнюю раздражительность почти не получалось; однажды она устроила Поттеру взбучку за поздний приход. Гарри всё чаще стал возвращаться ближе к полуночи и казался чересчур воодушевлённым. По истечению десяти минут на пороге гостиной появлялся Драко, он старался сохранять привычный скучающий вид, но порозовевшие щёки, заметные даже в полумраке, и дёргающиеся в подавляемой улыбке уголки губ выдавали его с головой. Противный скрежет на душе становился привычным. Смотреть невыносимо, не смотреть — невозможно. В один из таких вечеров стало особо паршиво, и Гермиона сорвалась на Поттера. — Гарри, тебе не кажется, что ты излишне сильно пренебрегаешь школьными правилами? — Гермиона сжала зубы и прикрыла книгу, просунув палец между страниц в качестве закладки. — Уже давно за полночь. — Не думаю, что это проблема, — пожал плечами Поттер. — Если тебя что-то тревожит, можем обсудить это завтра. Гермиона часто ругала себя за ту несдержанность и как мантру повторяла то, что Гарри ни в чём не виноват. Если не получается от этого избавиться, стоит сфокусироваться на самом объекте, а не на его выборе. Драко казался недосягаемым, каким для неё и являлся; за счёт этого — привлекал ещё больше. Был ещё желаннее, ещё интересней. Хотелось, чтобы он открылся ей, доверился. Гермиона часто представляла, как бы могли проходить их вечера в гостиной: она ласково перебирает его волосы, а Драко делится всем тем, что его так тревожит. Почувствовать. Заполучить. Присвоить. Вечное неудовлетворение угнетало. Грейнджер отложила перо и задумчиво вперилась в учебные записи. — Драко, — Малфой медленно к ней повернулся, на секунду задержав взгляд на Гарри и вопросительно вздёрнул бровь. — Напомни, пожалуйста, сколько унций используется в "Веритасеруме"? Гермиона отвесила себе мысленный подзатыльник. Хотелось его хоть как-то отвлечь, на пару минут переманить внимание на себя; стоило тщательнее задуматься над вопросом. Драко ничего не сказал по этому поводу и просто ответил: — Половина одной, — Малфой скользнул взглядом по её записям и снова повернулся к Гарри, смахнув чёлку со своего лба небрежным жестом. — Ноль целых пять десятых, если конкретнее. — Спасибо, — пробормотала Гермиона, не поднимая головы и тихо выдохнула. Вот и всё. Большего она получить не сможет, как бы сильно не хотелось. Остаётся только периодически задавать глупые вопросы, когда совсем невмоготу и создавать иллюзию хороших приятельских отношений. Они даже не были друзьями; Драко не доверял ей настолько, чтобы Гермиона могла иметь такой статус. Малфой вообще не доверял никому кроме Поттера. — Драко, ты хорошо себя чувствуешь? — Я в порядке. Не знаешь, где сейчас Гарри? И так каждый раз, когда она пыталась проявить участливость и подобраться ближе, хотя бы на пол шажка. Внутри, в районе солнечного сплетения, будто растекалась горячая жидкость, обжигая внутренности; сорваться было страшно. Сложно не переступить эту тонкую грань приятельства. Гермиона боялась, что начнёт раздражаться от одного упоминания своего лучшего друга. Около месяца назад Драко подкосила простуда; из-за недосыпа и недоедания он перенёс её тяжелее, чем предполагалось. Грейнджер не находила себе места: хотелось позаботиться о нём как следует, задушить опекой и оставить на лбу пару-тройку целомудренных поцелуев. Однако, она не успела, да и не смогла бы, заявить на него хоть какие-то права и занять место курицы наседки; Гарри её опередил.  Насчёт поцелуев Гермиона была не уверена, но он ненавязчиво заботился о Драко даже после выписки из Больничного Крыла. Напоминал о приёмах пищи, таскал его на улицу "подышать воздухом" в перерывах между уроками и вполголоса делился забавными историями из жизни глубокой ночью, чтобы отвлечь от приснившегося кошмара. Гермиона пару раз натыкалась на них в гостиной, когда подолгу не могла заснуть; всё, что ей оставалось — молча наблюдать, впиваясь неаккуратно обстриженными ногтями в нежную кожу ладоней. Иногда было трудно дышать, будто кто-то крепко держал её за гортань, не давая сделать глубокий вдох. Слюна становилась вязкой, оседая неприятной горечью на языке. Всё вокруг казалось неудобным и каким-то не таким. Смущённая улыбка Драко адресованная Гарри и внутри что-то трескалось, скреблось, будто пытаясь выбраться наружу. Нельзя. Прикрыть глаза, отвернуться, смахнуть проворную слезу небрежным жестом и уйти, оставить их вдвоём. Этот порядок действий быстро превратился в рутину.

***

Ближе к Рождеству особо инициативные ученики восьмого курса всё-таки выбили разрешение у Макгонагалл на проведение вечеринки в Выручай-комнате. Забини на пару с Ноттом, Симусом и Дином долго её мариновали, убеждали, что им не помешало бы развеяться и они этого заслужили. В конечном итоге она сдалась и попросила не довести комнату до такого состояния, когда ей снова потребуется восстановление. Гермиона не думала, что вечеринка отменится, если они так и не получат добро, но с разрешением от директора было спокойнее; не придётся прятаться от Филча и объясняться на следующий день за излишне потрёпанный вид. Гермиона хотела лично убедиться, что Малфой придёт, он ничего не говорил на этот счёт даже Гарри, по крайней мере, в её присутствии. Одолжить карту у Поттера показалось менее подозрительной просьбой, чем напрямую спросить о местонахождении Драко; Гарри редко задавал неинтересующие его вопросы, а Малфой интересовал его напрямую, он бы не оставил это без внимания. К тому же, Гермиона боялась, что Драко всё-таки что-то заметил и мог поделиться этим с Поттером, не хотелось подтверждать возможно существующую теорию. Она коротко постучала в дверь и дёрнула ручку на себя резче, чем требовалось. Невилл поднял голову, коротко ей улыбнулся и склонил голову в приветствии. Гермиона кивнула в ответ; Долгопупс разглядывал какое-то чудо Гербологии, периодически отбиваясь от его щупальцев и делал заметки на листе пергамента. Грейнджер повернула голову влево, заметив Гарри, который читал какой-то учебник с мученическим видом. — Привет, Гарри, — Гермиона подошла ближе к кровати, Поттер коротко ей кивнул. — Я могу ненадолго одолжить твою карту? Он молча показал большим пальцем в сторону своего сундука и сощурился, приблизив учебник ближе к лицу. "Зельеварение" — прочитала Грейнджер и мысленно фыркнула. Видимо, избежать выполнения просроченных домашних заданий не удалось, под присмотром Малфоя уж тем более; Гермиона была уверена, что такая тяга Гарри к учебникам — его рук дело. — Предлагаешь мне рыться в твоих вещах? — Более раздражённо, чем хотелось поинтересовалась Грейнджер и смущённо опустила глаза в пол. Гарри опустил учебник и недоумённо на неё посмотрел, мягко усмехнувшись: — Это когда-то было проблемой? Грейнджер хмыкнула и сложила руки на груди, демонстрируя, что сама никуда лезть не будет. Гарри вздохнул, вытащив палочку из-под подушки и применил "Акцио". Сундук открылся, издав противный скрип, и карта влетела ему в руку. Поттер протянул её Гермионе и пробежался глазами по страницам учебника, видимо, пытаясь найти место, где остановился. — Драко не согласился тебе помогать? — Поинтересовалась Гермиона, прикусив нижнюю губу. — Ушёл за подарками, — коротко отозвался Гарри, крепко зажмурился и потёр виски двумя пальцами, отложив учебник. — У меня уже буквы плывут, — пожаловался он. — А ты почему не с ним? Грейнджер не знала, хочет ли действительно знать ответ на этот вопрос. — Я уже всё купил, — фыркнул Гарри и потянулся рукой к носу, коротко его почесав. Гермиона вопросительно вздёрнула бровь. — Он не разрешил, — сдался Поттер и усмехнулся. — Три дня, Гарри, тебе стоило начать это делать ещё неделю назад, — подражая интонациям Драко, продолжил он и состроил обиженное выражение лица. — Кто-то должен был это сделать, — постаралась отшутиться Гермиона, но ей показалось, что это прозвучало слишком напряженно. — Не буду отвлекать. Гермиона вышла в коридор и спряталась в одной из тёмных ниш за гобеленом, было ощущение, что она делает что-то запретное. Лестницы начали перестраиваться, Грейнджер вздрогнула от неожиданности и прошептала заклинание. Малфой двигался к выходу из замка; ей стоило поторопиться. Гермиона подловила его прямо у ворот и ухватилась за рукав мантии. Драко обернулся и удивлённо на неё посмотрел. — Что-то случилось? — Малфой поднял голову, чтобы шарф не скрывал большую половину его лица. Снова эта излишне заинтересованная интонация, которая каждый раз сводила Грейнджер с ума. Малфой всё время их приятельского общения был таким: никогда не отказывал в помощи, но и не навязывался, проявлял дружелюбную участливость и хвалил её новые наряды, если они выбирались компанией в "Три Метлы" на выходных. В такие моменты Гермионе казалось, что она правда его интересует, а потом Драко поворачивался к Гарри с гораздо более участливым и заинтересованным выражением лица, и всё рушилось. Вечные эмоциональные качели, на которых она сама себя и катала. Взлёт. Падение. Взлёт. Падение. Порочный круг, чтоб его. Драко долгое время отказывался проводить время в компании остальных Гриффиндорцев, тем более за пределами школы; позже Гарри смекнул в чём было дело и пригласил остальных Слизеринцев вместе с ними. Гермиона в тот момент хотела ударить себя каким-нибудь тяжеленным томом по алхимии по затылку. Как она не догадалась, что Малфою просто было бы некомфортно в настолько отличной от привычной ему среде? Ей хотелось накричать на ту себя за то, что была такой слепой, предпочитая расстраиваться и молча тешить свою обиду, а не копнуть глубже и догадаться о причинах. А Гарри догадался... Может в этом и было дело? Она никогда раньше такой не была, всегда искала мотивы и докапывалась до истины. Чем эта ситуация отличалась от других? Слизеринцы неплохо влились в компанию Гриффиндорцев и быстро переступили грань между неловким и приятельским общением. Нотт и Забини неплохо спелись с Дином и Симусом, совместные пары стали проходить веселее, а баллы снятые за дисциплину стабильно улетали с обоих факультетов. Паркинсон нашла отдушину в Лаванде и задорно щебетала с ней о модных новинках. Драко первое время не активничал, но позже смог расслабиться; он начал открываться с новой для Грейнджер стороны. Их дружеские подколки с Ноттом и Забини сначала показались ей слишком "слишком", но позже Гермиона заметила в этом что-то родное и тёплое. Для него. Их дружба отличалась от дружбы "Золотого Трио", но была ничем не хуже. Грейнджер казалось, что её всё глубже засасывает в эту пучину слепого обожания. — Нет, всё в порядке, — Гермиона нервно поправила шапку и постаралась улыбнуться. — Просто хотела спросить, придёшь ли ты на вечеринку в эту субботу. Вся эта ситуация была до безумия комичной. Она уже тысячу раз пожалела, что решилась на этот бесполезный диалог, дурой влюблённой только себя выставила. И ради чего? Грейнджер уверена, что Малфой до сих пор не назвал её чокнутой лишь из-за хорошего воспитания. Это был провал. — Вечеринку? — Драко нахмурился, заинтересованно её разглядывая. — Только наш курс, в честь Рождества, — пояснила Гермиона, смущённо опустив глаза в пол и ковырнула ботинком рыхлый снег. — Гарри не говорил? — Наверное, не успел, — пожал плечами Малфой. — Он весь день долги сдаёт. — Так ты придёшь? — А Гарри будет? — Усмехнулся Драко, вопросительно вздёрнув бровь. Гермиона понадеялась, что шарф скрыл то, как она неприязненно поморщилась. Не то, что бы она не ожидала такого вопроса, но слышать это было неприятно. Очевидно, что Драко хотел видеть Гарри там; надеяться на что-то другое было глупо. Влюбляться в Малфоя — вот, что было по истине глупым. — Он задал мне тот же вопрос, — фыркнула Гермиона, не решаясь поднять взгляд. — Тогда приду, — Драко спрятал ладони в карманах. — Отлично, — пробормотала Грейнджер, чувствуя, как щёки обжигает стыдливым румянцем. Малфой продолжил смотреть, будто хотел сказать что-то ещё; Гермиона усилием воли развернулась и медленно зашагала в сторону замка. — Гермиона, — окликнул её Драко, она остановилась и обернулась, вопросительно взглянув на него. — Не надо. Грейнджер нахмурилась, не понимая, что Малфой хочет ей сказать. "Не надо" что? Приходить на вечеринку? — Присмотрись к Забини, — он криво усмехнулся, утыкаясь носом в слизеринский шарф. — Блейз неплохой парень, когда не опошляет каждый куст. И он ушёл. Гермиона немигающе уставилась на натоптанное Малфоем место, а следом крепко зажмурилась. Драко только что отверг её? Почти напрямую? Грейнджер злобно растёрла слёзы по лицу; сердце сбилось с ритма. Она зажала рот ладонью, чтобы заглушить жалостливые всхлипы и попыталась вдохнуть поглубже — не получилось. Было ощущение, что кто-то крепко сжал её в районе рёбер, ещё немного и можно будет услышать характерный хруст. Грейнджер и не подозревала, что всё ещё подсознательно на что-то надеется. Она присела на корточки, зачерпнула в ладонь немного мокрого снега перемешанного с грязью и растёрла большим пальцем, бездумно его разглядывая. Это отрезвило; нужно было жить дальше. *** Вечеринка была в самом разгаре, но Гермиона не могла отвести взгляд от Малфоя. Они с Гарри о чём-то тихо переговаривались, периодически обмениваясь смущёнными улыбками. Больше не было страшно просто смотреть; Драко и так обо всём догадался, а Гарри бы её понял, не мог не понять. Грейнджер почувствовала, что кто-то легонько пихнул её плечом и нехотя повернулась. — Скучаешь? — Забини криво усмехнулся и протянул ей бокал с какой-то жидкостью, предположительно, с эльфийским вином. Гермиона снова перевела взгляд на Малфоя. Гарри убрал палочку в рукав, над ними в ожидании замерла омела; её листочки лишь изредка колебались. Драко задрал голову, разглядывая её с каким-то удивлённо-восторженным выражением лица. Он перевёл взгляд на Гарри, даже с такого расстояния можно было разглядеть, как загорелись его глаза. Поттер наклонился к нему ближе, и Грейнджер прикрыла глаза, повернувшись обратно к Забини. — А знаешь, — Гермиона криво улыбнулась и приняла бокал бокал из его рук, — скучаю.