Подари мне небо

      В ярмарочный день они просто не могли не пошалить, тем более, что сама принцесса Киана предложила инкогнито посетить город и немного развлечься. Да, возможно, королевскую дочь знали едва ли не по запаху практически все, но, если сменить одежду на что-то менее вызывающее, покрыть голову и сильно не светить физиономией, то вполне можно сойти за мелкого дворянина.       Так и вышло. Принцесса, два охранника и Ксури с ребенком неспешно прогуливались по ярко украшенным улочкам Файетса, изредка заглядывая то в одну, то в другую лавку, дабы приобрести чего нужного.       Весь день Шершень то и дело бросал косые взгляды на идущую рядом Ксури. По идее подобное разнообразие должно было изумить босячку, заставить разбегаться глаза, но лярва держалась спокойно, будто видела подобное не раз. И даже лотки с разными вкусностями не привлекали ее внимания.       День выдался знойный, и в конце концов процессия остановилась в небольшой забегаловке на берегу живописной, стекающей с гор реки. Пока принцесса со старшим охранником капитаном Шалым обсуждали какие-то деловые вопросы, Шершень не сводил глаз с Ксури, которая учила Хони пользоваться столовыми приборами. Учила строго и грамотно, со знанием дела.       — Что с вами произошло? — этот вопрос заставил лярву на секунду замереть, не донеся вилку до рта.       Она недолго помолчала, будто раздумывая, говорить или нет.       — У нас в культуре есть традиция, если кто-то совершил преступление, то наказание может понести кто-то из членов его семьи. Вот и я понесла наказание за мать, — ее глаза на мгновение потемнели, — я тринадцатая дочь, слабая и выродочная, моего мнения не спрашивали. Наказали изгнанием… знаешь, как изгоняют лярв?       Шалый, оторопевший от такой искренности, отрицательно замотал головой. Наказана за другого…как?! Изгнали! Поворот-то головокружительный! В плохом смысле.       — Мне отрубили правое крыло, а левое переломали. Чтоб болело, чтоб гнило и не давало спать по ночам. Чтоб я отрубила его сама. Сама лишила себя надежды вернуться в небо. А я не смогла. Пол года слонялись мы с Хони, пока нас Их Высочество не нашла.       Я прижигала раны. Чтоб не гнили дальше. Остатки мне уже удалили врачи в доме жениха Их Высочества.       Капитан, белый, как стена, не сводил с нее глаз, откуда столько сил у такой маленькой женщины? Он даже не понимал, что держит уже ее тонкую ладошку в руках, поглаживая длинные пальчики.       — Сколько тебе лет?       — Восемнадцать.       — А ребёнку?       — Это проблема? — взгляд ее посуровел.       — Нисколько, — капитан вдруг заметил, что принцесса и напарник сидят за соседним столиком, но только попытался встать, как был остановлен жестом, — прогуляемся вечером по-летнему саду?       — Как все уснут, — губы ее, кажется, в первый раз тронула улыбка, сделав лярву безумно очаровательной.       Шершень улыбнулся в ответ уголками губ и поцеловал ее ладошку. Подмигнул суровому Хони. В душе же у него разыгралась настоящая буря. Как можно лишить неба того, кто рожден покорять его? Да еще и сделали это самые родные существа! За чужой грех! С маленьким ребенком! Он клокотал от ярости, но Ксури, будто почувствовав его настроение, сунула под нос кусочек запеченного мяса на вилке, заставляя съесть.       — Не парься, ладно? — голос ее прозвучал будто глоток успокоительного и для себя Шершень решил действительно не париться. Пока.