Давай просто любить друг друга.

      Сегодняшний вечер выдался довольно прохладным, поэтому перед выходом на улицу, Юмико решает накинуть что-нибудь на плечи. Лёгкий ветерок встречает её на пороге нежным дуновением, неся за собой сладкий аромат сакуры и вынуждая прикрыть глаза, а стрекот сверчком в сумерках ласкает слух. Тишина и умиротворение наступило на территории магического техникума с приходом позднего вечера и этому нельзя не радоваться, учитывая насколько суетливы будние дни студентов этого учреждения, наполненные нескончаемыми тренировками, теорией и практической борьбой с проклятиями разных уровней. Вдыхая полной грудью воздух, девушка спускается вниз по деревянным ступенькам, наконец ступая маленькой белой ножкой, обутой в лёгкие летние босоножки, на неровную дорогу, и медленным шагом направляется глубже в лес, расположившийся на территории этого места. Её путь сопровождает нескончаемый стрекот ночных насекомых, едва уловимое дребезжание горящих фонарей и шуршание собственных шагов. Юмико встречает приятный запах природы, а позади шлейфом тянется едва уловимый запах женских духов, которыми она любит пользоваться.       Подойдя к одному из деревьев, она пугливо оглядывается назад, поправляя распущенные чёрные, словно уголь, и осветлённые на концах, мягкие волосы, небрежными волнами лежащие на плечах и чуть спадающие на глаза, а затем приседает на корточки, тонкими пальчиками вытаскивая из-под торчащего корня маленькую бумажечку, свёрнутую в трубочку и перевязанную красной ниточкой на бантик. Тихонько хихикнув, она разворачивает записку и вчитывается в короткий текст, который заставляет затрепетать душу сильнее, стоит только понять смысл написанного. «Оглянись!» — гласит маленькое письмецо в её руках, и ноги слегка подкашиваются. Юмико слышит позади себя тихие шаги и медленно, словно боясь спугнуть приближающегося, оборачивается на звук, прикрыв ладошками лицо и не подглядывая. Сейчас, стоит ей открыть глаза, она увидит того, с кем обменивалась романтичными письмецами целый месяц. — А… Юмико! — До боли знакомый, ставший за полгода родным голос, такой высокий, со смешинкой. Она сглатывает, убирая руки, и видит перед собой смущённого однокурсника, почёсывающего затылок от неловкости, перебирая пальцами светло-розовые непослушные волосы. — Юджи? — Она удивлённо хлопает глазами, но искренне улыбается. Она рада его видеть, именно его она и представляла, читая все эти записки, которые юноша прятал под корнем деревца, и на которые неоднократно отвечала. — Д-да, прости… Эти письма писал я. — Сконфуженно произносит Итадори, медленно походя ближе и не зная, куда деть вмиг вспотевшие руки. Его светлые глаза отражают в себе свет луны, робко выглядывающей из-за лесочка, его губы растянуты в лёгкой смущённой улыбке. Выронив из рук письмо, она боится даже вздохнуть, как только юноша оказывается от неё на расстоянии в два шага, и заводит руки за спину, сцепляя пальчики в замок и старательно отводя взгляд от красивого лица. — Ты наверное ждала Мегуми. — Говорит он зачем-то, вынуждая обратить на себя удивлённый взор. — Почему ты так решил? — Недоумённо спрашивает Юмико, не веря своим ушам, а Юджи вдруг чувствует стыд и вновь запускает руку в свои волосы. — Ну в последнее время ты стараешься чаще быть рядом с ним или Кугисаки, поэтому я подумал, что избегаешь меня… Я волновался, думал, что может обидел тебя чем-то. Прости… — Девушка, несдержанно улыбнувшись, вдруг прыскает в кулачок, зажимая им свои губы, чтобы не засмеяться. Она выглядит такой милой, даже забавной, что всё внутри парня переворачивается от волнения и предвкушения её слов. Юджи заворожённо засматривается на по-детски милое личико собеседницы, даже пропускает мимо ушей недовольное бурчание Двуликого в голове. — Я… Итадори, ты такой… Милый… — Произносит она с запинками, но без злой намешки. Наоборот в её голосе проскальзывают особенно нежные, чувственные нотки, вызывая приятную негу в теле. Но затем нега сменяется неким приливом уверенности от понимания всего, что происходило, почему она так отчаянно старалась избегать контакта глаз, касаний рук, неловких бесед. Улыбнувшись шире Юджи берёт её маленькие ручки в свои ладони, оглаживая большими пальцами нежную белую кожу, рассматривая миниатюрное девичье личико, думая над словами. Три заветных слова хотят вырваться из груди, перед глазами в столь важный момент вся жизнь проносится, ведь сейчас он впервые скажет подобные слова девушке, но внезапный наигранный кашель Сукуны, которому явно противны вся эта нежность и медлительность, сбивает с толку, и вместо того, что нужно, Юджи торжественно выпаливает, смотря ей в лицо: — У тебя красивые ноздри! — В воздухе повисает неловкое молчание. Слова парня настолько поразили девушку, что она застывает на месте, словно прекрасная восковая кукла, непонимающе уставившись на вдохновлённого Итадори. Что уж говорить, даже Двуликий, сидящий до этого со скучающим видом на своём троне, в непонимании опускает руку, которой подпирал тяжёлую от разных мыслей голову, широко раскрывая алые глаза. «Вот же блин, что я только-что сморозил?!» — Осознав, что ляпнул, взволнованно думает Юджи, тревожным вглядом очерчивая каждую линию личика возлюбленной. «Ты идиот!» — Вдруг взрывается несдержанным хохотом Сукуна, наблюдая за этой картиной уже с неподдельным интересом. Перед ним разворачивалась мелодрама, проклятому духу аж противно, но такой поворот, сумевший ввести в кратковременное замешательство, определённо оказывается чем-то новеньким. Теперь вдруг появилась интрига, что же будет дальше? — С-спасибо… — Ошарашенно произносит Юмико. — Твои… Тоже ничего… — Боже, какой позор! Итадори сквозь землю провалиться готов, пока Двуликий, почему-то ощущая испанский стыд за этих двоих наивных влюблённых, развернувших перед ним столь пламенную сцену признания, прикрывает глаза, склонившись вперёд на своём костяном троне. Наблюдая, всё глазами юнца, которого он небрежно называет «пацан», Сукуна сам впадает в какую-то неловкость и даже не знает, что бы такого ляпнуть, чтобы подстебнуть свой смущённый сосуд. — Чёрт! Блин! Прости! — Сокрушается Юджи, хватаясь за голову и отходя на шаг назад. — Я не… Чёрт… — Ну… Всё не так уж и плохо… — Шепчет девушка, краснея и обнимает руками плечи, скомканно улыбаясь. Хочет она приободрить его таким образом или скрыть свою обескураженность, сама не знает, однако, как бы там ни получилось, а Итадори всё равно вызывает у неё ласковую улыбку своим видом.       «Слушай, пацан, может мне это сделать вместо тебя? Ты пока признаешься, от недотраха помрёшь» — опять произносит заинтересованно голос в голове Юджи. Парень еле сдерживается, чтобы не возмутиться в голос и лишь беззвучно рычит в ответ, чего не слышит девушка, но отчётливо слышит проклятый дух.«Как знаешь, потом не скули, а то я задолбался твоё нытьё слушать!» Нет, будь на его месте Рёмен, он бы уже давно завалил девчонку под этим же деревом, выбивая из её хрупкого тельца стоны и мольбы остановиться, но чёртов паршивец не даёт контроля над телом, поэтому приходится лишь наблюдать. — Позволь мне сказать ещё раз, Юмико… — Юноша вновь берёт её ручки в свои, на этот раз сжимая их чуть крепче. Её сердце снова пропускает удар, а тело покрывается мурашками от ощущения его тёплых, немного шершавых пальцев. — Юмико, я… Я люблю тебя… — Итадори… — Всё внутри скручивается от приятного тепла, разливающегося по всему телу. Она боится вздохнуть, еле стоит на ватных от волнения ногах, внимательно рассматривая его горящие глаза. Он такой красивый, освещённый этим лунным светом, что кажется сказочным, ненастоящим, от того девушка боится проснуться и тянет маленькую ладошку выше, касаясь его щеки кончиками пальцев. Это не сон. Он настоящий… Это реальность, приобрела для неё сказочные оттенки. — Я давно люблю тебя, но боялся признаться. — Улыбается парень неловко, но взгляд его серьёзен. Он обдумывает каждое своё слово. — Поэтому придумал эту переписку, чтобы… — Касается её ладони, накрывшей его скулу и чуть склоняется ниже. — Подвести самого себя к этому признанию. Я пойму если откажешь. — Не говори так! Я тоже люблю тебя… — Шепчет она на выдохе, наблюдая, как он медленно целует каждый её пальчик.       Руки Итадори обвивают её за плечи, прижимая ближе к себе, заключая в тёплые объятия. Он не торопится её целовать, не хочет показаться слишком настойчивым или наглым, но обнимает руками крепко, с трепетом кладёт подбородок на её макушку, ощущая на шее горячее, сбившееся от чувств дыхание. Юмико в мгновение краснеет, сжимая края его красной толстовки и доверчиво утыкается носом в мужскую грудь, как только он выпрямляется, чуть остраняясь, чтобы взглянуть ей в глаза. Щёки обоих горят от смущения и неловкости, хочется поцеловаться, но не хватает решимости. Ничего, они ещё дойдут до этого. Отныне Юджи будет ещё более решительным в своих действиях и не только по отношению к Юмико, но и в тяжёлой, наполненной борьбой с проклятиями, и кровью жизни. Ему теперь есть, что защищать.