Seven days

Они встречались уже почти год. Для Мо Жань, привыкшей, что люди слишком быстро приходили в её жизнь и так же быстро уходили, было непривычно осознавать, что в этот раз все действительно серьёзно. Стабильно, пусть они с Ваньнин и не сразу к этому пришли. Но за то, что она имела сейчас, стоило побороться. Оглядываясь назад, она, наконец, поняла, что никогда не была влюблена по-настоящему. До этого момента. Впервые ей было настолько легко делиться самым сокровенным. Впервые настолько хотелось о ком-то позаботиться. А ведь Чу Ваньнин наверняка даже не догадывалась, что творит с ней одним своим существованием. Мо Жань знала, что Ваньнин, воспитанная в строгости, была консервативна. Когда она впервые увидела её в стенах университета, юбка на Чу Ваньнин целомудренно закрывала даже лодыжки. У неё совсем не было опыта. Зато были желания, спрятанные глубоко внутри, и Мо Жань каждый раз с удовольствием вытаскивала их наружу. Предложения попробовать что-нибудь новое в постели Чу Ваньнин чаще всего воспринимала с опаской и настороженностью - ей бы с обычным... сексом разобраться! Но слова Мо Жань о том, что в этот раз она не об игрушках, и ей самой просто хочется посмотреть, немного её успокоили. А потом насторожили вновь - посмотреть? Но Мо Жань уже знала, что её Ваньнин согласится. Как бы она ни смущалась, любопытство в конечном счёте всегда побеждало сдержанность. И то, с каким доверием она давала ей свое согласие, каждый раз разбивало Мо Жань сердце. - Расслабься, хорошо? - Мо Жань мягко повела руками по её плечам, спустилась до локтей, никуда не торопясь. - Легко сказать... - нервозность была почти незаметна в её голосе, хорошо скрытая за напускным недовольством, но Мо Жань слишком хорошо успела выучить её привычки. Постепенно, под легкими, ненавязчивыми касаниями, ее плечи расслаблялись, и Ваньнин задышала глубже, отпуская напряжение, чаще всего слишком крепко державшее ее. Стоит только наклониться чуть ближе, коснуться носом ее волос и тихо проговорить: «У тебя все получится, котенок», как ее дыхание тут же сбивается – от смущения и возмущения одновременно. - Не зови меня так! - Но я же знаю, что тебе нравится. Никаких возражений больше не звучит, поэтому Мо Жань аккуратно отпускает ее руки и берет первый моток веревки. Сердце заходится в предвкушении, когда, поддавшись ее мягкому движению, Чу Ваньнин помогает завести оба запястья к себе за спину и держит руки так, пока их не оборачивает веревка – сегодня мягкий хлопок, идеально подходящий для первого раза. Распущенные волосы Ваньнин скрывают ее покрасневшие скулы, но она молчит. Знает, что Мо Жань остановится, если ей станет по-настоящему некомфортно. Затянув узел на запястьях, Мо Жань повела веревку выше, обернула чуть ниже ключиц раз, второй, чтобы следующий такой круг лег под грудью, подчеркивая ее идеальную форму. Чу Ваньнин все еще молчала, и Мо Жань не спешила отвлекать ее разговорами. Ощущение было...необычным. Верёвки плотно ложились на кожу, и в какой-то момент у Чу Ваньнин возникло чувство, что руки Мо Жань просто крепко обнимают ее. Это успокаивало и волновало одновременно, как бы парадоксально ни звучало. В какой-то момент Мо Жань перекинула веревку через ее плечо, потом через второе, закрепляя рисунок на груди, делая его плотнее – каждый вдох теперь ощущался отчетливо, с легким усилием, но веревки не заставляли ее задыхаться, это было что-то другое, приятное до легкого головокружения. Она не заметила, когда ее запястья подтянуло выше, когда веревка обернулась вокруг ее талии, а руки Мо Жань легки на бедра, согревая обнаженную кожу. - Разведешь для меня ноги? Нет, она никогда не привыкнет к тому, как просто Мо Жань давалось говорить такие пошлости вслух. Но она никогда не разделяла ее стыдливости, вот и в этот раз только прижалась вплотную к ее спине, повела по ногам вверх короткими ногтями, оставляя едва заметные полосы от колен до самого белья. - Или тебе помочь? Чу Ваньнин только вздрогнула и неловко переступила коленями по мягкому пледу, который Мо Жань заботливо расстелила еще в самом начале. - Вот так, молодец. Мо Жань совсем не смущало чужое молчание, она уже давно научилась трактовать его правильно, поэтому продолжила свою маленькую импровизацию – закрепила узел на животе для того, чтобы протянуть веревку между разведенных ног и покрепче затянуть, дать Чу Ваньнин как следует прочувствовать давление и трение веревки в самом ее чувствительном месте. Удивленный вздох становится ей наградой, она улыбается, касаясь легким поцелуем ее плеча, завершая рисунок за спиной. - Шибари – это эстетика. Хочешь оценить мои труды? Чу Ваньнин молчит, только ерзает едва заметно, смущенная и явно заведенная, но стоит рукам оторваться от ее кожи, она не сдерживается, зовет ее восхитительно взволнованным голосом: - Мо Жань… - Я здесь, золотце. Хочу тебя сфотографировать. Забрав телефон со стола, она наклоняется к сидящей на полу Чу Ваньнин, отводит волосы от ее лица и целует, чтобы отвлечь – она знает, как Ваньнин обычно сопротивляется, когда Мо Жань хочет сделать фото. Но теперь у нее нет выбора, не так ли? Поцелуй выходит коротким, но таким нежным – Ваньнин сразу же приподнимает голову, тянется к ее губам, будто уже соскучилась. Такая милая. Первый щелчок камеры заставляет Ваньнин вздрогнуть, как от неожиданного прикосновения, вместе со вторым она поднимает голову, и сердце Мо Жань замирает. Они встречаются взглядами, и на фото видно, что Чу Ваньнин смотрит куда-то выше объектива, связанная и такая красивая. - Ты выглядишь великолепно. Простой комплимент, не способный описать все, что Мо Жань, никогда не умеющая подбирать слова, чувствует к своей любимой девушке, но Чу Ваньнин все равно смущенно отводит взгляд, прежде чем сказать: - Поцелуй меня еще раз.