Чёртов чёрт

Аластор на Вокса смотрит неверяще, глаза прищуривает, да в душу заглянуть пытается. Удивительно, но Теле-демон глядит со всей серьёзностью, без каких-либо мотивов и желаний. Олень не верит, но предложение у него заманчивое, настолько, что микрофон на диван откладывает, да пиджак мучительно медленно снимает: сомневается, или же просто Вокса помучить решил, любит ведь вытворять такое. А он всё равно не палится, глаза ниже не отпускает, только в такие ненавистные чёрные дыры как-то непривычно устало глядит. Аластор не уверен, но одежду на подлокотник всё же вешает, а после с вопросом в красных радужках ближе к Воксу подходит, что тот аж отшатывается. — Надеюсь, мой дорогой друг, Вы действительно не замыслили чего-нибудь по отношению ко мне. — Я бы на такие речи купился, только когда впервые тебя встретил, а мы вместе уже три месяца! — Отличное замечание! Но всё же ложиться на этот диван и позволять тебе меня трогать очень не хочется, Вокс. — Аластор смотрит ехидно, пальцами левой руки с воротником играется, всё думает, снимать или не снимать, а Вокс всё пялится и пялится, небось обиделся или ещё чего похуже. — Это просто массаж. — Я всё равно твою электронную рожу исцарапаю, если что-нибудь мне сделаешь. — весёло-угрожающим тоном проговаривает Аластор, всё же снимая с шеи бабочку и расстёгивая рубашку. — Ух, холодно. — Да я тебе быстрее кости переломаю. — Было бы славно, но тени будут первее, так что не пытайся! — мягкая зелёно-серая кожа дивана чуть прогибается под чужим весом. Аластор водит по ней рукой, ощупывает, пока Вокс рядом стоит раздражённый: явно хочет начать побыстрее. А олень всё тянет и тянет, то по швам пройдётся, то комнату в который раз разглядывать начнёт, будто не видит её чуть ли не каждый день. Вокс глаза закатывает да снисходительно фыркает, когда Аластор всё же удосуживается лечь, ёрзая иногда на месте, чтобы найти более удобнуюю позу. Теле-демон мигом свой пиджак снимает, туда же, где и аласторовский висит, кидает, а потом прикидывает, с какой бы части оленя начать, чтобы тот его не боднул башкой, потому что "руки греть свои надо, чертяга!" Аластор только глаза прикрывает, когда голубые пальцы опускаются ему на плечи. Вокс хмурится, бесится чуть ли не в открытую, но давить на напряжённые мышцы начинает, зря позвал что-ли? Кожа у оленя, на удивление, нежная и гладкая, хоть и шрамами покрытая, но прежних свойств не потеряла, а Вокс еле держится, чтобы не забыть, зачем он всё это устроил: больно редко Аластор позволяет его трогать, а голое тело тем более. Но Вокс и не удивлён, у него крыша от одного вида на Аластора ехать начинает, а он ещё и наполовину нагой. — Что-то не так? Голос Радио-демона мгновенно возвращает Вокса на землю. Он сглотнул. Надо бы перестать заниматься хернёй. — Собаки тебя определённо любят. Аластор молчит полминуты, будто переваривая сказанное, а после довольно хмыкает. Вокс понимает: пытается выглядеть не разозлённым, но такой слабый ответ всё равно остаётся неприятным чувством в печёнках. Теле-демон из-за этого ладонь сразу же выше ведёт, к шее, усыпанной россыпью мурашек. В его огромных лапах выглядит она ненормально тонкой, возможно потому что она такая у большинства грешников, но Вокс мысли об этом сразу же из головы выкидывает, больно ему нравится эта разница в размерах. Большие пальцы сверху вниз проходят с силой, остальные четверни осторожно, очерчивая кадык, шею перехватывают. Останавливаясь посередине, в голове у Теле-демона отрывки с того чёртового телевизора проигрываются, а руки сами вперёд толкаются. Хруст проносится по всей комнате. — О Боже. Вокс вздрагивает, когда Аластор медленно голову поворчивает и ему в глаза с расслабленной улыбкой глядит, мнимо спрашивая, что же не так. Ведущий только рукой махает, мол всё в порядке — лежи, и олень действительно отворачивается. Вокс вздыхает. Во-первых, ему не было больно, во-вторых, надо бы его не убить. Вот он как знал, что надо быть осторожнее с этой чёртовой принцессой, а то она когда-нибудь начудит. Начудила. Так, что приходится себя сдерживать, дабы руки не распустить одновременно в обоих смыслах. Аластора хотелось наказать за его недавние проделки, а у Вокса как раз вовремя встал вопрос, что же лучше — поиметь или придушить. Ведущий в раздумиях отвратительно неспешно ведёт когтями до лопаток, но олень не реагирует. Он давит сильнее, прижимает до белых полос на коже, на некоторых местах даже слегка выступает кровь, но у Аластора лишь волосы на затылке встают дыбом. Тогда Вокс резво хватает оленя за рёбра и вновь подаётся вперёд, прижимаясь грудью к чужой спине. Теле-демон делает так несколько раз, а следом заглядывает в любимое лицо. Олень полёживает спокойно, лыбу больно удовлетворённую давит, что аж выбешивает. Вокс знает: массаж это больно, а от него тем более. Ему так Вельвет каждый раз говорит, когда та просит заклинившую спину размять. Он, конечно, разминает, но та его материт ещё очень долго. А всё потому что ему издеваться нравится, сначала надавливать что есть мочи, а потом когтями под кожу забираться совершенно — точно — случайно, чуть ли не ломая кости и не раздирая мышцы в кашу. А Аластору, бляха, нравится, тот вид даже не делает, а ведёт себя так, как чувствует — ему хорошо, а Воксу уже в открытую выть хочется, чужую родную спину напополам сломить, в клетку его запереть и не отдавать, чтоб не выёбывался. А потому что он с ебучими Морнингстарами шляется, то вид делает, что те ему безразличны, то потом сраный никому не нужный отель перед какой-то бывшей знакомой защищает, да пытается с Люцифером не подраться, потому что ни Чарли, ни Самаэль этого не хотят, а Аластор к ним только и делает, что подлизывается, шутки свои шутит, что он второй папаша принцессы, что Лилит уже кирдык, что он лучше и ему надо доверять. И так каждый божий день, на протяжении недели — никакого Вокса, только Морнингстары, только семья короля Ада. Аластор веки приподнимает, а потом взгляд такой ласковый делает, что Вокс даже опешивает. — Ревнуешь? Неудивительно, ни с одним из Морнингстаров ты не сравнишься, даже имейся у тебя про запас целая бесконечность. Олень руки на бока дивана ставит, тело приподнимает вместе с лежащим на нём Воксом, да взгляд всё не разрывает: интересно, как отреагирует, а то одного массажа — неплохого, кстати — ему всё же мало. А ведущего от его слов куда-то в сторону ведёт, экран глюками покрывается, а из динамиков шум вырывается настолько уши режущий, что бежать охото. — Пыл поубавь, Вокс. Были бы мне нужны твои Морнингстары, я бы давно заполучил их, а не тебя. — Аластор на пол осторожно ступает, с подлокотника рубашку сгребает, по пути немного проверив работу Вокса разминкой рук. — Справился на ура. — подмечает он зачем-то вслух. А ведущий мигом успокаивается, и чёрт знает от чего быстрее: от слов оленя или от понимания того, что он его утешает.