***
Первое, что Юта видит в хостеле, — полупустая рекламная стойка с буклетами без картинок. Всего лишь разноцветная бумага с черными буквами, словно кому-то не хватило обычной белой. Не впечатляет. Юта объясняет парню за стойкой регистрации свою ситуацию, не уточняя пожелания насчет обратного билета. Он откладывает книгу — «Божественную Комедию» Данте — и смотрит на Юту. Вот ведь ирония. — Мне уже сообщили о тебе, — он разворачивает доисторический монитор так, чтобы она видела письмо на почте. — Добро пожаловать на море Стикс и все такое. Тебе нужен проводник или?.. — А чем они занимаются, эм… — Юта, прищурившись, читает имя на бейджике, — Кита? — Помогают найти работу, составляют для тебя расписание и дают дополнительную психологическую помощь, — он обводит ручкой места в буклете, где это указано. — Ты можешь ходить в группу поддержки. Она в подвале. Но я бы не советовал — обычно лучше всего знакомиться с людьми на улице. Просто подходишь и… ну, тебе все помогут. Не беспокойся. Мы все через это проходили, как никак. — А деньги? — У нас натуральный обмен, — Кита фыркает. — Никому не говори, но я думаю, мы изобрели коммунизм. Все больше предпочитают термин «утопический социализм». В основном из-за Харона. Но я не видел его уже… примерно две тысячи часов. Это сколько в сутках? Юта хмурится, считая. — Где-то восемьдесят дней? — Сутки, — настаивает Кита. — С днями и ночами у нас беда. Лучше измеряй все в часах. А, вот, держи ключ. Комната на третьем этаже, слева. Не заблудишься. Тридцать вторая комната. Юта забирает из полного автомата с газировкой что-то, напоминающее колу, и уходит. Когда она оборачивается на Киту, он снова возвращается к своей книге. Разве это не нелепо — в загробном мире читать книгу о загробном мире, который абсолютно не соответствует окружающей действительности? С другой стороны — кому-то же нравится фентези. Кажется, даже самой Юте. Она поднимается по лестнице, справедливо опасаясь сталкиваться со старым лифтом и нервирующей музыкой в нем. На третьем этаже никого нет. Комната Юты в самом начале коридора, и правда — потеряться будет сложно. Она как раз вставляет ключ в дверь, когда с лестницы слышатся гневные крики. Должно быть, кто-то точно так же недоволен своей смертью. Юте становится любопытно. Она делает пару шагов от двери и с сомнением смотрит на лестницу. Крики доносятся с этажа выше. Вряд ли будет что-то плохое, если она немного подслушает. Возможно, они с этим бедолагой даже смогут подружиться. И вместе найти путь прочь с моря Стикс. — Ты издеваешься надо мной?! — в голосе кричащего явно прослеживаются истерические нотки. — Нет, я знаю, что ты надо мной издеваешься, но это уже слишком! — Гетта сказала… — «Гетта сказала», — передразнивает голос. — У тебя своя башка на плечах есть? Ты обещал, что я свалю отсюда, но… какого черта? Что с тобой не так? — Я все понимаю, — второй голос звучит спокойно. Даже умиротворенно. — Еще одна партия. Потом другой остров, да? — Да нахрена ты вообще прячешься?! — истерика в первом голосе, кажется, достигает предела. — Но конспирация… — О, нет. Все. Уйди отсюда. Я разберусь, — говорит он уже гораздо спокойнее. — Просто… не разбивай больше никакие окна. Зайди через дверь. Придурок, — Юта слышит возню. — И уйди через дверь, ты!.. Юта побыстрее отходит к двери своей новой комнаты. Она слышит шаги на лестнице и старательно отворачивается. Как назло, ключ в замочной скважине не хочет проворачиваться. Человек, которого, видимо, отправили выходить через дверь, останавливается на третьем этаже. Юта практически чувствует изучающий взгляд на своей спине. Она слышит, как где-то выше хлопает дверь. Потом что-то падает. Когда Юта все-таки оборачивается, сзади уже никого нет. Ее комната в хостеле выглядит, как самая обычная комната в старом отеле. Зеленые обои в широкую полоску сразу же начинают нервировать. Когда люди куда-то приезжают, они обычно складывают свои вещи в шкафы и убирают чемодан подальше. У Юты с собой ничего нет. Пыльный стол, пыльный шкаф и пыльная тумбочка тоже нервируют. Хотя бы ванная выглядит прилично, насколько это вообще возможно в таком месте. Юта останавливается у зеркала. Она забыла, как выглядит. Черные волосы, которые невозможно причесать без мучений, зеленые глаза и длинный нос. Это однозначно ее лицо. Она зажмуривается и открывает глаза. Ничего не меняется. Ее кожа всегда была такой бледной? Юта криво улыбается зеркалу. Обычно она делает это редко, точно. Интересно, когда она придет в себя, какие-нибудь воспоминания вернутся? Нужны ли ей воспоминания о жизни, к которой она вряд ли сможет вернуться? Юта возвращается в комнату. Она вешает пальто в шкаф и садится на край кровати, сложив руки на коленях. Буклет, который ей дали, не дает никакой полезной информации. Просто странные вещи, написанные на странном языке. Все, что Юта понимает — она попала. Эта история гораздо хуже потерянных документов или ужасного дня на работе. Наверное. Юта понятия не имеет, что было в ее жизни. Теперь у нее нет абсолютно ничего. Все здесь проходили через смерть, как и сказал тот парень, Кита. Остается только смириться с тем, что все закончилось. Это тяжело. Человечество тысячелетиями боится смерти, потому что понятия не имеет, какова она на самом деле. Вот такая. Скучная, странная и похожая на карикатурную утопию. Юта ложится на спину и смотрит на трещины на потолке. Можно остаться здесь. Можно привыкнуть к тому, что пора начинать все заново. Кто она такая? Даже имени своего не знает. Ее просто назвала Ютой какая-то незнакомая женщина, и теперь нужно быть Ютой… всегда? Она обязана провести здесь вечность, верно? Это невозможно осознать до конца. Каждый человек точно знает, что умрет, и в его голове просто не укладывается концепция бесконечности отведенного времени и пространства. Это давит. Это, смерть, неизвестность и странные люди. И то, что Юта сама странная. Почему она так реагирует? Это вписывается в понятие нормы? У Юты появляется ощущение, что ее голова вот-вот взорвется. Этим миром управляет Харон. Если предположить, что он заинтересован в том, чтобы люди попадали сюда, он вряд ли захочет отпустить Юту. Кем бы он ни был, нельзя попадаться ему на глаза. Скорее всего, она его узнает, он же… ну, что-то сверхъестественное. И у него, как и у любого власть имущего, наверняка везде глаза и уши. Значит, о том, что Юта хочет выбраться отсюда, нельзя рассказывать никому. Она уже проболталась Гетте, но та вряд ли восприняла ее слова всерьез. Теперь нужно быть осторожнее. Вписаться в общество острова Сомнительной Надежды. Обмануть тех, кто знает, каково это — умирать и скучать по своей жизни. Отвратительная невозможная задача, вот что это. Юта даже думает о том, чтобы выйти и попробовать поговорить с тем человеком с этажа выше. Ему обещали, что он уберется отсюда. Возможно, существует какой-то выход. Возможно, ей стоит познакомиться с ним. Но… кто он? Она не знает, как он выглядит. Она слышала только голос. И, честно говоря, Юта так устала от всех этих вопросов. Она поднимает ярко-розовый буклет над собой и смотрит в него, но буквы расплываются перед глазами, а руки быстро начинают болеть. «Здесь вы можете начать все сначала». «Вам всегда помогут». Юта не хочет начать все сначала. Она хочет свою жизнь назад, какой бы она ни была. Солнце за окном и не думает двигаться. Впрочем, Юта тоже. Она кладет буклет рядом с собой и переворачивается набок, подтянув колени к груди. Часы на стене равномерно тикают, и этот звук сводит с ума. Юта зажмуривается. Она понятия не имеет, кто она. Она понятия не имеет, куда ей деться. И она понятия не имеет, что должна сделать. Может быть, и правда смириться со своей смертью. Плохо. Все так плохо, что это почти невыносимо. В груди начинает болеть. Юта чувствует, как слезы скатываются по ее лицу, и ей хочется лежать так, пока кто-нибудь другой не заставит ее шевелиться и не скажет, что будет дальше. А если дальше все то же самое? А дальше, скорее всего, все то же самое. Ее никто не спрашивал, хочет ли она умирать. Обычно вообще никого не спрашивают, но всем всегда кажется, они умрут не сегодня, так что можно оставить дела на потом. Можно не беспокоиться о смерти. Интересно, Юта была такой же? Она не может открыть глаза. Не сейчас. Этажом выше кто-то громко топает. Уж точно лучше звука тикающих часов. Даже если Юта никогда не встанет с кровати, разницы больше никакой нет. Ну, что ж. Она же хотела выспаться.***
Когда Юта просыпается, за окном все еще светит солнце. Теперь это скорее не позднее утро, а полдень. В буклете написано, что смена дня и ночи на море Стикс непостоянна, но не уточняется, почему именно. Наверное, просто причуда местного безумного божества. Много лет назад, еще в средней школе, у Юты был курс по мифам разных народов. Харона, вроде, не относили к богам Олимпа, но как иначе назвать его сейчас, она не знает. А еще здесь нет Аида и его царства. Просто море. И острова. В таком возрасте и в таком положении надо бы понять, что легенды обычно врут. Теперь, когда стойкое чувство отчаяния отошло на второй план, к Юте возвращается возможность трезво мыслить. Хоть и в искаженном виде, но в мире живых прекрасно осведомлены о наличии Харона в мифологии. Правда море Стикс они называют рекой, но это не так важно. Значит, кто-то рассказал им об этом. Значит, были люди, которые были здесь и смогли выбраться. Это вселяет надежду. О других вариантах Юта старается не думать. Главное, теоретически это возможно. Она убеждает себя в этом, выходя из хостела. Она убеждает себя в этом, когда идет на торговую площадь и ищет свою первую работу. Она продолжает убеждать себя в этом, перекрашивая белые розы в красный в саду старушки в зеленой шляпке. Старушка платит Юте за работу двумя рубашками в клетку и просит вернуться через восемнадцать часов. Когда Юта говорит, что не знает, который сейчас час, старушка пишет на ее руке «19:05» и просит не опаздывать. Юта возвращается на следующий день в новой рубашке. Теперь она выдирает траву, проросшую между плиток двора старушки. Новая обувь за это приходится весьма кстати. Потертый свитер и разваливающиеся ботинки Юта меняет на обычные наручные часы с потрепанным ремешком. Оказывается, она неплохо варит кофе, так что она помогает двум девочкам в кофейне, когда не занята в саду у старушки. Юта нагружает себя работой, так, чтобы не было времени думать и впадать в очередные приступы отчаяния. Когда у нее появляются ручка и тетрадка, она начинает проектировать лодку. Люди на острове Сомнительной Надежды много говорят. Так Юта узнает, что у Харона есть свой паром, на котором он забирает мертвых с широкого берега. Там тоже черный песок, а за линией пляжа растет густой зеленый лес. Никто из тех, с кем общалась Юта, не был ни на берегу, ни в лесу, но все откуда-то знают о них. Юта привыкает к тому, что солнце почти не двигается. Оказывается, паром забирает мертвых только на рассвете, а у Харона есть и другие дела. Иногда, когда ему скучно, день может пройти всего за полчаса. Но обычно нет. Никто не знает, какие у него дела. И, честно говоря, Юта почти уверена, что всем плевать на этого Харона и на его правила. Конечно, волнительно жить в мире, где точно есть какая-то высшая сила, но лишь поначалу. Потом она становится такой же обыденной вещью, как и все остальное. Многие, кто прожил на море Стикс слишком долго, уходят через Врата. Это что-то вроде окончательной смерти. Только здесь действительно можно выбрать, когда именно уходить. — Тебе очень повезло, — доверительно сообщает одна из девочек в кофейне. — Мост до Врат идет от Последнего острова, а отсюда всего пара часов на лодке. Ну, это если ты захочешь… — она делает странное движение рукой, — сама понимаешь. Всегда спокойнее, когда возможность ближе. Юта не понимает. Она и с первой своей смертью не смирилась, куда там думать о второй. Но она все равно кивает и продолжает протирать стаканы и чашки, думая о проекте лодки и том, где ей взять доски. Потом до нее доходит, что лодку можно купить или взять у кого-нибудь напрокат. Тогда же она перечеркивает все свои неумелые рисунки и впервые понятия не имеет, чем занять голову. Она одалживает у соседки моток ниток и спицы и учится вязать по разваливающемуся журналу, пока глаза не начинают болеть. Юта не ходит в группу поддержки в подвале. Она боится, что кто-то все-таки заставит ее изменить мнение и перестать стремиться назад. Чем она лучше других? Ничем. Но это ведь не имеет никакого значения. Она не должна оглядываться ни на кого, даже если у старушки очень вкусный холодный чай, а девочки в кофейне отдают ей красивые украшения. Ей нужно выбраться с моря Стикс и вернуться домой, где бы этот дом ни был. Примерно через триста пять часов после заселения в хостел Юта понимает, что ни разу не видела того истеричного парня с четвертого этажа. Она вообще не видела, чтобы на четвертом этаже кто-то жил. На триста двенадцатый час солнце наконец садится.