Море Стикс

Жить в постоянной темноте довольно сложно. На небе застыли гротескные красные мазки, словно солнце так и не успело до конца решить, нужно ему светить или нет. Кита за стойкой регистрации уже почти дочитал «Божественную Комедию». Теперь он просто заваливает Юту вопросами о ее работе в центре и играет в тетрис, как только она удовлетворяет его любопытство. — Я сижу тут уже… — он смотрит на календарь за спиной. — Не знаю. Я даже не считал. Это, наверное, очень много в часах. Дней двести, не меньше. — Когда ты найдешь мне проводника? — А ты хочешь? — Кита удивленно моргает. — Ты же хорошо справляешься. — Ну, я… — Юта опускает взгляд. — Я не знаю, понятно? Мне кажется, я делаю что-то не так. — Из-за того, что ты торчишь здесь? Она кивает. — Знаешь, не все сразу, подруга, — Кита смотрит на нее, прищурившись. — То, что у тебя есть работа, еще ничего не значит. Но проводник, я думаю, тут уже не поможет. — Мне кажется, я занимаю чье-то место. На самом деле, пока Юта живет в хостеле, она не может покинуть море Стикс. Она не может затеряться, потому что все знают, что она здесь. И никто не подумает, что она ушла через Врата. Она ведь не просто так сюда попала. Но Кита все равно сочувственно поджимает губы. Наверное, его глубоко впечатляют альтруистичные порывы. — Хочешь съехать? — осторожно спрашивает Кита. — Хочу хоть какой-то определенности, — Юта пожимает плечами. — У меня будет свой дом? — Не знаю, — честно говорит он. — Скорее всего. Но не обещаю, что на острове Сомнительной Надежды. Слушай, я понимаю, тебе хочется всего и сразу. И тебе кажется, что здесь ты как будто не можешь жить полноценно. Но когда ты поймешь… — Ты меня не отпустишь? — уточняет Юта. — Подожди дней пять, — просит Кита. — А лучше десять. Ты еще даже дня здесь не провела, а уже куда-то рвешься. — Но кто-то получает нормальное жилье сразу!.. — Кто-то, кого Гетта не просит поместить сюда, — напоминает Кита. — Если я тебя отпущу, у меня будут проблемы. Ты же не хочешь создавать мне проблемы, а? — Ты боишься Гетту? — Юта усмехается. — Да ты просто… — И ее тоже, — Кита нервно оглядывается. Ладно. От него все равно ничего не добиться. Что взять с человека со скучной работой и скучными играми на старом компьютере? Да и… Юта действительно не хочет создавать ему проблем. Даже если ей удастся покинуть море Стикс раньше, чем кто-то начнет ее искать, все спросят с Киты. Что может сделать разгневанный Харон с таким наивным дурачком? Кто знает. Но вряд ли что-то хорошее. К тому же, Гетта действительно выглядит пугающе. Юте в голову приходит другая мысль. Она вспоминает о тех людях на лестнице. И о шагах в комнате сверху. Если кто-то из них действительно планирует побег, надо заставить его взять Юту с собой. И сделать что-нибудь, чтобы не подставлять Киту. — Кстати… а на четвертом этаже кто-нибудь живет? Кита давится чаем. — Нет, — он осторожно отставляет кружку подальше от себя, — с чего ты взяла? — Я… Стоит ли говорить ему про подслушанный разговор? Тогда она может раскрыть тех людей, и у нее точно не будет шанса уйти с ними. — Я просто предположила, — наконец говорит Юта. — Там же есть лестница. Наверное, кто-то должен жить. — Там комнаты отдыха для персонала, — Кита снова нервно оглядывается. — Но я живу недалеко, так что я просто ухожу домой, когда есть возможность. — Ладно, — Юта смотрит на время. — Честно говоря, я уже опаздываю. — Так иди давай, а не донимай меня вопросами, — Кита делает странные движения руками. — Давай-давай! — Увидимся, параноик! Юта уже открывает двери хостела, когда слышит тяжелый вздох облегчения Киты. Она ему так надоела? Мог бы сказать. Или дело в вопросах? Да какая разница, Кита знал, на что шел, когда устраивался на работу в такое место. Юта поправляет свою новую шляпу и уходит в ночь. На улице во всю горят фонари, чтобы компенсировать отсутствие солнца. Кто-то додумался повесить зеркала, и теперь разница почти незаметна. Сегодня Юта будет мыть садовых гномов у старушки Розали. Та еще работка, конечно, но у Розали всегда есть холодный чай. И сегодня она обещала отдать Юте старый фотоаппарат, так что… хоть бы эти гномы не были живыми. Они оказываются просто очень грязными. Кошка Розали — огромное нечто, похожее на смесь мейн-куна и алабая — постоянно пытается отгрызть какому-нибудь гному голову и вечно трется об Юту своей огромной ярко-рыжей головой. Обычно Юте нравится ее гладить и по-тихому скармливать ей сорняки, пока Розали не видит, но сегодня у нее все руки в пыли и мыльной воде, и вряд ли кошка оценит такие жесты внимания. В какой-то момент ей все-таки надоедает, и она садится рядом с Ютой и, наклонив голову, наблюдает, как почти черные керамические бороды становятся белыми. В саду Розали по ночам расцветают странные голубые цветки. Они светятся, пока к ним не прикоснешься. Тогда они складывают лепестки и прячутся, затухая. Как пугливые бабочки или светлячки. Кошка, устав от скучной компании Юты, начинает охотиться на цветки. Она пытается успеть съесть их до того, как они потухнут. — Знаешь, что мне это напоминает? — спрашивает Юта, обращаясь к кошке. Или к самой себе. — В моем мире кошки обычно гоняются за всякими огоньками. Солнечными зайчиками или лазерными указками. Знаешь, что это такое? Кошка оборачивается к ней, презрительно фыркает и возвращается к насилию над голубыми цветками. — Ну да, это я тут глупая! — Юта кидает губку в воду. — Называю мир живых своим миром, подумаешь! А ты не знаешь, что такое солнечные зайчики. Да и откуда тебе вообще… — У вас все в порядке? — спрашивает Розали. Юта чуть не подпрыгивает на месте от неожиданности. Всего лишь маленькая безобидная старушка с чаем. Как можно ее испугаться? Такими темпами Юта будет еще более нервной, чем Кита, а этого она точно не хочет. Розали, как и ее огромная кошка, в курсе, что Юта только-только прибыла на море Стикс. Конечно, она скучает по дому. И все равно понятия не имеет, каким он был. Юта помнит, в ее квартире было много фотографий и плакатов, но она вряд ли скажет, кто на них изображен. Еще там была техника — нормальная, а не старая, как здесь. Иногда ей кажется, что в ее воспоминаниях по комнатам ходит какая-то тень, но, наверное, это она сама. Либо она уже много лет жила рядом с призраками и не замечала этого. — Я недавно вспомнила, что у меня был сын, — Розали садится на траву рядом с Ютой. — Но сейчас он, наверное, старше, чем я. — Ого, — она не знает, что должна сказать. — Вы скучаете по нему? — Ну, я здесь уже давно, — Розали смеется. — Хотя не так долго, как некоторые мои друзья. Чем дольше ты на море Стикс, тем больше помнишь. Оно постепенно тебя принимает, и поэтому позволяет узнавать вещи с ближнего берега. — Так говорят в Японии. Ну, про ближний берег, — вспоминает Юта. — Я в аниме… ай, неважно. — Красивая страна. Хотела бы посадить здесь сакуру, но не думаю, что приживется, — Розали смотрит на гнома в руках Юты. — А ты? Так ничего и не помнишь? — Чем больше я пытаюсь вспомнить, тем дальше от себя. Только голова болит, — Юта вздыхает. — Может быть, мы с морем Стикс просто не подходим друг другу. — Все наладится, вот увидишь, — Розали мягко похлопывает ее по плечу. — Здесь не так плохо, если привыкаешь к тому, что небо и море живут своей жизнью. — Море тоже? — Говорят, оно зависит от настроения Харона. Но никто не знает, как точно, — Розали встает, кряхтя. — Ты знаешь, я никогда его не видела. Как и большинство знакомых Юты. Она возвращается в хостел уставшая и вымотанная, зато с фотоаппаратом. Юта понятия не имеет, кого хочет фотографировать, но, если в ее квартире были фотографии, наверняка она занималась этим раньше. Она рассматривает свое искаженное отражение в линзе объектива, и на сердце становится неспокойно. Кто-то начинает войну с автоматом с газировкой. Юта поднимает голову, когда слышит уже третье ругательство. Она никогда не видела этого юношу раньше. Длинный черный пиджак, явно с чужого плеча, закрывает почти всю его фигуру. Растрепанные каштановые волосы выглядят даже мило. — Вам помочь? — Юта пытается быть любезной. — Ага, будь добра, сгинь отсюда, — выплевывает юноша. И сразу перестает быть милым. Юта узнает этот голос. Человек, кричавший на лестнице. Она наблюдает за ним, думая о том, что стоит дождаться Киту и рассказать ему об этом. Или попробовать познакомиться, чтобы втереться в доверие? Но юноша перестает мучить автомат с газировкой и теперь смотрит прямо на Юту. У него такие странные глаза. Серые, но с золотистыми крапинками, словно кто-то брызнул краской. — Ты все еще здесь? — он подходит ближе. — Я тут живу, — тихо говорит Юта. — Прям у Киты в каморке? — уточняет юноша. — Вот бедняга. — Что вы здесь делаете? — Тебя учили задавать такие глупые вопросы? — юноша кривится. — «Вам помочь?», «Что вы здесь делаете?», — передразнивает он. Он однозначно перешел черту. — Я просто пытаюсь быть вежливой, ты!.. Что с тобой не так, парень? — Юта скрещивает руки на груди. — Ты сам постоянно вопросы задаешь. — Ладно, — он закатывает глаза. — Нет, мне не нужна помощь. Я хотел взять газировку, пока Киты нет, потому что я задолбался. Так лучше? — Ага. Ты крадешь у Киты газировку? — У нас тут утопический социализм, — юноша фыркает. — Беру, что хочу. Тем более, он не против. Юта почти спрашивает его про тот разговор, который она… подслушала. Этот парень явно не в настроении, и вряд ли он обрадуется, если узнает, что кто-то посторонний слушал его гневные крики. К тому же, ему явно не нравится отвечать на вопросы. Он работает здесь, решает Юта. На самом деле, это звучит весьма логично. Кита говорил, что комнаты на четвертом этаже для персонала. Да и его самого здесь нет, а Юта сама обычно не бывает в хостеле в это время, так что не удивительно, что она не видела никаких других администраторов. Юноша закатывает рукава своего пиджака и идет к двери. Юта с тоской провожает его взглядом, думая о том, что теперь ей можно забыть о чьей-то помощи в побеге с моря Стикс. Всего лишь кто-то, как Кита. А он, конечно, неплохой, но толку от него маловато. И как от администратора, и как от соучастника. Неожиданно юноша останавливается в дверях. — Как тебя зовут хоть? — спрашивает он. Когда он не злится, у него такой тихий и невнятный голос. — Юта. Это Гетта из кафе придумала, — поспешно добавляет она. — Понятно, — юноша толкает дверь. — Эй, а ты?.. — дверь закрывается. — Ну и ладно. Юта, как в трансе, смотрит на мокрые следы его кед. Она раздумывает, стоит ли все-таки спрашивать об этом парне у Киты. Наверное, нет. Эффективно бесполезен. Да и нервный он какой-то. Если это простой бродяга, то у Киты случится сердечный приступ. На море Стикс вообще предусмотрены сердечные приступы? Пожав плечами, Юта поднимается к себе. С нее хватит странных разговоров и странных людей на ближайшие двенадцать часов.

***

В конце концов, Юта решает вернуться в кафе Гетты. Теперь, когда все дело застопорилось до выселения из хостела, бояться все равно нечего. Да и Юта уже почти не злится. Наверное, Гетта — что-то вроде здешнего врача, который должен сообщать неутешительные новости. Вы умерли и все такое. Да уж. Юта фотографирует улицу с кафе и другими магазинчиками. Реклама у «Кладовки дракона» не изменилась, но теперь хотя бы понятно, в чем дело. Никто не знает, когда закончится день, и это должно весьма неплохо стимулировать продажи. В свете фонарей фотографии наверняка получились не слишком хорошими, но у Юты почти новая пленка, и она вряд ли сможет скоро это оценить. Может быть, так и не сможет, если ей повезет, и она уберется с моря Стикс достаточно быстро. Перед тем, как идти к Гетте, Юта все-таки заходит в «Кладовку дракона». Сухой старик за кассой даже не обращает на нее внимание. Юта рассматривает потрепанные диваны и выцветающие картины. Что можно предложить в обмен на них? И что значит «скидка» при натуральном обмене? — Откуда вы это берете? — спрашивает она, глядя в старое зеркало с позолоченной рамой. — Отовсюду, — старик, шаркая, подходит ближе. — Что-то выбрасывают. Что-то остается ненужным. Вот это, — он тычет в рисунок в рамке, — говорят, нарисовал сам Харон. Юта приглядывается к рисунку. На лодке балансирует человек, одетый в одежду, как в учебниках по истории. Что-то похожее на тунику с широким поясом. На рисунке не видно его лица, но вытянутая рука указывает в сторону закатного неба. Красиво. — Но я думаю, это все бред, — старик фыркает. — Ни разу не видел, чтобы Харон интересовался живописью. — Вы его знаете? — Юта удивленно смотрит на старика. — Поживи с мое и сама узнаешь. — Какой он? — Юта чувствует покалывание на кончиках пальцев. Почему-то ей хочется узнать о Хароне как можно больше. Может быть, чтобы точно никогда с ним не пересекаться. Но, в конце концов, кто бы отказался от информации о местном высшем существе? Как он выглядит, какой он на самом деле, что он… — Не имеет значения. Будешь что-то брать? — старик смотрит на Юту, нахмурившись. — Нет, я… — Тогда не трать мое время, черт тебя дери! От неожиданности Юта чуть не роняет позолоченное зеркало. Она выходит, чувствуя себя пристыженной, и почти бежит к кафе Гетты. Колокольчик на двери встречает ее знакомым звоном. Людей, как и в прошлый раз, почти нет. Только рядом со стойкой… уже знакомая фигура в черном пиджаке. Он преследует Юту, что ли? Она останавливается, раздумывая, стоит ли подойти и поздороваться. Но Гетта, слушающая юношу в пиджаке, переводит взгляд на Юту и подмигивает ей. — …И теперь у меня проблемы из-за этого, — жалуется юноша. — Я не знаю, что в этой голове, но явно ничего хорошего. — У тебя нет никаких проблем, тебе просто лень, — говорит Гетта, не сводя взгляд с Юты. — И это была твоя идея. — Я виноват, что ли, что… куда ты смотришь? — юноша оглядывается и тоже замечает Юту. — А. Девочка, которая живет в каморке Киты. — Даже если так, — Гетта продолжает разговор, словно Юты рядом нет, — тебе все равно нечего делать. Как и ему. Привет, Юта. Давно тебя не видела. — Вот из-за таких, как она, ты «слишком часто видишь мою рожу», — юноша кивает в сторону Юты и кривится. — Что, сдала меня Ките, да? — Не сдала, — Юта осторожно садится рядом. — Ты еще хуже, чем он, парень. Вы все такие нервные? — На себя посмотри, — юноша фыркает. — Рожа у тебя точно страшная, вот она и боится, — Гетта хлопает его по плечу. — Что-то случилось? Юта вспоминает, откуда она так быстро ретировалась. Она рассказывает Гетте и этому… кому-то в пиджаке о том разговоре со стариком. Ей не хотелось жаловаться, честно, просто… каждый раз, когда она пытается спросить о Хароне, происходят странности. Понятно, что его мало видят простые люди. Но Кита в прошлый раз облился газировкой. Теперь еще этот старик. — Нашла, кого спрашивать, — Гетта смеется. — Этот старый… тьфу. Он тут живет без года неделю, конечно, никакого Харона он в глаза не видел. — А Кита? Или ты? — Юта смотрит на нее почти с надеждой. — Я не… — Гетта озадаченно смотрит на юношу, — зачем тебе Харон, Юта? Зачем ей Харон? Юта понятия не имеет. Она спрашивает себя об этом и каждый раз в голову приходят разные ответы. Разве есть что-то плохое в том, что ей просто интересно? Всем вокруг кажется, что так и должно быть — солнце садится, когда кому-то вздумается, море пенится, потому что у кого-то плохое настроение. Но это ведь не так. Нельзя просто назвать абсурдные правила и не объяснить их. Может быть, Харона на самом деле не существует. Может быть, море и солнце просто сходят с ума, независимо ни от кого. Даже это объяснение дало бы Юте горькое чувство удовлетворения. Но теперь, когда Гетта так странно реагирует на простой вопрос, Юте кажется, от нее что-то скрывают. — Избавьте меня от этого дерьма, — юноша встает со стула. — Я пошел. Счастливо оставаться. Юта провожает его взглядом. Наверное, при жизни он был ее ровесником. Или даже младше. Юта, честно говоря, понятия не имеет, сколько ей лет, но это… вряд ли она прожила слишком долго. Юноша уходит, ругаясь себе под нос, когда спотыкается в дверном проеме. Наверное, он тоже здесь не так давно. Все другие жители острова Сомнительной Надежды и, как подозревает Юта, все другие жители моря Стикс слишком умиротворенные, что ли. Даже Кита, если не брать в расчет его нервозность. А этот… — Кто он? — спрашивает Юта, поворачиваясь к Гетте. — Это Тару, — она тяжело вздыхает. — Иногда он ничего. Но к нему надо привыкнуть. Парень непостоянный, как бродячий кот, приходит и уходит, когда вздумается. Я не думала, что он так надолго задержится у нас. — Странно это все, — Юта кладет голову на стойку, и Гетта ставит перед ней кружку кофе. — Вот есть обычная жизнь обычных людей здесь. А кто-то знает какие-то секреты. И я со всеми общаюсь, и… — Ты как будто пытаешься попасть в элитный кружок тех, кто знаком с Хароном, — говорит Гетта. — Или знает больше, чем остальные. — Правда? — Довольно очевидно, — она пожимает плечами. — Не знаю, чего ты на самом деле хочешь, Юта, но ты ведешь себя непоследовательно. Я думала, ты будешь пытаться вернуться домой. Она несколько раз моргает. Ее раскрыли. И теперь она… — Но тебе здесь нравится, верно? — продолжает Гетта. — Спокойный мир, в котором все хорошо. А о своей жизни ты ничего не знаешь. — Я хочу вернуться! — почти выкрикивает Юта. И тут же осекается, — то есть… — Забыли, — обрывает ее Гетта. — Нехорошие эти разговоры. Найди в себе что-нибудь, в чем ты уверена, и держись за это. И пей свой кофе, а то остынет. Юта послушно делает глоток. Теперь, когда Гетта ее пристыдила, ей хочется куда-нибудь сбежать. Но куда тут денешься, когда дали бесплатный кофе? И вот еще: Гетта говорит так, словно Юта должна хотеть вернуться в мир живых. Разве это правильно? Или она имеет в виду то, что Юте нужно найти в себе любовь к морю Стикс? Она понятия не имеет. Она постоянно задает себе вопросы, на которые невозможно ответить, и это похоже на какой-то особенный вид пытки. Везде должна быть какая-то логика. Юта убедила себя в том, что будет думать про весь свой план, когда съедет из хостела. Но разве она просто не оттягивает момент, как может? Любой, кто стремился бы покинуть море Стикс, первым делом бы попробовал сбежать. Но Юта просто пытается устроить себе нормальную жизнь здесь. И все. Она оставляет Гетте браслет, который ей дали за помощь в кофейне, и уходит. В чем Юта уверена? В том, что она абсолютно ничего не понимает. И держаться за это, черт возьми, абсолютно невозможно.

***

Постепенно рутина Юты снова налаживается. Она больше не работает в кофейне: девочки переехали на другой остров и в последний день оставили ей турку и кофемолку. Пожалуй, это лучше газировки из автомата. Старушка Розали попросила Юту взять перерыв из-за ночи. Ничего не хочет расти и распускаться, кроме тех синих цветков, светящихся в темноте. Юта честно пытается подумать над разговором с Геттой, но в голову не идет ничего сколько-нибудь полезного. Может быть, это на самом деле не такая уж плохая идея — остаться здесь и пытаться создать все заново. Собственно, чем Юта и занималась в последнее время. Она подходит к шкафу и достает черное пальто. Оно было потрепанным и старым еще в тот момент, когда Юта была живой. Единственная вещь, которая у нее осталась. Остальное Юта обменяла на более полезные вещи. Она выворачивает карманы пальто, чтобы выбросить фантики, и пальцы нащупывают что-то еще. Кажется, ключи от дома. Юта смотрит на них, не понимая, откуда они взялись. Раньше их здесь точно не было. Обычные ключи с чипом от домофона и парой брелоков: розовое сердечко и фигурка какого-то персонажа со светлыми волосами. Юта знакомым движением проводит большим пальцем по его голове. Она закрывает глаза, сжав ключи в руке, и это настолько обыденно и привычно, что на мгновение ей кажется: она вот-вот вернется домой. Их жилой комплекс недавно реставрировали. Хотели вообще снести и переселить жильцов куда-то в другое место, но все писали такое количество жалоб и гневных писем, что домоуправление сдалось. Внутри поменяли трубы и наконец-то покрасили стены. Краской пахло так, что голова кружилась. Думать становится физически больно, но Юта пытается удержать все эти воспоминания в голове. Она видит вспышку полароида и ярко-красные губы, растянутые в улыбке. Еще чуть-чуть, и она услышит этот голос. Ничего не происходит. Больше воспоминаний она не дождется. Юта держит ключи в руке и не открывает глаза, надеясь, что будет что-то еще. Ничего. Ни сейчас, ни через минуту. Юта рассматривает ключи, вытянув их перед собой, словно какую-то маленькую зверушку. Старушка Розали говорила, море Стикс подбрасывает человеку воспоминания о мире живых, когда посчитает его готовым к жизни здесь. Юта встает, покачнувшись. Ей нужно держаться за эти ключи. Где-то там у нее есть дом, и она всегда может туда вернуться. Осталось понять, как. Юта выходит из комнаты, чувствуя, как трудно стало дышать. Когда она распахивает дверь, слышно сдавленное «Ой». — Я вас ударила?.. — Юта смотрит за дверь. — Простите, черт, я… Парень за дверью только отмахивается. Он поправляет темные очки и широко улыбается, показывая большой палец. Может быть, поэтому он не увидел дверь? Кто вообще носит темные очки, когда на дворе ночь? — Не бери в голову, — парень мотает головой. — Я просто хотел кое-что проверить. Какой же он все-таки высокий. Юте приходится задрать голову, чтобы видеть его лицо. Впрочем, за очками и этими растрепанными волосами мало что разглядишь. Он снова улыбается и уходит, помахав рукой. Юта смотрит ему вслед, и ей хочется побиться головой об стену. Она случайно ударила незнакомого человека. А потом до нее доходит. Какого черта этот парень караулил под ее дверью? Юта быстро спускается вниз, уже не надеясь его догнать. Она останавливается на первом этаже, и дышать все еще невозможно. Это какой-то кошмар. Что не так с ее легкими сегодня? Ей казалось, если она уже умерла, здоровье не может достать ее даже здесь. У стойки регистрации стоит Кита и разговаривает… с тем, кого Гетта назвала Тару. Да вы издеваетесь. Парень, которого она чуть не прибила дверью, сидит в продавленном кресле и листает журнал. Прежде, чем Юта успевает сказать хоть слово, он рывком встает, кидает журнал в Киту и уходит на своих длиннющих ногах. Вот зараза. — Эй, стой! — кричит Юта. Парень оборачивается к ней. — Я прощаю тебя за то, что ты меня ударила! — он еще раз машет рукой. — Ребята, не натворите глупостей! И он просто сбегает. — Тьфу, — Тару закатывает глаза, — да куда мне от тебя деться? — Ты его… ударила?.. — Кита медленно переводит взгляд на Юту. — Я случайно, — она пожимает плечами. Тару, как бродячий кот, точно. Ему словно можно быть, где угодно. После той встречи в кафе Гетты Юта только больше запуталась в том, кто он такой и откуда взялся. Он пьет кофе из стаканчика и выразительно смотрит на Киту. Тот, кажется, в крайней стадии паники. Да что с ними всеми такое? — Я хочу снять комнату на четвертом этаже, — сообщает Тару. — Кита, ты ведь не против? У бедняги сейчас нервный срыв случится. — Делай, что хочешь, — обреченно говорит он. — Сколько там до рассвета? — Кто знает, — Тару криво улыбается. — Тебя что-то тревожит? Ты можешь поделиться всеми своими проблемами со мной. Кита хватается за голову и издает настоящий вопль отчаяния. Впечатляет. — Вы все, — он показывает пальцем на Тару и на Юту. И потом почему-то на дверь, — сводите меня с ума. — Давай я буду заниматься своей работой, а ты своей, — Тару переводит взгляд на Юту. — А ты — не появляться там, где не надо. — Я… вообще-то тот парень сидел у меня под дверью! — Ему просто понравилось там сидеть, — совершенно невозмутимо говорит Тару. — Ты еще и ударила его. Разве так можно? — Я ударила его дверью, потому что он там сидел! — А ты мстительная. — Ты!.. — Юта хочет его придушить. У нее в голове резко появляются странные буквы, складывающиеся в ярко-красные слова. «Ты точно хочешь это сделать?», «Подумай лучше, насилие — это не выход!» и все в таком духе. От неожиданности Юта хватается за стойку регистрации и чуть не падает на Киту. Он на всякий случай отодвигается подальше. — Готова, — констатирует Тару. — Не пугайся, это просто система безопасности. — Чего? — Если ты хочешь кого-то убить или причинить ему вред, у тебя в голове срабатывает механизм, взывающий к твоей совести, — терпеливо объясняет он. — Очень забавно наблюдать за этим со стороны. Каждый раз смешно. — Ты не смеешься. — Я смеюсь внутри себя. Смотри глубже, — Тару наклоняется к Юте. — Лучше не пересекайся с тем парнем. Просто совет. Юта терпеть не может, когда с ней разговаривают так. Она вскидывает голову и едва не разбивает Тару нос. Лучше бы разбила. — С чего бы это? — Он мне очень важен, — он пожимает плечами. — А ты и так пыталась его покалечить. Будет прискорбно, если кто-нибудь запрет тебя в подвале и не будет выпускать неделю, правда? Тару уходит наверх, напевая себе под нос какую-то противную мелодию. Кита медленно выдыхает. Он смотрит в свой монитор, пытаясь успокоиться. Юта рассматривает бумажки у него на столе. Ее внимание привлекает предполагаемый список жильцов: в нем есть пара вычеркнутых имен, но это ей ни о чем не говорит. За все время в хостеле Юта познакомилась всего с парой человек, а потом стала больше времени проводить в центре. Имя соседки, у которой она одолжила шерсть и спицы, обведено красным. Нужно бы ей вернуть… — Знаешь, какой самый темный час? — тихо спрашивает Кита. — Перед рассветом? — Ага, — он откидывается на спинку кресла. — Терпеть его не могу. Юта молча с ним соглашается. Через двенадцать часов, когда ее часы показывают 8:19, она стучится к той самой соседке, чтобы вернуть шерсть и спицы. Вязать Юта все равно так и не научилась. Дверь никто не открывает.