Exodus secundum Felicem

      - Ну вы взгляните, какие у господина Ривареса руки, ни чета нашим, они абсолютно не годны для этой работы! - лениво растягивая слова, Лортиг продолжал, - Мои сороконожки и бабочки просто в идеальном состоянии.       На этих словах я почувствовал, как кто-то подхватил меня под локоть, двумя пальцами скользя под предплечью, обнажая рукав. На секунду из легких пропал воздух, и кровь бросилась к голове. Потом так же резко отхлынула, по плечам заскользили чужие прикосновения, оставляя ватную слабость и шум в ушах. Сквозь пляшущие мушки заблестели чьи-то глаза, послышался смех.       - Это и в-в-вправду чрезвычайно удобно для гербариев…б-бабочек… Will you excuse me for a m-moment…       Во все более расплывающихся очертаниях неподалеку от палатки мелькнули кусты. Спасительная смоковница… Лишь бы сгореть… Я так тяну вниз тот рукав, будто он наконец задернет передо мной занавес. Я не понимаю, почему еще жив, хотя давно забыл, как дышать… Или это мои слишком быстрые хриплые вздохи царапают ухо. Почему-то больную ладонь и колени коротко обжигает огнем, а потом меня долго рвет.        Чувства возвращаются ко мне постепенно. Сначала саднит горло и горит в груди, потом начинает заостряться зрение и отступать ватный шар. Я наконец вижу, что стою на коленях, опираясь левой рукой о землю прямо в колючих зарослях чукурага. Правая рука все еще судорожно прижата к груди, вцепившись в манжет. По счастью вокруг тишина, или слуху еще не до конца можно доверять. В любом случае, никто в здравом уме не полез бы за мной в этот высокогорный чертополох. Волна облегчения быстро проходит, по мере того, как усиливается жжение в ободранных конечностях, напоминая о произошедшем. Как теперь вернуться, что я скажу? Что вообще это было? Раньше со мной подобное происходило исключительно в бреду или очень тяжелых кошмарах. Чем теперь отличается от них моя жизнь?