Перед рассветом

      В Академии первым делом вбивают, что никому нельзя доверять. Ни одно место не может быть полностью безопасным. Каждый человек является потенциальным предателем или убийцей. Определённая часть сознания всегда должна анализировать обстановку и быть готовой к реагированию. Со временем ты перестаёшь замечать эту часть: улыбаешься несмешной шутке на банкете и вдруг ловишь себя на том, что помнишь точное количество входов, выходов и вооружённых людей в комнате.       Плохо, что с ним бдительность отключается. Шпион, ассасин, оперативник — любая из его специализаций грозит смертельным риском. Кто гарантирует, что он не работает на Аркуса и реванитов? Что не ведёт её в ловушку? Или всего-то документирует каждый шаг и докладывает своему повелителю?       На Раката-Прайм стоит невыносимая жара всю ночь: Лана убеждает себя, что прижимается к прохладному чисскому телу из практической нужды.       Не потому что ей по-человечески страшно.       Она готовит убийство члена Тёмного Совета. Завтра вся Империя будет считать её врагом.       Маленькая ловушка, подвешенная у входа в палатку, приманивает хорошо если две трети москитов. На обнажённой коже Бардрина полно крошечных, налитых кровью фиолетовых точек. Очередная забравшаяся мошка недолго выбирает цель. Останавливается под ребром чисса и вонзает в него острый, как игла, хоботок. Ни одна мышца не сокращается от боли и дискомфорта. Неужели он так же отреагирует и на нож? Доминация поставляет Империи лучших солдат; с местными тренировками они становятся безупречными.       Лана проводит линию по его груди, и та вздрагивает под кончиками пальцев, приподнимается, чтобы легла вся ладонь. Тропический воздух не оставляет места тревоге. Душно-сладкий, даже ядовитый, он требует забыть про Аркуса и охоту. За поцелуем следуют торопливые, ненужные ласки. Бардрин и Лана снова занимаются любовью, в этот раз без деликатности и лишних слов. Больше удовольствия. Больше искренности.       Ей не следовало бы отнимать у него драгоценные часы отдыха, конечно. Лана способна поддержать себя медитацией, и не ей придётся пробираться через джунгли. Бардрину в случае нужды останется использовать стимы.       «Как неосмотрительно, леди Бенико».       Она прогоняет удовлетворение от того, что поступает неправильно, как малолетняя бунтарка. Одёргивает себя, когда начинает думать, как малолетняя бунтарка, представляя ужас семьи, если она презентует им инородца. Нет, глупо мечтать о таком. Всего одна ночь, даже не затянувшийся служебный роман. Сила, ей же не восемнадцать!       «Как нечестно по отношению к себе, леди Бенико».       Внутренний голос редко бывает неправ. Влюбилась, как девчонка. Забытое чувство зрело давно, усиливалось с каждой встречей, каждым обменом остротами. Лана неохотно признавала, что обратилась к нему с подозрениями насчёт Аркуса, движимая не расчётливостью, а личным отношением. Она всегда хорошо читала людей, в том был её дар Силы. От Бардрина исходило ощущение безопасности, преданности, честности. Но коммандер не был бездумным исполнителем. И он бы не согласился на устранение Аркуса, если бы не верил в его необходимость. — Леди Лана, — Бардрин с ироничным утешением прикасается губами к её щеке. — Не будьте такой хмурой. Я предупреждал, что любитель, а не профессионал. У людей часто складывается неверное впечатление о подготовке агента. — Что же. Придётся потратить три сотни кредитов, которые я на тебя отложила, на что-нибудь другое. — На Альдераане мне предлагали пятьсот! — притворно обижается он. — Та леди была большой любительницей экзотики и не смогла пройти мимо чисса.       Лана слышит, как меняются обертоны его голоса. Не шутка. Осторожный вопрос. — Я не любительница экзотики, Бардрин. — Какое совпадение! — за весельем таится облегчение. — Я тоже. — Неужели?       Её вопрос так же расплывчат. «Зачем тогда мы оказались в одной постели?» — Люди слишком горячие, — с откровенностью говорит Бардрин. — Непривычно. Представь человека твоего вида с жаром болезни. Температура ненамного выше комфортной, но у тебя всё равно другие ассоциации. Обычно. Не всегда. — В каком смысле не всегда? — возможно, она слишком прямолинейна и напориста, но услышать желаемое ей хочется больше, чем играть в недомолвки.       В Бардрине нет напряжения, сопутствующего лжи. — В том смысле, — он нарочито медленно растирает капельку пота по её бедру — обманный, парализующий манёвр — Лана безропотно позволяет подмять себя, стоит лёгкому прикосновению обрести силу, — что иногда тебя тянет к кому-то настолько, что всё остальное переходит в разряд несущественного.       «Спать с чисской — всё равно что с трупом, — язвил один лорд из окружения Аркуса. — Впрочем, с трупом первые пять минут даже приятнее». Лана и тогда сомневалась, что с этим идиотом вообще кто-то спит по доброй воле, но теперь точно была уверена, что никаких чиссок он в глаза не видел. Запах их тел не похож на человеческий, а смотреть в алые непроницаемые полусферы не менее странно, чем замечать разницу температур. Но Бардрин прав: всё несущественно. — Ты не обязана брать вину на себя, — он выбирает неудачный момент для разговора о деле — его губы уже достаточно горячие от поцелуев, а твёрдая плоть прижимается к низу живота. Огрех «любителя» неожиданно забавляет. — Мы всё ещё можем что-нибудь придумать. — Нельзя связывать тебя с этим делом, — возражает Лана. — Ты и так понимаешь.       Бардрин кивает, но с сожалением. — Меньшие жертвы, да.       Если у него получится устранить Аркуса и об этом станет известно, в убийстве обвинят не исполнителя, а Дарта Марра. Тёмный Совет давно привык к насильственной смерти членов, но не упустит шанса подорвать власть могущественного советника. Последствия будут намного хуже. Совет только и ждёт, когда сможет сбросить со своей шеи его железную хватку, а внутренняя борьба оставит Империю беззащитной перед атакой реванитов.       Если Дарт Марр сам не реванит. — Это разумно. Логично, — говорит Бардрин. Всякое движение его рук, тела пропитано нежностью, будто им осталась одна последняя ночь. — Указывающие на тебя улики предотвратят дальнейшее расследование, и моё участие останется в тайне. Сговор с Республикой. Желание занять место покровителя, «случайно» оставившее след. Меня восхищает твоё видение полной картины. — Я рада, — улыбается Лана. — Но этот разговор вполне можно отложить на завтра. — Завтра слова будут иметь иное значение, ч’ацах, — сказанное на чеуне нельзя повторить — чисские связки расщепляют каждый звук на несколько одновременно. — Поэтому скажу сейчас: помни, что ты не одна. Ты на стороне Империи. А я — на твоей. — Милорд, — её снова окликнул чисский вибрирующий голос. — Дарт Таллард прибудет через несколько минут.       Глава майгитской агентурной ячейки сопровождал гостью весь визит. Поселение среди ледников заставляло Лану дрожать от холода уже через десять минут ожидания, а чисс, одетый в лёгкий костюм из бронеткани, всем видом демонстрировал комфорт. «Не такой уж ты и хладнокровный», — хотелось высказаться. Просто за то, что задел старую рану.       Как и обещал агент, вскоре Дарт Таллард взобрался вслед за ней на городскую стену. Уместнее было встретиться в Джигате, но Лана сочла, что один из городков в поясе айсбергов Майгито подойдёт лучше. Таллард не выглядел счастливым: его тёмный плащ покрывали хлопья снега, а уродливый шрам на бледном лице покраснел, точно ситх получил его недавно. Таллард не пытался притворяться кем-то другим. Нейтральная одежда могла бы скрыть принадлежность к Ордену, но он словно гордился грозной бронёй и световым мечом на бедре, не обманывая ни местных муунов, ни кого-либо ещё. Вероятно, такой подход открывал многие двери, но не стоило ли разыскиваемому Закуулом информационному брокеру быть чуть скромнее? — Мисс Бенико, — безупречная вежливость тоже никуда не делась. Что он, что лорд Озаран имели удивительный талант приносить Империю с собой, куда бы ни отправились. Бенико считала, что в отличие от них вполне овладела искусством смешивания с окружением.       У неё был хороший учитель. — Лана, лорд Таллард. — Тогда без формальностей, — согласился ситх. — Твои сообщения показались мне тревожными. Ты уверена?       Бенико отрывисто кивнула. На самом деле, она не была настолько уж уверена, но по привычке пыталась придать солидности плану, построенному на пустых предположениях. Она попросила найти для неё джедая — мастера Фаотранирмарис Тао, и единственная из всего новообразованного альянса была уверена, что та жива.       Потому что искала ключ к победе и увидела именно её. — Я понимаю, что «проявление Силы» звучит недостаточно веско. Но другого объяснения у меня нет. — Могу я хотя бы узнать, почему она? — Мне неизвестно, — Лана в задумчивости растёрла замёрзшие руки. — Мастер Тао — перспективный лидер. Её сила способна привлечь тех, кто восхищается ей, и тех, кто боится её. Галактике не хватает фигуры, вокруг которой можно сплотиться. — Вопрос остаётся тот же, Лана. Из миллиардов живых существ ты выбираешь её. Джедая. — Это не мой выбор. Это выбор Силы. — Похоже, мы с тобой закончили разные Академии.       Лана с грустной усмешкой села на край парапета. — Сила — не организм, который можно подвергнуть вивисекции и узнать, как он устроен. Это материя за пределами нашего понимания. И если вселенная посылает сообщение, я предпочту его прочесть, прежде чем принимать решение. — Что, если мастер Тао откажется? — Исключено. Она не оставит Республику в бедственном положении. — А нас?       Точка зрения Талларда была ясна: Тао годами сражалась против Империи и значительно преуспела на этом поприще. Бенико была с ней в одной команде на Явине и убедилась, что джедай обладает гибкостью принципов и не откажется от союзников-ситхов. Но встанет ли она на защиту бывшего врага с той же решимостью или позволит имперским мирам гореть? — Мы с тобой далеко от дома, — продолжил Таллард. — Преступники, изгнанники, предатели. Каасу по большому счёту плевать на то, что мы делаем для него. Асина одной рукой спускает на меня цепных псов, а другой жадно хватает любые сведения о перемещениях Вечного Флота. Но мы всё равно будем вести войну за то, во что верим и чем дорожим. Потому что Империя — это не Дромунд-Каас, не Тёмный Совет и не императрица. Империя — это мы. Сможет ли джедай нас понять? — Ей придётся, иначе мы все обречены, — Лана с мукой провела ладонями по лицу. Её утомляло убеждать всех вокруг, что время раздора давно закончилось. — Мы способны дать нашим людям безопасность и цель, но не предназначение. Им нужен бог. Религия. Если я ошибаюсь и Фаотранирмарис Тао — не избранница Силы, то… Проклятье, я сделаю её такой!       Ответ его удовлетворил. Рука Талларда, облачённая в чёрную кожаную перчатку, протянула ей датапад. Лана буквально выхватила устройство и, включая на ходу, села обратно. Несколько месяцев томительного ожидания сделали её нетерпеливой. — Информация может быть ложной или неточной, — Таллард прислонился к выступу стены, наблюдая за Бенико. — Я не доверяю ни одному источнику с Закуула.       Эта война началась больше четырёх лет назад, безмолвно, незримо. Объединённый флот Республики и Империи отправился в глубины Дикого Пространства на поиски Императора ситхов и встретился с неизвестными враждебными силами, за считанные часы уничтожившими все корабли. От бойни ушёл лишь один звездолёт, пилотируемый рыцарем-джедаем Карсен. С ней Лане Бенико, несмотря на все связи, так и не удалось установить контакт. Потом она и вовсе исчезла. А через несколько недель после столкновения на Старые Миры обрушилась мощь Вечной Империи.       Оба государства в тот день лишились большего, чем кораблей. Джедай Фаотранирмарис Тао была главной ставкой Республики на устранение Вишейта и сохранение жизни в галактике. Когда-то она успешно уничтожила его физическое тело и подарила всем пару лет передышки.       Империя же потеряла всё, ещё не зная об этом.       Смерть Дарта Марра настигла всех, кто хоть раз делил с ним поле битвы и позволял его Силе коснуться себя. Железный купол Империи ослаб, а окончательно разрушили его как снаружи, так и изнутри. Охота на Дарт Нокс, убийство ею Дарта Раведжа и Дарта Мортиса, а потом таинственный договор с Вауроном и её исчезновение — видимо, причина, по которой Лана, открыто вставшая на сторону мятежницы, сохранила свой пост, — всё привело к тому, что противостояние с Закуулом закончилось за считанные месяцы полным разгромом.       Бенико погружалась в тёмное прошлое, бегло читая протоколы с корабля принца, теперь уже императора Арканна. Дата создания копии старая — кто-то дублировал записи втайне от господина. Столкновение в границах Закуула. Неизвестный флот. Уничтожен. Двое пленных…       Она невольно задержала дыхание. Двое?       Ещё файл без подписи. «…совпадают с изображениями воинов-ситхов… очевидно, предводитель… разговаривал непочтительно…»       Лана отложила планшет. Вихри холодного ветра затихли, будто не решались нарушать тишину. — Ты полагаешь, у них в плену Дарт Марр. — Волнение заставило её понизить голос. — Вот к чему был разговор про лояльность Тао. Думаешь, есть другой вариант. Более расположенный к Империи. — Мне хотелось бы иметь меньше сомнений, — осторожно отметил Таллард. — Помнишь поговорку? «На Дромунд-Каасе нужно успеть сделать три вещи: попробовать яйца слинов, увидеть Цитадель и послушать речь Дарта Марра». Когда я служил в Таниуме, вся станция замирала во время трансляций из столицы. Нам не нужно будет создавать религию. Только возродить старую легенду.       Лана ожидала от себя некоторого воодушевления, но вместо него ощутила разочарование. — Мы все почувствовали всплеск в Силе тогда. Если это была не смерть, что крайне маловероятно, то очень близкое к ней состояние. Это тупик, Таллард. Мы только потеряем время.       Слова огорчили его не жестокостью, а правдивостью. От них исходило больше смысла, чем от зыбкой надежды. Первое время Бенико, как и многие, тянулась в Силе к советнику, но она отвечала ровной бездушной пустотой, словно не видела связи меж незнакомцами. Словно Дарта Марра никогда не существовало. О нём напоминало только ощущение всеобщей уязвимости, которую не могла заглушить стойкость единиц. — Наверное, ты права, — был вынужден согласиться Таллард. Его лицо смягчилось от усталости, и Лана впервые обратила внимание на седые нити в каштановых волосах. — Я бы предпочёл, чтобы у этой задачи было простое решение. Но в любом случае тело лорда Марра принадлежит пескам Коррибана, а не Закуулу. Оставлять его как трофей врагу — непозволительно.       Лана вернулась к чтению. Свидетель видел, как девушку и ситха выволокли из тронного зала, один из рыцарей обмолвился, что нужна карбонитовая установка. Несколько разрозненных рапортов приводили к одному месту: императорская сокровищница у основания Шпиля. Полезно, однако сперва понадобится добраться до каталога «трофеев», чтобы определить местоположение точнее. Кто знает, насколько велико хранилище и сколько ещё пленников греют душу Арканна своим наличием. — Добраться туда будет непросто, — сказала Лана. — Район кишит рыцарями и десантниками. В лучшем случае отряд примут прямо на входе. В худшем — мы не сможем и высадиться. — Я предложу агенту Шану ряд целей, по которым мы ударим, — представил Таллард свой план. — Диверсии, направленные на гражданские и военные объекты в близлежащих мирах, отвлекут внимание Закуула от операции. Лорд Озаран исполнит роль главной приманки: он возглавит атаку на Звёздную Крепость Квеша. Проникнуть в неё невозможно, но мы пустим слух, что он обнаружил уязвимость. Арканн будет думать, что основная цель и есть Крепость, а другие объекты облегчают нам штурм. Выбери исполнителей, хотя я бы порекомендовал Лок. Я предоставлю лучшего взломщика, чтобы дать им достаточно времени.       Бенико задумалась над возможностью самой возглавить операцию. Она никому не доверяла настолько, чтобы возложить на него судьбу альянса. Тем более мандалорской наёмнице. — Ещё я намерен поддерживать запасной план, — помедлив, добавил Таллард, наблюдая за реакцией Ланы. — Часть ресурсов будет направлена на поиски Дарт Нокс. В случае неудачи со Шпилем, она также способна примирить враждебные фракции. — Кто угодно, Таллард, но не она!       Ситх сдержанно принял её вспышку гнева. — Ты руководствуешься эмоциями. А сейчас нужно — здравым смыслом. — Тебя не было на Малакоре, — протестовала Лана. — Наш единственный шанс предотвратить то, что случилось, она обменяла на собственную шкуру! — У неё могли быть причины. — Мне они не интересны. Я полагалась на неё, я верила ей, а Нокс наплевала на все жертвы, которые мы принесли. Именно благодаря ей мы не знаем, что делать, если Вишейт нанесёт удар, а это намного хуже ярости Арканна. Мы не готовы ни к одному из противников. — Тогда нам тем более нужно найти Нокс, — тон ситха не менялся — оставался спокойным, точно был призван усмирить непослушного ребёнка. — Хватит её защищать, Таллард. Выглядит, будто не я тут руководствуюсь эмоциями.       Предположение его рассмешило так, как невозможно было предугадать. Пожалуй, Лана никогда не видела Дарта Талларда настолько беспечным и несерьёзным. — Когда-то я первым бы обрадовался, сгинь она где-нибудь на задворках галактики. Мне… скажем так, известно, что она потеряла не меньше, чем ты. И уж в чём я уверен — Дарт Нокс не из тех, кто без повода уходит от мести, — сделав небольшую паузу, он повторил её же слова: — Сила — материя за пределами нашего понимания. Возможно, она ведёт её по другому пути.       Лане хотелось возразить, выплеснуть из себя всё, о чём она никогда и ни с кем не говорила. Талларду легко рассуждать о потерях: его преследование было формальным. Его жена находилась рядом и не отрывала влюблённого взгляда, словно от величайшего в мире сокровища. Вероятно, ему даже было за что сражаться. Ей оставалось только мстить.       Оно всегда было внутри неё. За слоями осмотрительности и планов о мирном будущем — ядовитое, ненавидящее ситхское нутро. Причина, не дававшая отсидеться где-нибудь, как пугливая мышь. — Не усердствуй. Я сама вытащу мастера Тао, лорд Таллард, — Лана постаралась выкинуть из речи безжалостность, но её следы не ускользнули от опытного ситха. Судьба галактики или месть за Малакор — но Лана была готова на всё, лишь бы не видеть, как Дарт Нокс в той же лёгкой манере, как и всегда, обретает власть, а потом бездумно от неё отказывается. — Я верю, — Таллард коротко склонил голову, прощаясь. Чисский агент уже маячил за его спиной, чтобы сопроводить к транспорту. — Главное, помни, на чьей ты стороне.

***

      Хронометр громким, противным писком напомнил об истечении одиннадцатой минуты. В других условиях десять минут на побег были бы роскошью, но охрана давно заметила подозрительную активность и выпустила доступные патрули на поиски. У Ланы не было бы и этого времени, если бы «взломщик» Талларда не отвлекал внимание, создавая в системе ложный маршрут фальшивыми нарушениями безопасности.       Перед ней была панель управления карбонитовым блоком.       Индикатор состояния горел красным настолько долго, что лампа потеряла цвет до сизого. Заправленный инъектор с антидотом был при Бенико с тех пор, как она услышала про карбонит — редкая заморозка проходит без осложнений. Теперь она сомневалась, что он хоть чем-то поможет. Здоровье объекта находилось в критических значениях. Дозы стимуляторов хватит на час, но на помощь в бою можно не рассчитывать.       У неё было несколько дней на размышления. Десять минут на проникновение. И считанные секунды на выбор.       «Сможет ли джедай нас понять?»       Всего мгновение она пребывала не в особо защищённом хранилище посреди вражеской столицы, а среди безвременья Силы. В сложных ситуациях Лана всегда обращалась к себе, ища мудрости у опыта и интуиции. Но извечное чутьё молчало, и вопрос был задан куда-то в пустоту. Как бы на её месте поступил коммандер? Выбрал бы лояльность или знак судьбы?       «Ты на стороне Империи. А я — на твоей». — Спасибо, — шепнула она вслух.       Карбонитовый блок протяжно загудел, получив команду на разморозку.