О дивный новый Фонтейн

Порывы сухого воздуха заносили в глаза колкие песчинки, песок забивался под ногти, ноги утопали в пустынном болоте. Почти обессиленное тело утягивала пучина, из которой, казалось, невозможно выбраться. Но руками он продолжал карабкаться, сильными движениями лишь захватывая горсти песка. Казалось, что это конец. Как вдруг в воздухе перед почти отчаявшимся человеком открылась сияющая белоснежная дверь. На пороге стояла она, та же самая девушка, что он видел почти каждую ночь последние несколько лет. Она, легко и беспечно улыбаясь, присела и протянула ему свою хрупкую на вид руку. Когда их пальцы сцепились, она лишь чуть-чуть потянула на себя, и песок мгновенно отпустил из своих крепких объятий, а пустыня вокруг сменилась на цветущее поле белоснежных ромашек. Стоило ногам коснуться твёрдой земли, мягкая ладонь девушки ускользнула, а дверь с едва слышным стуком захлопнулась и растворилась. И вот мужчина стоял один в бесконечном белом полотне мелких цветков, а над ним распростерлось чистейшее голубое небо. — Доброе утро, Нёви, — послышался сквозь сон звонкий голос, а где-то вдалеке послышался щелчок дистанционно включённого чайника. С трудом раскрывая глаза после глубокого и тяжёлого сна, Нёвиллет как обычно увидел перед собой беловолосую ослепительно улыбающуюся девушку на фоне не менее ослепительной белоснежной квартиры. А точнее не девушку, а голограмму. Он сам спроектировал ее в специальной программе для создания личных ассистентов около года назад, когда понял, что хочет видеть таинственную незнакомку не только во снах, и, не зная ее имени, оставил базовое название программы — Рина. Эта виртуальная компаньонка была большой его тайной. Он скрывал ее и от родственников, и от друзей, и даже от самого близкого на данный момент человека — своей девушки. Многие люди переносили этих созданий в свои гаджеты, доверяли планирование будней, учёт финансов и различную организационную работу, ради чего их и заводили. Свою Рину он не нагружал почти никакими задачами, а это считалось странным в высокотехнологичном обществе и могло вызвать подозрения насчёт «виртуальной влюблённости», что осуждалось и вызывало насмешки. А, имеющая физическую оболочку, настоящая возлюбленная, вполне могла бы и приревновановать. Так что голографический силуэт обитал лишь в пределах квартиры и был скрыт от чужих глаз. Когда он был один в своём жилище, она будила его по утрам, желала ему доброй ночи, включала и выключала бытовые приборы и свет, а также занимала увлекательной беседой, ведь будучи постоянно подключённой к интернету, она обладала бесконечным запасом знаний, а также знала, как должна себя вести «идеальная девушка». — Как спалось? Тебе снова снились кошмары? — обеспокоенно произнесла она, глядя, как мужчина встаёт с кровати и одевается в привычные синие брюки и голубую рубашку. — Да, снова, но все в порядке, не переживай, — успокаивающе, будто бы какая-то программа способна была действительно переживать за него, сказал он, размеренным шагом направляясь в сторону кухни. За стеклянной стеной кухни виднелся рассвет, розоватые лучи солнца отдавали блеском в множестве сверкающих стен многоэтажек Фонтейна. А где-то вдалеке между домов виднелся фрагмент сияющего моря, окружавшего со всех сторон город. Привычными движениями, неспешно лавируя между стеклянными кухонными шкафчиками, мужчина заварил себе чай и достал из холодильника прозрачный контейнер с готовым завтраком, сегодня это был омлет с салатом. Пока он, размеренно разделяя на кусочки омлет и салат, завтракал, рядом с ним на стуле сидела Рина и что-то беспечно щебетала. Она скрашивала его трапезу своим приятным голосом, отчего в просторной и совершенно стерильной квартире было не так пусто. Резко ее переливистый голос замолк и тут же раздалось тихое пикание телефонного звонка. — Доброе утро, мой любимый мсье адвокат, — игриво официально зазвенел звонкий голос и материализовался в образе очаровательной голубоглазой блондинки на экране, висевшем над кухонным столом, — Вы помните, что я пригласила Вас на сегодняшнее представление «Великие и забытые» в Оперном театре? — Да, дорогая моя леди Навия, я помню о нашей договорённости, — пытаясь подыграть напускной официальности, хоть у него это получалось действительно серьезно, ответил он, — я заеду за Вами вечером, в 18.15. Попрошу быть полностью готовой к этому моменту, Вы ведь помните, как я не люблю опаздывать. Далее последовала лёгкая мимолётная беседа об искусстве театра, приправленная восторгами девушки, предвкушавшей новую оперу по старинному сюжету. В произведении рассказывалось о событиях, скрытых уже пылью тысячелетий, настолько далеких, что большинство людей сейчас и не верило в их правдивость — о временах Архонтов. Сам мужчина не был любителем театра и предпочитал более спокойный досуг. Времени у него было катастрофически мало: целыми днями и в будни, и выходные он пропадал на работе, приходя домой лишь поздно вечером. И когда-то, в свои холостяцкие годы он проводил это тёмное время суток, освещённое лишь холодным светом ламп, за чтением, глядя на рыбок в аквариуме, либо лежа в ванной, расслабляя напряжённые после адвокатских тягот мышцы. Сейчас же несколько раз в неделю цепкие хрупкие руки выхватывали его из тягучей паутины рутины и выводили куда-то в город. Искрящийся круговорот из выставок, кино, театров, ресторанов и даже фешенебельных ночных клубов закружил его с самого момента знакомства с его возлюбленной. Стоило завершиться разговору влюблённых, как кухню наполнил заливистый смех голографической иллюзии. Несуществующая девушка вновь устроилась на стул и решила рассказать об истории театра. Зная, что адвокат довольно холодно относится к этому искусству и искусству в целом, она вела свой рассказ словно это очередное заседание в суде, в официальном тоне, как будто зачитывает выдержки из какого-то запутанного и интересного дела. Хотя местами не удерживалась от того, чтобы вставить какую-нибудь наивную шутку, притворяясь дурочкой, ведь, если верить инструкциям к ее виртуальной личности, мужчинам нравятся такие девушки, а она создана с единственными целями — быть полезной и нравиться людям. Закончив завтрак, мужчина отправил пустую посуду в посудомойку, а ассистентка установила необходимые настройки и поставила таймер так, чтобы содержимое было чистым к возвращению. Посмотрев на часы и понимая, что он все успевает, адвокат неспешно дополнил свой синий костюм пиджаком, аккуратно завязал перед зеркалом галстук и подошёл к выходу. — Хорошего дня, — послышался звонкий голос за спиной, а когда мужчина обернулся, он увидел улыбающееся чуть просвечивающее на солнце лицо, — ты сегодня поздно вернёшься? — Спасибо, да, поздно, — ответил он и более строго добавил, — и я сегодня, скорее всего, вернусь с Навией, поэтому не встречай меня и при ней не появляйся. Совершенно не обратив внимания на внезапно похолодевшее выражение цифрового лица, он развернулся и покинул квартиру. Он поднялся на последний этаж высотки и вышел на просторную парковку. Автомобили ныне были парящими в воздухе и, несмотря на недавнее появление общественных телепортов, расположенных по всему городу и полностью заменивших метро и автобусы, пользовались большой популярностью у людей, что хотели прибавить себе статуса. Личный транспорт Нёвиллета был сияющий чистотой, белоснежный с полностью прозрачной крышей и с его помощью довольно быстро адвокат добрался до офиса. Рабочий день прошёл гладко и спокойно, не было никаких заседаний, лишь переговоры и обсуждения с клиентами, поэтому он не покидал пределов бизнес-центра весь день. И ровно в 18.15 его идеально белый автомобиль мягко приземлился у парадной стеклянно-металлического многоэтажного дома. Стеклянные двери плавно раздвинулись и из них выпорхнула, постукивая острыми каблуками по бетонным плитам, наипрекраснейшая леди. Именно леди, ведь несмотря на сверхсовременный антураж города, она будто бы вышла из другой эпохи. Большинство современных женщин предпочитало брючные костюмы в светлых тонах, это было сейчас на пике моды, а Навия любила чёрные, золотые и желтые платья, что очень выделяло ее из толпы. Сегодня она была в довольно утонченном черном шелковом вечернем платье с вырезом на ноге, которое подчеркивало ее идеальную фигуру, чёрных лодочках, с золотыми массивными серьгами и изящной золотой цепочкой на шее. Нёвиллет покинул автомобиль, чтобы, элегантно приобняв девушку за талию, легонько, едва касаясь губ, поцеловать ее и поприветствовать. После он приоткрыл дверь у пассажирского места и помог своей леди сесть. Вечером и ночью город преображался. Если днём он был белоснежно-стеклянным, как чистый лист бумаги, то ночью, окутанный холодом темно-синей тьмы, он раскрашивался яркими вывесками, рекламой и цветной подсветкой внутри квартир, видневшейся через окна. Рассекая воздушное пространство в искрящейся холодным светом и неоном темноте, автомобиль домчался до высокого, устремляющегося ввысь здания театра. Сияющий золотом, стеклом и белизной современный и минималистичный интерьер театра вызывал смешанные чувства восхищения и пустоты. Идеальные люди, преимущественно в белоснежных с серебром или золотом костюмах и платьях, с ослепительными улыбками, аккуратно, словно роботы, рассаживались по местам. Переливчатым эхом разнесся звонок, уже последний, обозначавший, что через какие-то секунды яркий холодный свет, озаряющий зал, померкнет, и начнётся представление. Нёвиллет проводил свою даму до ее места и, галантно придерживая ее за руку, помог присесть. После он занял и своё место рядом с девушкой. Шорохи в этом почти бесконечном помещении стали стихать, и по мере наполнения его пустотой тишины, начал гаснуть свет. Сквозь плотную тьму, наполнившую в том числе пространство сцены, прорвался луч холодного голубоватого света софита. Сцену окутывал густой туман, и, рассекая его, медленно к зрителям выплыла парящая платформа. А на этой платформе сидела на коленях в какой-то отчаявшейся позе она. Она.