О дивный новый Фонтейн

Весь мир — театр, мы все — актеры поневоле, Всесильная Судьба распределяет роли, И небеса следят за нашею игрой! Пьер де Ронсар __________________________ Голоса, пронзающие бесконечное пространство зала будто бы сливались воедино. На сцене разыгрывался мифологический сюжет о Гидро Архонте Фокалорс и пророчестве, по которому Фонтейн должен был ждать потоп, в котором растворились бы все жители, но она единолично спасла всех, положив свою жизнь ради других*. Чтобы разрушить проклятие, наложенное на жителей, она решила уничтожить силу Архонтов, хранительницей которой она была, убив саму себя. Постановка восхищала своими эффектами, идеально подобранным светом, декорациями, удивительными голосами артистов, что пели, будто бы действительно проживают все переживания героев. Зал был полностью погружен во тьму, а сцена таинственно освещалась холодным голубым светом и затянута туманной дымкой, чтобы передать атмосферу далекого прошлого. Нёвиллет плохо следил за сюжетом и происходящим на сцене, потому что его взгляд был прикован к одной единственной светловолосой девушке, игравшей главную роль. У адвоката создавалось ощущение, будто бы он все это уже видел, и давно знает девушку, но все это он списывал на то, что она снилась ему, а ее цифровой образ жил в его квартире уже примерно год. Хотя какое-то щемящее чувство все равно не отпускало его на протяжении всего выступления. А на последних сценах, в месте, где бутафорская гильотина сорвалась вниз, он ощутил, как по его щеке прокатилась слеза. Никогда в прошлом такого не было, ни на одном из спектаклей или опер, которые он смотрел когда-либо. Пока яркий холодный свет вновь не наполнил зал и никто не увидел эту полоску влаги на лице, он незаметно быстро стер ее краем рукава. Оглянувшись на свою спутницу, он увидел, что она тоже плачет, непонятно, от восторга или от грусти. Девушка достала из сумочки платочек и деликатно промакивала глаза так, чтобы не смазать макияж. Когда освещение в зале было включено, и все встали для того, чтобы громкими аплодисментами озвучить своё восхищение и благодарность артистам, Навия внезапно ловко схватила Нёвиллета за рукав своими длинными тонкими пальцами и быстрым шагом, стуком каблуков чуть ли не заглушая гул аплодисментов, потащила к выходу, вызывая волну возмущения у зрителей по соседству, на которую она, впрочем, совершенно не обращала внимания. — Давай быстрее, — заговорщицким шепотом спешно сказала она мужчине на ходу, — я хочу успеть поймать Фурину у служебного выхода и взять у неё автограф. Говорят, она уходит сразу после выступлений. «Фурина?». Имя резануло по слуху, потому что было так созвучно с именем домашней ассистентки, и также было как будто бы ранее известно. Возможно, он слышал о ней, ведь все-таки, она актриса, но все равно это было очень странно, ведь театром он никогда не интересовался. По пути из зала, проходя по коридорам и лестницам, его возлюбленная не прекращая рассказывала об этой самой Фурине и осыпала множеством восторженных эпитетов. — Эта девушка — настоящая vedette de théâtre** и, несмотря на довольно юный возраст, успела поучаствовать в множестве постановок и получить с десяток наград разного уровня, — не отпуская рукава адвоката и при этом воодушевленно размахивая свободной рукой, не прекращая движения, с каким-то придыханием говорила она, — за ней гоняются режиссёры и продюсеры всего Фонтейна и Тейвата. И, на самом деле, автограф — это только предлог. Я хочу предложить ей роль в нашем благотворительном спектакле, — после этой фразы загадочная и ещё более заговорщицкая улыбка озарила ее очаровательное лицо. Под благотворительным спектаклем леди подразумевала одно из мероприятий, проводимых возглавляемой ей организацией — Спина-ди-Росула. Она считалась самой таинственной организацией во всем Фонтейне, потому что никто не мог сказать, чем конкретно она занимается. Откуда-то у них было неисчислимое количество денег, они были участниками практически всех значимых событий города, а название часто мелькало в заголовках газет. История же ее была настолько стара, что это сообщество приравнивалось ныне чуть ли не к теневому правительству. И периодически они проводили серии благотворительных акций: спектакли, выставки, вечера — все деньги с которых в дальнейшем передавались на нужды больниц, школ, детдомов и т.д.. На этих мероприятиях собирался весь цвет общества, самые известные и обеспеченные люди города и не только, а каждое событие проходило в закрытом формате, и попасть туда считалось привилегией. Ни слова в ответ мужчине вставить не получалось, девушка просто горела идеей, и быстро рассказывала о сюжете будущей постановки, будто бы убеждала собеседника в том, что без этой актрисы спектакль ждет провал. Когда наконец-то они добрались до выхода, через раздвинувшиеся стеклянные двери на них хлынул поток свежего воздуха с нотками морского бриза и летней ночи. Стремительным шагом пара двигалась вдоль белоснежной стены, освещённой холодным светом, в сторону служебного выхода, что находился за углом здания. Добравшись до туда они оказались среди других таких же фанатов. Их было с пару десятков человек и все они, судя по приготовленным на подпись фото, ждали одну единственную исполнительницу. Сколько времени им предстояло провести на улице было неизвестно. Девушка, стоя рядом, продолжала, активно жестикулируя, рассказывать свой план по покорению звёзды. — Роль, которую я хочу ей предложить — главная, а спектакль, как обычно, пройдёт в закрытом формате по приглашениям, — убедительно и с энтузиазмом говорила она, — я уверена, что ее заинтересует выступить перед самыми видными жителями города, особенно за хороший гонорар. Нёвиллет просто молча слушал свою собеседницу, потому что он все еще анализировал увиденную оперу, а перед глазами стояла та сияющая гильотина и хрупкий силуэт в белоснежном легком платьице. Здание театра обдували обжигающе холодные потоки ветра. Мужчина обратил внимание, как после одного такого порыва поёжилась его спутница. Он плавным движением снял с себя пиджак, и аккуратно набросил его на хрупкие плечи, после чего приобнял ее и мягко коснулся губами замерзшей щеки. — Ты замерзла? — спокойным голосом, будто он обязан проявить заботу, спросил он. — Может мы уже пропустили ее, и нам стоит ехать домой? — Спасибо, — ответила она, сильнее кутаясь в пиджак и нежно прижимаясь к своему любимому человеку, — нет, видишь, никто не расходится. Я уверена, что она ещё не вышла. Давай подождём ещё, прошу, — добавила она, вглядываясь своими искрящимися небесно-голубыми глазами в аметистовый холод глаз адвоката. Вскоре дверь распахнулась и, в сопровождении двух крепких охранников в чёрных костюмах, появилась она. Актриса как будто еще не вышла из роли. Сияющая улыбка, царственная походка, словно она все еще была богиней, легкие, отточенные движения в процессе раздачи подписей — все это производило впечатление, что в этой миниатюрной девушке было столько энергии, столько жизненных сил, что казалось, это все просто не помещается в ней. Ее окружили со всех сторон, и было бы сложно пробиться сквозь толпу, но Навия, наполненная энтузиазмом, сумела занять одно из первых мест в очереди. И, когда, озарявшееся какой-то даже королевской надменностью лицо, обрамлённое белыми с голубым волосами, обернулось к ним, девушка сразу переменилась из легкомысленной барышни в главу могущественной организации. — Госпожа Фурина, я восхищаюсь Вами и Вашим творчеством, — при произнесении этого ее улыбка была по-прежнему полна восхищения, но не щенячьего восторга, а совершенно серьезного уважения, — и у меня есть к Вам деловое предложение. Меня зовут Навия, и моя организация, Спина-ди-Росула, планирует провести благотворительный спектакль со сбором средств на нужны детской больницы. Мы щедро Вам заплатим, а также у Вас будет возможность показать себя уважаемой публике. — Merci***. Это очень интересное предложение, — изящным движением подписывая протянутый ей портрет, с какой-то загадочной улыбкой, сказала актриса, — я подумаю над ним. Арчи, дай этой леди мою визитку, — добавила она, оборачиваясь к одному из своих сопровождающих. — Благодарю, — только и успела сказать Навия, которой солидный мужчина протянул маленькую электронную карточку. В последний миг, прежде чем актриса отошла от них, она бегло, и как-то оценивающе посмотрела на адвоката. Будто бы что-то звонко треснуло в ледяном воздухе, когда их взгляды встретились. В этой голубизне хрусталя ее глаз словно сияли ослепительные звезды. Но очень быстро она развернулась и направилась в сторону автомобиля, на ходу раздавая автографы остальным ее поклонникам. В темноте парковки, нарушаемой лишь светом холодных белых фонарей, скрывалась миниатюрная фигура актрисы, с двух сторон от которой шли два высоких чёрных мужских силуэта. Ее белоснежные чуть вьющиеся локоны и воздушное голубое платье развевались на ветру. Приблизившись к серебристому очень дорогому автомобилю, один из мужчин приоткрыл дверь перед девушкой, а второй занял водительское место. Она аккуратно села внутрь, будто специально не спеша, чтобы все успели напоследок насладиться ее видом. Негромкий хлопок двери, и актриса окончательно исчезла из поля зрения своих поклонников, что наблюдали за ее уходом. — Мы к тебе ведь сейчас? — раздался со стороны голос Навии, отрывая адвоката от наблюдения за взлетающим автомобилем. — Да, все верно, — коротко ответил он. — Давай тогда по пути заглянем в ресторан, возьмём что-нибудь с собой, а то я проголодалась. — Мягко касаясь замёрзшей руки своего спутника и чуть игриво заглядывая ему в глаза, предложила девушка. — Поужинаем вместе. А может и не только поужинаем. __________________________ * В сюжете пьесы использовался не оригинальный сюжет игры, а видоизмененный, в котором не существовало ни Верховного судьи, ни Фурины, а была лишь Фокалорс. ** Звезда театра *** Спасибо